Дело не во мне, все это знают, – тот парень, что бежал через дорогу, думал об одной шлюшке из соседнего подъезда. Не подумайте, это не моя жена. Мы с ним никогда не жили в одном доме. Мы вообще из разных кварталов. Парень просто перебегал дорогу - нырял в пробке между авто. Можно было подумать, что он псих. Я так и подумал, и газанул, и задел парня. Он упал и сказал: «Карина!». Представьте! Нет, вы не можете представить девушку, которую зовут Карина. Я точно не ослышался!..
Однако, что уж… я здесь, в принципе, нетрезвый за рулем, и у меня проблема. Парень лежит под колесом, бредит именем жертвы родительского выпендрежа, и мне еще понять бы, куда двигаться - вперед, или назад. То есть, я просто в панике, я не знаю, что делать! Дергать ручник, катапультироваться, бросать машину, бежать?..
Парень жив, но слишком пьян, настолько, что даже я, пьяный, это вижу. Я вываливаюсь. Налаживаю отношения:
-Слышь, ты, урод, смотри, что из-за тебя! Крыло, вот, помялось!
-Карина!- повторяет он.
Я и вправду, ну… едва не блеванул. Не люблю таких имен. Все вокруг встало - любопытные мещане, их коровы в блестящих плащах из дешевого латекса… я показал им палец. Одна губастая обиженно жалуется своему брюхатому кавалеру. Ну, да! давай, вылезай, вступись за свою толстожопую буханку! Брюхатый пасует. Я показываю палец и ему. Уже вечер, но палец виден.
Часто меня спрашивают, почему я сбиваю разных уродов, показываю палец, и вообще ненавижу женщин. Я отвечаю: все не так, женщин я люблю, уроды сами лезут под колеса, а палец дала мне природа, от рождения, - я не виноват.
Это обычный мой ответ, но сейчас все иначе.
-Слышь,- говорю, - двигаться можешь?
Он мычит. Не то, чтобы как бык в корриде, просто мычит. Не дерзко, а как-то жалобно, и я делаю вывод, что он еще не созрел, для того, чтобы сдохнуть по моей вине.
-А ну, вставай, - (понимаете, я воспрял духом, это бывает с теми, кто чудом спасся) - вставай, подонок!
Подонок встает, я помогаю ему, из-под тишка, по ребрам, целясь, впрочем, по печени. Он кряхтит, снова называет имя своей прости…(простите меня) …женщины. Позволяет втиснуть себя в салон. Обыватели радостно сигналят. Я хлопаю над головой. Никто не знает, что я собираюсь делать. А я именно это и собираюсь - резать парня тупой пилой, рвать его сердце клещами, жевать его ливер, грызть кости и сосать мозги. Да, сегодня мне явно не везет. Попал на крыло!
-Здравствуйте!
Я не ослышался, это он сказал мне. В его руках была какая-то блестящая дрянь, напоминающая очень скорый ****ец. Он тычет ею мне в кадык. Из проезжающей мимо машины приветливо машут брюхатый и его напомаженная ватрушка. Когда тебе ****ец, начинаешь любить весь мир. Я машу в ответ, по шее течет кровь - парень не шутит.
-Здравствуйте, - отвечаю я.- Денег нет.
Денег и правда нет, но лучше бы они были. Это стало ясно, когда сталь в шее стала вращаться. Если вы видели, как пытают партизан, то это про меня. Я почти готов был выдать тайну, но ее у меня не было. Впрочем, была одна, которую я и себе не выдам - я полный осел, сбивающий убийц. Никому не говорите!
-Поехали, - сказал парень.- Руки – на руле!
-Куда? – спросил я.
-Прямо.
Все уже уехали вперед. Я тормозил ряд. Кто-то сигналил. Парень убрал нож, или что там у него, и я смог наклонить голову. Не знаю, может он поверил мне, может нет, может деньги ему вообще были не нужны, но мы спокойно двигались в пробке.
-Мне нравится имя Карина, - заметил я, обливаясь потом. – Дочек так зовут, и старшую и младшую.
На панели лежала сумка с документами, он достал мой паспорт, полистал и сунул обратно. Я приготовился умирать.
-Убил бы эту сучку, - спокойно заметил он.
-Да-да! - мне пришлось с радостью согласиться. Я бы тоже так поступил.
Ему хотелось что-то добавить, я это чувствовал, но он молчал, а я не мог повернуть голову, чтоб не выколоть глаз. Мне так хотелось посмотреть на этого придурка, прежде чем он прикончит меня из-за своей сраной любви, или ненависти, или еще чего-нибудь, что у него в голове.
-Что, «да-да»? Ты ее знаешь? – спросил он.
Я сказал, что не знаю.
-Едем туда! – он ткнул пальцем в небо. В небе горели огни высоток. Пробка, наконец, рассосалась. Мы съехали с магистрали, в самое скопление дворовых колдобин. Терпению моему пришел конец.
-Слушай, Зорро, ты не мог бы убрать свой кортик? Всю рожу исцарапал, мама в гробу не узнает! – попросил я.
У него и вправду был кортик, такой же, как в кино про бронзовую птицу. Он послушно убрал его. Мне понравилось, если это можно так назвать.
-Слышь, - говорю, - может и не надо ее…
-Кого?
-Карину твою.
-Чего?!
Он немного протрезвел и спрятал кортик в ножны. Я заметил морскую форму под плащом. Ну, конечно же! Конечно, кто не слышал о женах моряков… впрочем, сейчас это была не тема для разговора. Мы подъехали к дому.
-Стой здесь, - приказал он, выбираясь из машины. – Скоро вернусь.
Мне только не хватало стать соучастником. В багажнике лежала монтировка, я полез за ней, (когда тебе не тычут под нос кортиками, воюется легко). Его легко было догнать. Он уже лежал на капоте красной праворукой легковушки. В темноте казалось, что он истекает кровью. Я ошибался. Он молча плакал. Обнимал капот, гладил его и плакал. Да, так и есть - сентиментальный морской волк. Флибустьер романтический.
-Каринушка моя! – (это он машине).
В салоне, уронила голову на руль барышня в парике. Ее звали Даша. Десять лет назад она была учительницей младших классов, и ее звали Дарья Дмитриевна. Она жила в соседнем подъезде. Одна, если не считать постоянных ночных гостей. Я научил ее однажды заводить двигатель. Теперь из-за этого в моей шее дырка.
-Даша, открой дверь! – я постучал по стеклу.
Она сразу открыла глаза и узнала меня. Шевельнулся и моряк. Я на всякий случай приготовился треснуть его по голове.
-Гы!.. - (вот так образованный, в прошлом преподаватель встречает соседей на рассвете). – Эта…
-Ага, - говорю, - это я! Домой поедешь?
-А я эта…дома.
Она вылезла из машины и пошла расталкивать морячка.
-Жора!
Оказывается, ее кто-то взял замуж.