Холодно. Холодно сидеть промозглым ноябрьским утром даже у жарко горящего костра, на котором сгорают обломки деревянного ящика, украденного намедни у продуктового ларька. А может это просто знобит от неотступной болезни, иссушающей чахлое тело Лёшки? Или так дрянно на душе из-за вчерашнего пластикового кулька с бензином, который по кругу пускали бездомные пацаны? Вчера был удачный день. Толстая баба выронила в грязь недоеденный пирожок. Кинулись было к нему псы, но Леха успел первым, схватил и сразу запихал в рот. Кто успел, тот и съел! Не удалось заработать на грязном стекле стоящего у обочины дорогого автомобиля. Только руку протянул Лёшка протереть, как получил пинка от стоящего рядом коротко стриженного холуя. Отбежал Лёха, потирая зудящий зад и стал в сторонке, ожидая фарта.
Из окна машины высунулась собачья морда, лениво гавкнула, недобро смотря на беспризорника. Хорошая собака – лоснящаяся, с коротким мехом, под которым перекатывался тяжелый жир. На шее у неё широкий ошейник с сверкающими стекляшками. Такая не кинется подбирать упавший пирожок, жареный на плохом постном масле. Рука с печаткой высунулась из теплого нутра машины и ласково потрепала пса…
- На , Леха, покури! – Протянул Кирилка окурок другу.
Леха потянул окурочек, обжигая губы.
- Кем бы ты хотел стать, Лёха?
Лёха долго молчал, смотря на пламя костра и кутаясь в болоньевую куртку.
- Хочу быть собакой.