Ролевая Рулевая
Морбиду редко снились сны. Иногда он маялся бессонницей, смешивал снотворные порошки с виски и проваливался в бездонную яму, а утром страдал похмельем, грубил пациентам и находил утешение в мелких манипуляциях без обезболивания или фантазиях о телах надоедливых жалобщиков. Долгая практика позволяла мысленно разделать ещё живого человека на грудинки, окорочка, рульки и прочие филеи.
Иногда сны всё же посещали. Точнее, всегда один и тот же сон: в его секретный подвал-кладовую толпится очередь из неполноценных тел, один за другим тела шлёпают перед ним рюкзаки или сумки, сплетённые из волос брамина. Эти полулюди требуют, чтобы он "пришил обратно". От поклажи воняет, Морбид заглядывает и видит там всегда одно и то же - дерьмо. Это то, что осталось от конечностей, бюстов, бёдер, грудных и ягодичных мышц, ливеров, языков... Теперь это только удобрение на грядки. Тела сердятся, очередь покойников врывается в подвал и теснит доктора в угол, хватая за халат и горло полусварившимися руками...
На этом месте доктор обычно во сне кричал и просыпался в липком поту с саднящим горлом. Со спотыкающимся колотящимся сердцем и тяжёлой головой он вставал, выпивал успокоительные капли и ждал, пока подействуют. Обычно оставшиеся до восхода часы проходили без сна, а Морбид бродил по подвалу, вспоминал, как в далёком детстве родители заставляли учить религиозные песни, длинные молитвы и иногда пробовал помолиться куда-то в потолок своими словами о том, чтобы Господь дал ему хороший добрый приятный сон. Хоть бы один...
Сегодняшний сон начинался необычно. Морбид стоял в Пустоши и оглядывался. Нигде ни души... Мир камней и песка расстилался от горизонта до горизонта. Необычное пурпурно-фиолетовое небо было без солнца, но рассеянный свет освещал мёртвый мир, будто где-то высоко располагалась бестеневая лампа, как в хорошей операционной. За ближайшими камнями кто-то возился и шепталиись голоса. Вроде бы детские...
Сделав несколько шагов к камням, доктор прислушался. Странно... Шаги были бесшумны, но секунду-две спустя каждый шаг порождал многократное угасающее эхо. Морбид пнул ближайшую кучку камней и они немо покатилсь. Через несколько секунд пришло эхо маленького обвала. Изредка мимо прокатывалось перекати-поле. Тоже беззвучно. А потом появлялся шорох...
За камнем сидели дети. Они перестали играть палочками, подняли бледные лица и посмотрели взрослому прямо в лицо. На серьёзных худых испачканных личиках выделялись большие глаза с расширенными зрачками. Глядя в их зрачки, доктор подумал, что смотрит в четыре норки. Эти четыре канала вели прямо в Преисподнюю. Или в Чистилище? Одним словом, не по себе ему стало смотреть им в глаза. Он ведь по привычке уже успел подумать про них. Мелькнула мысль, что на этой бесплодной каменистой поверхности, в этой голой мёртвой пустоши другой еды не найти...
- Ты хочешь нас съесть? - спросил мальчик тихим ровным голосом, продолжая серьёзно смотреть доктору Морбиду через зрачки прямо в душу.
- Он хочет нас съесть, а сам не знает, что ... - хихикнула девочка и стала шептать мальчику что-то в ухо. Мальчик прислушался и покивал сестре.
- Я не хочу вас есть... - начал было говорить Морбид, но осёкся.
- Не ври! Тут нельзя врать! - сказали дети хором и опять замолчали. Тишина вокруг стала особенно плотной и давящей.
- Почему? - спросил вдруг Морбид, хоть и не собирался задавать детям такие глупые вопросы.
- Духи Пустоши не простят. Тут слова имеют силу! - серьёзно и даже торжественно сказал мальчик. По его лицу пробежали едва видимые морщинки и оно на секунду стало похоже на лицо старика.
- Однажды, очень давно, ты уже съел нас, - продолжал мальчик. Теперь уже сестра кивала. - Мы знаем, что ты не хочешь помнить об этом. Ты был молодым и голодным, ты не хотел, чтобы твоими косточками играли скорпионы в Пустоши. Помнишь, тогда из всего каравана остались только мы и ты? Ты подождал, когда на теле папы умрёт наша мама. Это было не очень долго. Звери так закусали её, что она истекла кровью. Помнишь? Мы обнимали маму и плакали. А потом подошёл ты...
- Не надо! Я не помню! Этого не было! - закричал доктор и закрыл лицо ладонями. Я не хочу, не хочу...
Хотелось заплакать, но слёзы не шли. Он помнил. До Хаба было четыре дня пути. Есть родителей на глазах их детей было тогда выше сил, а выжить в Пустоши с парой малолеток на руках... Ноль шансов! С детьми тащиться вдвое дольше, а убегать от опасности, если понадобится, труднее. Да и спрятаться втроём сложно... Кто же мог угадать, что сытого и полного сил Морбида через день подберёт большой караван в составе трёх купцов и большого отряда охранников? Он без проблем дошёл с ними до города и запретил себе думать о шансе, который давала судьба ему и двум сиротам. Судьба-насмешница...
- И ты ещё хочешь видеть тихие спокойные сны? К таким, как ты добрые сны не приходят! - заговорили дети, перебивая друг друга. - Духи снов не любят ходить к таким, к таким приходят только вещие сны...
- Что же делать? - глухо спросил Морбид куда-то в пустоту. Дети молча переглянулись и снова принялись шептаться. Наконец мальчик повернулся к мужчине и открыл было рот, но заколебался. Потом, поразмышляв, сказал:
- Ты должен спасти. Кого-нибудь. Лучше, если детей. Понимаешь? Ты уже никогда не станешь добрым и хорошим, но ты сможешь видеть сны. Не только вещие и про мертвецов. Ты понял?
- Я понял. Я спасу и больше никого не съем и не убью. Клянусь! - выпалил Морбид и вдруг почувствовал вибрацию или звук, или что-то очень похожее. Будто где-то далеко на громадном инструменте дёрнули басовую струну.
- Мы слышали тебя, мы слышали, слышали... - сказали дети хором с какой-то странной монотонностью. В их голосах будто слились сотни других голосов. Морбид зажмурился. Ему вспомнилась забытая игрушка из самого раннего детства. Она называлась "Волшебный калейдоскоп". В картонной трубе было зеркальце и кусочки цветного стекла. Маленький Морбид любил смотреть в калейдоскоп и чуть-чуть, совсем незаметно поворачивать его, чтобы стекляшки сдвинулись только чуточку. Узор двигался, был точь-вточь, как только что, но наверняка был уже другим, только заметить это было почти невозможно. С этим чувством - всё так же, как было и внешне всё то же, но всё совсем другое - доктор открыл глаза. Детей не было...
Морбид проснулся от того, что кто-то тарабанил в двери и что-то выкрикивал. Парень из милици Джанктауна звал его ко входу в город. Прибыл караван из Хаба, которому очень не повезло - бандиты, звери, стая скорпионов, потом опять бандиты. С этим караваном ожидался рыжий коротышка с пустыми контейнерами и деньгами. Морбид подумал, что если бы его помошник погиб в перестрелке или на клыках, то новую жизнь можно было бы начинать прямо сейчас. Утро выдалось холодным и не до конца проснувшийся Морбид передёрнул плечами. Свежий знобкий ветер пробежал по спине и остудил шею.
С повозок сгружали раненных. Куда их было нести, если не к доктору? Только сразу на кладбище. Давно уже не хоронят в гробах. Если завернули в тряпьё, то ты богач. Бедных кладут в могилы голыми. Помошник доктора осклабился и показал глазами на штабель пустых контейнеров, потом глянул на раненных, чуть заметно подмигнул и улыбнулся ещё шире, показав желтоватые крепкие зубы. Придурок почти уговорил Морбида заточить их поострее и даже обещал заплатить за это кругленькую сумму.
Отдельно стояла группка взрослых с детьми. Вернулись охранники, уносившие раненных. Они стали обсуждать с местными события и детали тяжёлого похода. Погибли в пути не только охранники, может не выжить погонщик, а из гражданских не дожили до города родители пары ребятишек. Пока никто не вызвался усыновлять сироток. Все люди бедные, переселенцы, самим бы прокормиться...
Морбид ощутил взгляды на спине и обернулся. Мальчик и девочка с дорожками от слёз на запылённых личиках серьёзно смотрели ему в лицо. По макушке доктора Морбида проехался холодный ветерок Пустоши, а чей-то неслышимый для посторонних голос прошипел-просвистел прямо в уши: "Клятвопрес-с-ступнику - с-с-смерть!.. Палач-ч-ч уже в пути..."
* * *
До Джанктауна было ещё больше дня пути. Одинокий путник закончил осматривать армейский бронежилет, проверил винтовки, ещё раз попрыгал с рюкзаком на плечах и решил, что можно двигаться. Воды оставалось маловато. В синей фляжке с цифрой 13 на потёртом боку плескалось меньше половины. Лучше пересидеть жару в этой пещерке, а суточный переход доделать ночью. Ветерок Пустоши похулиганил в сухостое, взметнул труху и насвистел в уши свои вечные бормотушки. Странник покрутил головой и заулыбался. Взбредёт же такое! Показалось, что хор голосов нашептал ему прямо в голову страшную сказочку про людоеда, который живёт недалеко и с ним будет встреча. А единственная причина не убивать - дети. Дети людоеда! "Надо срочно обзаводиться попутчиками!" - подумал путник. "От одиноких шатаний туда-сюда мерещится всякое. Много чего слыхал про Джанктаун. Заверну-ка туда. Вот жара спадёт и прямо в гости к Килиану Дарквотеру. Да, лекарства тоже кончаются. Стало быть, к тамошнему доктору тоже..."
Духи Пустоши давно унеслись по своим делам, когда путник натянул бронекостюм на подсохшую синюю форму с крупной жёлтой чёртовой дюжиной на спине, привычными движениями затянул все ремешки, похлопал себя ладонями по боевой сбруе и половчее нахлобучил каску с прозрачным забралом. Путь лежал в Джанктаун...