Тут, как-то, одна туристическая фирма предложила написать небольшое эссе о трех странах, куда бы мы хотели поехать. Победители получали бесплатную путевку в одну из описанных стран. Ну, реклама - рекламой, а почему бы не вспомнить то, что было, и куда тянет? Оказалась ручка в руке и бумага на столе. Что в итоге получилось, смотрите ниже.
Три страны, три страны, так что же выбрать? Как писал Высоцкий,
"Лучше гор могут быть только горы,
На которых еще не бывал…"
Я добавлю: "Увижу не скоро
Я страну, под названьем Непал"
Из столицы Непала – Катманду выходят экспедиции для покорения главной "горушки" Земли - Джомолунгмы. Очень много народу там еще НЕ БЫВАЛО и вообще не будет. А сколько восходителей погибло – умерло, чтобы увидеть вершину, и, хотя это и "лучше, чем от водки или простуд", может, мне и не ехать туда, есть ведь еще места и поближе, где можно умереть. Вот, например, Париж. Кажется, про него есть официальное свидетельство: "Увидеть Париж и умереть"?
Жена, конечно, стонет по музеям,
А также Нотр Даму Де Пари.
На них по телевизору глазеем,
Но вслух о том, увы, не говорим.
Ну, понятно, перед Парижем надо заехать в Шампань, и в первый и последний раз выпить настоящего шампанского. В Провансе, если повезет, съедим беляш с мясом, жареный на прованском масле. Ну, а в Гаскони нас посетит ностальгическое воспоминание о главном советском гасконце с хриплым голосом, - Михаиле Боярском, и мы «По-ра-, по-ра-, по-радуемся…»
Почему бы, не побывать в Чехословакии (которой сейчас тоже нет, как и Югославии и СССР)? Помню 1969 год, Прага, Братислава, Пльзень, где я, не пьющий пива, был вынужден изменить своим принципам (и не пожалел об этом). А то, - маленький городишка Усти над Лабой, где родился Олдржих Сметана. В 9 вечера на улицах уже никого, и магазины не работают, а на костеле (или церкви) - отпечатанный плакат с фотографией "Родные … сообщают о его смерти". И так с каждым умершим. Сейчас, наверно, там тоже новый Вавилон с наркотиками, дискотеками, круглосуточными магазинами, слоняющейся молодежью и периодической стрельбой?
Китай, город Дальний (рядом с Порт Артуром, кто еще сейчас его помнит?), бывшая крупнейшая наша военная база за рубежом. Ликование народа в 1949 году, когда образована КНР и подписан договор с нами. Теперь войска за три месяца должны покинуть эту страну, а уже началась война в Корее. Поэтому, пароходы не ходят, и все должны ехать на поездах, которых не хватает. Ах, дорога в теплушках, – товарных вагонах по четыре семьи с вещами. Память, память, как же мне хотелось побывать там, пройти по улицам, заглянуть в домик, где прошли четыре года моей жизни. Нет сейчас того домика, и нет той очаровательной маленькой китаянки с розой в руках, которую я помню уже столько лет. И того Китая уже давным-давно нет, а другой – динамичный, растущий, идущий с ошибками, но вперед, вперед. Может, туда я хочу, мечтаю попасть (у Золотухина "На исток речушку – к детству моему"). Ой, нет, как бы я туда ни хотел, атипичная пневмония круто меняет мои планы.
Ехать сюда, километров на сто юго-восточнее Ашхабада? Степь за городом сплошь красная – цветут маки. Я помню, снег зимой был единственный раз, так что, туркмены были весьма тому удивлены, а что касается верблюдов, то они отнеслись к этому спокойно, продолжая что-то жевать и время от времени сплевывая по сторонам.
Ну, а вот поближе – лет 40 назад. Маленький гарнизон недалеко от Цесиса, районного центра в Латвии. Крепкие крестьянские хутора, рослые латышки, усадьба Вейденбаума, – латышского поэта, умершего так рано, что кроме маленького сборника стихов, да этого, вроде, музея, ничего не осталось. Слегка суховатoe “Sveiki”, когда заходишь в магазин. И праздник Янки Купалы в Юрмале на Рижском взморье. Декоративные еловые ветки с блестками, горящее колесо на столбе, а молодежь водит хороводы, а затем разжигает костры. Ребята и девушки, многие в белых брюках, прыгают через эти костры, а то хлещут друг друга зелеными ветками. То-то мамы будут чертыхаться, отстирывая с одежек результаты забав своих здоровых деток. А хозяйки домов, что у самой воды, всю ночь ходят часовыми вдоль своих дощатых заборов, чтобы к утру от них не остались одни колышки. Вот и приходится ребятам поддерживать огонь в кострах с помощью старых покрышек.
Еще, – раннее солнечное утро в Паланге, по утрам везде на пляже кусочки солнечного камешка, то прозрачного, то матового, а то светло-желтого и темно-коричневого янтаря. И пляжи Балтики, – это совсем не то, что давка на горячем песке в Алуште, или на мелких камнях в Ялте. А если попадешь туда, где песчаные дюны спускаются к воде, ощущение совсем необычное, неземное. Ба, и Литва, и Латвия тоже уже не наши, да и Украина с Крымом давно самостийные.
А вот – совсем рядом, - лет 15 назад, Кавказское побережье Черного моря. Полчаса на автобусе из Адлерского аэропорта, речушка Псоу (помните такое вино?). По левую сторону моста, – милицейский пост, у которого стоят 3-4 белые березки, а по правую, - такой же пост, но с мощной магнолией над ним. Это уже Абхазия (составная часть Грузии, для тех, кто не помнит экономическую, а сейчас и политическую географию). И, практически сразу, - Леселидзе с зимним центром подготовки олимпийской сборной с тартановой дорожкой, крытым легкоатлетическим комплексом и просторным пляжем с такой чистой водой, что и не сравнить с пляжами Одессы, Скадовска и Крыма (за исключением, может быть, Феодосийских). А дальше, по дороге вдоль моря, сначала Гагры со своими зимними и летними вечерами, затем Сухуми, - все это был сплошной летний праздник жизни. А затем этот праздник стал местом смерти и крови, и сейчас – безжизненная зона для туризма. И опять, это уже не наше.
Ереванский аэропорт, построенный так, что советские киношники все норовили снять там куски фильмов о Западе. Автобус взбирается вверх, минует завод шампанских вин, и пошла горная карусель, Эчмиадзин – горный курорт и тренировочная база горнолыжников и прыгунов с трамплина. Вроде, дорога выровнялась, неожиданно глаза упираются в водную гладь. Слева, спереди и сзади – горы, а справа – справа до горизонта это озеро Севан, жемчужина Армении. И островок с храмом, который стал полуостровом после постройки гидростанции и сброса воды. Слава Богу, вовремя остановились. Каменная “Ах Тамар”, застывшая oт горя, что так и не дождалась своего возлюбленного, который не смог переплыть к ней с острова (сейчас, – никаких проблем, хоть пешком, хоть на такси или на туристическом автобусе). Но нет, она стоит и смотрит, и никак не дождется того единственного, которого не заменит ей никто. Прикрывает рукой огонек вечной любви, чтоб не задул его никакой ветер, не залил никакой дождь.
Температура воды в озере - бр-р-р, тут купаться, не то, что осенью или весной, даже летом жаждущих – раз-два и обчелся. Зато обгореть здесь, проще пареной репы, за три часа белокожие туристки становятся цвета вареных раков, не замечая этого.
А если ехать дальше по этой дороге, то попадешь в страну чая и грузинских вин, родину Генералиссимуса. И въезжает машина в узкие улицы Тифлиса, сохранившие дух той страны, где "На холмах Грузии лежит ночная мгла…" Байки о царице Тамаре и ее замке, стоявшем на берегу Куры, в воды которой ранним утром выпадали из замка грузинские парни и молодые мужчины. А вот у нашей императрицы ее неравнодушие к сильным представителям сильного пола (гренадерам, например) изливалось орденами, офицерскими мундирами и поместьями. Так что, кавказские женщины – это особая статья. Стройные, гибкие и неотразимые в молодости, с годами они приобретают властность и горбоносость. Но пока они молоды… Недаром, у кавказской красавицы и белобрысого русского парня, меньше, чем за полгода, родилось более 10 детей, названных "Персидскими мотивами", которые почти за 80 лет нисколько не постарели. Да, что-то никак я с Кавказа не сдвинусь. Теперь уже ни мне, ни России не сказать: "Кавказ подо мною"...
Чу, тоже юг, тоже виноград, но другой, – белые, наливные, сладкие "дамские пальчики". Лопающиеся рубиновым соком гранаты и обалденные дыни. Тут же - горячие манты, и блюда из баранины, и острые запахи разных приправ, - да это же рынок в Ташкенте! Широкие проспекты, метро, новые здания, отстроенные после землетрясения, а вот поближе к окраине, – узенькие улочки и высокие глиняные заборы, так что, на улицу не смотрит ни одно окно. И, если в центре девчонки ходят, кто в короткой юбочке, кто в брюках, то здесь уже, – шейдаши (шаровары), халат, а то и чадра или платок, надвигаемый на лицо, когда навстречу идет мужчина. И тут уже нет русского языка.
Да что я, все по "заграницам"? Есть, есть одна страна, куда все мечтают попасть, и, чем старше становятся люди, тем острее это желание. Многие не понимают, что они хотят, что ищут, и где ищут. А страна эта называется ДЕТСТВО, только там было самое яркое солнце, самые сладкие конфеты (пусть это были простые карамельки), самые веселые каникулы и неподдельная радость. И это - уже Россия.
Приморье, военный гарнизон под Спасском. Мальчишки на стрельбище набирают гильзы и помятые пули, – праздник на полгода. А вот, ранним утром после дождя набрели ребятишки на заросли диких пионов. Mокрые по пояс девчонки и мальчишки с охапками белых и бледно-розовых пионов возвращаются домой, и у гарнизонных мам – проблемы, куда поставить всю эту прелесть. Июль – женьшень нам не попадается, но вот крупныe желтые и коричневатые с точками орхидеи (венерин башмачок) с густым шоколадным запахом дурманят наши головы. Август – сентябрь, - на сопках созревает виноград, и, пусть он кислый, но мы еще не избалованы сникерсами, фругуртами и датскими кексами и собираем этот виноград, едва продираясь через густые заросли, и оскомина потом - целую неделю, но и зимой и весной все вспоминаем, и думаем, когда опять пойдем по виноград. И лесные орехи, и грибы и ягоды. Никакие два ведра белых, собранных в 30-40 лет, не сравнятся с первыми четырьмя сыроежками, найденными в 10.
Карелия со своими озерами и стройными высоченными соснами … "Остроконечных елей ресницы Над голубыми глазами озер..." Сказочное деревянное зодчество, где Кижи - самое выдающееся, похолодание в мае в Петрозаводске во время вскрытия Онежского озера, вишневый и яблоневый цвет на улицах, великолепная рыбалка и грибные места, первые волнения из-за девчонок, последний звонок и растерянность после выпускного вечера, -
что нас ждет впереди. Какая она – взрослая жизнь?
Архангельск, – лесозаводы, деревянные мостовые, холодноватая северная природа, когда радуешься каждой веточке сирени и черемухи. И треска во всех видах, и нежные пироги с палтусом. Брусника да морошка радуют охотников за ягодами. Катки с ноября по март во всех дворах и стадионах. А где-то в декабре-январе, три - пять раз в месяц по ночам появляется дрожащее и переливающееся, загадочное и притягательное Северное сияние. Можно и два часа простоять, глядя, как плавно и медленно меняет свою форму и цвет эта электрическая занавеска, раскинувшаяся на полнеба.
Так в каких же трех странах я мечтаю побывать? Нет, сейчас галопом смотреть экзотику, слушая плохо говорящего гида, я, пожалуй, не хочу. Сбитые ноги и расстроенный местной едой желудок добавляют отрицательных эмоций. И в России есть много мест, где можно благоговейно насладиться окружающим, открыть для себя столько нового, пройдя музеи Урала и увидев там все богатство Хозяйки Медной горы. И если даже и не попытаться зайти на Красноярские столбы, то хотя бы посмотреть их вблизи. Можно спуститься на байдарке по какой-либо из быстрых речушек, а то и неспешно проплыть на теплоходе до Астрахани и обратно, или пройти по Серебряному кольцу…
Андреевка 2003 - 2004