Ну, давайте, господа моралисты, Ваш выход! Оценивайте моё поведение, мои мысли и поступки, мои слова и мою внешнюю оболочку. Ведь я в данный момент занимаюсь не чем иным, как эксгибиционизмом. Только душевным.
Скажите, что я мизантроп, поскольку я не люблю человечество в целом. Я не хочу распыляться на всех, предпочитая сконцентрировать всю свою любовь на немногих: это явно принесёт больше пользы и гармонии. Хотя Вы вправе назвать такой ход мыслей расчетливостью.
Расскажите всем, что я лицемер как раз в тот миг, когда я буду уверять какого-нибудь дилетанта в мощи его скрытых возможностей. А ведь они воистину бесконечны: блистательны и великолепны в своём искреннем и наполненном эмоциями несовершенстве. Конечно же, на такие слова уместнее всего повесить ярлычок максимализма.
Крикните мне вслед, что я циник, и я откликнусь. Я обернусь, выразительно посмотрю Вам в глаза и, выдержав театральную паузу, полностью соглашусь с Вами. Правда, не объясняя, что у нас, возможно, разное понимание цинизма. Я люблю здоровый цинизм, приправленный специями из чёрного юмора. В этой сфере я искусный кулинар, уж поверьте. И Вы охотно поверите, я же знаю. Хотя под цинизмом я понимаю всего лишь отказ от ношения модных розовых очков. Я ношу чёрные. Для того, чтобы скрыть свои чувства. Зачем? Да потому что так безопасней для иррациональной сущности, сидящей в моих мыслях. Я пытаюсь, пытаюсь подавить и убрать всё, что я ощущаю, и максимум, что мне удаётся сделать, ; это уснуть, не закрывая глаз, впасть в апатию, хотя бы на время. Я знаю, что это слабость, инстинктивное бегство от себя, это индульгирование. Я это прекрасно осознаю, но всё же, не могу постоянно быть сильной. А Вы можете назвать эту апатию бесчувственностью и жёсткостью.
В довершение ко всему, мою тягу к субъективности следует окрестить эгоизмом, а неприязнь к вывернутому наизнанку устройству жизни; антисоциальными взглядами. Что ж…пусть так.
Всё, что у меня есть,; это искажённая не совсем верно подобранными понятиями совокупность характеристик. Если Вам так проще, Вы можете считать их константами. Мой смех стал безжизненным, взгляд; застывшим. Если порыться в карманах, то там можно найти кучу мелочи: рублёвые монеты отчуждения и копеечные монеты ощущения абсолютной ненужности. Банк, в котором я хранила чувство собственной значимости, стал банкротом.
В конце концов, это не имеет никакого значения. Я маска. А всё, что за ней,; не в счёт.