«Листья на стекле. Часть 5»
(романтическая история о советском прошлом)
Лето 76-ого года постепенно завершалось. Мы вернулись из продолжительного отпуска, и в двадцатых числах августа возвратились на работу. Поездки по стране мне, честно говоря, очень понравились, оставив массу впечатлений…
…А ты знаешь, любимый, -произнесла Ольга, сидя, как обычно –на кухне, около окна и газовой плиты, абсолютно голая, раздвинув коленки и с сигаретой в зубах. –Мне понравилась поездка –особенно то, что нам нигде никто не мешал отдыхать и радоваться жизни по –настоящему, как мы и делали. И я считаю, что так и нужно продолжать дальше –каждый год, а в длинное межсезонье тоже находить возможность для отдыха –как всегда и делаем. Как известно, для этого мы с тобой ездим в «Серебряный Бор» и к моим родителям на дачу в Щербинский район. И никто нам с тобой и там не помешает…
…А твои родители? –немного осторожно поинтересовался я. –Как к этому относятся?
…Абсолютно спокойно, -хладнокровно ответила Ольга. –Мама считает, что сплошной загар полезен, кровь циркулирует по телу, если оно в воде –голое, ничем не болеешь –и ведь так и есть, у меня за последние годы ничего не было, кроме похмелья, но это –уже неважно. Мало того, не удивляйся, если ты на даче мою маму даже в саду увидишь голой, когда она в грядках роется –считает, что так лучше, и у нас в этом –тоже взаимная поддержка…-тогда я в это не поверил, но, как потом выяснилось, оказался прав, но, об этом –позже…
Концовку лета мы каждый вечер проводили в «Серебряном бору», где до темноты купались абсолютно голыми, потом сидели на прибрежном песке около горевшего в сумерках костра –нежно обнимая друг друга, и трогая за все подряд. Ольге нравилось, как я гладил и целовал ее грудь, правда, она иногда курила, но меня это не останавливало. Кстати, иногда она так выглядела еще более соблазнительной, чем обычно…
…Если ты, любимый, еще чему –то удивляешься, -произнесла она. –Это –немного странно, я думаю, тебя уже ничего не должно удивлять. Да, мы такие, -живем, несмотря на советскую власть, по своим законам жизни и плевали на нее с высоты Останкинской башни. Я считаю, что, если хочешь добиться крепкого и вечного семейного счастья, не нужно обращать внимание на то, что происходит вокруг тебя, а по телевизору следить только за спортивными событиями. Тогда твоя нервная система будет абсолютно нормальной, наши будущие дети будут полностью здоровыми –и физически, и умственно, и все у нас будет просто замечательно. Кстати, когда они родятся, -продолжила Ольга. –Мы и с ними будем сюда ходить –и сюда тоже, а вот курить, как правильно мне говорит мама, придется бросить. Не надо показывать плохого примера –так она считает, и она, если работает в поликлинике, наверное, права…-мне в ответ оставалось лишь молча кивнуть головой и улыбнуться –по совету Натальи Араповой я уже был готов на все…
Так завершилось лето 76-ого года. Наступала осень, также мне весьма запомнившаяся достаточно надолго, но, -обо всем по порядку…
Первые осенние дни тоже были теплыми, и мы этим пользовались, вновь проводя каждый вечер на берегу «Серебряного Бора» -там, сначала купаясь голыми, мы потом долго сидели и целовались у костра в сумерках, а иногда даже прямо занимались любовью, зная, что никто нас не увидит. Ольге все это доставляло такое удовольствие, она в такие моменты вообще забывала про все на свете –казалось, дай возможность, она там, прямо на берегу и заночует. Домой мы после этого возвращались в совершенно пустом наземном транспорте далеко за полночь, но, тем не менее, утром никогда не опаздывали на работу –Ольга вставала очень рано, долго хозяйничала на кухне, успевала поесть и покурить, все убрать за собой и привести себя в красивый вид –хотя красавицей она была и так, без косметики, особенно, когда была абсолютно голой. Одевалась она быстро, как и раздевалась тоже –видимо, у них с ее мамой не принято было использование нижнего белья, как такового…
Надо сказать, что на рабочем месте Ольга вела себя весьма активно: все, что ей предлагали сделать, выполняла очень быстро –утром получая задание, к вечеру уже выдавала результат. На обеденный перерыв она уходила редко, в столовой я ее видел не всегда –и то издали, ко мне она старалась не подходить, хотя и так все уже давно знали, что мы два года, как супружеская пара. Встречались после работы мы каждый вечер в парке, на деревянной лавочке около входа –только оттуда уже шли вместе, изредка останавливаясь у табачного ларька, когда у Ольги по карманам заканчивались сигареты. В парке «Покровское –Стрешнево» осенью 76-ого года в будние дни мы старались не задерживаться, в магазины тоже почти не заходили –в отличие от остальных моих коллег по работе –женщин, Ольга демонстративно проходила мимо ювелирного прилавка в «Военторге» -ей он был просто не нужен, как таковой…
…Любимый, я не хочу, -объяснила Ольга. –Быть похожей на ходячую канделябру, как большинство тех, кого я вижу вокруг себя. Если ты заметил, я не ношу даже часов –мне и так хватает того, что везде висит у меня над головой, а по утрам я и без будильника рано просыпаюсь, если ты успел заметить. И одежды у меня не так много, -продолжила она. –Если ты успел заметить –нижнее белье и всякие купальники не ношу принципиально, мы с мамой давно уже так делаем, и очень довольны этим. Ты знаешь, любимый, честно признаюсь, года четыре назад, когда я окончательно повзрослела, получив диплом о высшем образовании в Текстильном институте, был такой период –мои отец и брат уезжали на соревнования по автогонкам, а мы с мамой оставались вдвоем, и тут начиналось настоящее нечто –мы обе по квартире ходили абсолютно голыми, ночью спали в одной кровати, и там любили друг друга, как настоящие любовницы –по –женски и по –настоящему, а иногда вместе принимали душ или ванну, правда, в горизонтальном положении вдвоем в нашей железной ванне не уместишься –не то, что у тебя в квартире –этим, кстати, можно и воспользоваться. Если ты, конечно, не возражаешь…
Я ничего в ответ не сказал, лишь молча обалдев от услышанного. Молча я дошел вместе с Ольгой до подъезда, поднялся по лестнице –в почтовом ящике не было ничего, кроме паутины, а потом и дошел до квартиры, около которой в подъезде снова какой –то умелец вывернул лампочку. По привычке, Ольга постепенно разделась полностью, и, не надевая домашнего халата, абсолютно голой продефилировала на кухню, виляя бедрами, где, как всегда, закурила, и села на табуретку около окна, нахально выкатив загорелую грудь и раздвинув коленки…
…Есть идея, любимый, -произнесла она мяукающей интонацией. –Давай, не будем по выходным без дела сидеть дома и привычно слоняться по нашему парку, хотя он мне очень нравится в любое время года. Сейчас, пока тепло, используем его по максимуму –пока осень, будем ездить в «Серебряный бор», и вести там здоровый образ жизни –в середине октября поедем на дачу, где отметим День рождения мамы –также, как и прежде, будем любить друг друга на берегу пруда, и никто нам не будет мешать. А потом, когда выпадет снег, -продолжила Ольга. –Займемся вот чем: будем ходить по разным историческим местам Москвы –вокруг нас их столько много, что на всю жизнь не хватит. А то мы с тобой по стране ездим, а по Москве почти не ходим –надо же будет потом нашим детям, которые все равно когда –нибудь родятся, что –либо показать –а не только дать пример настоящей любви и тесной связи поколений на нашем примере. Ничего, я думаю, что мы с тобой все успеем –у нас и страна большая, и в Москве есть, что показать –главное, самим сначала там побывать –причем, в как можно большем количестве мест. Только –все по порядку, список в ближайшее время я, любимый, обязательно составлю –в нем будут не только наши с тобой «традиционные» места поездок, но и много новых –в некоторых из них я раньше была с родителями, но –отнюдь не во всех, так что –самой интересно будет…-сказав все это, Ольга бросила окурок в раковину, встала с табуретки в полный рост, повисла у меня на шее и одарила очередным затяжным поцелуем в губы…
Потом мы, как всегда, на диване занялись любовью, а, когда основательно устали, Ольга вдруг предложила:
…Знаешь, любимый, -начала она. –Тебе надо следовать моему примеру, и дома без одежды тоже ходить. Ты же устаешь на работе, дышать тебе тяжело –пришел домой, всю одежду на стулья развесил –и ходишь, как на берегу моря, все равно тебя, кроме меня, никто не видит –будем, как герои мифов Древней Эллады, и ничего страшного в этом, я считаю, нет. Я уже тебе рассказывала, -продолжила Ольга. –Да, и сам ты видел –у нас на даче, в Щербинском районе, мои отец и брат так и делают –как мы с мамой, так у них никогда конфликтов поколений не бывает. К сожалению, это сейчас –составляющая часть того, что крутится вокруг нас –я прекрасно знаю одного парня из нашего «текстильного выпуска», который на почве «войны поколений» однажды до того с отцом «довоевался», что просто его в милицию «сдал», позвонив по «02» -того забрали и только через месяц выпустили…Кроме того, я и в Крыму, и во всех других местах тебя без штанов видела, ты очень эффектно выглядишь –мне нравится, как и в зеркало на себя смотреть…-в этот момент Ольга подошла в профиль к зеркалу в двери шкафа, стоявшего перпендикулярно балконной двери, «взвесила» грудь и почесала между коленками, -…И ничего криминального в этом нет, и никогда не было. А, если кто –то нас увидит, пусть считает нас сумасшедшими –мы докажем, что просто –на просто любим друг друга по –настоящему, наплевав на всю советскую систему и морально устаревшие правила, воспетые еще в дореволюционных повестях, которые я сама, к счастью, читала только по необходимости –по школьной литературной программе, будь она сто лет неладна –как вспомнишь всю эту занудень, так голова болеть начинает…
…А ты, однако, смелая, -неожиданно прервал ее я. –Ничего не боишься…
…Есть такое, любимый, -улыбнулась Ольга. –И я считаю, что это –тоже правильно, меня мама так научила еще в моем детстве. Достаточно вспомнить, что мы с тобой всем отличаемся от остальных –например, на 1 мая народ по демонстрациям ходит в Москве, а мы с тобой едем на дачу к моим родителям, там в пруду купаемся голыми –как всегда, и прямо на берегу прилюдно занимаемся любовью. И таких примеров можно найти целый склад –например, я никогда не буду отдыхать в Крыму в советском пансионате с железными койками и такой же железной посудой –мне это не нужно, я предпочитаю жить спокойно в палаточном лагере, ходить по берегу голой и радоваться жизни; я не ношу белья и прочего кружевного хлама –в целях экономии денег, времени на стирку и хождении по магазинам в его поисках –лучше я за это время в парке посижу в своем укромном месте, и подышу свежим воздухом полной грудью, обнажив ее методом поднятия водолазки к шее, как на приеме в поликлинике –у мамы в кабинете, куда я уже, наверное, лет пять не ходила –незачем…И все это можно перечислять до бесконечности –главное, надо быть уверенным в том, что все, что ты делаешь, приносит тебе только жизненную пользу, и не более того, а всякого негатива тебе не надо и даром. Не знаю я, конечно, -продолжила она. –Но мне кажется, что я –не одна такая, как ты в Крыму успел заметить, что нас –очень много, и, если нас собрать воедино по всей стране в огромную массу, мы бы запросто свергли все порядки, которые существуют на сегодняшний день, и установили бы свои –новые…Ничего, я надеюсь, что наши старания даром не пропадут, и Бог нам поможет –мы же все в него верим, и это для нас –самое главное, как и то, что он –есть, а, значит, нужно верить и дальше, для этого мы регулярно посещаем церковные службы, что тоже –очень важно. Мало того, есть у меня смелая мысль, что всей той системе, которая нами всеми правит, не так уж и долго осталось, и скоро она прекратит свое существование, как таковое…
К тому времени я уже привык ко всему, что составляло образ жизни не только самой Ольги, но и ее окружения, и меня все меньше и меньше все это переставало удивлять, как поначалу. Хочешь –не хочешь, а мне в итоге тоже пришлось научиться ходить по квартире без одежды, хотя привыкал я к этому несколько дней. Ольга сначала надо мной слегка посмеивалась, но –искренне и по –доброму, а потом оценила мою очередную «жертву», ей принесенную:
…Отлично, любимый, -высказалась Ольга. –Ты так похож на статую в музее Пушкина, стоящую на главной лестнице, только та с места никуда не двигается. Кстати, если ты помнишь, в Древней Элладе на олимпиадах проходили соревнования абсолютно без одежды, правда, женщин на них не пускали –а жаль, было бы, на что посмотреть. Но, у нас, как известно, не Эллада, к сожалению, хотя, если ты успел заметить летом, в Крыму и на Селигере мы иногда спортивные соревнования проводим –тоже голыми, и никак иначе. А ты, любимый, без штанов выглядишь настоящим мужчиной –сразу все достоинства и качества видны, и это правильно –вот посмотри, как летом у нас на даче мои родители и брат –ничего не скрывают, сразу все видно; поэтому, мы с ними никогда не ругаемся вообще –не из-за чего. Так что, учись, любимый, -нам с тобой в будущем сгодится, когда своих детей заводить начнем –если ты помнишь, я их несколько планирую, и никуда от этого не денешься, поскольку считаю, что одного всегда мало, и у каждого ребенка непременно должны быть и брат, и сестра –мне например, немного жалко, что у меня есть старший брат, но нет младшей сестры –а мы сделаем с тобой так, чтобы всем и всех хватало…
…Хочешь сказать? –немного ехидно поинтересовался я. –Что, когда у нас появятся дети, ты будешь такой же смелой, как и сейчас?
…Разумеется, любимый, -таким же тоном ответила Ольга. –И заранее тебе об этом говорю –ничего криминального я в этом не вижу. Я уже тебе говорила –когда люди разных поколений ведут одинаковый образ жизни, у них конфликтов нет, как таковых. Я, действительно, буду ходить голой перед нашими детьми, чтобы они видели, какая у них красивая мама, -ты же видел таких и в Крыму, и на Селигере, -и у них там полная взаимная любовь и все остальное, о чем остальные даже и не мечтают. И я обязательно сделаю так же –чтобы наши дети нас с тобой только лишь любили, и были абсолютно счастливы, а мы с тобой, любимый, им бы в этом только помогали…-сказав все это, Ольга примерно на час закрылась в ванной, откуда вылезла, как и входила, абсолютно голой, и, откинув назад мокрые светлые волосы, вышла на кухню, где приняла привычную позу –села около окна на табуретку, выкатила грудь, раздвинула коленки и закурила, после чего продолжила свою смелую мысль…-Вот увидишь, любимый, у нас с тобой дети будут самыми счастливыми в этом мире –потому, что у них будет такая красивая мама –то есть, я, которая никогда ничего не скрывает, и такой глава семейства, как ты, любимый, -потому, что у нас с тобой –взаимная любовь по –настоящему, которой никто и ничто больше не мешает, и уже не помешает никогда. Да, мы с тобой любим друг друга немного иначе, чем большинство, но и в этом есть свои положительные стороны –и это еще лучше, от этого наша взаимная любовь только крепнет, как кирпичная кладка под воздействием цементного раствора, стоит только ее периодически обновлять. Ты не удивляйся –это одна из жизненных цитат моего отца, он так говорит о своей вечной любви к своей супруге –то есть, маме, -если ты заметил на даче, у них тоже иногда бывают моменты ночной и ландшафтной любви, что не каждому дано сохранить в наше время –но, опять –таки, стоит только захотеть, ведь все только от самих людей зависит, и им должно был на внешние обстоятельства наплевать, что тоже является одним из важных признаков любви по –настоящему. Наша же с тобой цель, любимый, не только сохранить ее, но и передать в поколения дальше, научить ею наших будущих детей…
Ольга все чаще говорила тогда, осенью 76-ого года, о наших будущих детях, что постепенно становилось понятно –она захотела ребенка. На тот момент времени нам, в принципе, не мешало ничего –только тогда я сам не совсем был готов к этому морально. Но, как говорится, все в жизни когда –то бывает в первый раз…
Но тогда у Ольги признаков беременности не наблюдалось –она, как и прежде, по квартире почти все время ходила голая, и постепенно меня научила тому же самому –тут, как говорится, привыкнешь ко всему. Мы могли рядом сидеть на диване, слушая по радиоприемнику передачи о природе; и вдруг машинально начинали гладить и целовать друг друга, и страсть постепенно переходила в любовь, которой мы занимались не только на диване, но и на комнатном ковре, который своим зеленым цветом напоминал нам природные ландшафты тех мест, в которых мы уже успели «отличиться» подобным образом. Мне нравились все «женские прелести» Ольги –надо сказать, что в этом плане она за собой очень тщательно следила, то и дело уничтожая все лишнее на себе, после чего становилась такой красавицей, которой могли бы позавидовать многие ее сверстницы, работавшие в нашей конторе. Мало того, она могла бы «дать фору» многим незамужним дамам старше нас –и даже моему начальнику Ларисе –в плане того, как производить внешнее впечатление, чтобы тебя замечал только тот, кого ты любишь по –настоящему…
Кроме того, мы все также часто ездили по вечерам в «Серебряный Бор», где на совершенно пустом нудистском пляже лежали голыми прямо на песке, купались в темноте, а потом при свете Луны и звезд занимались на берегу любовью, причем –весьма темпераментно: Ольга иногда даже танцевала голой при Луне на песке, мысленно вспоминая какую –то мелодию, известную только ей одной; потом брала меня за обе руки и сама клала их себе за кисти на свою загорелую грудь, а через некоторое время одну мою руку она перекладывала себе сзади ниже талии, а другую –на живот и ниже, при этом закатывала глаза от удовольствия и начинала стонать и слегка покрикивать от наслаждения. После чего я медленно валил Ольгу на песок, она обвивала мне шею рукой, другую запускала между коленок, и мы начинали заниматься любовью, пока совсем не становилось темно и немного холодно, все –таки уже была осень, и климатического тепла было все меньше и меньше…
…Потрясающе, любимый, -произнесла однажды Ольга, когда далеко за полночь мы возвращались домой. –Никто нам там не мешает, любим друг друга прямо –таки в общественном месте, и никто даже этого не видит. И ведь мы –ни беспризорные, ни дикари, ни беглые обитатели ночлежки или психбольницы, ни алкоголики какие –нибудь –просто супружеская пара, которая умеет любить друга, в отличие от всех окружающих, по –настоящему –другим у нас, как я считаю, еще учиться нужно, а не только завидовать тому, что у нас жизненных комплексов нет, как таковых. И пусть, -продолжила она. –Нам завидуют, а я считаю, что им просто надо следовать нашему примеру, тогда все зло в мире исчезнет само собой, и миром будет править только одно –любовь по –настоящему, результатом которой станет появление большого количества новых молодых супружеских пар, и рождение в них по –настоящему счастливых детей, которые тоже поймут это же самое, и сразу поймут, как только немного поумнеют, что в жизни –главное, и что –совсем никому не нужное, типа материальных благ в слишком большом количестве. Сейчас у нас на календаре –год 76-й, и пройдет совсем немного времени, и подобные явления будут наблюдаться в большом количестве, только нам с тобой, любимый, тоже нужно принять в сотворении «счастливого поколения» свое непосредственное участие…
После всего сказанного сомнений не было уже никаких –и теперь нужно было только действовать, чтобы добиться желаемого Ольгой результата –превратить ее в кенгуру. Правда, не совсем тогда было понятно, как она сможет, пребывая «в положении», вести тот же самый образ жизни, что и до этого, и, честно говоря, я вдруг испугался, что Ольга станет на это время «слишком правильной». К счастью, мои опасения быстро развеялись, но –обо всем по порядку…
Сентябрь 76-ого года прошел весьма быстро и однообразно, единственным знаковым событием для многих стало известие из Китая, пришедшее по телевизору, -о смерти местного «великого вождя» Мао Цзэдуна. Как было видно из телетрансляций, народ там с ума сходил на похоронах, чем у многих даже у нас вызывал ироничную улыбку…В нашей же с Ольгой супружеской жизни существенных изменений не было: мы по –прежнему каждый вечер, приходя с работы, после ужина выскакивали на улицу, и на 28-м трамвае ехали до конечной остановки в сторону «Серебряного бора», где отдыхали на нудистском пляже, купаясь в прохладной воде Москвы –реки и расслабляясь на песке абсолютно голыми почти до глубокой ночи, иногда разжигая костер, иногда при свете звезд и Луны занимались на берегу любовью, причем –весьма темпераментно. Домой мы, весьма нехотя одеваясь, возвращались далеко за полночь, когда все трамваи уже медленным курсом отправлялись в Краснопресненское депо. Так первый месяц осени 76-ого года постепенно завершился…
Надо сказать, что к тому времени Ольга произвела у меня в квартире настоящую «бытовую революцию»: все началось с замены замка в почтовом ящике на лестнице, куда и так ничего не приносили, поскольку ни на одну из газет подписки у нас не было, как таковой, -вполне достаточно было прочитать то, что висело на деревянных стендах на входе в наш любимый парк «Покровское –Стрешнево»; из электросчетчика постепенно удалили появившуюся там паутину –надо сказать, платил я за него весьма исправно, «откусывая» часть своей тогдашней зарплаты; вскоре паутина у меня в квартире стараниями Ольги исчезла и из всех вентиляционных решеток –особенно на кухне и в ванной; в самой ванной на полке перед зеркалом стоял только пластиковый стакан с зубными щетками, и лежало мыло двух видов –обычное и хозяйственное –коричневого цвета с надписью «72%», смысл которой я никогда не понимал; а вот флаконов и банок с шампунями не было –Ольга всегда мыла голову каким –то странным раствором из луковой шелухи, целая куча которой лежала на кухне, около мусорного ведра; оба полотенца висели на вешалке –«рогах», привинченной к стенке, а свежевыстиранное белье Ольга всегда предпочитала –в любую погоду и любое время года –вывешивать только на балконе, где веревок было целых три –во всю его длину –мало того, вещей стиралось мало, поскольку от ношения нижнего белья Ольга меня отучила на своем примере, а крупногабаритные вещи предпочитала сворачивать в бумагу и относить в прачечную, находившуюся, правда, от нас весьма далеко –аж около института имени Курчатова на одноименной площади. Произошли у меня изменения и на кухне, причем –весьма существенные, что тоже не могло не радовать –к счастью, сама Ольга не была в плане еды «капризной барышней», готовила все подряд, на что были силы, время и желание, да и я в еде был неприхотливым, как олень из тундры, поедавший подножный ягель –чем накормят, то и съем, как пелось в известной детской песенке про лесного волка, -иногда, правда, Ольга приносила бутылки со спиртным, -правда, одну на вечер, и ее всю приходилось употреблять прямо сразу, чтобы не «застаивалась» -водку, к счастью, она не пила, коньяки тоже, но все остальное использовалось весьма регулярно –пустые бутылки потом, кстати, долго не залеживались –мы стабильно сдавали их в продуктовом магазине –на заднем дворе поликлиники и автомастерской «Шиномонтаж», получая небольшое прибавление к нашей скромной в то время зарплате. Плохо было, конечно же, то, что Ольга курила, но и на это она старалась много не тратить –пачки болгарских «Родопи» ей, к примеру, хватало почти на месяц. Как говорила мне когда –то ее мама Вера Григорьевна, сама Ольга прежде была склонна к употреблению сладкого и спиртного, но и тут, как выяснилось, не так был страшен черт, каким его рисовали: в холодильнике, правда, то и дело появлялись коробочки с белым зефиром, пачки с мармеладом и кое –что подобное, а вот алкоголя Ольга, видимо, уже готовясь к будущей беременности, старалась не употреблять больше того, что вмещалось в дверцу холодильника…
…Любимый, не удивляйся, -произнесла она тогда, в октябре 76-ого года. –Это я постепенно морально и материально готовлюсь к тому, что мне скоро придется быть весьма экономной –только надеюсь на то, что не стану жадиной. Если я, действительно, стану кенгуру, то это будет первый из нескольких раз, который я планирую, и ты тоже, и я тебе это уже говорила, должен быть к этому готов –детей должно быть много, я так всегда считала и буду считать дальше. Мало того, ты не удивляйся, но скоро я обращусь к маме, когда мы на даче будем ее День рождения отмечать, как к медицинскому работнику, чтобы она так сделала, чтобы первой у нас с тобой девочка родилась. Не возражаешь? –я в ответ, снова вспомнив Наталью Арапову, лишь молча кивнул…
Так оно вскоре и произошло. В начале октября 76-ого года мы с Ольгой отправились на дачу к ее родителям, в Щербинский район, где, как и прежде, отмечался День рождения ее мамы Веры Григорьевны. И, как ни странно, с погодой нам вновь повезло –и мы с Ольгой, а также ее родители и брат Михаил снова купались абсолютно голыми в местном пруду, а потом надолго разместились на его берегу, заросшем травой и крапивой выше человеческого роста. Как всегда, мы с Ольгой сначала даже занимались любовью, чуть ли ни прилюдно облизывая друг друга языком, но потом она, нахально виляя бедрами, ненадолго отошла к сидевшей недалеко маме, и я одним ухом слышал их диалог, ставший весьма «знаковым» в нашей жизни:
…Ты знаешь, мама, -начала Ольга. –Я тут решилась на важный шаг –мы мечтаем завести детей, по –моему, уже пора. Наш образ жизни останется прежним –таким же, как и сейчас, а я тебя хочу попросить, как медика –сделай так, чтобы я первой родила девочку. Это возможно?
…Если ты так хочешь, Оленька, -ответила Вера Григорьевна –и я краем глаза видел, как она погладила ее ладонью по животу и чуть пониже. –То я, конечно же, тебе помогу, но принудительное медицинское вмешательство, как ты знаешь, весьма опасно для здоровья. Ты же знаешь, что я как раз по этому сочиняю кандидатскую диссертацию, которую скоро буду защищать, потому, скажу так –никакими лекарствами или народными средствами пол будущего ребенка не изменить –все природа уже решит за тебя. Это я, как ты знаешь, сначала родила Мишу, а через семь лет –тебя, а ты хочешь наоборот –старшую девочку, а все остальное –уже потом, но это –твое право…
…Значит, ты, -продолжила Ольга. –Сможешь сделать именно так?
…Повторяю, Оленька, -ответила Вера Григорьевна. –Попробую, но результат не гарантирую –как говорится, ничего обещать не могу. Вообще –то те молодые дамы, как ты, если хотят родить мальчика, едят много мясного, а, если девочку –пьют много молока и молочных продуктов –например, кефир, чего тебе и рекомендую. У нас же он в двух магазинах продается: хочешь фруктовый –в бутылках около парка, хочешь обычный –около твоего «Шиномонтажа», в пакетах, из которых потом народ на улице кормушки птицам вырезает на зиму –так что, в этом плане выбор у тебя очень большой. Короче говоря, я тебе постараюсь помочь –в поликлинике кое –что сделаем, но мешать росту плода, какого бы пола он не был, я не буду. Сама понимаешь, потом это может весьма плохо кончится –я –то уж это знаю…
Вскоре Ольга вернулась ко мне, и мы продолжили прямо на берегу пруда любить друг друга абсолютно голыми, никого не смущаясь вообще. К тому времени я уже к этому привык, и, как и Ольга, не комплексовал, если меня кто –то видел без штанов –меня все соседи по дачному поселку знали, как мужа Ольги, и лишних вопросов никто не задавал. Но подслушанный диалог меня тогда немного удивил –мама Ольги Вера Григорьевна, оказывается, тогда писала кандидатскую диссертацию по медицине, работая терапевтом в обычной районной поликлинике, кроме того, сама весьма активно агитировала за тот же самый образ жизни, который мне предложила Ольга –все чаще я видел, как дама по дачному участку, несмотря на возраст, сама и весьма спокойно ходила абсолютно голой, нисколько не смущаясь, что на нее смотрели из-за забора. Не сдержавшись, я аккуратно поинтересовался у Ольги подробностями, когда мы, обнявшись, абсолютно голыми лежали на берегу Щербинского пруда в все те же дни октября 76-ого года:
…Все правильно, любимый, -спокойно ответила Ольга. –Моя мама уже несколько лет пишет кандидатскую диссертацию по медицине, причем как раз –в области гинекологии, поэтому я с ней и разговаривала. Мало того, она хочет, чтобы мы все «окунулись полностью», как в воду, когда купаемся голыми, что мы только и делаем, в научную деятельность –она сама, ее муж –мой отец, Миша, его «любовь» -Эллада, я и даже ты. Так что, не удивляйся, любимый, но на днях за столом, во время празднования мама объявит обещанный ею длинный список того, что мы все должны сделать в этой области. И вот еще что, -неожиданно добавила она. –Не знаю, может, тебя это удивит, но ни я, ни Миша с поздравлениями выступать за столом не будем –не принято у нас так, я тебе про 8 марта уже рассказывала –так вот, здесь тот же принцип. Сначала выступит мой отец, затем –Эллада, потом –ты, без очереди не высовывайся, последовательность не нарушай. И слушай внимательно, чего мама скажет…
Мне все это показалось весьма странным, но удивляться я постепенно переставал. Чуть позже, в тот же день, я увидел еще одну, весьма непривычную сцену –Ольга и ее мама Вера Григорьевна срывали в саду перед дачным домиком плоды с яблоней, при этом держа в руках маленькие корзинки и расхаживая обе –мама и дочка –по саду абсолютно голыми. Видимо, диалог, начатый ими еще на берегу пруда, продолжился, но и здесь я услышал только концовку:
…Хорошо, Оленька, только этого мало, -говорила Вера Григорьевна. –Я вижу –в том числе, и сейчас, какая ты красавица, но этого недостаточно. У тебя ведь много способностей, как и у всех нас остальных –и даже у твоего мужа, поэтому я и советую всем нам не зарывать, как говорится, таланты в землю под ногами, чтобы из них потом получился компост. Сейчас, когда праздновать начнем и за стол сядем, я всем все и объявлю, кто чем в научной деятельности будет заниматься –и поверь мне, без дела никто из нас вообще не останется…
…Мама, а когда же мы все успеем, -поинтересовалась Ольга. –Если я еще и забеременею к весне, то что же будет –все сразу происходить, что ли?
…Как раз –самое время, -спокойно ответила Вера Григорьевна. –В такие дни на работу ходить не надо –знай себе, сиди дома и пиши, можешь литературой пользоваться –сама в библиотеку около «Военторга» походи или мужа попросишь –он же тоже без науки не останется, так что –всем работы хватит, так и будет…-в этот момент в моей голове мелькнули какие –то странные мысли, и только потом я понял, о чем шла речь. Но –обо всем по порядку…
К вечеру, действительно, в саду был расставлен весьма длинный стол для праздничного обеда, на который пришли даже несколько соседей по поселку. Вера Григорьевна сидела на большом деревянном стуле во главе стола, на другом конце которого стояла батарея спиртных бутылок и самый настоящий тульский самовар с медалями на борту и трубой, торчавшей из конфорки. Ее муж –Виктор Михайлович –сидел слева, рядом разместились соседи; справа сидели две пары молодых –Михаил и Эллада и мы с Ольгой соответственно. Как положено, первым выступил муж хозяйки:
…На календаре, -начал он. –Начало второй декады октября, но погода у нас –почти летняя, а, значит, наша традиция сохранена и в этом, 76-м году, -и мы сегодня День рождения нашей хозяйки и мамы –Веры Григорьевны –снова празднуем здесь, вдалеке от городского шума. На сегодняшний день почти все ее желания в жизни уже осуществились, ее дети уже стали зрелыми, каждый из них –и Миша, и Оля –нашли своих жизненных избранников, но, тем не менее, это –еще не все. Ведь, как известно, человек живет, пока хоть одна его мечта остается несбыточной. Поэтому, желаем, чтобы в жизни осуществлялись даже самые нереальные, на первый взгляд, желания –закопанные некогда в подсознании –но последовательно и не сразу…-и рюмки в наших руках сомкнулись в воздухе, громко зазвенев…
«Потрясающе, -подумал я. –Никаких советских штампов, и все искренне –умеют же люди…». Дальше все пошло в таком же духе: последовательно выступали все приглашенные соседи, принесшие в качестве подарков, в основном, банки с вареньями разных видов и цветов –из яблок, рябины и так далее; потом что –то о вечной красоте говорила Эллада –я отвлекся и почти и не слушал, пока Ольга не начала ходить мне под столом по ногам –мол, послушай, красиво говорит…Наконец, дело дошло до меня –я встал и прилюдно начал:
…Уважаемые собравшиеся, -немного язвительно начал я. –Мне сегодня выпала большая честь здесь выступать, хотя официальным мужем Ольги я являюсь уже почти два года. Честно говоря, я не ожидал, что попаду в такой, весьма необычный мир, где жизнь идет по своим законам, отдельным от общих, но это –оно и лучше, так гораздо интереснее жить. Поэтому, я благодарен Вере Григорьевне за то, что мне ее стараниями пришлось в свое время пройти немало преград на пути в этот мир, но теперь я понимаю, что она была права –вряд ли где –то еще я бы добился такой жизненной гармонии. И я надеюсь, что она ее стараниями сохранится и в дальнейшем, чего и желаю…-и в воздухе снова раздался звон стаканов, который, казалось, был слышен на весь поселок…
Но, как и следовало ожидать, самое интересное –от самой Веры Григорьевны –прозвучало уже вечером, в сумерках, когда содержимое бутылок уже было выпито, а от всей закуски остались одни впечатления и гора испорченных салфеток, хозяйка высказала свое решающее слово, озвучив смысл почти тайных разговоров с Ольгой:
…Итак, слушайте меня внимательно, -объявила Вера Григорьевна. –Мною принято решение, что все мы, как и я в медицине –и не только, должны «с головой» окунуться в научную деятельность, и сотворить в жизни каждый как минимум по две диссертации –сначала кандидатские, а затем и докторские соответственно. Чтобы не мучаться, каждый из нас будет работать в тех областях, которые ему ближе: например, я займусь диссертациями, чтобы стать специалистом не только по медицинским, но и по юридическим наукам; тебе, -и она обратилась к мужу Виктору Михайловичу. -…можно было бы стать специалистом в технических и педагогических науках –можешь быть не только профессионалом в автомобильной технике, но и других этому учить; Мише можно последовать твоему примеру, кроме того, можно вполне вспомнить свое недалекое прошлое и в вольной борьбе –надеюсь, не забыл все навыки? –поинтересовалась она у Михаила, на что тот одобрительно кивнул головой. –Твоей Элладе, стоящей за магазинным прилавком, можно стать специалистом в сельскохозяйственных и экономических науках одновременно; тебе самой, Оленька, кроме красоты, которую ты всем демонстрируешь так же часто, как и я –и правильно делаешь, еще сгодятся навыки специалиста в педагогических и исторических науках; и, наконец, тебе, -и я понял, что дошла очередь и до меня. –Можно было бы стать специалистом в технических и тех же самых исторических науках –вы же вместе по стране ездить любите, вот и воспользуйтесь этим…Хотя, конечно, я своего мнения никому не навязываю, все решать вам –но, надеюсь, мой выбор для каждого всем понравился…
Честно говоря, меня все это тогда очень удивило, но деваться было некуда. Вечером, сидя на берегу пруда в темноте рядом с Ольгой у костра –мы, как всегда, на берегу Щербинского пруда были абсолютно голыми, я долго «переваривал» в голове все сказанное, но сама Ольга мои же раздумья и развеяла:
…Все правильно, любимый, -произнесла она. –Мама весь расклад дала так, как она для всех считает нужным. Но ты можешь и не согласиться –это твое право, можешь, действительно, стать специалистом в истории, а вот в технику тебе лезть не обязательно –можно вместо нее взять, например, географию –сам знаешь, страна у нас большая, природа –тоже большая и красивая, можно ее изучением и заняться вплотную. А мне все правильно она сказала –педагогика и та же самая история, обе вещи весьма важные, так что я с ней согласна. Но все это будет немного позже, а пока –давай расслабимся, и будем отдыхать дальше…-и мы снова занялись любовью прямо на берегу Щербинского пруда –благо, уже было совсем темно, и нас никто не заметил –может быть, кто –то если только слышал в осенней тишине романтичные стоны Ольги…
Через день мы вернулись в Москву, а еще на следующий день вернулись на работу. Теперь в перерывах мне уже было не до обеда в столовой –нужно было начинать искать литературу в казенной библиотеке, чтобы хоть что –то, хоть некое подобие диссертации пытаться сотворить. Я примерно представлял себе, как это делается, но никак не мог предположить, что на меня такое «упадет», да еще и в двойном размере…
…Могу тебе только посочувствовать, -ехидно поддержал меня Коля Данилов, когда я ему все рассказал. –Тебе посчастливилось «попасть» в такое, чего я не мог бы увидеть и в похмельном кошмаре. Хотя, с другой стороны, может, эта дама и права –хочет всех сразу сделать высокообразованными –ее энтузиазм можно только приветствовать. Ничего, сделаешь все последовательно, и в нашем отделе хоть одним ученым будет больше –правда, не в нашей технической области, но разницы уже никакой…
…Это еще –не все, -таким же тоном ответил я. –Ольга через год желает родить, и консультировалась у мамы, которая у нее медицинским работником в нашей поликлинике «пашет» -как сделать, чтобы у нас первой девочка родилась –можешь себе представить?
…Однако, -удивился Коля Данилов. –У меня –то все проще намного –родителям Вирты все равно, кого мы сотворим, а эти, видите ли, еще и выбирают по последовательности –ну, ладно, может медицинскому работнику виднее, я спорить не буду. Тут уже, что называется, комментарии излишни…
…Ничего, -подытожил я. –Кажется, у нас впереди в жизни много чего интересного…-и, как впоследствии выяснилось, оказался прав…
Осень 76-ого года, между тем, вскоре перешла свой хронологический экватор. Постепенно становилось все холоднее, поэтому в «Серебряный Бор» по вечерам после работы мы уже почти и не ездили –иногда и с работы –то приходилось возвращаться под дождем, тут уж ни до альтернативного отдыха было. Весь подобный образ жизни теперь ограничивался пределами квартиры –Ольга ходила почти все время абсолютно голой, я старался следовать ее примеру. По –прежнему, любимым ее занятием для «релаксации» было сидение на кухонной табуретке совершенно голой, с сигаретой в руке и раздвинутыми в стороны коленками –в такие моменты она, как я понимал, была на вершине блаженства. Мало того, в такие моменты она выдавала самые неожиданные монологи –и один из октябрьских дней 76-ого года не стал исключением:
…Все мы по очереди, любимый, своего добьемся, -произнесла она, немного ехидно улыбнувшись. –Главное, все делать последовательно, и тогда все получится. Я к весне курить брошу, потому, что родить планирую где –то через год –но ходить голой буду все равно –хоть беременная, хоть с ребенком на руках –я же тебе уже говорила, если ты помнишь, каждый из наших будущих детей должен видеть, что их мама –то есть, я –всегда красивая, и я надеюсь такой и сохраниться. Ну, а пока все будет, как и раньше, -сейчас, где –то через месяц настанет зима, мы с тобой будем в нашем парке ходить на лыжах, я буду снова отдыхать на той же лавочке, где и всегда, а затем –когда наступит следующий год –опять поедем в Загорск –сначала на Рождество, а потом и на Крещение –будем голыми купаться в проруби и любить друг друга, может быть, даже и на снегу, -попробуй, тебе понравиться –мы с мамой раньше так делали, потом впечатления незабываемые –и, главное, не болеешь вообще потом, по себе знаю…А вот дальше будет сложнее, -продолжила Ольга, откинув назад свои длинные светлые волосы. –Если к лету я уже буду –надеюсь –кенгуру –то как бы Крым и Селигер у нас не «накрылись бы медным тазиком», традицию ломать не хочется. Хотя, с другой стороны, если ты успел заметить, и там, и там «кенгурушек» было много, а стать еще одной из них –может, даже и лучше…
«Ничего себе, -подумал я. –Последняя осень спокойной жизни –дальше романтика завершится, начнутся бессонные ночи, придется по два –три раза в ночь менять подгузники и вспоминать с детства сказки и колыбельные песенки –главное, ни с чем другим их не перепутать, а то выйдет не то, что нужно…»
…Так что, скоро нам с тобой, любимый, -продолжила тем временем Ольга. –Предстоит, как Луне, вступить в новую жизненную фазу. Только наш с тобой образ жизни все равно не изменится, но будет поначалу немного сложнее и непривычнее на первый взгляд, а потом все восстановится –там нужно будет лишь немного подождать. И вообще, всегда быть терпеливым и уметь ждать –хоть по нескольку лет –это тоже надо уметь, здесь целое мастерство нужно, потом вознаграждение обязательно будет, и так всегда и происходит. А я не сомневаюсь, -подытожила она. –Что из нас с тобой получатся самые замечательные родители –такие только у меня и моего брата Миши есть на сегодняшний день –главное, стараться следовать почти во всем –в чем именно, я потом тебе скажу –их примеру, и тогда все будет просто великолепно. И вот еще, что важно –нужно в жизни детей быть главными, не бросать их на «липовое воспитание» своим родителям, и ни в коем случае не отдавать в Детский сад –иначе потом ничего хорошего не получится. Поэтому, я «кукушничеством» обещаю не заниматься, и гарантирую то, что главными в их жизни, любимый, будем только мы с тобой…-ее монолог завершился очередным нашим затяжным поцелуем в губы, а потом мы переместились из кухни в комнату, где весьма темпераментно занимались любовью прямо на ковре, лежавшем на полу, -он всегда напоминал нам природные ландшафты, поскольку был зеленого цвета, как травяной ковер под ногами…
Вскоре совсем стало холодно, когда после октября наступил ноябрь. Но, как и всегда, каждый вечер Ольга, приходя с работы, полностью раздевалась, и совершенно голой садилась около кухонного окна с сигаретой, раскидывая коленки в стороны. Я уже не спрашивал, зачем она это делала, -видимо, так она расслаблялась после трудового дня –а работы нам обоим хватало –но вот пить содержимое бутылок со спиртным –в основном, винных, -она уже постепенно переставала –видимо, готовилась к тому будущему, которое сама же и пророчила. Да, и если пила, то мало, не напивалась так, как незадолго до этого, и потом по квартире спокойно перемещалась на собственных ногах…
Ноябрь всегда проходил для меня как –то быстро и незаметно, и год 76-й исключением не стал: в начале месяца было, как всегда, 7 ноября –с военным парадом на Красной площади Москвы, затем второй год подряд отмечался День милиции –с соответствующим концертом, еще через неделю с небольшим –День артиллерии. За все это время в Москве то выпадал, то таял, то опять выпадал снег, но Ольга своему образу жизни не изменяла. Однажды, сидя на кухне в привычной позе, она снова высказалась для меня весьма неожиданно:
…Знаешь, любимый, -произнесла Ольга. –Помнишь, я говорила тебе, в какой последовательности хотела родить нескольких детей. Так вот, повторюсь –где –то через год у нас с тобой должна появиться первая из двух девочек, мне мама с этим, как ты слышал, обещала помочь. И я хочу дать ей имя «Света», если ты не возражаешь –потому, что рождение любого ребенка, а, тем более, девочки –в жизни любого человека –событие весьма светлое, так что, имя будет как раз соответствующее. Пока что, я готовлюсь к этому только морально, но сейчас хочу рассказать тебе небольшой план на будущее. Итак, намечаю следующее: никого из них, как я тебе уже раньше много раз говорила, даже на выстрел к калитке Детского сада не подведу –сами воспитаем, без этих паразитов; всему последовательно научим –привьем любовь к нашему здоровому образу жизни, будем в «Серебряный бор» с собой возить и в Загорск тоже, там плавать и научим –без всяких бассейнов с их советскими замашками и душем и раздевалками по отдельности –с буквами «М» и «Ж» -нечестно и даже уже не смешно, летом снова будем ездить в Крым и на Селигер –последовательно, как в этом году, можно даже и туда, куда еще нам удалось съездить в этом году –если ты помнишь. Кроме плавания, еще есть много других видов спорта, которым обычно всех учат –и здесь тоже будет равноправие, предпочтение по половому признаку делать не будем. У меня внутри –и я это чувствую –есть педагогическо –воспитательные наклонности, поэтому я уже почти все рассчитала, что кому и в какой последовательности дадим, можешь не сомневаться –результат будет более, чем положительный –главное, всегда быть уверенным в том, что ты правильно поступаешь. Одновременно с рождением первой девочки, -продолжила она. –Мы с тобой кошку заведем –помнишь, я давно тебе это предлагала, только раньше не получалось –пусть они растут вместе, чтобы никому из них скучно не было –увидишь, это со стороны будет очень интересно наблюдать. А там, в перспективе жизни, наши дети последовательно получат все то, чего сами только и пожелают…
Честно говоря, меня уже ничего не удивляло. На первый взгляд, мысли Ольги были вполне стандартными для молодой замужней дамы, которая готовилась стать еще и молодой мамой –и никакого крамола в ее словах не было. Казалось бы, все как обычно, -планирует всю воспитательную последовательность –что сначала, что потом, и ничего страшного…Но, с другой стороны, необычного тоже хватало –даже не в том, что Ольга все собиралась делать сама, без чьей –либо помощи –это меня даже радовало, а в так называемом «жизненном равноправии» -что под этим подразумевалось, я немного догадывался, но лишь частично; однако, нельзя было забывать и о том, что я, следуя указаниям Натальи Араповой, не должен был никогда предъявлять Ольге претензии или же предлагать какую –либо альтернативу –поэтому, и в данном случае я лишь молча кивнул, согласившись с ее мыслями, одновременно слегка ехидно улыбнувшись…Вечер же, как всегда, завершился тоже весьма стандартно –мы переместились из кухни в комнату и занялись любовью прямо на зеленом ковре –уж очень он нам, как и прежде, напоминал зеленые ландшафтные пейзажи, на которых мы все лето то и дело предавались большой любви по –настоящему…
Ноябрь 76-ого года завершился, как и ожидалось, наступлением очередной холодной зимы. Правда, снег окончательно лег в Москве отнюдь не сразу, но, когда это свершилось, мы по выходным практически не вылезали из нашего любимого парка «Покровское –Стрешнево» -настолько там было эффектно. Правда, перемещаясь там на лыжах, Ольга не забывала свое еще одно нестандартное увлечение –пробежав круг с небольшим на весьма хорошей скорости, она сворачивала в небольшие заросли, а затем, как и прежде, садилась там на лавочку, расстегивала куртку, и задирала свитер, надетый на голое тело, обнажая свою эффектную грудь. В такие моменты она тоже «закатывала глаза» от неподдельного удовольствия, а мне, сидевшему рядом, оставалось только восхищаться красотой любимой супруги. Иногда я, правда, не сдерживался, снимал перчатки и трогал Ольгу за ее женские прелести, на что она слегка постанывала от еще большего наслаждения…В эти мгновения нам было, честно говоря, наплевать на все, происходившее вокруг, хотя главными темами для разговоров в толпах на улице тогда было две: казавшийся «вечным правителем» Брежнев тогда сам себя наградил званием «маршала Советского Союза», а футбольный московский «Спартак» умудрился свалиться в первую лигу союзного чемпионата –впервые в своей истории…
Первый же зимний месяц –декабрь –прошел, в общем –то, буднично и однообразно, и вскоре снова мне пришлось в квартире ставить искусственную новогоднюю ёлку –наступал следующий, 1977 –й год. Отмечали, как всегда, вдвоем, сидя в комнате перед включенным телевизором –после новогоднего обращения и гимна началась трансляция хоккейного матча с участием команды «ЦСКА» в ее очередном заокеанском турне, но Ольга, уже, правда, прилично «принявшая» к тому времени, смогла произнести следующее:
…Ты знаешь, любимый, -начала она, опираясь на стол. –Я хочу нам обоим с тобой пожелать в наступающем году следующее –чтобы нас стало немного больше, чтобы через год в той комнате…-и она кивнула головой на маленькую комнату, где я жил раньше –пока был один, -…стояла детская кроватка с маленькой девочкой в ней, а под гардеробной вешалкой стояла бы детская коляска розового цвета –именно розового, потому, что будет девочка –это уже решено. И я тебе уже говорила, что назову ее «Светой», и за это я готова выпить очень много…-оставалось ее только поддержать –причем, не только морально, но и физически –часам к двум новогодней ночи Ольга уже не могла встать с дивана, и заснула прямо на нем, только и успев, как она обычно и делала, приходя домой, полностью раздеться. После чего мне пришлось ее, совершенно обнаженную и обессилевшую, нести спать на руках, но я понимал, что скоро мне придется носить на себе не только ее саму…
Так наступил 77-й год. Утром 1 января Ольга, как и ожидалось, ничего не помнила, а «пришла в себя» только тогда, когда около часа плескалась в ванной, а затем закурила на кухне, привычно сев абсолютно голой около окна на табуретку и раскинув коленки в стороны. Но в этот раз она почему –то одним глазом смотрела в окно, на заснеженную Новощукинскую улицу:
…У нас за окном, -произнесла Ольга. –Обрати внимание, любимый, -раньше птицы гнезд не вили, а теперь синички пристроились –словно намекают на то, что у них там тоже скоро птенчики появятся…Честно говоря, я так понимаю, что немного перестаралась, но помню практически все, что говорила –этот год нам принесет с тобой, любимый, маленького птенчика –точнее, пташку…Скоро мы поедем в Загорск, когда настанет Рождество, и я отстою там всю православную церковную службу, чтобы мое предсказание обязательно сбылось…-как потом выяснилось, так все и было, но –обо всем по порядку…
Прошла неделя с небольшим, и наступило православное Рождество. Как и обещала Ольга, мы целую ночь отстояли на службе в церкви около станции метро «Сокол» на Ленинградском проспекте –несмотря на зверский холод, народу пришло очень много, и свободных мест практически не было. А уже утром следующего дня, как ни в чем не бывало, мы сидели в вагоне электрички, ехавшей с Ярославского вокзала в Загорск –уже вполне привычным маршрутом…
Почти весь путь Ольга проспала у меня на плече, зато потом отпраздновала, что называется, «по полной катушке». Пол –дня мы простояли на одном месте на двух подряд службах в одном из местных храмов, а затем Ольга повела меня к своей любимой проруби на местном пруду. Раздевшись полностью менее, чем за минуту, она перекрестилась –как мне объяснила –и с разбега нырнула в воду, жестом позвав меня за собой. Я оглянулся по сторонам, не смотрит ли кто –нибудь на нас, но потом все –таки решился и присоединился к Ольге, тоже полностью лишившись одежды. Мы достаточно долго плавали в проруби совершенно голыми, обнимаясь и целуясь, но самое неожиданное произошло потом –правда, Ольга это и обещала, но верилось как –то не сразу, -она за руку вытащила меня на берег и легла спиной прямо на снег, раскинув ноги, -мол, давай, иди сюда, будем любить друг друга. Деваться было некуда, я опустился на нее сверху, и после минутного затяжного поцелуя мы прямо на берегу проруби занялись любовью –ощущение, надо сказать, было весьма незабываемое –холодно почему –то не было…
…Это потому, любимый, -объяснила потом Ольга, когда мы перебрались –таки в ближайший деревянный домик, и, уже сидя там на лавочке, но все еще голыми, обнимались весьма нежно. –Ты не замерз и не простудился –также, как и я, что нас обоих согревала наша искренняя взаимная любовь и православная вера, которая, к сожалению, пока у нас еще не очень популярна в народе –а жаль…А я сегодня всю ночь в Москве и все утро здесь, -продолжила она. –Молилась за то, чтобы у нас с тобой в этом году исполнилась наша главная мечта –сам знаешь, какая, повторять не буду. Мы потом сюда с тобой в конце месяца приедем –на Крещение, все, что сделали, повторим, и тогда –я в этом уверена, -у нас все получится…-и потом мы уже молча целовались, сидя все еще без одежды на лавочке, а после и вовсе прямо там занялись любовью…
В Москву мы вернулись вечером, когда уже было темно, а на следующее утро, как ни в чем не бывало, снова вышли на работу. Я поражался в те дни начала 77-ого года тому, как Ольга легко, как мне казалось, одевалась –в те дни был жуткий холод, ветер сносил всех с ног, стоило только выйти на улицу, а она ходила в куртке до пояса, длинных брюках, маленьких ботинках и свитере на голое тело, правда, носила лыжную шапочку, но от шарфа отказывалась принципиально…Мало того, в те январские дни и обстановка –то на улице была какая –то немного нервозная –только потом я понял, почему: лишь через много лет я узнал, что тогда, в самом начале января 77-ого года в московском метро был взрыв –на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская» Арбатско –Покровской линии –в вагоне поезда сработала взрывчатка, замаскированная под кастрюлю –гусятницу –погибло много народу, но виновных нашли лишь к концу года, и то случайно –правда, как положено, расстреляли, и на том «спасибо». Как я позже узнал, в тот же день еще две бомбы рванули в центре Москвы –в продуктовом магазине на Никольской улице –тогда «улица 25 октября» и около него –в урне с мусором…
Про наши «антисоветские подвиги» я старался на работе не рассказывать, помня реакцию Ольги на мои первые впечатления о знакомстве с ее мамой Верой Григорьевной еще осенью 73-ого года. Единственным, кто все знал, был, как обычно, Коля Данилов, у которого от его семейной жизни впечатлений было не меньше, чем у меня самого:
…Можешь себе представить, -ехидно рассказывал он. –Родители Вирты тоже захотели, чтобы у нас с ней из детей первой была девочка, причем выбор имени оставили на наше усмотрение –ну Вирта и придумала –мол, «Альбиной» назову –представляешь, будет –«Альбина Данилова», потом не выговоришь, если только трезвым будешь. Короче говоря, тоже потом нужно будет мне в Латвию с дитем все время ездить –на поезде дорого, сам понимаешь, на самолете еще хуже, придется машину покупать –ворованный «Фиат» -ну, «Копейку», то есть –на старье –то, типа «Победы», уже особо не развернешься, сам понимаешь…
…Понимаю, Коля, -таким же тоном ответил я. –Мне, к счастью, автомобильных ультиматумов пока никто не ставил, зато Ольга говорит, что детей воспитывать будет сама, и в Детский сад никогда в жизни не отдаст. Может, это и правильно, учитывая наше недалекое прошлое –надеюсь, ты помнишь все эти ужасы, как днем спать загоняли чуть ли не пинками. Зато, хочет вести после рождения детей такой же образ жизни, как и сейчас, -честно говоря, пока я представляю себе все это с большим трудом…
Между тем, зима 77-ого года продолжалась. Через две с небольшим недели после православного Рождества отмечалось Крещение, и тут последовательно повторилось все то, что было и в начале месяца, стоило только снова вместе с Ольгой отправиться в Загорск. Пока мы около двух часов ехали в электричке, начавшей путь от Ярославского вокзала, она спала всю дорогу у меня на плече, но потом –уже на месте –повторилось все, что и было прежде: вначале мы вместе около трех часов отстояли на церковной службе, а затем направились к той же самой проруби на пруду, что и всегда –там Ольга в мгновение ока полностью разделась, перекрестилась, и с разбега нырнула в холодную воду, жестом позвав меня за собой –деваться было некуда, и я последовал за ней. Довольно –таки долгое время мы там плавали, обнявшись, абсолютно голыми, а затем вылезли на берег, и, как и в Рождество, весьма темпераментно –чтобы не замерзнуть –занялись любовью прямо на снегу, около ледяной кромки –Ольга стонала от удовольствия и громко кричала –«Давай еще!», казалось, слышно было очень далеко…
Потом, уже внутри домика, куда мы перебрались, не одеваясь, мы тоже занимались любовью прямо на деревянной лавочке, пока просто не иссякли. Ольга села рядом со мной, откинула назад волосы, выкатила грудь и, как всегда, раскинула ноги, но курить не стала –там это было пожароопасно, зато выдала очередной, запомнившийся мне надолго, монолог:
…Не знаю, любимый, как будет дальше, -произнесла она. –Если я в этом году стану молодой мамой, как потом будем по православным праздникам сюда приезжать, и вот так расслабляться, не боясь последствий. Ну, допустим, курить я брошу, как мне мама говорит, а вот плавать в открытых водоемах и отдыхать на природе в том, в чем она меня же и родила, все равно хочется –а представь себе, как я буду выглядеть в том же самом «Серебряном бору» -голая и беременная одновременно? Конечно, будет немного смешно со стороны, но я надеюсь, что никакой природной инфекции я не получу –практически негде, к счастью, не в Африке живем. С другой стороны, очень хочется –и уже очень давно…-добавила Ольга, погладив себе живот. -…Чтобы здесь к осени завелась бы маленькая птичка, которая бы родилась ориентировочно в ноябре или декабре наступившего года, и чтобы на Новый год я уже читала бы ей детские сказки из своего прошлого, которые сама от мамы в детстве слышала, и песенки бы за мамой повторяла –надо только их вспомнить, -в крайнем случае, слова у мамы спрошу –она, надеюсь, еще их не забыла. Главное, что мне сейчас не стоит забывать –что, если я хочу, чтобы родилась девочка, как и запланировано, мне нужно не только бросать курить, но и пить как можно больше всего того, что к молочным продуктам относится…
Как всегда, в Москву мы вернулись поздно вечером, когда уже было совсем темно и холодно. Зима, между тем, продолжалась, и Ольга не переставала, несмотря ни на что, вести свой, весьма своеобразный образ жизни –по квартире ходила абсолютно голой каждый вечер после рабочего дня, курила на кухне, сидя на табуретке с раскинутыми коленками; а, когда мы по выходным ходили в парке «Покровское –Стрешнево» на лыжах, то она, съезжая с основной лыжни, пряталась в зарослях, где садилась на свою любимую лавочку, снова расстегивала куртку и задирала свитер, обнажая свою красивую грудь. В эти моменты смотрелась она весьма романтично, к тому же, «закатывала глаза» от удовольствия…Но примерно через месяц, когда зима 77-ого года выходила, что называется, «на финишную прямую», все внезапно и весьма неожиданно завершилось –к счастью, правда, ненадолго…
Однажды, февральским вечером 77-ого года, придя, как обычно с работы, Ольга полностью разделась и села голая на кухонной табуретке. Но, потянувшись на подоконник за сигаретами, она вдруг свалилась на пол, сославшись на головокружение и помутнение в глазах. Я поднял Ольгу на руки и донес до дивана, после чего набрал номер квартиры ее родителей, который уже почти забыл, все рассказав в трубку в ответ на голос Веры Григорьевны. Та примчалась к нам менее, чем за час, и сразу же вынесла «диагноз»:
…Ну, вот, Оленька, -немного ехидно произнесла она, проведя ей рукой по животу и груди. –Твоя мечта сбылась –ты беременна, на ранней стадии, родишь не раньше ноября этого года…-в ответ произошло неожиданное –то, что я не видел никогда, -Ольга…заплакала…
…Ты чего, любимая, -удивился я. –Зачем? Видишь, твоя мечта сбылась –твоя мама, как медицинский работник, не может ошибиться…
…Это я –от радости, любимый, -честно призналась Ольга, вытерев лицо. –Иногда, как ни странно, и такое бывает. Теперь мне нельзя курить, алкоголь употреблять тоже, голой на улице уже на лавочке не посидишь…
…Оленька, не все так плохо, -добавила Вера Григорьевна. –Весной ты спокойно можешь ездить в «Серебряный бор», летом –по всем своим любимым маршрутам, ничего не случится. Очень будет красиво, если ты на природе будешь ходить обнаженной и с животиком –только про молочные продукты не забывай, если девочку хочешь сотворить. Лыжи тебе ненадолго придется отправить на балкон –на год, как минимум, ну, ничего –тут все равно скоро уже весна настанет. А тебе, -обратилась дама уже ко мне. –Теперь придется за двоих работать, поскольку Оленьке скоро надо будет уже дома сидеть, и никаких резких движений не делать, это весьма опасно. Ну, ничего, надеюсь, что все будет хорошо, -подытожила она. –Если что, обращайтесь, звоните в любое время –телефон -Оленька соврать не даст –работает круглосуточно…
Так для меня завершился первый –романтический и наивный –период супружеской жизни с Ольгой. Теперь мы ожидали «прибавления», и готовиться к этому нужно было весьма серьезно…В те же февральские дни 77-ого года, как я потом узнал, произошло две страшных трагедии: в Казахстане, около космодрома «Байконур», произошло столкновение с тепловозом автобуса с инженерами –ракетчиками, в результате чего погибло почти тридцать человек –все они, кстати, были из Москвы –на их полусекретных захоронениях потом было написано одно и то же –«Погиб при исполнении служебных обязанностей»; а затем –в центре Москвы –был пожар в гостинице «Россия», где много народу погибло на верхних этажах –в то время туда элементарно не доставали пожарные лестницы, а струя из брандспойтов замерзала на февральском морозе…
Вскоре наступила весна 77-ого года, которая для меня стала «стартом» нового жизненного этапа –работать теперь, как говорила Вера Григорьевна, точно приходилось за двоих –Ольга стала сидеть дома. Теперь я приходил домой раньше обычного почти на час, поскольку перемещался от работы до дома почти бегом, а около сигаретного ларька теперь останавливаться было не нужно. На кухне нашей квартиры уже не было привычного зрелища –Ольга, правда, ходила иногда обнаженной, но уже не курила, зато все время смотрелась на себя в зеркало, особенно на собственный животик, который, правда, сначала упорно не увеличивался. В магазин теперь нужно было ходить одному, домой я по темным улицам возвращался, весь обвешанный продуктовыми сетками, из которых, в основном, торчали овощи или молочные пакеты. Ольга много пила молочного –кефир, сливки, и тому подобное добро, а из овощей предпочитала морковку –грызла в твердом виде, или же яблоки –такие же твердые…
…Знаешь, любимый, -сказала мне Ольга, когда мы праздновали 8 марта –то, чего она не всегда любила. –Когда сидишь дома, немного спокойнее себя чувствуешь –пока на работу бегала, всегда знала, что там что –то нужно было делать, причем –как можно быстрее, к вечеру от звона каретки в печатной машинке или стука счет уже в ушах звенело, поэтому я и курила так часто; в помещении душно, вентилятор не работает, окно за решеткой –не открыть, вот я дома и на улице голая и ходила, и, если ты видишь, и сейчас иногда хожу. А сейчас я чувствую себя немного непривычно, но как –то более расслаблено, чем раньше –по телефону, правда, не разговариваю, зато книжки твои читать начала –у тебя тут интересного очень много. На кухне много времени тоже не проведешь –только, если посуду приходится мыть или что –то готовить, никуда не денешься, в ванной тоже –времени по минимуму, мне там сейчас долго нельзя находиться, сам понимаешь. Так что, мой образ жизни приобретает немного более спокойный, на первый взгляд, характер, но это, правда, ненадолго –потому, что он мне иногда уже наскучивает, хочется выйти на улицу, зайти в наш любимый парк, сесть там на лавочку и показать природе себя, как обычно и было. А теперь, как мне сказала мама, до рождения такого делать не рекомендуется, а вот ездить в «Серебряный бор», как ты слышал, она мне разрешила. Я с ней согласна –во –первых, медицинскому работнику виднее, а, во –вторых, я не думаю, что там будут смеяться –даже, если и увидят, -над голой «кенгуру» -наоборот, позавидуют и последуют, может быть, нашему примеру…
…Любимая, а как же все остальное? –поинтересовался я. –Как будет в мае, начале лета и потом –Крым и Селигер планируешь в этом году?
…Как всегда, любимый, -ответила Ольга. –Я же тебе уже говорила –никакого нарушения традиций не будет, все пойдет по прежней последовательности. Сам же видишь, весна только начинается, все еще впереди, и все будет, как обычно. Скоро настанет «Масленая неделя» -можно будет есть блины в большом количестве, а потом начнется «Великий пост», в него я есть буду мало, хотя сейчас мне наоборот –надо, как можно больше…Все это завершится празднованием «Пасхи» -и тогда мы снова всю ночь будем стоять на службе в той самой церкви у метро «Сокол», где всегда и бываем последние годы. А там совсем тепло станет, -продолжила она. –И мы будем ездить в «Серебряный бор», а потом –и на дачу моих родителей –в Щербинском районе –и там я тоже буду отдыхать, как и раньше, и ничего в этом крамольного не будет, мне так мама сказала, и я ей верю. Ну, а там, когда у тебя отпуск будет –тоже, все по последовательности –палаточный лагерь в Крыму, тоже самое –на Селигере, и, может, как и в прошлом году, еще куда –нибудь –если помнишь, я тебя говорила, что страна у нас большая, очень много есть мест, куда можно ездить и по нескольку раз, даже в таком необычном для меня состоянии, как сейчас –а оно у меня неоднократно в жизни планируется –если не забыл, я собираюсь не меньше четырех…
Честно говоря, я немного удивлялся такой уверенности Ольги в будущем и собственных силах, но вида старался не показывать. Весна 77 –ого года, между тем, продолжалась, как и все предыдущие в нашей совместной жизни: примерно в середине месяца прошла «Масленая неделя» -на ней Ольга каждый день готовила полную кастрюлю блинов –из всего того молока, которое сама выпивать не успевала, а в последний день мы и вовсе объелись «до отвала». Но дальше было немного сложнее –начался так называемый «Великий Пост», и здесь Ольга уже всего подряд не ела –мясное она и так старалась не употреблять, овощи съедались почти ежедневно и килограммами, а от яблочных остатков в ведре с мусором не было свободного места…
…Ты знаешь, любимая, -предположил я тогда. –У меня иногда возникает ощущение, когда ты так много съедаешь, что это уже не только ты есть хочешь, но и то дите, которое сидит внутри тебя…
…Вряд ли, любимый, -ответила Ольга. –Дите –вернее, плод, еще достаточно маленький, чтобы хотеть –только ведь второй или третий месяц, так что еще, как говорит мама, ранняя стадия –еще все только начинается. Самое интересное начнется еще не скоро –сейчас только еще весна, потом будет лето, а вот осенью –на «финишной прямой» -самое главное –то и начнется…
Здесь уже меня поразило спокойствие Ольги –видимо, здесь играли роль ее «родовые корни» -насколько я успел понять из встреч с ее родителями, родом она была из Рязанской области, частично –из Павлово –Посадского района, поэтому так себя всегда и вела. Хотя я, как и всегда, выполнял наставления, которые запомнил еще от Натальи Араповой, -ничему не удивляться, кое –что для меня еще казалось слегка странным и непривычным…
Вскоре в Москве наступила настоящая весна –примерно в апреле 77-ого года растаял последний снег, а на реке медленно растаял лед. Почти до конца апреля Ольга упорно, несмотря на беременность, соблюдала «Великий Пост», одновременно часто ходила, как и прежде, обнаженной по квартире, то и дело осматривая в зеркале в шкафу свой животик…
…Не удивляйся, любимый, -произнесла однажды она. –Что я так делаю…Во –первых, мне нравится смотреть в зеркало на то, как мой животик постепенно увеличивается, а, во –вторых, он должен дышать воздухом, поэтому я голой по квартире и хожу. Скоро совсем тепло будет, -повторив сказанное ранее, продолжила она. –И мы с тобой в «Серебряный бор» поедем, там я на природе уже такой же буду…
Так потом и было, но –обо всем по порядку…Весенний «Великий Пост» завершился где –то к майским праздникам, после чего в так называемую «пасхальную ночь» мы с Ольгой, как она и обещала, провели всю ночь в той же самой церкви около метро «Сокол», где отстояли всю православную службу от начала до конца –почти до раннего утра. Нам, правда, иногда приходилось пробиваться сквозь толпу, но здесь я уже кричал командным голосом –«А ну разойдись, здесь дама беременная!», на что нас обычно пропускали чуть ли ни в первый ряд. Иногда, правда, Ольге становилось душно –вентиляция внутри оставляла желать лучшего, и приходилось выходить на улицу –в один из таких моментов она обратила внимание на несколько массовых захоронений с крестами черного цвета около здания церкви…
…Здесь много таких захоронений, -объяснила нам какая –то старушка, стоявшая рядом. –Вы, ребята, молодцы, что этим интересуетесь –здесь лежат все те, кто погиб еще во время Первой Мировой войны, в начале века. Но не все сохранилось –частично вот там, -и она указала на расположенную рядом автобусную стоянку. –Еще кое –что было, потом там все в асфальт закатали, и забыли об этом…
К счастью, после всего этого «Великий Пост» завершился, и теперь Ольге можно было, как я считал, есть все подряд. Но, не тут –то было: мясного она не ела все равно, молока и кефира пила катастрофически много, -с той же скоростью, что и курила раньше, -приходилось иногда из магазина приносить намного больше, чем обычно. Так завершился апрель 77-ого года, а в начале мая мы с Ольгой, как всегда, отправились на дачу к ее родителям –в Щербинский район Подмосковья…
Мама Ольги Вера Григорьевна сначала долго осматривала ее, уже пребывавшую на третьем месяце беременности, а затем все –таки отпустила ее на берег нашего любимого пруда. Как и прежде, мы опять купались абсолютно голыми, но вот любовью на берегу уже не занимались –пока было нельзя; пришлось ограничиться лишь объятиями и возлежанием на прибрежной траве в нежных объятиях…
…Ничего, любимый, -слегка съязвила Ольга. –Сейчас нам пока нельзя любовью заниматься, а потом все будет, как и раньше –мы с тобой здесь так страстно будем друг друга любить, что всем завидно станет. Пока же ты можешь меня лишь целовать и ласкать руками, -продолжила она. –Чтобы я не замерзла, хотя мне совершенно не холодно, скорее –наоборот, только, как ты уже знаешь, есть почти все время хочется. Мама говорит, что это –вполне нормально, значит, внутри все происходит так, как и должно быть…-в ответ оставалось лишь молча кивнуть и улыбаться, что я всегда и делал…
Чуть позже, как и ожидалось, я послушал небольшую нотацию от Веры Григорьевны –для меня это было вполне закономерно:
…Если я поняла, -начала она. –Правильно, то летом вы планируете повторить ваш летний маршрут. Тогда послушай –скажи Оленьке, чтобы она плавала в воде не как обычно, а лучше на спине –чтобы в животик морская соль не попала, и не лежала бы под солнечными лучами на животе, а то его об камни раздавить можно –и пусть –не удивляйся –как и раньше, купается и загорает голой, так животик будет дышать воздухом, он потом внутри обязательно пригодится. Единственное, что –этим летом пусть меньше ест всего того, что там растет на деревьях –особенно, на море, а то потом последствия будут не самые приятные –лучше здоровьем и двумя жизнями не рисковать…
В Щербинском районе мы пробыли два дня –почти не вылезали с берега пруда. Иногда туда приходили купаться голыми и все остальные –родители Ольги, ее брат и его любимая –Эллада, в такие моменты сама она стремилась следить за собственным здоровьем, но, как и раньше, плавала весьма интенсивно, но, как и сказала ее мама, предпочитала уже плавание на спине –брасс «ушел на задний план», вольный стиль –тоже, а про баттерфляй и вовсе пока пришлось забыть…
…Оленька, это –ненадолго, -говорила ей Вера Григорьевна. –Но деваться некуда –сейчас ты –беременная, активность жизни у тебя немного меньше, чем раньше –это и понятно, все через это проходили, и я тоже. Потом все будет хорошо –как родишь, так здоровье сразу восстановится, сможешь все делать также активно, как и прежде –а сейчас надо потерпеть, тогда все будет хорошо…-Ольга в ответ лишь улыбалась, то и дело поглядывая на свой животик, который, правда, пока в размерах еще не очень –то увеличивался…
Зато концовка весны 77-ого года уже проходила, как и раньше, -было тепло, поэтому Ольга иногда даже ходила голой по балкону квартиры. Периодически мы ездили и в «Серебряный бор», где тоже купались абсолютно голыми, а затем сидели прямо на песке возле костра почти до темноты, и возвращались домой далеко за полночь…Так у нас постепенно наступала новая стадия семейной жизни, а о том, что происходило дальше –узнаете позже…
(с) осень 2008 года, Москва