Собачники и собаки

                      Моим собакам Грэму и Кляксе,
                       Лари и моей любимице Габи посвящается
       
Маленький диалог вместо предисловия
       
- Слыхали новость? – Хозяйка пуделя Чарли, сияя голубыми глазами, расцвела в улыбке. - У Виолетты родились щенки.
- Кто? – ревниво насторожились «таксисты».
- Два кофейника! – радостно сообщила хозяйка Чарли, своей осведомленностью подчеркивая приближенность к счастливой Виолетте.
- Откуда у нее кофейники? – Она же черная с подпалом – презрительно откликнулся кто-то из таксистов.
- Конечно, но у нее, кажется, кобель кофейник – заметила наблюдательная хозяйка очаровательной таксы Тики.
- Между прочим, они нам изменили! – пробурчала хозяйка любвеобильного рыжего кобеля Брюса, - у нас тоже могли бы быть кофейники, как они хотели… Интересно, имя-то им Виолетта придумала?
- Конечно, - Отозвалась Ольга с Чарликом – Габи, Габриэль то есть, и Грэмми. Имена-то у них, сами понимаете, длинные. Не упомнишь…

       Итак, это все про меня. И кобель мой кофейник. И щенки появились не у моей таксы, а у меня, да и не щенки вовсе, а какие-то кофейники…
       Но нет! Так может думать только тот, кто никогда не был собачником!
А мы – собачники – люди особые.



Откуда ноги растут…(Небольшая предыстория)

       Моя собачья история, как и у многих людей, началась с детской мечты иметь собаку, и обязательно овчарку.
       В пятидесятые годы моего детства дети играли «в шпионов», и овчарки для этого были совершенно необходимы. Приблудные бездомные собаки превращались в мужественных Рексов, Тарзанов и прочих. Особенно почитаемым было имя Джульбарс – так звали киношного героя тех лет, согласно сюжету охраняющего неприкосновенную государственную границу. Разделившись на ревностно противоборствующие группы, мы прятали и воровали собак друг у друга, а внутри группы ссорились за первенство кормления любимцев и за право гордо выйти из укрытия и пройтись с собакой на поводке на глазах у завистливых врагов. Особое удовольствие доставляла возможность красочно приврать насчет мнимых достоинств любимца, чем и пользовались счастливцы, кому доставался жребий совершить почетный выход. Некоторые для этого специально торчали с собакой возле ближайшего гастронома, делая вид, что они «на задании». На ласкающую слух реплику «Какая у тебя чудесная собачка!», при каждом удобном случае они пускались в беседу, живописуя несуществующие собачьи подвиги.
Для меня вся эта эпопея кончилась сущим позором.
 Мне безумно хотелось иметь овчарку, но в то время мы жили в тесноватой коммунальной квартире. Вся живность, на которую я могла рассчитывать, - это пара волнистых попугайчиков, в конце концов появившихся в моем доме и сделавших меня счастливой на несколько лет. Но попугайчики ни в коей мере не могли сравниться с настоящей собакой, а мои попытки притаскивать с улицы бездомных собак безжалостно пресекались.
И тогда…я сочинила для себя легенду о том, что мне купили чудесного щенка настоящей восточно-европейской овчарки, точь в точь похожего на героя популярного фильма. Мои фантазии невольно подогревались знакомыми моей мамы, у которых действительно была взрослая восточно-европейская овчарка по имени…Джульбарс. Знакомые жили недалеко, и я часто заходила к ним поиграть с собакой, а то и погулять вместе с хозяином. Они знали, что я люблю всех на свете животных, что обожаю рассматривать толстые тома Брема и хочу стать биологом. Знали они и о моей мечте иметь собаку. Все это находило отклик в душе этих добрых людей - любителей живности.
Постепенно я так сильно поверила в существование своей собственной собаки, что, потеряв контроль, нахвасталась о ее существовании школьным подружкам. Конечно, умирая от зависти, они растрезвонили об этом всему классу. И класс… пришел посмотреть на необыкновенного щенка. Такой позор я пережила один раз в жизни. Эта история навсегда отучила меня врать.
 На последних экзаменах по литературе в 11 классе я выбрала свободную тему – «Мечты о профессии». И тут я дала волю фантазиям, описав свою воображаемую жизнь натуралиста - в лесу среди зверей и птиц, конечно, в палатке и теперь уже с лайкой. Всю классику этих картин я наполовину почерпнула из горячо полюбившихся и зачитанных до дыр книг Джека Лондона из библиотеки моей матери. На вступительных экзаменах в ЛГУ я снова выбрала свободную тему «Моя будущая профессия», где не удержалась от соблазна хотя бы слегка коснуться и собачей темы. Мои мечты материализовались согласно описаниям в недалеком будущем после окончания биофака. Я уехала работать в Лапландский заповедник, который в то время представлял из себя настоящий медвежий угол далеко на севере. Зато собак и экзотики там было в избытке! Да и жизнь моя потекла почти по сценарию любимых романов.

Собаки Севера.

Будучи еще школьницей старших классов, я не раз бывала в Лапландском заповеднике, пешком одолевая более тридцати километров и в одиночку добираясь через горы. Это место имело для меня особую привлекательность – лес, тундра, зверье, птицы, необыкновенные люди – биологи. И, конечно, собаки…Я мечтала здесь жить и работать.
И вот, спустя несколько лет, я вернулась сюда. Пока я училась в университете через горы и леса уже успели проложить дорогу Мурманск – Ленинград. В те годы автобус ходил редко, но я легко добралась на попутной машине. В заповеднике в то время работал маленький коллектив ученых, безвыездно живший в лесу.
Первыми меня встретили старые знакомые - лайки Парныч, Тальма и Ахтик, с лаем выскочившие на крыльцо так хорошо знакомого мне дома.
Их хозяином был Олег Измайлович Семенов Тян-Шанский, которого я знала со школьных времен и с легкой руки которого я и попала сюда работать.
       Старый Парныч стал совсем слепым и, неуверенно погавкивая вслед за другими собаками, на всякий случай помахивал хвостом. Мы обнялись.
Тальма, извиваясь всем телом, ластилась у ног, умильно заглядывая в глаза. Независимый Ахтик, разобравшись в ситуации и удостоив меня лишь минутой внимания, равнодушно вернулся в дом. Последним появился Альтик – долговязый городской эрдельтерьер, каждое лето, а то и зиму проживающий здесь вместе с хозяйкой – женой Олега Измайловича.
А потом на протяжении нескольких лет моя жизнь в лесу была плотно связана с этими и другими собаками.
Вот Панда. Она появилась в семье Олега Измайловича после смерти всех трех предыдущих собак. Охотница. Умница. Красавица. За ней ухлестывали все кобели в окружности пятидесяти километров, а за щенками стояла очередь. Брали щенков и лесники, и охотники.
С нею связано несколько забавных историй. Вот одна из них.
       В наших домиках не было водопровода, и за водой мы ходили на родник. Как-то раз зимним утром, идя за водой, издали я заметила на снегу возле собачьей будки следы Панды. Это бывало не часто. Панду оставляли на цепи в тех случаях, когда ее присутствие в лесу могло бы помешать наблюдениям за живностью. Я поняла, что хозяин ушел в лес без нее. Мое внимание было привлечено не просто собачьими следами, а плотно утопанным кольцом ее следов вокруг будки. Собака явно долго бегала. Панда никогда так не делала. И даже не это было самым интересным. Подойдя ближе, я увидела следы… знакомого зайца. Этот заяц часто наведывался под окна нашего дома. Его следы отличались необычно большим размером. Теперь он явно дразнил собаку, о чем говорила дорожка, протоптанная им вокруг собачей будки параллельно следам Панды.
Утомившись бесплодной погоней за нахалом, Панда спала в будке. Нахал сбежал.
А вот другая история – про Рыску.
У одного из наших лесников была собачья упряжка. Шесть замечательных рослых псов, которых он закупил где-то в Сибири. Лесник жил в сорока километрах от центральной усадьбы заповедника. Изредка он приезжал на упряжке за почтой. Или, оставив собак на базе, добирался до шоссе и уезжал за продуктами в город на попутной машине, а если повезет успеть, - на автобусе.
Путь от его дома-избушки до усадьбы заповедника пролегал по озерам. Для своих поездок он выбирал ночное время, когда необъятные пространства заснеженных озер и тундра были залиты лунным светом или сполохами северного сияния, от чего вокруг было так светло, что можно было без труда читать газету.
       Приезжая на базу, он распрягал собак и заходил к кому-нибудь, чтобы приготовить собакам еду. Собаки садились кружком у крыльца и терпеливо ждали. Когда хозяин появлялся на крыльце с собачьими мисками и кастрюлей с пищей, они вскакивали, но не двигались с места, дожидаясь, пока вожак упряжки Барсук не займет место у выбранной им миски. Барсук же в соответствии со своим иерархическим положением, не торопясь, обходил миски, как-то небрежно их обнюхивая. Собаки внимательно следили за ним, помахивая хвостами. Как только ритуал завершался, и Барсук выбирал подходящую для него порцию, они бросались к мискам и жадно поглощали пищу. Наевшись, собаки сворачивались клубочками на снегу, устраиваясь на ночлег. Только одной собаке делалось исключение – Рыске. Ей разрешалось спать в доме.
       Собака эта просто обожала своего хозяина, да и он тоже благоволел к ней явно больше, чем к другим собакам. Рыску хозяин упряжки приобрел первой.
Крупная, как и другие собаки, с лисьей рыжей шерстью, с чудесными раскосыми карими глазами, она была ласковой и эмоциональной собакой. Забавно было наблюдать, как Рыска почти буквально читала с хозяином письма. Она садилась возле его ног и, не спуская глаз, следила за выражением его лица. Иной раз казалось, что, виляя пушистым хвостом, она вместе с хозяином улыбается чему-то очень хорошему и притихает, хмурясь вместе с ним, изредка повизгивает или подвывает.
Еще одна собачья личность запомнилась мне надолго. Звали личность Окол. Это был крупный и абсолютно черный кобель. О нем ходили разные легенды.
Когда-то Окол был бездомной собакой. Наш шофер нашел его прошлой зимой где-то на лесной дороге в Карелии. Пес был исхудавшим и несчастным, но в руки не давался и отчаянно боролся за свою жизнь. Его с трудом удалось поймать и затащить в теплую кабину машины. В ближней деревне, где нашему шоферу пришлось заночевать, он узнал, что хозяин собаки умер, а пес прибежал за пятнадцать километров из города сюда, потому что у хозяина здесь было что-то вроде дачи. Некоторое время он бегал по деревне, заглядывая во все дворы, где бывал хозяин. Кормился, чем Бог пошлет. Не найдя хозяина, собака ушла, и ее больше никто не видел.
 Сколько пес бедствовал - не знает никто. Позже, немного окрепнув, Окол проявил себя неуживчивым и угрюмым псом, часто огрызался и даже пару раз искусал нового хозяина, за что был бит, но не смирился. Наш шофер кнутом и пряником приучал его к новой жизни, новым порядкам. Напрасно. Окол оставался независимым и диковатым. Несмотря ни на что, новый хозяин со всей очевидностью любил эту собаку своеобразной, немного суровой любовью. Казалось, они были просто товарищами по жизни.
Впервые я увидела Окола в тот момент, когда его хозяин – водитель нашей машины – старой полуторки, крикнул «Апп!», и Окол, лихо взвившись вверх, каким-то невероятным образом перелез через закрытый борт в кузов машины. Хозяин скомандовал «Поехали», сел за руль, и машина, взревев мотором, тронулась по нашему лесному бездорожью в сторону большой дороги.
Однажды хозяин Окола попросил меня присмотреть за ним во время своего зимнего отпуска. Конечно, я согласилась. На первых порах Окол упорно не хотел ночевать в доме, и каждый вечер мне стоило большого труда уговорить его делать это. Окол отличался большим свободолюбием, он всегда был сам себе на уме. Днем он свободно бегал, где хотел, но ночью я всегда боялась, чтобы он не удрал.
В это время на севере шла зимняя сезонная добыча диких северных оленей. Охота шла далеко от границ заповедника, но и нам иногда перепадало от бригады охотников немного мяса. Как-то раз я достала из холодного подпола большой промерзший кусок оленины и положила его на стол. В печке потрескивали дрова. Окол, разомлев от тепла, развалился поперек моей небольшой комнатушки. Однако, стоило мне выложить мясо на стол, как он, подергав влажным носом, приоткрыл глаза. Поглядывая на меня, он встал и сладко потянулся. Через пару секунд Окол оказался у стола. Сидя у печки, я наблюдала за ним. Несмотря на это, негодяй, не торопясь, без суеты взял в зубы мой личный кусок мяса и также, не торопясь, направился к двери. Я потеряла дар речи! Окол остановился у двери, слегка повернув наглую морду в мою сторону, и с каким-то прямо-таки упреком смотрел на меня, явно возмущаясь, что до меня все еще не дошло, что надо открыть дверь. Призывая бесстыжего кобеля к совести, я подошла к нему. Несмотря на мои стенания и призывы, Окол и не думал отдавать мне мясо. Крепко сжав челюсти, он держал кусок в зубах и сдаваться не собирался. Проиграть битву и лишиться ужина мне вовсе не хотелось. Ухватив мясо за торчащую из пасти часть, я начала молча бороться за свой кусок. Выдрав небольшой шматок, я несколько успокоилась – все не голодом сидеть. Бессовестный пес с оставшимся в зубах мясом все стоял у порога! Так и пришлось мне, посылая его куда подальше, выгнать наглеца на мороз.
Поужинав тем, что удалось отобрать у нахала, я вышла на крыльцо посмотреть, куда он делся. Стояла чудная зимняя тихая ночь. Падал крупный снег. Окол, свернувшись калачиком, спал возле крыльца, и снег тихо засыпал его спину. Мне стало невыносимо жалко эту бедную и такую одинокую собаку. Я позвала его домой, но пес даже не шелохнулся. Я спустилась к нему с крыльца и, стряхнув с его спины снег, стала гладить по жесткой черной шерсти, уговаривая вернуться под крышу моего дома. Окол сжался в комок еще сильнее и, почувствовав, как напряглось его тело под моей рукой, я поняла, что мне не сдвинуть с места этого упрямца. Весь его вид красноречиво говорил о том, что он обиделся на меня. Надо было все-таки что-то делать. Вернувшись в избу и достав заветный кусочек колбаски, я снова поспешила к Околу. Колбаска не произвела на него ни малейшего впечатления. «Конечно, наелся мясом и лежит тут теперь. Обижается, видите-ли!.. Ну и пропадай тут под снегом!» - проворчала я и тоже обиженная ушла в дом. А потом…я всю ночь выходила на крыльцо, чтобы взглянуть как он там…
Два дня я ходила за ним по пятам, уговаривая вернуться домой. Он хмуро выслушивал мои речи и продолжал безмолвно лежать у моего крыльца, лишь изредка отлучаясь. От миски с едой оба дня он демонстративно отворачивался. Временами к Околу подбегали наши собаки и, виляя хвостом, наверное, в знак сочувствия, обнюхивали его. Но даже их он не удостаивал своим вниманием.
Сдался он только к ночи второго дня, когда мороз загнал его в дом. Было под тридцать.
       Я накормила его до отвала, и на том дело кончилось.
Другая история произошла летом с одним из наших лесников, который тоже согласился взять Окола на неделю во время отсутствия хозяина. Баловать собаку лесник не собирался.
Как только хозяин уехал, пес понял, что добра ждать неоткуда и объявил войну за место под солнцем. Он твердо решил спать только на кровати. С этой минуты хозяин избушки ночевал у соседей. Он приходил только покормить этого захватчика, да и то каждый раз его встречало злобное ворчание. Дверь избы оставалась открытой, так как собака самостоятельно ходила прогуляться и так же самостоятельно возвращалась в дом. В результате вдобавок ко всему изба наполнилась комарами.
И еще многое я могла бы рассказать о собаках и людях, о диких животных и собаках. Так, или иначе, все они принимали участие в моей наполненной приключениями романтичной жизни на севере.


Грэм

Перебравшись с севера в Петербург (в те годы он был еще Ленинградом), я сильно тосковала по лесу и тундре. Едва только представилась возможность завести домашнего питомца, я немедленно сделала это. Сначала в доме одна за другой проживали морские свинки, потом – хомячок, подобранный мною возле метро, потом нутряк по имени Нутик – совершенно очаровательное создание. А кончилось все это дело хорьком по имени «Джек – боевой хорек». Но это все отдельная песня.
Когда Джек помер, я решила осуществить свою заветную мечту и наконец-таки завести собаку. Так по объявлению я отыскала молодого коккер-спаниеля. Увы, несмотря на то, что пес был симпатичным, он оказался совершенно не моей собакой. Мы не подошли друг другу. Я сразу это почувствовала. Мы совсем не понимали друг друга. Подрастая, спаниель вдруг начал превращаться в странное существо: чрезмерно долговязое для спаниеля. Наши уличные собачники потеряли к нам интерес, и мы чаще всего стали гулять в одиночестве. Так бы и жили мы с ним в изоляции, но тут неожиданно собака обрела свое счастье …с другим хозяином.
В те времена я в качестве репетитора занималась с абитуриентами. Одна из моих учениц, увидев мою собаку, просто влюбилась в нее. Похоже, это была взаимная любовь. Она-таки выпросила спаниеля и летом уехала с ним к дедушке в деревню. Там спаниель и остался – с дедом, который оказался страстным охотником. Он мечтал иметь «собаку на уток», но считал спаниелей слишком низкорослыми, говорил, что их в тростнике не видно. Думаю, что собака была только рада такому стечению обстоятельств, ведь она была «выше среднего». Спаниеля у внучки дед выклянчил.
 Когда дедушка приехал в город по своим делам, моя ученица позвонила мне, и они с собакой и дедушкой зашли в гости. Спаниель принял меня равнодушно…
Следующим в моей жизни стал приблудный Грэм. За всю свою жизнь я не встречала более удивительной собаки!
Однажды мне позвонила моя знакомая и сказала, что на пустыре возле ее дома уже несколько дней бегает боксер с оборванным поводком. Знакомая знала, что мне известны адреса и телефоны собачьих приютов. С собакой надо было что-то делать. «Лови!» - сказала я ей и помчалась на пустырь. Вдвоем мы приблизились к собаке, и она позволила себя поймать. Вблизи оказалось, что боксер явно не чистокровный. Он сразу показался мне очень красивым, и я решила оставить его себе. Оказалось, что он знает команду «Рядом», и я рискнула домой вести его без поводка. Что-то подсказало мне, что собака не сбежит. После небольших дебатов собаку назвали Грэм. Как только я первый раз позвала его этим именем, он, будто знал его раньше, подбежал, радостно виляя обрубком хвоста. Вскоре мы с дочкой обнаружили, что Грэм знает все мыслимые и немыслимые команды. Он был очень послушным и в то же время очень независимым псом. Это была настоящая личность, которая всегда знает что хочет и что твердо не хочет. Мы уважали и любили его.
В первые же дни произошел совершенно невероятный эпизод, растрогавший меня до слез. Мы с Грэмом пошли в булочную. На полпути я вспомнила, что, кажется, забыла взять под покупки сумку-пакет. Решив проверить так ли это, я стала искать пакет в сумке, где лежали ключи и всякая мелочь. Из сумки выпал кошелек. К моему величайшему изумлению Грэм поднял его и встал передо мной, держа кошелек в зубах. «Спасибо, Грэм!», - сказала я, растерявшись, взяла кошелек и положила его в сумку. Мы пошли в булочную…
Грэм каждый день удивлял нас. И не только днем. Однажды в начале лета он проснулся ночью и начал беспокойно сновать от моей постели к постели моей дочери Оли. Он скулил, вставал передними лапами на край постели, будто что-то хотел нам сказать. Мы не могли понять причину его беспокойства. Но тревога его нарастала, и он выл все громче. Мы решили вывести его на улицу, чтобы как-то успокоить собаку. Вышли все вместе. Где-то далеко погромыхивал гром, было душно, приближалась гроза.
Обошли квартал, и Грэм успокоился. Мы вернулись домой. Ничего не произошло. Грэм забрался в кресло и уснул.
 Мы так и не узнали, что могло его так встревожить. А может быть, он, действительно, спас нас от чего-то, что так и осталось для нас тайной.
Конечно, истории, связанные с Грэмом, я рассказывала знакомым собачникам. А разве могло быть иначе?! Наши совместные прогулки всегда сопровождались разговорами о наших любимцах. Возможно, что именно это сыграло роковую роль в пропаже Грэма. Пропал он так же таинственно, как и появился. Возле той самой булочной…
Приятель моей дочери - вызвался сходить за хлебом. Мы предложили ему заодно выгулять Грэма, и он согласился. Около булочной к нему подошла девушка и сказала, что это ее собака. Девушка назвала имя собаки, хотя это имя мы придумали сами, и она не должна была его знать. Мы, конечно, допускали мысль, что она могла слышать, как мы подзывали Грэма во время прогулки, хотя это мало вероятно. Но наш друг даже и не подумал об этом, он сразу поверил девушке и отдал ей поводок. Он опомнился, едва только вошел в булочную. Выскочил. Увы! Девушка с собакой исчезли без следа. Наш приятель обегал все дворы и никого не нашел. Как сквозь землю провалились. Приятель утверждал, что этого не могло быть, что он пробыл в булочной меньше минуты – сразу выскочил. Но…это случилось!
Мы очень, очень горевали, даже плакали. Такой был пес!.. Несколько лет мы всматривались во всех собак, похожих на Грэма, и даже звали всех подряд по имени, просто так - наугад. Мы до сих пор помним эту удивительную собаку.


Клякса

 Когда мы потеряли Грэма, моя приятельница – руководительница кружка юннатов, - предложила мне в качестве утешения маленького хорченка «на выбор». Так у нас появился хорек. Джек прожил достойную жизнь, оставил замечательное потомство и почил в бозе в назначенный срок в преклонном возрасте.
Мы опять загрустили. Захотелось кого-нибудь длинненького, ну, как хорек, и чтобы его было много. Эта мечта все сильнее смахивала на …таксу. Но мы все еще грустили по Грэму, поэтому о собаке и думать не смели. Когда наша идея не обрела ясность, но уже сложилась, моя дочь Оля в первый же выходной с утра умчалась на «блошиный» рынок в надежде отыскать там что-нибудь подходящее. На знаменитом Калининском рынке продавалась разная животная мелочь и собаки.
Ноги сами понесли мою дочь туда, где продавали хорьков. Пробегав пол дня по рынку, Оля позвонила мне и упавшим голосом сказала, что на хорька у нас не хватает денег.
- Мама, - здесь такие чудные таксята! – может, мы напряжемся и купим таксенка?! - с надеждой спросила она.
Я категорически отказалась – только хорька.
Дочь где-то запропастилась, и, когда я уже начала волноваться, дверь распахнулась, и на пороге возникло нечто, отдаленно напоминающее таксу. Существо черного цвета стояло, понуро опустив голову, и не решалось войти.
- Мама, мама, - смотри, - это же настоящая такса! Такса, мама, - настоящая!!
- Ммм-да…- промямлила я, поняв, что начинается новое, неизвестно еще какое, приключение жизни.
Так у нас появилась Клякса – милая, чудная, любимая, верная подружка Клякса.
Собака стала сиротой совсем недавно. Ее хозяева уехали жить за границу, а ее насовсем оставили в приюте. У Кляксы был поводок, ошейник, мисочка и матрасик – вот и весь сиротский скарб. Имя у собаки было, но сколько ей лет – никто толком не знал…
       В приюте покинутая хозяевами собака несколько дней ничего не ела. Одна из девушек, ухаживающих за животными, пожалев ее, временно взяла к себе домой. Эту собаку она и предложила моей дочери.
       В первые дни в моем доме Клякса снова объявила голодовку и целыми днями тихо лежала в кресле. Я носилась вокруг нее с миской и уговорами. На прогулке она понуро плелась за мной, не проявляя интереса к окружающему ее миру. А мы уже любили ее всем сердцем, и все время, разговаривая с нею, утешали, как могли.
Наконец наступил день, когда Клякса впервые завиляла хвостом и, услыхав слово «гулять», бодро спрыгнула с кресла. Видимо, она поверила нам и приняла решение жить с нами.
       Постепенно она освоилась в квартире. Покинув кресло, где денно и нощно пребывала, она выбрала для спанья место возле меня, и конечно, в постели, под одеялом, как это делают почти все таксы на свете. Она стала любимицей у наших собачников. В ней было что-то неуловимо трогательное.
       Клякса с первых дней показала себя очень верной собакой. На этом поприще она изрядно прославилась.
       Однажды, мне надо было уехать на север, где тогда жила моя мама. Собаку я решила оставить у приятельницы – большой любительницы животных и поклонницы Кляксы. Она часто бывала у нас, и собака ее тоже знала и любила. Надо было всего-то переночевать и дождаться второй половины дня, когда моя дочь вернется со студенческой практики и заберет собаку.
       Клякса никогда не была в гостях у Нины. Пока мы ехали на трамвае с Петроградской стороны, где мы жили в то время, на Выборгскую сторону, она сидела у меня на руках и смотрела в окно. Потом я надолго задержалась у Нины, чтобы собака осмотрелась и попривыкла.
       Ночь прошла спокойно. Утром следующего дня Нина вывела Кляксу на прогулку. Как только поводок был снят, Клякса бросилась бежать. На команду «ко мне» она даже не обернулась. Конечно, Нина испугалась и огорчилась, что сделала глупость, поверив, будто собака послушно будет гулять рядом, но было поздно. Собака пропала. Переволновавшись, Нина стала ждать Олиного звонка.
       В то же утро дочь вернулась домой из своей поездки. Прежде чем звонить Нине, она решила сделать кое-какие домашние дела и собралась сбегать в магазин. Едва она открыла дверь, как увидела на пороге грязную и счастливую Кляксу! Оля немедленно набрала номер Нины. Не успела Нина упавшим голосом рассказать о пропаже собаки, как Оля, перебив ее, сообщила о Кляксином прибытии. Подсчеты показали, что собака шла по фактически незнакомому ей маршруту в течение четырех часов. Она пересекла два моста через Неву и, видимо, придерживалась в пути трамвайных рельсов…

       Летом Клякса всегда сопровождала меня в близких и дальних путешествиях. Она прекрасно ездила со мной и в машине и в поезде. Как-то раз нам даже довелось вдвоем с собакой больше суток ехать на верхней боковой полке возле туалета, и мы вполне справились со всеми неудобствами.
       Каждый год я с друзьями ездила на Урал, где мы проводили на природе часть отпуска. Эти эпопеи начинались с собачьих дел Кляксы. Для поездки нужна была справка о прививках, а я вечно опаздывала с этой процедурой и соответственно с получением этой злосчастной справки. Выручал знакомый биолог. Он отводил меня куда надо и там другой, не знающий мою собаку ветеринар по его просьбе за небольшую мзду, не глядя, тут же стряпал справку. И каждый год происходила довольно смешная история.
       Дело в том, что породу моей собаки определить было невозможно. Я все присматривалась по справочникам, на кого она больше похожа – на таксу или на ягд-терьера. К однозначному выводу я так и не пришла, но почему-то каждый раз называла ветеринару разную породу. То же происходило с возрастом. Я никак не могла проследить, сколько Кляксе лет.
       Однажды, по обыкновению не отрывая глаз от справки, ветеринар в обычном порядке задавал мне стандартные вопросы. Я отвечала. Когда я назвала имя собаки, он оторвал взгляд от справки, уставился на меня и стал смеяться. Я ничего не могла понять. Диалог продолжился, но уже в ином ключе.
- Послушайте, что происходит с вашей собакой? Ее зовут Клякса?
- Да.
- Порода ягд-терьер?
- Да.
- А в прошлом году она, кажется, была таксой!
- Ааа, - радостно говорю я, - ну да, таксой.
- Так что с собакой? – сквозь смех снова спрашивает меня этот тип, - Вы уж, дамочка, как-нибудь определитесь с породой-то. Ну а с возрастом что происходит? У вашей собаки что - вечная молодость? Уже третий год вы у меня справки получаете, а ей все два года? Это проблема!
- Ааа, снова радостно откликнулась я и спорола замечательную глупость - так мы до сих пор возраст ее не знаем.
- Ну, тогда понятно, - откликнулся ветеринар, - так и напишем – «без возраста».
       Выслушав всю мою бестолковщину, он уткнулся в справку, решив все вопросы по собственному разумению.

       Летом мы жили в палатках на высоком берегу возле быстрой реки. Пищу готовили на костре. Обычная походная жизнь.
       На природе в Уральском предгории Клякса с огромным удовольствием купалась и, несмотря на быстрое течение, с энтузиазмом прыгала в воду и приносила с середины реки брошенные для нее палки. С первых дней питаться нашей пищей она категорически отказалась, презрительно отворачиваясь даже от тушенки. Все объяснялось просто: Клякса целыми днями перекапывала землю в поисках мышей. А мышей здесь всегда хватало! Вскоре народ, спотыкаясь на каждом шагу, стал нас поругивать. Приходилось бегать с лопаткой и закапывать следы собачьей деятельности. В конце-концов все стали гонять Кляксу, и постепенно охотничью практику мы переместили подальше от лагеря.
       Надо сказать, что ловля мышей для Кляксы была настоящим серьезным делом, и, если она была им занята, оторвать ее от этого занятия можно было только насильно. При этом она рычала, но, надо отдать справедливость, - никогда никого не кусала. Она так увлекалась этим делом, что однажды заблудилась в лесу, окружающем наш лагерь. Обнаружив ее пропажу, мы толпой бегали по кустам и не могли ее дозваться. Неожиданно , высунув язык и дрожа всем телом, она выскочила из леса. Что с ней приключилось – осталось полной загадкой, но собака была вся в грязи и явно напугана. Она жалась к ногам, а в лагере забилась в палатку. Я не успела и глазом моргнуть, как она - грязная влезла в мой спальник. Мы решили, что Клякса была напугана каким-нибудь зверем, которые в изобилии водились вокруг. Были тут енотовидные собаки, и лисы, волки, рыси и медведи, в общем, – весь таежный набор живности.
 Однажды, когда все мирно сидели у костра, а Клякса была в палатке, напротив лагеря на другой стороне реки на берег вышел большой медведь. Что тут началось! Мы бы и не заметили этого медведя, если бы не Клякса. Чутье у нее было великолепным. Видимо, она учуяла медведя. Выскочив из палатки с каким-то истерически визгливым лаем, Клякса забегала по берегу, не переставая вопить и казалось, что, если бы не река, наверное, загрызла бы этого медведя. Мы сумели увидеть его только в бинокль…
В лагере Клякса не пропускала никого чужого – по собственному почину облаивала пришлых с головы до ног, а исполнив свою обязанность охранника, приветливо подбегала и коротко «здоровалась». Мимо нашей палатки чужим ходить не рекомендовалось. Вообще же она была приветливой ко всем, но не фамильярной: лизаться не лезла никогда и ни к кому.
       Хотя характер у собаки оказался твердым, и она всегда умела настоять на своем, в некоторых вопросах она была исключительно вежлива и осмотрительна. Это касалось прогулок, в которых я не принимала участия, а ей выпадал случай пойти гулять с кем-нибудь из моих друзей.
       Живя летом на природе, мы часто совершали ближние и дальние прогулки в окрестностях нашего лагеря или уходили собирать лекарственные травы, которые тут водились в изобилии. Клякса очень любила эти прогулки. Когда выпадала моя очередь оставаться в лагере, она рвалась уйти со всеми на прогулку, но никогда не делала это без спроса. Было смешно наблюдать, как она, во время сборов, бодро задрав хвост, бегала от одной палатки к другой, как бы спрашивая «Ну, скоро вы там?!». Когда все были в сборе, она подбегала ко мне и просительно смотрела в глаза. Она спрашивала разрешения идти с чужими людьми. Получив от меня «добро», она бегом мчалась догонять группу.
       Но с послушанием у нас все же бывали сложности. Клякса всегда была сама себе на уме, и делала только то, что считала нужным. Если ее намерение совпадало с моим, или она считала, что команда разумна и уместна, - она слушалась. Если она была занята мышами, то все отменялось, и она вообще ни на что не реагировала. Все это создавало некоторые трудности.
       Так однажды летом я до часу ночи искала ее. Пропала она незаметно во время восьмичасовой вечерней прогулки: бегала, бегала по кустам и вдруг исчезла. Мои призывы отклика не имели – собака не появлялась. Во втором часу я позвала на помощь дочь. Она тут же нашла способ, как искать собаку. Это было смешно, но правильно. Вместо того, чтобы орать истошным голосом, мы прислушались к ночной тишине. И точно! – на пустыре, густо заросшем ромашкой, в стороне от того места, где пропала собака, из канавы слышалось фырканье и сопенье нашей охотницы. Она была в двух шагах от меня! Берег канавы был изрядно изрыт. Охотничий энтузиазм собаки видно еще не иссяк, и она огрызалась, пока я тащила ее из канавы. По пути домой она дважды сбегала обратно, и вся сцена повторялась. Несмотря на эти безобразия, я не могла ругать ее… Инстинкт не может быть наказуем.
       В другой раз история была просто смешной. Возле дома, где теперь живет моя дочь, раскинулись поля. Там к удовольствию местных жителей после уборки урожая дозволялось собирать неубранное богатство. Мы часто принимали участие в этом мероприятии – не пропадать же добру, в самом деле. Как-то вечером я, прихватив собаку, отправилась с нею собирать картошку. Это занятие мною приравнивалось к сбору грибов - тот же азарт поиска и предвкушение удовольствия. Увлекшись, я не заметила, как стемнело. Собака все это время то возилась где-то в канаве, то бегала по полю и была на виду, но когда стало совсем темно, я ее потеряла. На мои вопли она, как всегда не откликалась. Оставив свой набитый картошкой рюкзак посреди поля и, не переставая звать собаку, я отправилась на ее поиски. Людей на поле уже не было, и только вдалеке какой-то дядя в полной темноте бродил среди брошенной ботвы. Казалось, что он тоже что-то ищет.
       Совсем охрипнув, я отправилась к нему спросить, не видел ли он собаку.
Вокруг была тьма тьмущая. Подойдя к этому дяде, я задала свой вопрос.
 - Никакой собаки тут не видел, - ответил дядя, рассеянно оглядываясь по сторонам. И тут, усмехнувшись, он вдруг обратился ко мне со странным вопросом:
 - Вы действительно хотите найти свою собаку?!
- Конечно!
- Ну, тогда оглянитесь назад! - хихикнул дядька.
Я обернулась, но ничего не увидела. Вся даль тонула в полном мраке.
- Не туда смотрите, - заметил дядька-юморист, - лучше посмотрите на свои пятки.
       Вот тут-то я и обнаружила Кляксу. Она, как ни в чем не бывало, невинно на меня уставилась. Оказывается, моя черная как вакса собака все это время плелась за мной по пятам и, наверное, дико удивлялась, почему я все время истошно зову ее.
       Моя радость была недолгой! Я нашла собаку, но потеряла в темноте свой рюкзак с картошкой. Хорошо, что дядька пожалел меня и помог в поисках. После небольшой беготни по полю и переклички в полной темноте он наткнулся на мой рюкзак, но… потерял свою тяжелую сумку с картошкой. Теперь пришла моя очередь смеяться. Мы уже думали, что будем носиться по полю до утра. К счастью сумка вскоре нашлась, и мы вместе покинули поле.
       Еще одна маленькая смешная история осталась в моей памяти.
       Это было весной, когда в городе на каждом углу продают корюшку. Город наполняется запахом свежих огурцов, а население согласно многолетней традиции старается хотя бы раз в году до отвала наесться этой вкусной рыбкой.
       Мы с Кляксой обычно гуляли в маленьком садике вблизи нашего дома на Гатчинской улице. У забора, окружающего садик, скучал продавец корюшки, окруженный пахучими ящиками. Я о чем-то заговорилась с хозяином буль-терьерши Веры, которая часто гуляла с нами. Клякса немедленно воспользовалась отсутствием присмотра. Когда я хватилась, ее в садике не оказалось: она была за забором. Хозяин Веры задержал мои действия, предложив пронаблюдать, что будет дальше.
       Клякса подбежала к ящикам, с интересом обнюхала их и устремилась к продавцу. Она встала перед ним на задние лапы и стала молча ждать, когда он обратит на нее внимание. Продавец увидел ее и, особо не рассматривая, решил, что собака бездомная. То ли от скуки, то ли от сочувствия что-то приговаривая, он стал прикармливать ее казенной рыбой. Клякса с удовольствием уплетала угощение.
       Пора было кончать с этой халявой. Я подошла к собаке и, решив пошутить, сказала: «Ну что, Клякса, позавтракала? Теперь пойдем домой!»
 - Э-э-э, - запротестовал продавец корюшки, - а платить кто будет? Я тут же обратилась к Кляксе – Ты деньги взяла, когда я тебя просила? Поддразнивая продавца, я сказала: «Вот видите, опять меня ослушалась. Что теперь делать?..» К счастью, продавец все понял и засмеялся – « Ну, Вы даете!..» . «Ладно уж, - сказала я – так и быть, возьму немного рыбки.» Собрав по карманам все, что было, я купила корюшку. Довольные, помахивая хвостами, мы двинулись к дому.
       
       Клякса прожила долгую, активную, и, надеюсь, счастливую жизнь, наполненную яркими впечатлениями, путешествиями и приключениями. Умерла она на моих руках в глубокой старости…

 

Лари, Грэми и Габриэль.

       Когда у меня появилась черная гладкошерстная стандартная такса Сант-Эстива Лайма Стенли, мне пришлось срочно заняться своей собственной родословной – нельзя же допустить, чтобы собака была более знатной, чем ее хозяйка. Но! – Как показала жизнь, - все собачники, включая и меня, в этом смысле оказались далеко позади своих четвероногих друзей. Еще бы! Где бы вы еще услышали такие длинные солидные имена?! Есть, конечно, кое-где…но – это не то, как-то скучно звучит. А вот у собак! У породистых и суперпородистых… Совсем другое дело!
Ну, вот посмотрите.
Альфа Сагиттариус Астрей Фардебос Стайл Франкенгольд. Или – Хока-Хэй Сильва Эйлис де Анрид Стрэй, или так - Леколь Бобби Шарм Харлей Дэвидсон. Это же просто песня!!
А разве не мило звучит официальное имя - Дивная Девочка?! Имя незамысловато, зато название породы звучит солидно – цвергшнауцер. А имена у такс? – Просто загляденье, - Бесстыжая девчонка из Страны Грез и Лисьего Носа Законный Наследник, Дуся-Маруся и Пижон из Королевства Де Альба. А какой негодяй придумал своему скотч-терьеру имячко Пузипук Громовержец?! А ведь собака - выставочная. Когда ее объявили на ринге, народ попадал от смеха.
Хотите позабавиться? – Возьмите каталог с любой собачьей выставки, - и получите море удовольствий.
 Если вы удачно влились в общество собачников, в кулуарах у вас обязательно как бы между прочим осведомятся: а как по- настоящему зовут вашего песика? И, конечно же, сразу похвастаются длинным именем своего собственного питомца. Собственно, вас для того и спросили!
Собачьи имена хозяева безжалостно укорачивают. Мне пришлось сделать то же самое, и таксу срочно нарекли простеньким именем Лари. Со временем появилось и ласковое домашнее имя – Лялька. Через неделю-другую на травку во двор выбежала еще одна такса – тоже Лялька и точная копия моей. Она тоже совсем недавно обрела хозяев в соседнем подъезде.
С появлением Лари у меня началась настоящая собачья жизнь в самом лучшем смысле этого слова: ежевесеннее мероприятие по коллективному изгнанию глистов, стрижка когтей, ежегодная справка для получения билетов, чтобы пуститься в путешествия, бесконечные течки и ложная щеность… и т.д. и т.п.
Когда Лари подросла, а наши собачники в парке стали поговаривать об очередной собачьей выставке, я тоже решила присоединиться.
Лари оказалась совершенно непригодной к этому делу. Полное отсутствие дисциплины, неумение ходить на поводке и правильно стоять привели меня в уныние, но я все же решила попробовать, тем более что, как говорили опытные собачники, это было нужно «для щенков». О щенках я тогда не задумывалась, но формула «на всякий случай» меня привлекала.
На ринге Лари вела себя ужасно. Она рвалась с поводка к зрителям с горячим желанием осчастливить всех подряд своим присутствием в этой жизни. Когда ее поставили на стол, где щенков осматривал главный судья из Германии (выставка была международной), Лари так настойчиво устремилась к нему, что тот сдался и был ею облизан так, что не мог поставить ей низкую оценку за плохое поведение. Рука не поднялась! Зато через переводчицу он сделал замечание относительно веса щенка, и я поняла, что Лари у меня – жирнячка и что ее придется переводить с сытных хозяйских харчей на сухой корм.
Несмотря ни на что, распираемые гордостью, мы ушли с дипломом. Оценка наших породных качеств звучала неплохо, и особенно мне нравилась фраза «имеет перспективы». Я не знала что это за перспективы, но слово показалось мне очень перспективным! И неважно, что туманные фразы в дипломе, как оказалось позже, были весьма заурядными и показывали наше «ничего особенного, но и неплохо». Мы впервые приняли участие в замечательном спектакле, который зовется – Международная выставка собак.
Через год мы повторили свой подвиг, участвую в выставке уже не в группе щенков и не в группе юниоров (ее мы пропустили по своей халатности), а в так называемой промежуточной группе. Лари научилась ходить на поводке и вела себя вполне прилично, но…российская дама-судья сочла, что у Лари «недостаточно выразительная морда», и мы опять получили маловыразительную оценку. Теперь я слегка приуныла.

Но жизнь потекла своим чередом. Наблюдая за Лари, я заметила, что в отличие от суровой Кляксы ласковая лизунья Лари обожает прильнуть к моей щеке, стоит только устроиться в доступном для нее месте. Это быстро принесло мне утешение, и вскоре мы забыли о своих неудачах на выставках.
Еще одно отличие от Кляксы связало нас плотно: ни под каким видом Лари ни с кем не соглашается «сходить на газончик», если я дома.
В парке во время прогулки Лари не пропускает без внимания ни одной детской коляски. Мамочки с колясками и дети всех возрастов вызывают полный восторг Лари. Дети радостно облепляют ее со всех сторон, она же падает на спину и к их неуемной радости подставляет свой живот. Я же всегда боюсь, что ее желание всех облизать может закончиться плохо: подпрыгивая, она вполне может повалить малыша. Хотя таких случаев не было, я неусыпно присматриваю за проявлениями ее неизбывной любви и, не лишая детей радостного общения, все же стараюсь увести ее подальше от греха.
На самом деле эта собака любит всех – хулиганов, пьяниц, бомжей… Ей все равно. Она любит в человеке человека. Это та самая безусловная любовь, на которую способны только животные. Не у них ли мы должны учиться этой безусловной бескорыстной любви?
Гостей Лари обожает. Ритуал их встречи неукоснительно соблюдается. Сначала необходимо всех смертельно запугать. На любой звонок раздается громкий наглый лай. А потом надо и не надо без разбора Лари лезет ко всем целоваться и ловко устраивается на чужих коленях, если визит гостя затягивается. Ей абсолютно все равно – друзья ли мои пришли в гости, или совсем чужие люди заглянули по делу.
Очень скоро Лари научилась дежурить у стола. Каждый день, едва только я как обычно сажусь пить утренний кофе, Лари занимает позицию рядом со мной на соседнем - «своем» стуле. Встав на задние лапы и умильно сложив передние лапы на груди, она молча почти с упреком смотрит мне в глаза, выклянчивая куски. Ее поза - полная копия сторожевой позы суслика сурикаты. Никто ее этому не учил! А недавно она смекнула, что поза сурикаты – это поза прошения не только для получения угощения. Теперь, если ей что-то нужно, она подходит ко мне и молча стоит, пока я ее не замечу.
Подозреваю, что эту позу она высмотрела в телевизионной передаче о животных, так как часто посматривает ТВ и даже повизгивает и лает, когда там показывают что-то для нее важное.
Кстати, о ТВ. Однажды я, занималась каким-то своим делом и, как часто бывает, изредка между делом посматривала на экран ТВ. Лари безмятежно спала на диване. По ТВ шел малоинтересный фильм. В какой-то момент на экране пошли кадры домашнего пиршества. И тут Лари вскочила, уставилась на экран и, не сходя с места, прямо на диване приняла «позу сурикаты». Она явно выклянчивала подачку у героев фильма. Вероятно, Лари встрепенулась, услыхав типичное позванивание посуды.
И конечно, она всегда устраивается спать у меня под боком. А спать она любит. Я этим всегда пользуюсь. С утра засев за компьютер, сижу до упора, пока Лари лениво не спускается с дивана и, зевая во всю пасть, не подходит ко мне с намеком, что пора и «на газончик».
       Очень серьезно Лари относится к самостоятельно взятым на себя домашним обязанностям. Она дико завывает, когда звонит телефон и воет до тех пор, пока кто-нибудь, проклиная все на свете, не схватит трубку. Это настоящие рулады на всю октаву! То же самое происходит, если я пытаюсь играть на флейте.
       Думаю, что другие таксы тоже обладают музыкальными способностями. Когда нас навещает уже подросшая Ларина дочка Габи, они поют дуэтом. И это неподражаемо!..
       Габи со своей хозяйкой Тонечкой частенько наведываются к нам в гости. Еще бы! Ведь мы теперь родственники по сабачьей линии. Для меня их визит – праздник, а мама-Лари в первую минуту встречи вечно ворчит: «Опять эта Габи!». А потом носится вместе с дочкой, забыв о семейной субординации. Габи очень любит бывать у нас в гостях. Иногда кажется, что она помнит дом, где родилась. Она у нас замечательная – всегда жизнерадостная, полная энегии, яркая и юркая. Моя любимица.

       Став собачницей не в мечтах, а наяву, я вскоре решила, что полноценной собачницей я смогу себя назвать только после того, как мы с Лари родим щенков, выкормим их, поднимем на ноги и найдем для них хороших хозяев. Итак, мы решили обзавестись потомством. Жених нашелся быстро, и дело было сделано.
… И вот, у нас щенки. Я не сплю ночами, - дежурю у коробки с моими бесценными кофейниками, у которых такая вкусно пахнущая чудесная шоколадная шкурка. После бессонной ночи, прикорнув днем на диване, я уже перебираю в голове подходящие имена для моих малышей. А есть отчего впасть в уныние – заводчица приказала назвать их…на букву Г.
       Какое оскорбление!- думала я - Отец – вполне приличный кобель, и имя у него приличное – Стивен, да и сами мы вроде бы ничего, а вот поди ж ты!.. Безобразие какое-то! Но вскоре я придумала моим девчонкам похожие имена (они же сестры в конце концов). И стали они называться - Габриэль Стивен Лайм и Грэми Стенли Лайм. Теперь я могла гордиться собой. Я уже сладко воображала, как вынесу моих малышей в парк на первую весеннюю травку, как распираемая гордостью за их благородное происхождение, назову их имена, как будут киснуть от зависти те самые таксисты, кто не решился нынче обзавестись потомством…
       
А детки подрастали. Не могу сказать, что Лари была примерной мамашей. Скорее наоборот. Возможно, она просто была еще не опытной матроной, так как это были ее первые дети. Мне казалось, что она слишком рано перестала кормить малышей и все норовила удрать из коробки. Когда поднимался писк, я отлавливала нерадивую мамашу и водворяла ее в коробку.
Довольно быстро щенки покинули свой угол и с большим энтузиазмом начали исследовать закоулки квартиры. Теперь я весь день бегала за ними с тряпкой. Дом наполнился собачьими игрушками, однако, как и положено, домашние тапочки и обои на стене доставляли малышам наибольшее удовольстствие. Я долго выдерживала осаду и не пускала шалунов на диван, но они так пищали и просились, что я сдалась. Тем более, что это место было очень удобным для кормления, и мы использовали его должным образом. Когда Лари оказывалась на диване, я бесцеремонно хватала ее, валила на бок и подзывала щенков воспользоваться мамашей. «Девки, сюда! - кричала я на всю квартиру, и они, бросив свои игры, прибегали на зов. Бедная мамаша! Она покорно лежала на боку, пока дети наслаждались ее обществом и пухли от сытной еды. Молока у Лари хватало, нечего было жадничать. Я стыдила ее за нерадивость и отсутствие совести. Наевшись, мои маленькие пиявки сваливались в кучку и тут же засыпали, а Лари быстренько смывалась с дивана и обиженно забивалась в свой уголок, где у нее была законная жилплощадь. Впрочем, ее она вскоре лишилась. Дети выжили маманю оттуда и заняли апартаменты как законные наследники. Стоило только Лари залезть в свой угол во время их бодрствования, как они бросались к ней, и она покорно уходила. Естественно, интерес щенков к этому углу сразу пропадал.
Ночью щенки спали у меня под боком вместе с мамашей.
Вскоре мы обзавелись официальными документами, удостоверяющими личность у собак, обзавелись медицинскими книжками и даже родословными. Щенки здорово подросли. Они уже носились по квартире и научились есть сухой корм для щенков. Теперь стало заметно различие между ними. Грэми была более активной, более напористой, более любознательной и шкодливой. Габи – трогательная тихоня, робко следующая за Грэми по пятам, даже у живота матери уступающая место своей сестре.
Я была спокойна за Грэми – она не пропадет. Я это твердо знала. А вот Габи!.. Мне хотелось, чтобы у нее была хозяйка, а не хозяин, чтобы любила она ее и жалела.
Когда потеплело, мы стали выходить в парк и были представлены всей честной компании собачников. С каждым днем становилось яснее, что для моих «крошек» пора подыскивать хозяев.
Я бесконечно затянула решение этого вопроса. Уж больно не хотелось расставаться. Собачники так и говорили мне: «Нечего жаловаться, что щенков не продать – сама не хочешь. Мы все через это прошли. Ходи на выставки-продажи, вешай объявления – все будет бесполезным, пока сама не решишь в душе, что пора – вот тогда щенки и продадутся». Так все и получилось. Обливаясь горючими слезами, я пару раз сходила на выставку-продажу, где без толку просидев целый день, радостно неслась домой, обнимая мое непроданное сокровище. Но время шло, приближалась пора путешествий, и, конечно, надо было что-то делать. Я начала вешать объявления. Обеими руками обняв своих малышей, теперь я засыпала, думая только об одном: Господи, дай нам в хозяев добрых людей.
 Наконец моя просьба была услышана, и желание исполнилось.
Позвонила хозяйка папаши наших щенков. Людочка держала трех такс, и в это время у нее тоже были щенки. Кто-то купил у нее одного малыша черного цвета и теперь хотел докупить «кофейника». Такие были только у нас! Я долго расспрашивала Людмилу о потенциальных хозяевах, и она меня успокоила. Молодая пара представляла из себя хорошо обеспеченную семью.
Оба с детства мечтали иметь собак и дружно решили, что теперь могут себе позволить завести гладкошерстных такс всех возможных мастей. Они явились ко мне в сопровождении Людмилы с черным щенком на руках.
       Я не хотела отдавать Габи туда, где уже есть собаки – боялась, чтобы ее не обидели и не затерли. Я даже убежала в кухню, пока будущие хозяева выбирали щенка. Наконец меня позвали. Выбор был сделан – Грэми.
       Новые хозяева подхватили мою малышку, сели в джип и укатили. А мы с Габи остались плакать…
       Позже я узнала, что эта замечательная пара людей собрала настоящую коллекцию, которая состояла из рыжей, кофейной, черной и мраморной такс. Они поселили собак в своем загородном доме в отдельной комнате со всеми прибамбасами и наняли женщину для ухода за ними. Целый день собаки носятся по двору, и все, включая хозяев, окончательно счастливы.
       Не прошло и пары дней, как пришло время и для Габи.
       Мне не хотелось, чтобы она уехала от меня также далеко, как Грэми, и в тот день, держа Габи на поводке, мы бродили с нею по близлежащим кварталам, где я, предчуствуя скорую разлуку, вешала объявления. На последнее объявление у меня едва хватило клея, но именно оно и сыграло главную роль.
       У будущих хозяев Габи накануне умерла такса. Погоревав, они решили завести еще одну – такую-же – стандартную черную гладкошерстную. Регулярно покупая газеты с объявлениями о продаже собак, долго ни на что не решались. И тут Тонечке приснился сон: она была в гостях, где к ней на колени прыгнула коричневая такса. Утром Тонечка рассказала свой сон и побежала за газетой. Не зная зачем, она перешла улицу и направилась совсем не в ту сторону, где находился газетный киоск. Не успела она подумать о том, что пошла куда-то не туда, куда хотела идти, как на глаза ей попалось мое объявление с маленькой фотографией Габи. Тонечка схватила его и…через пятнадцать минут они с мужем были у меня.
       Тоня присела на диван. Габи выползла откуда-то, прыгнула на диван, робко подобралась к Тоне и забралась на ее колени. «Вот моя собака пришла», - сказала Тоня и заплакала, обнимая Габи. Я была счастлива! Именно такую хозяйку я и мечтала заполучить для моей Габи.
       Так мы стали родственниками по собачьей линии. Мы подружились, и вот уже два года время от времени встречаемся, вместе гуляем и даже лето проводим вместе. И это замечательно.
       
       После возвращения к деловой жизни после первого лета, проведенного вместе, мы устроили встречу Габи и Лари с отцом семейства – Стивеном. Это было замечательно! Габи оказалась полной копией своего отца – та же длинная шея и морда и уши до полу, и оба – «длинные как трамвай». Стивен был всяческим чемпионом, в том числе и международным. Я никогда бы не смогла запомнить его титулов и наград (так называемых цацок). Коль скоро это было так, Людочка - хозяйка отца Габи (Стивена), знающая все высшие законы жизни породистых такс, предложила Габи поучаствовать в собачьей выставке. И сподобились! Мы с Лари еще раз решили попытать счастья за компанию.
       Людмила взялась за дело и начала учить обеих собак ходить на тонком шнурке – так называемой ринговке и выполнять ряд команд, необходимых для ринга. Обе собаки на удивление легко все усваивали и доставляли нам много радости.
       И вот выставка. Собак – море. Пород – множество.
 Наша красавица Габи сразу привлекла внимание таксистов своей необычной шоколадной окраской и вообще своей неписанной красотой. Я не упускала случая ввернуть словечко про то, что моя малозаметная Лари – ее мать. В ожидании своей очереди, мы купались в лучах славы Габи. Однако, ринг нас разочаровал окончательно.
       По непонятной причине судья вызвала на просмотр одновременно собак разных пород, преимущественно крупных. Нам казалось, что в такой ситуации невозможно провести сравнение. Определенные качества естественно присущи каждой породе, что и является особенностью породы. Кроме того, в кулуарах поговаривали, что судья не любит мелочь. В первую же минуту были отстранены пикинес, пара той-терьеров, чудный скотч-терьер, одна из такс и пара йориков. Затем убрали молодого добермана под предлогом «слишком нервный». При этом хозяин громко и справедливо негодовал, что нервность – признак этой породы, чем еще больше разозлил судью. Хозяйка одной из крупных собак тоже была крайне возмущена. Оказалось, что утром на другом ринге эта же судья дала отличную оценку ее собаке, а теперь приписала ей же массу недостатков!
       В общем, Габи, хотя и получила приличную оценку, мы и другие собачники решили, что ее недооценили. А Лари, выступая в своей переходной группе, вообще оказалась серой мышкой, и мы тихо убрались восвояси. Так бесславно кончились наши выставочные дела.
       Зато началась новая эпопея! Она называлась притравкой. Игра слов явно показывала, что это действо и вправду начинается при-травке, то есть ранней весной. И вот, едва только проклюнулась в парке первая робкая травинка, как хозяева всех охотничьих собак насторожились, нервно принюхиваясь в свежему весеннему ветерку и встали в стойку: пора!
       Через некоторое время разведка донесла, что самая лучшая притравка – в Левашово. Охотничьи собаки и собачники потянулись на притравку. Таксятники избрали первопроходцев и вслед за ними устремились в сторону Левашово. Подгоняемые Людмилой и ее таксячей командой мы с Тонечкой тоже решили определиться с охотничьими качествами наших собак.

       Был воскресный день. В машину набилось четверо теток, и пятеро собак, и мы покатили. Пока ехали, я мучилась сомнениями, правильно ли поступаю, собираясь участвовать в общем-то по сути своей жестоком мероприятии. Тонечка тоже переживала по этому поводу. Однако видавшие виды Людмила и ее сестра оставались невозмутимыми относительно этого вопроса и успокаивали нас уверениями, что все совсем не так как мы себе представляем. И действительно, все было по-другому.
       Боже мой, какое удовольствие я получила, наблюдая картину охотничьего экзамена для собак.
       За городом зима доживала свой срок. В лесу огромные ели лохматыми лапами прикрывали последний снег. Мы свернули с шоссе на лесную ухабистую дорогу и покатили по обледеневшей колее в сторону, указанную разведкой. Впереди и сзади нас караваном тянулись другие разномастные машины. Из окон машин торчали собачьи морды. Тишину предвесеннего леса нарушал азартный собачий лай: собаки общались.
       Наконец дорога уперлась в очень большую поляну, почти вплотную заставленную машинами. Мы кое-как пристроились
       Собак было видимо-невидимо. Найдя компанию таксятников, мы заняли очередь и пошли осмотреться.
       Машины все прибывали и прибывали. Число собак и их хозяев росло в геометрической прогрессии. Возле вольера с огромными ожиревшими кабанами в нетерпении толпились ягд-терьеры и фокс-терьеры. Когда раздалась команда спустить собак, первая пятерка собак рванула за ограду. Что тут началось! Собаки молча окружили секача и начали наседать. Кабан продолжал хладнокровно поедать свою похлебку, лишь изредка делая устрашающие выпады в сторону слишком усердных. Опустошив свое корытце, секач огляделся по сторонам и видимо решил, что пора промяться, тем более было с кем тягаться в скорости бега. Кабан двинулся в лес, сначала медленно и неохотно, потом все быстрее и быстрее и, наконец, он припустился во всю прыть. Терьеры не отставали и уже начали наступать ему на пятки, когда секач резко тормознул, развернулся к своим преследователям, и собаки прыснули во все стороны. Через минуту они снова сбились в группу и снова начали наседать. Как ни странно, кобан потерял к ним всякий интерес и, злобно похрюкивая, легкой трусцой удалился в глубину небольшого болотца. В этот момент время выхода на арену закончилось, и хозяева стали отзывать своих собак из вольера. Все прошло как по маслу. И волки сыты и овцы целы. И ничего удивительного, этот сценарий был проигран не в первый раз.
       Насмотревшись на кабанов, мы двинулись к месту, где экзамены сдают таксы. По пути наше внимание привлекла некая процессия. Дюжие мужики вели на веревках большого медведя. За ними при полном параде гордо вышагивали могучие мужики в камуфляжной одежде, огромных меховых сапогах и с охотничьими ножами на поясе. Некоторые были при биноклях. У нескольких особо пижонистых неизвестно для чего на плече висели ружья. На крепких поводках мужики вели крупных охотничьих лаек – под стать своим хозяевам. Лайки громко орали! На них так же громогласно цикали хозяева. Эта кричащая делегация удалилась в лес, и мы все время слышали, как оттуда доносился басовитый голос лаек.
       А наши таксы? Тренировочная площадка – это две вальеры, где тренеры натаскивают такс, где оцениваются охотничьи качества собак всех возрастов и где таксы сдают экзамены. Здесь есть замысловатый лабиринт, очень условно отображающий лисью нору, куда для опытных собак сажают настоящую лисицу, а для начинающих охотников – енотовидную собаку. На этом полигоне таксы учатся преследованию дичи в условиях норы. Есть и наземная площадка, где молодым таксам показывают енотовидную собаку в качестве дичи. Все очень серьезно.
Что касается лисицы и енотовидной собаки, то подобно кабанам они плевать хотели на всех такс вместе взятых. Это было видно с самого начала, поэтому мы перестали волноваться за их судьбу. Тем более, что при нас лиса нагло тяпнула какую-то таксу за нос. Лисе за это не попало, а бедная такса с визгом экзамен провалила. Обиженные, они с хозяйкой, не попрощавшись, изобразили оскорбленное достоинство, сели в свою машину и укатили.
Мы волновались. Думали, что наши диванные сученки сейчас провалятся с треском и навеки опозорят нас в глазах владельцев настоящих такс. Когда подошла наша очередь, мы заартачились и со страху пропустили вперед кого-то поопытней наших дурочек.
А дальше мы с Ларей решили идти первыми. И пошли. Сначала женщина-тренер выпустила в вольер енотовидную собаку. Лари попятилась от нее и, поджав хвост, бросилась к выходу из вольера. Тренер безжалостно схватила ее за шкирку и вернула к енотовидке. Лари бросилась ко мне, за что меня тут же выставили за пределы вальера. Лари бросилась к вальерной сетке, возле которой я стояла. Тренер позвала меня в вольер и велела запустить Лари в лабиринт. При этом она ехидно заметила, что здесь «трусливой суке некуда будет деться». Потенциальную «жертву» посадили в квадратный участок лабиринта, куда я с содраганьем засунула свою Лари. Наступила тишина. Прошла минута-другая и тренер сказала, что «пора посмотреть, кто кого сожрал». Я содрогнулась. Мы подняли крышку. И увидели умилительную картинку. Оба животных сидели в разных концах квадрата. Енотовидка рассматривала таксу, а такса рассматривала угол. И все. Ну, просто «Шерочка с Мошерочкой». И всем хорошооо!!!
Тренер брезгливо взяла мою Лари за шкирку, презрительно сощурилась и изрекла: «Вот результат вашего гуманистического воспитания. Заберите свое сокровище! До свидания!» Я подумала, что ей хотелось сказать «Прощайте»!
В общем согласно прогнозу мы опозорились по полной программе.
 Наступила очередь Габи. Вот тут-то нашему изумлению не было границ!
О, наша милая диванно-поцелуйная Габи!.. Она ураганом ворвалась в вальер и прямиком понеслась к енотовидной жертве. Тренер бегом бросилась за ней и нам показалось, что тренер хочет спасать свою рабочую дичь от расправы. Габи подлетела к енотовидной собаке и подняла остервенелый лай. При этом она делала выпады в сторону жертвы и пыталась ее укусить. Морда Габи вся покрылась пеной. Тренер не стала ждать развязки инцидента и, подхватив енотовидку на руки, понесла ее в загончик, где ее держали. Габи помчалась следом, подпрыгивая и пытаясь достать бедную енотовидку. Тренер велел хозяйке взять Габи на руки и успокоить собаку. Это удалось сделать с большим трудом, да и то удалившись на расстояние от вальера.
Когда Тоня с Габи на руках пришла обратно, тренер предложил попробовать Габи в лабиринте. Побаиваясь за рабочую дичь, тренер впустил в лабиринт енотовидную собаку и погнал ее подальше от входа. После этого запустили в лабиринт Габи.
Топот стоял такой, будто по лабиринту мчалась пара бегемотов. Мы с Тоней ужасно испугались, как бы не пришлось пережить какой-нибудь ужас, а тренер сразу же сказала: « Все! Ловим обеих!». И мы начали ловить. В этом мероприятии приняли участие сторонние наблюдатели, потому что поймать носящуюся в лабиринте парочку оказалось очень не просто. Когда наконец в нужный момент удалось перекрыть участок лабиринта, где они находились, тренер ловко выхватила енотовидку, а Тонечка выскочившую Габи. Жертва была спасена, а Габи не опозорена.
Тренер пробурчала вслед, что давно не видала таких нападений со стороны щенков, а позже очень, очень, очень хвалила нашу Габи, отдав должное ее охотничьим качествам.
Мы с Лари тут же примазались к их славе и очень довольные присоединились к другим таксистам, уже выдержавшим все испытания и отдыхавшим в кругу своих любимцев. Мы еще раз нашли подтверждение, что собачники – люди замечательные. В своей компании, они не только угощали друг друга и собак припасенной для поездки едой, но и обсуждали результаты дня, сочувствуя неудачникам и радуясь вместе с победителями. А под конец таксятники созвали таксятников с их собаками со всей округи и сфотографировались все вместе большой-большой компанией.

       
       Блестящее собачье общество

Итак, щенки обрели свое счастье, а наша с Лари жизнь вошла в свое привычное русло.
Меж тем, жизнь таксистов тоже шла своим чередом. То ли таксы стремительно размножались, то ли их хозяева, но число тех и других в ближайшей округе явно росло не по дням, а по часам. Иной раз казалось, что заразная болезнь – таксизм косит ряды правоверных граждан.
       Парк Декабристов, облюбованный собачниками всех мастей, с нарастающим темпом начал превращаться в таксопарк. Разнообразие такс поражает воображение, и таксопарку есть чем гордиться. Гладкошерстные, длинношерстные, жесткошерстные. Стандартные, карликовые и кроличьи. Черные с подпалом и без подпала, рыжие, песочные, кофейные и мраморные. Да еще нечто необыкновенное – замечательная голубоглазая трехцветная такса абсолютно неизвестных кровей, подобранная хозяйкой на автомобильной трассе Скандинавия. У бедной потеряшки не было при себе документов, удостоверяющих личность: так…вышла из машины пописать… и заблудилась. К счастью судьба была милостива – нашлись добрые люди – пригрели. И вот теперь все глазеют на эту неписанную красоту и даже набиваются в кровные родственники.
Таксы отличаются друг от друга не только внешним видом. Какие же они разные!
Вот Тика. Это изящная тихая, и я бы сказала, - томная таксочка, настоящая барышня. Она жмется к своей хозяйке, заглядывает ей в глаза и постоянно просится на руки. Видимо только на руках она чувствует себя в безопасности. Другая такса этой хозяйки – вполне самостоятельное существо.
Тика и ее хозяйка часто появляются в парке с компанией еще пары такс. Одна из них – совсем старушка, подслеповатая и ворчливая. Она не видит, но слышит, как носятся и играют друг с другом другие таксы. Старушка, помахивая хвостом, добродушно журит молодежь, лениво погавкивая. Зато Памела – милейшее существо – молодая, быстрая, реактивная, храбрая. Как и наша Габи, голосистая до нет спасения. Выяснение отношений с большими собаками – главная миссия ее жизни. Хозяйка давно устала реагировать на ее скандальные крики. И Памела пользуется этим – орет на больших собак при первом удобном случае.
 Собачники, ни о чем таком не сговариваясь, встречаются друг с другом чаще, чем со своими близкими родственниками, и с завидной регулярностью.
На заросшей травой большой поляне, прозванной собачей, собирается блестящее общество. Праздно гуляющая публика не рискует приближаться к этому священному месту.
       Как-то само собой сложилось своеобразное расписание прогулок крупных и мелких собак, а их крупные и мелкие хозяева сбились в стайки «по интересам». Таксисты немедленно обособились и стали гулять не скромной стайкой, а большой и слаженной стаей. Количество такс на единицу площади порой доходит до 18 хвостов. Два раза в сутки они добросовестно выводят на прогулку своих хозяев, и, если в утренние часы по понятным причинам еще наблюдается некоторый разнобой, то ровно в восемь часов вечера почти все на месте.
 К мелким собачникам вплотную примыкают самые мелкие – хозяева йоркширских терьеров (в просторечии – йориков) и чихуахуа. Собаки этих модных пород теперь все чаще попадаются на глаза.
 Их появление в парке вызвало некоторый раскол: одни считали, что собаки эти - «вполне собаки» и дружили с их хозяевами. Другие, награждая клеймом «это не собаки», презрительно не замечали ни их, ни их хозяев и на приветствие последних отвечали едва заметным кивком. Честно говоря, первое время и я, хотя и делала вид «ах, какие милашки!», в душе была ближе к тем, кто считал этих собак не собаками. Позже, после наблюдений за «милашками», мое отношение к ним смягчилось. Они не подвели собачий род - при случае, насколько могли, солидно лаяли, лезли в драку, а когда отстаивали свои права – не слушали своих хозяев. Многие их зауважали. Конечно, у хозяев Милашек были свои трогательные истории.
Ну, вот, к примеру, история чихуахуа Тайсона.
Его хозяйка – театральная актриса - рассказала мне предысторию его появления. Прямая речь человека, такая живая и яркая, может доставить истинное удовольствие. А тем более речь настоящей актрисы со всеми нюансами, придыханиями и ахами, наполненная восторгом и ожившими воспоминаниями. Я не могу отказать себе в намерении передать ее слова как можно ближе к оригиналу, тем более, что я умудрилась пригласить хозяйку Тайсона в гости и сгоряча записала ее рассказ на диктофон.
Итак. Про Тайсона.
- Господи, до чего же я его люблю! – начала свой рассказ хозяйка Тайсона, - Ну, посмотрите, какой пупсик!
Далее в черный носик пупсика последовал град поцелуев.
- А вы знаете? Ведь он попал ко мне просто чудом, просто чудом!..
Она помолчала, с обожанием рассматривая своего пупсика, будто видела его впервые.
- Но сначала случилась другая история, - продолжила она через минуту.
- Вот послушайте. Приехала моя подруга из Финляндии, - она там часто отдыхает, - и спрашивает: «Тебя еще не покинула идея завести маленькую собачку?»
А я, действительно была одержима идеей обзавестись малюсенькой собачкой. Она и говорит: " Я тебе ее нашла. Чихуахуа, как ты хотела. 2 месяца от роду. Недорого!  Я собачьей хозяйке про тебя рассказала, так она мне так и сказала – «Для актрисы – дешевле!»»
 А вы знаете, - снова обратилась ко мне гостья, - все эти собачки нынче в моде и в цене. Тридцать пять тысяч – это серьезно. А тут …дешевле! Что тут много думать? Я и согласилась! Да еще и подруга так меня завела, что я… в общем… сами понимаете… Даже отсутствие родословной меня не остановило – в конце концов мне собака-то для души нужна, а не для выставок…
Тут оказалось, что щенок прямо сейчас уже здесь, в России. Я обрадовалась, конечно, - ехать никуда не надо.
«Все ладно, - сказала мне подруга, - 10 тысяч сначала, остальное – потом» - вот так она мне скомандовала. Понимаете?! - явно ожидая сочувствия с моей стороны, сказала гостья. - А напоследок эта моя "подруга"  еще и добавила «Готовь деньги!» – и растворилась. Пообещала на следующий же день принести щенка.
Так все и получилось. Уж не скажу, сколько я заплатила за это маленькое счастье. Трепетный комочек такой! Денег не жалко! Уместился на моей ладони. Такусенький - малюсенький!.. Но все-таки, уж как-то маловат-таки для двух месяцев, - это у меня мысль такая в голове мелькнула. А с другой стороны, я подумала - А каким же ему еще быть?! – Это ж чихуахуа! Подруга, сунув щенка мне в руки, только и успела сказать, что он, кажется, сильно голоден. Схватила деньги и исчезла. Я и сама заметила, что щенок заголодал – он тыкался носиком в мою ладонь. Я поставила его на пол и вижу - совсем не стоит! Теплое молоко он тоже не умел пить. Уж какие тут «два месяца от роду», его, видать, только что от мамаши оторвали – сосунок еще, от силы недели две ему. Ладно, - думаю, стала кормить, вернее выкармливать. Детской смесью пришлось пользоваться. Хорошенький такой подрастать стал, кругленький весь. На ножки встал. Я кормлю. А он все растет и растет. Смотрю, смотрю, а это уже и не мелочь вовсе, а что-то крупненькое получается. А я уже начиталась про этих чихуахуа – меня уже не проведешь, знаю, что весом-то они должны быть где-то от 500гр до 2 кг максимум. А тут – толстый крепыш растет! А еще заметила, что и нос-то у него какой-то странноватый: курносый, короткий, да еще и сморщенный. Уж больно он стал смахивать на бульдожку. Тут еще друзья масла в огонь подливают: «Какой у тебя бульдожек миленький!..» Я уж и рот не раскрываю, что это чихуахуа. Сама вижу – беда просто. А щенок растет и растет. Вынесла я его первый раз на травку в наш парк. Тут все наши собачники и налетели – кто что скажет, но все едины в мнении, что нос у щенка и фигура крутого бульдожки. Наслушалась я и приуныла. Я-то все хотела маленькую собачушку, а тут… Выручила соседка – забрала мое сокровище за три тысячи. И все были счастливы. Только не я! Мечта моя, как хроническая болезнь, от этой истории только обострилась. Влезла я в Интернет, все сайты изучила. Ползала, ползала и вдруг – вы себе не представляете – я как взглянула – МОЙ. Ну, вот же он, вот!!! Вижу фото. И все! Любовь с первого взгляда! Читаю. Узнаю: ему уже два месяца. Все! Хочу!.. Но…облом!!! Позвонила. Тридцать пять тысяч…и живет щенок в Астрахани. Ну, куда ехать… Что делать?! А хозяйка по телефону все расписывает мне его достоинства, все уговаривает, дескать, никогда не пожалеете. Да еще говорит, что за восемьсот рублей она щенка готова передать с проводницей в Москву, где я могла бы его заполучить вместе с документами.
Я всю ночь переживала, а утром опять позвонила в Астрахань. Не удержалась. И все как-то само решилось.
В Москве мы из рук в руки получили щенка. Звали мою любовь Лотос Килд Сан Шайн Тайсон.
Когда он начал писать на табуретку, мы вывели его в парк. Вот когда все засохли от зависти! « Наша взяла, - правда, Тайсон» - обратилась хозяйка к своему любимцу. И Тайсон согласно закрутил хвостом…
Такая вот история.

       В число собачей мелочи входит пара тонконогих той-терьеров. Они, как правило, бестолково носятся вокруг своих хозяев, почти не обращая на них никакого внимания. Общаться с их хозяевами весьма затруднительно – следя за своими непоседами, они постоянно вращаются на месте подобно волчку, снабженному вечным двигателем.
       Зато именно в среде тойтерьеров есть самый смешной пес. Наблюдать за его действиями истинное удовольствие. Этот кобелек, как и подобает кобелю, метит каждое возвышение рельефа от пня до брошенного окурка. Если этот ритуал приходится совершать возле пня, тойчик встает на передние лапы и, задрав задние, совершает все священнодействие. Обильно орошая пень, он несколько раз обходит его, почти на цыпочках стоя на тонких передних лапах, после чего с достоинством оглядев округу, резво уносится в поисках очередного объекта. Все это делается только ради того, чтобы никто не сомневался в том, что в парке водится огромный тойтерьер. А и то - всем известно: чем выше написаешь – тем ты и более велик!
       Пожалуй, самые непревзойденные красавцы (но, конечно же после такс!) - пара помераньевых шпицей. Их голова и хвост по пушистости мало отличаются друг от друга, а если учесть, что свой хвост они подобно короне гордо носят практически на своей голове, то иной раз и вовсе непонятно, какой стороной они движутся вперед – головой или наоборот. Эти компактные симпатичные собачки имеют не менее симпатичных хозяек. Обе хозяйки, несмотря на явный материальный достаток, работают, обе приветливы и всегда в хорошем настроении, обе выгуливают своих красавчиков только по дороге к автостоянке, где паркуются их автомобили.
       Как и другие собачники, они любят поговорить о своих питомцах. И очень забавно наблюдать, как обсуждение достоинств их собак плавно переходит в обсуждение достоинств их автомобилей, а рассказы о проделках питомцев перетекают в рассказы о проделках гаишников.
       Переходная группа от такс к тем, кто их выше, - пекинесы, мопсы, французский и английский бульдоги, фоксы и пара ягд-терьеров. И здесь есть свои герои. Например, крупный пикинес с повышенной лохматостью - знаменитый Мартын. Сознавая свое императорское прошлое, он не упускает случая напомнить о нем более крупным собакам, за что бывал битым, но не бывал смирившимся. Драки долго оставались его хобби. В конце концов хозяйка перестала спускать его с поводка. Однако это не спасло положение. Довершением трагедии было насильственное изгнание Мартына вместе с его хозяйкой из собачьего общества. Теперь они гуляют в отдалении. Мартын бросает злобные взгляды, и, чтобы его не забывали, тихо порыкивает, проходя мимо больших собак, а его милая хозяйка пережила отлучение от сообщества. Мы все ее жалели и всегда издали приветствовали.
       Мопсов у нас два - Виталик и Покер. Виталик, как и его молодая хозяйка, большие модники. Собаке заказывают изысканную одежду, в которой Виталик  просто неотразим. Его хозяйка гордилась норковой курточкой своего питомца. Собачники хихикали: от своего манто оторвала любимому Виталику. В парке Виталик и его хозяйка появляются редко и всегда прохаживаются в некотором отдалении. Сплетни о них не утихают и выслушиваются с большим интересом.
Покер одежду не носит и с интересом относится к другим собакам. Его сопровождает милая и приветливая хозяйка, с которой мы часто беседуем, как ни странно, на отвлеченные темы.
Что же касается бульдогов, то мы мало общаемся с их компанией, хотя они нам нравятся.

Большие собаки вместе со своими хозяевами держатся на почтительном расстоянии. У них идет своя жизнь. Их тусовка весьма пестрая.
       Были здесь две тощие борзые почтенного возраста, для постороннего глаза почти неотличимые друг от друга. Их сопровождали две не менее почтенные дамы, по причине близкого родства также неотличимые друг от друга. Несмотря на возраст, совершая моцион, все активно двигались в раз и навсегда выбранном направлении. Через какое-то время обе борзые пропали с горизонта, и мы с огорчением узнали о их кончине в связи с какой-то старческой немощью, по очереди скосившей бедных старушек. Вскоре бывшие хозяйки борзых появились с двумя борзыми щенками и… маленьким керри-блю-терьером. Видимо их горе было так велико, что для успокоения двух борзых щенков показалось недостаточно. К сожалению одна из борзых почему-то тоже погибла. Несмотря ни на что, обе хозяйки возобновили свои маршруты и без устали развлекали своих питомцев.
       Огромный черный терьер – большой любитель маленьких таксисток, не упускает случая подлететь к девочкам, попадающимся на его пути. Мне всегда казалось, что к моей Лари он испытывал особые чувства. Его хозяин дружит с хозяином чудного, на удивление игривого, молодого бассета, которого мы называем – Наш Большой Такс.
       Компанию крупных собак украшает три курцхарена и один драцхарен. Все они бестолково носятся по парку одновременно во всех направлениях, но зато демонстрирует нам классическую стойку легавых собак. И, хотя охотничью стойку на трех ногах наши таксы делают постоянно и ничуть их не хуже, приходится признать, что в этой позе они неподражаемы.
 В эту компанию входит некто Кайзер. Этого курцхарена мы встречали на прогулке чаще других. Нам поначалу было жалко его хозяйку, которая вечно искала свою собаку и вместо «здрасте» спрашивала «а вы не видели моего Кайзера?». Однако вскоре кто-то заметил, что на самом деле она не очень-то и волнуется за его побеги: Кайзер послушно прибегает на звук свистка, чтобы отметиться. Когда в моду стал входить ультразвуковой свисток, - этот последний писк собачьей моды, - хозяйка Кайзера немедленно обзавелась новинкой, а мы зачахли от зависти.
       Достойное украшение этой компании - молодой голубой дог, который прямо на наших глазах из забавного щенка превратился в забавного подростка. Этот долговязый недопесок размером с доброго теленка весело резвился на большой собачей поляне. Прочие собаки, а в частности вся мелочевка, сильно рисковали жизнью, пока хозяин не смекнул, что пора им примкнуть к серьезным собакам.
К числу серьезных собак наряду с другими крупными породами относятся лабрадоры. Многодетная почтенная мамаша Чара, вечно беременная, или обвешанная своими многочисленными щенками, что ярко отражается на ее отвисших сосках, иногда сопровождаемая кем-то из отпрысков. И еще парочка – Дэзи и Кэнди. Праздно гуляющая публика, особо не разбирающаяся в породах собак, при встрече с лабрадороми живо реагирует «О, собака Путина». И однажды я слышала, как одна из хозяек гордо ответила: « Это - Путевая собака породы лабрадор!»
Взрослые собаки этой породы степенно прохаживаются рядом с хозяевами без поводков, а молодые норовят улизнуть и порезвиться в собачьем обществе. Когда молодежь затевает игры, взрослые сидят рядом с хозяевами и с осуждением взирают на затеи молодых собак. Хозяева же, стоя тесным кружком, любуются на подрастающее поколение и обсуждает свои проблемы.
Чау-чау тоже входят в компанию крупных собак. Их то ли два, то ли три, но выделяется один. С ним случилась печальная история – он заболел какой-то странной болезнью, при которой черный пес весь побелел, будто стал седым. Хозяйка как-то лечила свою собаку, но это мало помогало. Они вдвоем прогуливались в стороне от других собак. Может быть, чтобы избежать лишних вопросов – уж больно странно выглядела эта собака. Другие чау-чау степенно выгуливают своих хозяев, не позволяя себе никаких вольностей.
Рыжий тасаин Тори имеет чудное имя – Аматерассу – Богиня Солнца. Когда Тори была молодой, она часто доставала мою Лари и других собак своей странной манерой знакомиться. Завидев издали другую собаку, она, вытягиваясь в струнку, прижималась к земле, готовая рвануть навстречу собаке. Как только расстояние между нею и собакой сокращалось до необходимой величины, Тори срывалась с места и подлетала к собаке на такой скорости, что казалось, будто она сметет ее со своего пути. Долетев до собаки, Тори тормозила всеми четырьмя лапами и резко останавливалась. Она ни разу не причинила собакам никакого вреда, но мелкота наша визжала от страха, а хозяева мелкоты орали на невозмутимого хозяина Тори и тихо ненавидели их обоих. Когда Тори подросла, эта форма знакомиться как-то сама собой пропала, и мир восстановился.
Несколько бесцветное украшение крупногабаритной собачей компании – овчарки. Их несколько, но все они какие-то незаметные. Это как черно-белое кино по сравнению с цветным. Поскольку они практически никак не проявляют себя, я плоховато знаю их и могу допустить, что и среди них вполне могут быть цветные кадры.

Еще многое я могла бы рассказать о собаках и собачниках. Но уже ночь. Осенняя и ненастная. Лари крутится возле моих ног и изредка взлаивает, напоминая, что пора и честь знать. И то верно. Собака пропустила вечернюю прогулку. Мы уже было оделись, открыли дверь, а там ветер и дождь. Лари уперлась всеми четырьмя лапами, а я облегченно вздохнула – слава Богу, - можно еще поработать.
Сейчас уже чувствую, что теперь от Лари не отвертеться. Знаю, что будет дальше. Вернемся. Я – снова за компьютер. Лари – поест и спать, но спать не надолго. Обнаружив, что меня нет рядом, подойдет ко мне и будет лаять, пока я не покину свое насиженное место.
«Ладно уж, идем!» - говорю я собаке, и мы вываливаемся в дождливую осеннюю ночь.
Санкт-Петербург,
Осень, 2008г.