Городская сказка
Глава первая.
Толик родился в деревне на Псковщине, на берегу Чёрной речки. Там и вырос. Но деревню не любил. Он терпеть не мог деревенские будни, ежедневный уход за глупой скотиной, грязь и запах навоза. Он терпеть не мог деревенские праздники, самогонку, пляски с притопами, дурацкие частушки:
« Скобари, народ весёлый, едут с ярмарки домой:
кто раздетый, кто разутый, кто с пробитой головой»
Анатолий хотел жить в городе. Ходить в хорошей обуви по асфальту и жить в благоустроенной квартире с ванной и тёплым туалетом. Не так уж много. Но для деревенского жителя мечта почти невыполнимая. Ради исполнения этой мечты, отслужив в армии, он не вернулся в родную деревню, а поехал в Ленинград (так раньше Питер называли).
Устроился работать на завод, который давал койку в общежитии и временную прописку, с условием, что если уволишься, теряешь и койку, и прописку. Так и стал наш Толик лимитчиком.
На заводе Анатолий считался хорошим, старательным, а главное, не пьющим работником. Быстро стал бригадиром, дали ему отдельную комнату в благоустроенном общежитии. А ещё купил он, поднапрягшись, ушастый «Запорожец». Какая, никакая,а машина. Начал о женитьбе подумывать, но как-то не получалось, хоть был он симпатичным парнем и остроумным собеседником. Как только девушка узнавала, что новый знакомый - лимитчик, знакомство прекращалось. И поэтому, познакомившись с тихой косоглазой девушкой, по имени Люся, Анатолий подумал: « А чего суетиться? Ведь Люська будет меня любить уже за то, что я на ней, косой женился, а я получу постоянную прописку в Ленинграде, стану свободным».
После свадьбы молодая жена сразу показала крутой нрав. Она оказалась строптивой, сварливой, жадной и ленивой. Жизнь Анатолия превратилась в ежедневную пытку. Сам то он тоже был не сахар, начал жену перевоспитывать. Сначала словами, а потом и до кулаков дошло. Люська побоев терпеть не стала, вызвала милицию. Анатолия увезли. Так как пьян он не был, побеседовали с ним мирно, рассказали, к каким последствиям приведёт второй вызов, посоветовали хорошо подумать и с миром отпустили.
Анатолий не сразу вернулся домой. Он бродил по городу и думал. Хорошо думал, как ему и советовали. Ясно, что от Люськи надо избавляться. Но как?
Когда Анатолий утром вернулся домой, жена его встретила ехидным смехом.
- Ну, что, голубчик, получил пилюлю? Посмей только меня тронуть! За решётку отправлю. Ишь, лимита! Перевоспитывать меня вздумал!
Анатолий молча прошёл в комнату и стал собирать рюкзак.
- Ты куда это собрался? Я тебя никуда не пущу.
- В деревню поеду, к родителям. У меня отпуск.
- Я с тобой поеду.
- Нужна ты мне! Уродка!
- Да как ты смеешь! Деревня! Как ты со мной разговариваешь! Я поеду!
- Не поедешь! Сиди дома! Стирки сколько накопила!
- Да кто ты такой? Деревня! Лимита! Командовать он вздумал. Всё равно поеду!
Люська кинулась собирать вещи в дорогу. Загрузились в «Запорожец» и поехали.
Час едут молча, два едут молча. Уже к Чёрной речке подъезжают, Люська заегозила, закрутилась, природу стала хвалить, про костерок, про шашлычок заговаривает.
- Останавливаться не буду! Скоро приедем.
- А я сейчас хочу! Слышишь меня? Сейчас же остановись! Вот у этой речки найди полянку и разожги костёр, а я разомнусь немного.
Анатолий эти места с детства хорошо знал. Нашёл он полянку возле глубокого омута, а рядом мостик, такой гнилой, ещё в детстве по нему ходить боялись. Так и стоял он сто лет без ремонта.
Вышли из машины. Анатолий говорит:
- Я пойду дров поищу, а ты погуляй немного, только на ту сторону речки не ходи.
- Опять командуешь? Вот захочу, и пойду!
- Я тебе запрещаю!
- А я всё равно пойду! – крикнула она и, корча рожи, побежала на другой берег. До середины мостика добежала, а он и провалился.
Упала Люська в речку. Затянуло её в омут, даже охнуть не успела. Долго Анатолий на берегу сидел. Ждал, не вынырнет ли где. Не вынырнула. Уехал, когда уже смеркаться стало.
Родители ему обрадовались несказанно! Стол накрыли, а сами кусочка не съели. На сыночка любуются, про жизнь расспрашивают. Анатолий рассказывает, но молчит, что женился, а сам Люську вспоминает, жалеет. Три дня так промаялся, не выдержал. Взял сети, лопату, и - к омуту. Думает: «хоть похороню её, в землю закопаю»
Закинул сеть и сразу вытащил что-то большое, чёрное, неподвижное. Жутковато Анатолию стало: не видал он раньше утопленников. А куда деваться? Только стал сеть разворачивать, как что-то за горло его хвать! И шипит:
- Вези меня в город, а то задушу.
Анатолий не из трусливых был. В панику не кинулся. Спокойно так говорит:
-Как же я тебя в город повезу, если ты меня задушишь? Отпусти, поговорим.
Чувствует, горло отпустило. Потёр шею, оглянулся, видит – страшилище чёрное, волосы белые, лохматые, все в колтунах.
- И зачем тебе, страшилищу, в город? Хоть бы причесалось, когда с порядочными людьми разговариваешь.
Чудо это глазками заморгало, носом длинным задёргало, давай волосы когтями разгребать, да все пришепётывает, причитает:
- Ой, касатик, хоть и не в город, куда угодно, только увези меня отсюда. Завелась в нашем омуте Люська-Косая, никому житья не даёт. Я бы хоть куда от неё сбежала, но без человека не могу. Возьми меня с собой, касатик, Я тебя озолочу!
- Как же, озолотишь! Что у тебя есть, кроме тины и водорослей?
- А очень просто, касатик, очень просто. Поселяюсь я в доме, побогаче (дом ты сам выберешь) и начинаю людей пугать. Когда уж совсем напугаются, тут и ты появляешься, только не спеши, а то мало заплатят. Выгоняешь меня, получаешь денежки, а меня в другой дом относишь. Вот и всё. Богатым будешь, обещаю.
«Вот это случай!» Думает Анатолий «Такой шанс никак нельзя упускать», но соглашаться не торопится.
- А где гарантия, что не задушишь меня, когда я тебя в город привезу?
- Дам гарантию, дам! Мы честно работаем. Погоди чуток.
И руку к реке тянет, а рука всё длиннее, длиннее.… У Анатолия от этого зрелища волосы на затылке зашевелились, но вспомнил он, как Никулин в «Кавказской пленнице» пятку чесал, да и хихикнул невзначай. Чудо опять острым носом задёргало: тут пугаться положено, а он усмехается. Достаёт из воды улитку. Точнее, не улитку, а пустую ракушку от улитки.
- Вот, смотри, берёшь ракушку и громко говоришь: «Я пришёл! Кикимора вон!» Я прячусь в ракушку, ты меня уносишь. А когда я буду нужна, говоришь тихонько: «Кикимора, выходи». Я и выйду.
- Ну нет! Я буду кричать: «Я пришёл! Полтергейст вон!» В полтергейст все верят. А если я скажу «Кикимора», меня дураком будут считать: в кикимор сейчас никто не верит.
- Какой такой полотёр? Этого мне только не хватало! Вместо нормального имени, полотёром обзывать хотят. Не согласна я!
- А Кикиморой я тебя называть не буду!
- А я тебя задушу!
- Ну и оставайся здесь, с Люськой-Косой!
- Ладно, ладно, а если так: «Я пришёл! Ки-Ки вон!» пойдёт? Меня так в детстве называли.
- Хорошо, пусть будет Ки-Ки. Я пришёл! Ки-Ки вон!
В миг Кикимора исчезла, а ракушка стала тяжёлой. Анатолий спрятал её в карман и отправился прямо в Ленинград.
Случилось это во времена усиленной борьбы с пьянством. Тогда у вино-водочных магазинов собирались огромные толпы, в которых постоянно ругались, а то и дрались самые разные люди, осатаневшие от многочасового стояния в очередях. Вот к такому заведению Анатолий и подъехал перед самым закрытием. Наряд милиции растаскивал дерущихся. Под звон разбитой витрины и матюги мужиков, запихиваемых в «воронок», продавцы торопливо запирали двери магазина.
Спокойно наблюдая за всем этим безобразием, Анатолий дождался, когда продавцы с тяжёлыми сумками стали расходиться и разъезжаться по домам. Он тихонько поехал вслед за женщиной средних лет, сгибавшейся под тяжестью двух сумок. Оказалось, что она живёт недалеко от магазина, в старой «хрущёвке», окружённой высокими деревьями. Наш злоумышленник проследил, где зажёгся свет (уже стемнело). Людей на улице не было. Анатолий сел на скамеечку и тихо сказал:
- Ки-Ки выходи.
Она мгновенно оказалась рядом и яростно зашипела:
- Какой ты прыткий! А до конца не дослушал. Запомни: если ты потеряешь ракушку, или раздавишь её, я тебя сразу задушу. Мне уже сейчас очень хочется это сделать.
Черные, скрюченные пальцы с острыми кошачьими когтями потянулись к его горлу.
- Я пришёл! Ки-Ки вон!
Кикимора исчезла.
- Ки-Ки выходи. Спокойно! Не трать зря время. Вон на третьем этаже окно светится. Там женщина живёт, кажется, богатая и одинокая. Даю тебе неделю. Посмотрим, на что ты способна. Сама сможешь в квартиру попасть?
- Очень просто!
Чёрная фигура стала терять очертания, расплываться и превратилась в рой комаров, который залетел в открытую форточку на третьем этаже. Из окна раздался испуганный кошачий вопль.