Робинзон 21 века

       Все события являются вымышленными,
       совпадения с реальными людьми случайны


       Семья Робинзона. Его побег из родительского дома

       «С самого раннего детства я больше всего на свете любил море. Я завидовал каждому матросу, отправлявшемуся в дальнее плавание. По целым часам я простаивал на морском берегу и не отрывая глаз рассматривал корабли, проходящие мимо. Моим родителям это очень не нравилось.» - так начиналась моя любимая детская книга «Робинзон Крузо», которую я перечитал не один десяток раз. К тому же этот первый абзац Даниэль Дэфо написал явно про меня.
Родился я в городе Ленинграде 12 апреля 1961 года. В последствии этот день стал мировым праздником - Днем Космонавтики. Мало того, родителя моего звали Алексей Сергеевич. Он закончил Художественно-промышленное училище им. Мухиной по классу скульптуры и успешно трудился на этом поприще. Шедевров, конечно, не создавал, слыл больше хорошим ремесленником, чем творцом - гигантоманом вроде Церетели. Однако в семье всегда был кусок хлеба с маслом и красной икрой. И это, кстати, в период правления непредсказуемого Никиты Сергеевича, когда вся страна стояла в очередях за белым хлебом. Мама-Мария Петровна исполняла оперные арии в Мариинке. Оба моих родителя любили свой город, который, как и все его жители в то время называли Питером, любили свою страну-СССР, следили со всем её народом за успехами в освоении космоса и поэтому конечно на семейном совете единогласно назвали меня Юрой.

       И так, разрешите представиться - Юрий Алексеевич Гирин (жаль, что не Гагарин, маленько не хватило буковок в фамилии). Рос я довольно избалованным ребенком, всё за меня в детстве вплоть до окончания школы делала домработница - тетя Клава. Родители видели моё будущее только в искусстве, и поэтому я занимался в музыкальной и художественной школах одновременно. Кроме того, на дому меня регулярно посещала мадмуазель Натали - девушка в возрасте 64 лет, которая давала мне уроки хороших манер, а так же немецкого и испанского языков, за что я ей безмерно благодарен по сей день. Жаль только, что английский в то время был не в моде, как язык потенциального агрессора.

Жила наша семья почти в центре Питера - на Загородном проспекте в доме дореволюционной постройки, всего в одной остановке от Витебского вокзала. Из выше сказанного можно сделать только один вывод – детство моё было отнюдь не безоблачным, никогда не хватало времени поиграть во дворе с пацанами в войну или погонять на пустыре в футбол. В те немногие свободные дни, когда никому до меня не было дела, я убегал Гавань и «по целым часам простаивал на берегу, рассматривая корабли, проходящие мимо».

       Проще говоря, я бредил морем. Кроме Дэфо зачитал до дыр Сабатини, Станюковича, Грина, Лавренёва и Майн Рида. Поскольку в совсем раннем детстве я был слабым мальчиком, да к тому же ходил в музыкалку со скрипкой, дворовые пацаны всегда норовили попасть мячом мне в инструмент или в организм. В конце концов, всё это порядком мне надоело и скрипка, и футболисты. Я решил стать сильным, научиться давать сдачи, для чего записался в секцию борьбы самбо. Секцию выбрал себе самую лучшую, где тренировался в то время чемпион города Володя Путин. Борьба увлекла меня настолько, что я совсем забросил скрипку, в результате чего имел очень неприятную беседу с родителями. Однако бог наградил меня упрямым характером, даже в возрасте семи лет родители не смогли вернуть меня на путь предков – служителей Мельпомены и Терпсихоры. Хотя на скрипке и фортепьяно я до сих пор музицирую с удовольствием под настроение.

       Благодаря своему упорству и хорошему тренеру, я буквально через два года уже валял во дворе сверстников по асфальту. В своей весовой категории на всех соревнованиях ниже второго места не опускался и в шестнадцать лет выполнил норматив кандидата в мастера спорта. Если бы занимался самбо дальше, то наверняка стал бы мастером. Но тут в средине семидесятых в стране началась эпидемия восточных боевых искусств. Народ всех возрастов валом валил в секции каратэ, ушу, айкидо. Те, кого не принимали, сами шили кимоно и занимались в подвалах по перепечатанным на машинке пособиям с рисунками под копирку. Я обошёл полтора десятка легальных и подпольных залов города, но зато нашёл самого лучшего сэнсея. Игорь Иванович Коваленко в начале пятидесятых пять лет изучал ушу у большого мастера в Китае, где тогда служил его отец. Конечно, это был не Шаолинь, однако несколько стилей наш сэнсей освоил в совершенстве и по мере возможности передавал их ученикам.

       Постигая древнее искусство рукопашного боя, я не переставал мечтать о море. Ещё до выпускных экзаменов изучил анонсы всех военно-морских училищ Питера и пригородов и решил поступать на отделение подготовки водолазов Ленинградского Высшего Военно-Морского Инженерного Училища. Причина - трехлетнее обучение, хотелось поскорее стать офицером и полностью самостоятельным человеком.
Однако не всё оказалось так просто. На отделение принимали только военнослужащих, прослуживших не менее одного года. Я же поступал с гражданки и был единственным «пиджаком» по терминологии начальника отделения. Но всё же к вступительным экзаменам меня допустили. Основную роль здесь сыграли КМС по самбо и отменное здоровье. Все экзамены я конечно сдал на отлично, а по физкультуре получил пятерку автоматом. И так, в августе 1978 года я был с треском зачислен в отделение подготовки водолазов Ленинградского Высшего Военно-морского училища. Название его в сокращенном виде золотыми буквами сияло на ленточках бескозырок курсантов.

       Поскольку из всего личного состава первого курса отделения один я не принимал присяги, мне выдали бескозырку без ленточки. Это сразу выделяло меня в строю остальных курсантов и давало повод старшим товарищам поучить жизни салагу, не нюхавшего пороху. Однако я заранее был к этому готов и морально и физически. Первый конфликт возник буквально на другой день после приказа о зачислении в училище. В соответствии с расписанием я и отслуживший полтора года на границе курсант Вася Сухоруков были назначены на объект приборки в умывальник отделения. Это довольно большое помещение с кафельным полом и двадцатью раковинами по стенам. Раковины следовало помыть, бронзовые краны надраить до блеска, а палубу скатить. И так три раза в день. Когда мы оба по сигналу «Начать утреннюю приборку» прибыли в умывальник, Сухой сразу же распорядился:
- Ты, салобон, будешь мочить приборку, об окончании доклад мне.
- С какой это стати? – возразил я – объект на двоих нарезали, вот ровно половину я и уберу. Вася даже не удостоил меня ответом, уселся на подоконник и закурил. Подумаешь, какой-то птенчик там кукарекает. Он был ростом на голову выше меня и на 20 кг тяжелее, не говоря уже о серьёзной боевой подготовке в погранвойсках. Само собой он ничего не знал о моих успехах в самбо и каратэ и явно недооценивал противника. К моменту окончания приборки десять кранов блестели, надраенные асидолом, раковины под ними сверкали чистотой, а палубу из уважения к старшему товарищу, я всё же скатил всю. Однако такой расклад явно не устроил Васю. Он бросил окурок в окно, медленно встал и подошел ко мне.
- Тебе что было сказано, салобон? После этих слов умелой подсечкой Сухой уложил меня на мокрую палубу.
– Давай мочи весь объект, если не хочешь продолжения. – распорядился Вася, расставив таким образом все точки над «И» в наших отношениях.
Следующий ход был за мной и он не заставил себя долго ждать. Я подошёл к Васе, хлопнул его по плечу , когда же он недоуменно начал разворачиваться, болевым приемом на правую руку воткнул Васину голову в раковину умывальника и открыл холодную воду.
- Остынь, дядя, если не хочешь продолжения.
Вася зарычал от боли и отфыркиваясь орал благим матом:
- Ну всё, солобон, теперь ты эту приборку надолго запомнишь, до конца дней своих будешь здесь языком палубу скатывать. Пусти зараза, кому говорю.
- Если ты остыл, отпущу, дернешься, опять в раковину засуну.
Подумав минуту, Вася успокоился. Я ослабил хватку, затем отпустил Васину руку и резко сделал шаг в сторону. Васин кулак просвистел в сантиметре от моего уха.
Шутки кончились, началась коррида, где Вася выступал в роли быка, безуспешно гоняя меня по всему помещению. Наконец шум в умывальнике привлек нашего замкомвзвода главного старшину Алексея Трумова по прозвищу – Лёша Трюм.
- Стоять оба - рявкнул он командным голосом, открыв дверь, - Что здесь происходит?
- Да вот салобон приборку мочить отказывается – пояснил Сухой вытирая рукавом робы покрасневшее лицо.
- Это правда? - повернувшись ко мне, уточнил Лёша Трюм.
- Никак нет, товарищ главный старшина. Я свою половину сделал. Переводить стрелки на Васю я не стал. Но Трюм и так всё понял.
- Хорошо, иди в кубрик. А с тобой Сухоруков мы здесь разберёмся.
Чем закончились эти разборки, я узнал очень скоро. Ворон ворону газ не выклюет. Годок годка никогда не подставит. Хотя Лёша отслужил два года в морпехоте, он всё равно встал на сторону бывшего пограничника Сухорукова, а не гражданского «пиджака» Гирина. На вечерней поверке зачитали изменение в расписании по приборкам. Объект-умывальник – приборщик курсант Гирин.
Сухого перевели на внешний объект. Такой расклад меня устраивал.
Однако на этом дело не кончилось.
- курсант Гирин! –зычно объявил Лёша Трюм – выйти из строя.
Я сделал два положенных по уставу шага и повернулся кругом.
- за некачественную приборку на объекте объявляю два наряда вне очереди.
Меня всегда коробила любая несправедливость, а тут *ЗКВ явно лил воду на мельницу своих годков. Нарушая субординацию и дисциплину, несмотря на устав и домашнее воспитание я ляпнул в ответ:
- Ага, щас, разогнался аж два раза.
ЗКВ опешил от такой борзости:
- За пререкания со страшим по званию неделя без берега.
Но меня уже понесло:
- А пупок не развяжется?
- Две недели без берега – рассвирепел Лёша Трюм.
- А сала в шоколаде Вам не надо случайно? – завелся в ответ я.
ЗКВ сбавил обороты, распустил строй, обещав доложить по команде о недостойном поведении курсанта Гирина. После отбоя дневальный передал мне приказание ЗКВ прибыть в канцелярию отделения. Там находились кроме ЗКВ три комода**.(*ЗКВ -заместитель командира взвода
**комод-командир отделения)
Разговор начал Лёша трюм:
-Ты что же это, пацан, старших не уважаешь.
- Хорошо, устав в сторону, давай на «ты», - согласился я – старших уважаю не за должность и возраст, а за справедливость. На то они и старшие, чтобы мудро поступать, а не прикрывать проколы своих корешей.
- Ты на что намекаешь? – вступил в беседу один из комодов.
- Не намекаю, а открытым текстом говорю. Свою работу я всегда сделаю, а пахать за другого дядю и стирать кому либо носки не намерен.
- Это кто же заставлял тебя носки стирать? – последовал очередной вопрос.
- Никто не заставлял, а вот приборку делать на чужом объекте пытались заставить, но безуспешно.
- Кто пытался? – уточнил второй комод.
- У ЗКВ спросите, он в курсе. Я своих не сдаю.
Ответ начальству понравился. Комоды одобрительно переглянулись с Лёшей.
- А грубить замкомвзвода на вечерней поверке при всех, это как?
- Виноват, исправлюсь при условии его справедливых решений. Будет за мой счет прикрывать пролёты годков, нарвется опять.
- Ну ты сильно-то не борзей – вступил в разговор Лёша Трюм. – можем и рога пообломать.
- Вчетвером возможно и обломаете, а один на один ещё посмотрим. Готов бодаться с кем угодно и когда угодно – согласился я.
- Значит, забито – повеселел Лёша, надеясь не без основания поднять в глазах подчиненных свой пошатнувшийся морпеховский авторитет - завтра в 15.00. жду тебя в спортзале.
- Всегда готов! Разрешите идти?
- Курсант Гирин, отбой. – скомандовал Лёша.
И я с чистой совестью упал до утра в койку. Так закончился первый день обучения на офицера-водолаза. Впереди было ещё 1094 дня учебы и практики на кораблях и в частях ВМФ СССР.
К назначенному времени в спортзал стянулся весь, свободный от вахт, личный состав отделения. Всем было любопытно узнать, накостыляет ли ЗКВ салабону или тот сам навешает начальнику люлей. Что ни говори, а развлечение. Морально я давно был готов к предстоящему бою. Как писал великий китаец Лао-цзы:
«Основная цель бойца в кэмпо – вывести их строя противника наиболее эффективным способом и с наименьшей затратой усилий. Для этого следует правильно оценить соотношение сил и выбрать оптимальные варианты времени, дистанции, боевой стойки применительно к физическим данным противника, а так же реальным условиям схватки». Лёша Трюм был на голову выше меня и значительно тяжелее. Наверняка кое-чему его научили и в морпехоте, однако Лао-цзы он не читал. Для себя я принял решение рубить его с первого удара, иначе мне придётся довольно туго в обороне. Лёша вышел на ринг босиком, но в боксерских перчатках. Я встал напротив с голыми руками.
- Не боишься ручки поломать ? – ехидно поинтересовался Трюм
- Представь себе, нет – спокойно ответил я – у меня к тебе предложение, всех зрителей отправить за дверь, не хочу, чтобы они видели, как я роняю на палубу авторитет начальника.
- Ты бы за себя побеспокоился – ухмыльнулся ЗКВ, но, тем не менее, посчитав мое предложение существенным, выгнал всех любопытных из зала, несмотря на их возмущение, – тут вам не цирк. Мы вышли на средину ринга. Как только Лёша принял боевую стойку, я с ходу врезал ему тыльной стороной ладоней по глазам и хлопнул открытыми ладонями по ушам. Этот приём, который наш сэнсей называл «веревочка», был очень эффективен в схватке с превосходящим противником. Прошло ровно полсекунды и, когда я открыл дверь спортзала, зрителям предстала удивительная картина. Леша сидел на ковре нечленораздельно мычал и мотал головой, ничего не видя и не слыша. После этого боя мой авторитет среди сокурсников поднялся на небывалую высоту и уже никогда не падал вплоть до получения лейтенантских погон.
В училище на специальном факультете обучалось несколько десятков кубинцев. Я быстро подружился с ними благодаря своему испанскому. Мы вместе ходили в увольнения, в театры, и на танцы, где я по мере сил помогал горячим карибским парням общаться с нашими северными и холодными красавицами. Но самое главное – кубинцы официально занимались каратэ, которое в то время на Острове Свободы не было запрещено, как в СССР. Благодаря этому обстоятельству я положил в копилку восточных единоборств ещё три года интенсивных занятий каратэ-киокушинкай.  В июле 1981 года я получил диплом с отличием и погоны лейтенанта военно-морского флота. Мои однокашники по школе к тому времени только заканчивали третий курс институтов, а я уже был дипломированным специалистом водолазного дела. На ежегодной встрече выпускников школы, куда я пришел в белом кителе с кортиком, не было отбоя от девчонок. Директор и учителя важно жали мне руку и поздравляли со «столь знаменательным событием».
Вскоре, после месячного отпуска, я через всю страну поехал на Тихоокеанский флот и опять вопреки воле родителей. Они хотели пристроить меня на любую должность в Ленинградской военно-морской базе. Однако душа просила простора и новых впечатлений, которых, к слову сказать, в последствии оказалось и избытком.
 
Выпуск лейтенантов для любого училища - событие знаменательное, а для военно-морского вдвойне. Первое построение в курсантской форме для получения погон и кортиков. Они на всех выпускников разложены по столам, перед которыми стоят заслуженные адмиралы. Подхожу строевым шагом к столу и докладываю:
- Товарищ адмирал! Главный старшина Гирин для производства в офицеры военно-морского флота прибыл.
- Поздравляю Вас с производством товарищ лейтенант.
- Служу Советскому Союзу!
Крепко сжимая в руке кортик и лейтенантские погоны, возвращаюсь в строй. Когда весь выпуск получил офицерские регалии, нас распускают для переодевания в лейтенантские мундиры. Уже через полчаса мы, враз повзрослевшие, стоим в праздничной коробке выпускников. Звучит команда :
- К торжественному маршу…, по-ротно…, на одного линейного дистанции…, рота выпускников прямо… остальные на пра-во…, равнение на право… Шагом марш!
Мы плывем черными рядами в ослепительно белых фуражках, золоте шитья и погон, чеканя шаг последний раз по плацу училища мимо гостевых трибун, командиров и преподавателей, родственников и подруг. На их лицах гордость за нас, улыбки и слезы одновременно. Летят цветы под ноги молодых лейтенантов и разбиваются девичьи сердца.
Я мог бы рассказать много интересного про службу в ВМФ, но это тема для отдельной книги. Здесь, как и обещал, опишу только свое отшельничество на острове в заливе Петра Великого.

       Служба и отставка. Робинзон поселяется на острове.

       Распределение я получил в отряд борьбы с ПДСС (подводные диверсионные силы и средства) Тихоокеанского флота, который в то время базировался в бухте Чажма Приморского края.Кроме нашего отряда соседями по базе были бригада тральщиков под командованием капитана первого ранга Владимира Куроедова и база минно-торпедного оружия.  Ближайший к отряду населенный пункт носил гордое название – поселок Разбойник и представлял из себя одну улицу без асфальта по четыре дома с каждой её стороны, в одном из которых две квартиры на первом этаже занимал магазин военторга. Само собой никаких бытовых и прочих удобств. Из всех развлечений один телевизор с двумя программами. До ближайшего культурного цента - Дома Офицеров в городе Фокино 14 км грунтовой дороги.Там же находились блага относительной цивилизации, куда ежедневно возили детей в школу, жен офицеров на работу, больных в госпиталь, так как кроме магазина военторга, в поселке больше не было ничего.  Контраст по сравнению с Питером настолько разительный, что у меня просто не было слов, чтобы выразить переполнявший меня восторг от нового места службы. Но, зато какая природа вокруг - уссурийская тайга с её изобилием флоры и фауны, Японское море и южное горячее солнце в достаточной мере сглаживало первое впечатление от Разбойника. Командование части выделило мне однокомнатную квартиру с титаном в пяти-этажке на двоих с таким же холостым лейтенантом из бригады тральщиков и я с головой окунулся в служебные будни.Со временем человек привыкает ко всему, привык и я к нелегкой, но исключительно интересной службе подводного бойца. Привык каждое утро бегать с матросами на зарядку по берегу Японского моря, нырять в это море самому и обеспечивать водолазные спуски подчиненных. Привык стрелять из всех видов оружия на суше и под водой, отрабатывать приёмы рукопашного боя и захваты языка с любого плавсредства. Кроме того мы занимались подрывом плавающих мин и поиском магнитных мин под днищем кораблей Приморской флотилии. Раскрыть все секреты подготовки боевых пловцов ВМФ я  не могу и сейчас. Скажу только, что «морские котики» США и рядом с нами не стояли.
 За год я настолько втянулся в службу, что в первый свой офицерский отпуск  дома в Питере на телефонный звонок спросонья ответил: «Дежурный по отряду ПДСС лейтенант Гирин», чем привёл в полнейший восторг и своих питерских родственников. Каждое моё явление к родным пенатам сопровождалось поисками очередной невестки. Родители приложили немало усилий в этом направлении, неоднократно пытаясь сватать мне дочерей всех своих  друзей и знакомых. Но эти усилия не дали результата. Как только очередная питерская фифа узнавала, где ей предстоит нести нелёгкую вахту офицерской жены, тут же ложилась на обратный курс. Да и я в то время не очень жаждал создавать семью, тем более, что в 1984 году меня отправили в загранкомандировку на нашу базу Камрань. Во Вьетнаме я познакомился с бойцом отряда спецназначения вьетнамской армии Нгуеном. Его подразделение несло службу по охране полуострова, где располагалась база. Благодаря ему я пополнил багаж восточных боевых искусств вьетнамской борьбой Вьет Во Дао. Через два года я вернулся на Родину с новыми знаниями, умениями и в новом звании – капитан-лейтенант.

      Это был период великого расцвета вооруженных сил СССР. Мы регулярно бодались с вероятным противником на всех континентах и просторах мирового океана. Довелось и мне поучаствовать в боевых действиях сначала в Кампучии, потом в Персидском заливе. «Буря в пустыне» свела отряд со знаменитыми «Морскими котиками» US NAVY. Слабоваты оказались ребята против наших. Снаряжение у них просто отличное, а подготовка односторонняя. Узкие специалисты, знают и умеют все, но только в одной области. Мы же универсалы, а потому из всех тяжелых ситуаций выходили без посторонней помощи, только своими силами. Там в заливе дали мне будущие союзники боевой псевдоним «Гир» в честь знаменитого американского актера, а так же и как производную от фамилии. На гражданке ребята дразнили Гирей, но это без всякого намека на внутреннее содержание.  В стране же полным ходом шла перестройка с её горбачевскими перегибами и Чернобылем. После относительного материального комфорта Вьетнама я обалдел от отсутствия в магазинах основных продуктов, ширпотреба и даже мыла. Не буду повторять историю, все, жившие тогда, отлично помят это время. 

       А теперь о моей отставке. Летом 1993 года принесла нелегкая в Приморье тогдашнего вице-президента РФ Руцкого. Ну и, как было тогда принято, руководство края вывезло его на рыбалку в одну из живописнейших бухт Русского Острова. И надо же такому случиться, что именно в этой бухте и в это время я проводил водолазные спуски с личным составом отряда. Ныряют, значит, мои ребятки строго в соответствии с планом боевой подготовки и тут появляется незнакомый катер там, где он ни при каком раскладе находиться не должен. Бывалых водолазов этот факт возмутил, старшина дает команду:
- А ну, салажня, быстро слетать на ПС (ПС-плавсредство) узнай там, что за люди, да курева стрельни.
Молодой матрос быстренько покрыл вплавь триста метров до катера, поднялся на корму и у первого встречного пассажира спросил:
- Слышь, дядя, это че за катер, закурить есть?
- Быстро вали туда, откуда приплыл – получил матрос в ответ.
- Слышь, дядя, у нас тут учебные спуски идут, давайте-ка вы сами валите отсюда, да побыстрей.

После этой фразы, а так же пары оплеух салага приплыл обратно и доложил обстановку страшим товарищам. Те, обалдев от такой борзости, мигом домчались до катера, как цунами влетели на борт и покидали в море весь, имеемый на палубе, личный состав. Не помогла телохранителям Руцкого их спец.подготовка в скоротечном бою с морскими диверсантами. Зато начальству своему доложили они, как положено, на катер было совершено нападение неизвестных лиц, которые в данном районе занимались какими-то спусками. За этот инцидент командование флота, защищая честь мундира, с треском уволило меня с военной службы в звании капитан-лейтенанта без выходного пособия.Не будь я русским в надцатом колене, я бы жестоко обиделся на такую несправедливость. Однако мы русские - великая нация и главная причина этого - внутренняя свобода каждого, кто считает себя русским вне зависимости от национальности по рождению.  Мы живём по внутреннему закону совести, на генном уровне заложенному нашими предками. Живем так, как считаем нужным, несмотря на драконовские законы любого государства, самовольно разместившегося на территории Великой Тартарии. Все приходящие на нашу землю властители только думают, что они  руководят нами. На самом же деле каждый русский принимает самостоятельные решения, не руководствуясь никакими законами, кроме закона совести, по всем вопросам от бытовых мелочей вроде заготовки дров на зиму, до момента и причины своей смерти, как правило, при защите  семьи и Родины. Причем для русских Родина – не государство Россия, а место рождения каждого отдельного человека и точка на карте, где проживает его семья. Пока никто не трогает эти святые для нас понятия, мы спокойно живем, несмотря на все тяготы и лишения, как правило, спущенные сверху «любимым» государством. Но не дай бог даже попробовать отобрать у нас нашу Родину.  История последних трёхсот лет знает такие примеры – поляки,французы,немцы - все обломали зубы о Русь. Русские долго запрягают, но быстро ездят. Завоевать нас можно только одним способом – поселиться здесь и стать русским. Причем не по паспорту, а по совести.
Кто не согласен - пишите жалобу в ООН...

       Кроме ведения боевых действий под водой и немного на суше, я ничего не умел, и чем конкретно заниматься на гражданке даже не представлял. На всякий случай, уходя в запас, прихватил в родном отряде списанный АВМ-5 (акваланг) четыре цинка автоматных патронов 7,62 и несколько тротиловых шашек. Конечно, незаконно, но и не доказуемо из-за отсутствия всего этого на сегодняшний день. Тогда же приобрёл себе карабин СКС и зарегистрировал его в местном ОВД. Оставалось только найти дело по себе. Ещё на службе во время выполнения учебной задачи по подрыву донных мин заприметил я в заливе Петра Великого место нереста трепанга, где его было не просто много, а очень много. На полученные по увольнению в запас оклады, приобрел резиновую пятиместную лодку с мотором, мокрый водолазный костюм, набил воздухом АВМ и отправился на свой первый трепанговый промысел. Охота оказалась удачной, поднял за месяц пятьсот килограммов трепанга. Переработал и сдал его в сухом виде китайцам. Можно конечно было насобирать раз в десять больше, но я оставил трепанг на рассаду, рассчитывая ежегодно снимать приличный урожай. Зря оставил.

       Когда весной 1992 года я вернулся на остров, урожай трепанга был собран до последней особи. С берега к огороду подойти невозможно. Отвесная скала высотой метров пятнадцать. Кто-то осенью зашел с моря и успешно отнырялся. Все перспективные планы пошли прахом. Дабы снова не наступить на те же грабли, я решил оборудовать на скале бункер, в котором можно было бы провести суровую приморскую зиму. На материке мне в принципе зимой всё равно делать было нечего.

       Островов в заливе Петра Великого великое множество. Большинство из них обитаемы, некоторые посещаемы дикарями в летний сезон. Есть и совершенно необитаемые, как правило, безлесные и безводные. На одном из них я провел последние десять лет и то, что довелось там пережить не идет ни в какое сравнение с островными актерскими посиделками последних героев ОРТ. По этой же причине я не даю названия места моей добровольной ссылки. Не ищи его на карте Японского моря. Пусть для тебя, читатель, как и для меня, это будет просто «Остров».

       Во-первых, что представляет собой Остров. Четыре километра в длину и два в ширину. Две высоты - 178 и 127 метров, сплошь покрытые лиственным лесом, в котором представлена вся флора Приморья: - манчжурский орех, амурский бархат, ильм, дуб, береза, ясень, жимолость, смородина, лимонник, аралия, элеутерокок. Между высотами низина и небольшая бухточка с глубинами от одного до пяти метров. Северный берег относительно пологий, южный скалистый, обрывистый. Имеет прибрежные камни, которые и отгораживают мой огород от открытого моря. Глубина между берегом и камнями от трех до пяти метров, сразу за ними крутой спуск на глубины до двадцати метров.

       Прямо напротив подводного огорода под скалой начиналась пещера. Скорее даже трещина в скале длиной метров восемь. Первые пять метров вода и в конце трёхметровая сухая площадка. Идеальное место для скрытного базирования моего плавсредства. Высота пещеры метров семь, ширина у основания четыре. Стены наверху сходились, образуя треугольный свод. Прямо над пещерой и решено было построить наблюдательный пункт, по-флотски НП. Весь запас тротила я потихоньку перевёз на остров. Выставив внизу ориентир, поднялся с тыла на скалу. Грунт на ней сверху был всего сантиметров пятьдесят, кроме травы никакой другой растительности не наблюдалось. При помощи лома и кувалды я за неделю пробил пять шурфов глубиной в лом и заложил в них тротил. Перед подрывом оборудовал в пятидесяти метрах убежище из булыжников, накрыв его сверху деревянным щитом. Закончив все приготовления к подрывным работам, поджег шнур и в спешном порядке залег под щит. Ахнуло так, что слышно было, наверное, и во Владивостоке. Благо рядом с островом в апреле яхт и катеров не наблюдалось. Иначе наверняка зашли бы любопытные посмотреть на извержение вулкана. Град мелких камней - осколков пробарабанил по щиту. Окинув его в сторону, я пошел осматривать результаты недельной работы.

       Воронка от взрыва образовалась около пяти метров в длину трёх в ширину и столько же в глубину. По краям полуметровый вал из камней. Получилось то, чего я и добивался. Осталось немного подрихтовать киркой дно котлована и можно приступать к строительству. Детали кладки стен из природного камня пропускаю, так как это просто тяжелая и нудная работа, в результате которой через два месяца внутри котлована получилась коробка три на пять метров. В стене выходящей к морю я оставил проём для окна и отгородил от помещения узкой стенкой полтора метра на предбанник. Вход был изначально задуман сверху через люк. В этом случае предбанник просто необходим для сохранения тепла в бункере. Далее до возведения крыши я выложил из булыжников печку с трубой, привёз сорокалитровый котел и намертво заделал его в печь. Оставалось только подключить радиатор и получалось в бункере настоящее паровое отопление. Крыша монтировалась из свежих березовых бревен, покрытых сверху двойной полиэтиленовой пленкой и рубероидом. На крыше я сложил из камня входной колодец размером метр на метр и вмонтировал в него крючки для вертикального трапа. Трап снимался при выполнении погрузочных работ. Над колодцем по проекту ставились козлы с блоком и вниз спокойно опускались все хрупкие предметы, а также дрова или уголь. Всё это я засыпал сверху камнями, оставшимися от взрыва, а по камням пустил слой грунта, заложив его дерном.
       Таким образом, вся черновая работа завершилась как раз к тому моменту, когда трепанг пошел на нерест. Ближайшие полтора месяца пока он будет прятаться под камнями и в расщелинах на дне, я занялся отделочными работами и монтажом сантехники. К нижнему краю входного колодца приделал на шарнирах сборник дождевой воды. Он представлял собой четырёхугольную воронку из нержавейки с центральным отверстием, к которому подключался гибкий шланг, соединявший водосборник с двухсотлитровым расходным баком. Из бака вода поступала самотеком в котел отопления и умывальник. Зимой я рассчитывал пополнять запасы пресной воды снегом, набивая его в колодец и растапливая снизу паяльной лампой. В последствии всё так и происходило короткими приморскими зимами. Для стока воды с умывальника и отправления естественных надобностей пришлось пробить в палубе отверстие до свода пещеры. Зато у меня в предбаннике получился идеальный туалет типа «сортир».
Кроме того, я привез на Остров шести секционный радиатор и подсоединил его метаполовыми трубами к котлу. От котла же сделал отвод горячей воды и на умывальник. После первого дождя проверил систему водоснабжения в действии. Я очень волновался, растапливая печку. Оказалось напрасно. Система работала отлично. Оставалось только устранить протечки. Расход топлива на прогрев отопления и работу котла меня вполне устраивал. Забив предбанник дровами можно было полтора месяца не выходить из бункера, полностью обеспечивая себя теплом и горячей водой.

       Затем приступил к внутренней отделке помещений и маскировке бункера. Стены обшил вагонкой, проложил пространство между ней и камнем минватой для теплоизоляции. То же сделал и под палубой между лагами. Холод от скалы в комнату практически не проникал, и потери тепла от отопления стали минимальными. В торцевую стену врезал окно из двух рам. По периметру окна пустил стальной уголок, к которому на шарнирах приварен был ставень из листового железа. На ставень эпоксидкой наклеил тонкие плоские камни. Закрывался ставень изнутри помещения тросиком, полностью сливаясь со скалой. Даже вблизи нельзя было заметить признаков бункера, а уж с моря и подавно. Но я подстраховался и при открытом ставне, обложил раму снаружи камнями, придав окну овальную форму. Издалека окно можно было принять за отверстие в скале. А при опасности немедленно закрывался ставень, в котором для наблюдения за противником имелась узкая смотровая щель. В последствии я не раз похвалил себя за эту предусмотрительность.

       Входной колодец закрывался стальным листом в виде противня, который легко скользил по направляющим, щедро смазанным солидолом. В него я засыпал слой земли и посадил сверху куст шиповника. Все остальное пространство над бункером в довершение маскировки тоже было засажено шиповником и аралией. Между кустами оставался проход в виде латинской «S». Его я замаскировал кустами смородины, чтобы продвигаться свободно, не царапаясь. По прямой к колодцу пройти стало невозможно, путь преграждали длинные колючки аралии. Для маскировки дымовой трубы пришлось прикатить из леса обломок расщепленного молнией дуба, выгоревшего в средине. Дымок от печки создавал впечатление, что дуб потихоньку догорает после удара молнией. Вокруг кустов я разбросал несколько десятков приличных размеров камней, что обеспечивало подход к бункеру с любой стороны без следов на траве.

       В отличие от книжного Робинзона, основной задачей для меня было оборудование комфортабельного и теплого жилья. В общении с материком я не был ограничен. Поездка туда и обратно занимала три часа. Но перевозка грузов оказалась непростым и тяжелым делом. В первый раз, загрузив шесть мешков цемента, я подошел на лодке под скалу, привязал один мешок к веревке. Затем направился в обход полтора километра и поднял мешок наверх. Спустился по веревке вниз, привязал второй мешок и опять повторил процесс подъёма. Представьте себе, сколько на эту работу ушло сил и времени? В последствии, чтобы облегчить подъём, я смастерил ворот на козлах и таким образом поднимал вручную на скалу все доставленные на остров припасы и материалы. Вместе с завершением строительства закончилось лето, и наступила замечательная приморская осень.

       Сентябрь – лучшее время в Приморье. Море нагрелось, прошли августовские тайфуны, поспели дикоросы, отметал икру трепанг. Он делает это очень интересно - встает на хвост буквой «Г» и вертит головой во все стороны, разбрасывая икру вокруг себя. Для получения потомства я загодя занялся посадкой подводного огорода, отлавливая трепанга, где только можно. Постепенно перевёз на свои камни около полутоны живых особей разных размеров. До промысловых габаритов трепанг вырастает за три-четыре года. К этому времени я рассчитывал получить грандиозный урожай. Благо течения в заливе не было, и икра оседала на месте нереста. Однако на текущие нужды пришлось выловить переработать и сдать китайцу пятьдесят килограммов сухого трепанга. На вырученные от продажи деньги я приобрел бензиновый генератор «Honda» мощностью в два киловатта для полного комфорта на зимовке, небольшую бензопилу и мегафон для отпугивания незваных гостей.

       В конце сентября началась заготовка дров и дикоросов на зиму. Я засолил ведро грибов, навялил винограда, засахарил порядочно смородины и лимонника. С берега привез мешок картошки и риса, три ящика тушенки, чай, кофе, быстрорастворимую лапшу и другие продукты из расчета на три месяца автономного плавания. Не забыл про новогодние праздники коньяк и шампанское. На всякий случай взял в аптеке дежурный набор лекарств от простуды и желудка. Выбраться с острова зимой в случае чрезвычайных обстоятельств будет проблематично. Дровами предбанник забил под завязку, еще и в лесу сложил поленницу так сказать - стратегический резерв.

       21 октября как всегда неожиданно началась зима. Ударил северный ветер свыше 20 м/сек со снегом.. Утром вышел на пробежку, моросил дождь. Вернулся в бункер, пока мылся и готовил завтрак – начался снегопад. Я срочно установил снегосборник, чтобы проверить его работу после лета. За два часа натопил 100 литров воды, сменив запас в резервуаре. Свежая водичка никогда не помешает. Завел отопительную систему, так как окно на зиму еще не законопатил и ветер мгновенно выдул все тепло из бункера. Дрова в печке быстро разгорелись, затрещал гидроударами от пара радиатор, в моей берлоге опять стало тепло и уютно. За окном бушевала пурга со всеми её атрибутами – воем ветра, косым снегопадом и приличным минусом за бортом. Но продолжалась вся эта катавасия не более суток. Уже на следующее утро ветер стих и началось великое таяние снега. Солнце припекало по-весеннему, вскоре на проталинах опять показалась зеленая трава, но вот листьев на деревьях значительно поубавилось. Северный ветер прорядил лес. Мне удалось собрать прилично сухостоя, чем значительно увеличить запас дров на зиму. С конца ноября снег уже не сходил, наступили конкретные холода.

       Я затопил печку и залег в берлогу. Хотя если быть точным, то термин «залег» подходил только для сна. Весь световой день я занимался физическим и духовным самосовершенствованием. Поднимался с рассветом, делал несколько асан йоги, затем легкий бег в течении сорока минут, обливание морской водой или обтирание снегом. Затем утренний туалет, приготовление пищи и завтрак. Один час отдых, чтение лежа. Далее следовало ежедневное повторение ката по десять раз. В первый день – хиан один, во второй – хиан два, и так далее до пятого, затем в обратном порядке. После ката шли силовые упражнения: двести отжиманий на кулаках, сто подтягиваний, пятьдесят подъёмов ног за голову с небольшим перерывом после каждого комплекса. Все это при открытом окне и свежем морском воздухе. С 14.00 до 15.00 отдых, медитация. В заключение хозработы по дому и приготовление ужина до 19.00. С наступлением темноты, запускался генератор. Под его шум я устраивался с книгой на топчане и до 20.00 обязательно засыпал, останавливая генератор, когда слипались веки. Я специально не взял с собой радио и телевизор. Решил ненадолго уйти от мира и посмотреть, что из этого получится. А получилось то, что стал отшельником на десять лет.

       Да, кое-чего я ещё не успел рассказать о себе. Как-то прочитал в журнале «Физкультура и спорт» труд Поля Брега – «Чудо голодания» и как всё в этой жизни, решил проверить не себе. К переезду на остров у меня уже был накоплен приличный опыт голодовок: раз в неделю по 36 часов, с вечера воскресенья до утра вторника, раз в квартал по неделе и раз в год по десять дней. Организм достаточно очистился и привык регулярно оставаться без пищи настолько, что первые два дня голодания я даже не снижал физической нагрузки. Потом приходилось прекращать тренировки, оставив только пробежки по острову. При подъёме в гору пульс подскакивал от недостатка химической энергии пищи, зато в покое падал до 48 ударов в минуту. Сердце и желудок отдыхали. За неделю голода я терял до шести килограммов веса, которые потом восстанавливались в течение полутора месяцев.

       Так вот, на острове голодовки проходили удивительно легко. Я просто прекращал готовить пищу, пил только дождевую или талую воду. Ничто не отвлекало от выполнения поставленной задачи и было время подумать о вечном. Причем квартальные голодовки начинались как раз в православные посты. Вместе с очисткой тела происходила очистка сознания и просветление души. Снились сны, в которых я летал, где хотел и видел, что хотел. Именно по этой причине уже пятнадцать лет не прекращаю регулярные голодания. Правда со временем перешёл на методику Малахова, которая, в отличие от метода Брега, является универсальной для человека любого телосложения.

       Занимаясь всем вышеописанным, я без приключений пережил на Острове первую зиму. Летом же на мои владения начали совершать набеги «дикари» бандами до двадцати человек. Ставили в бухте палатку и отдыхали по полной с ухой, песнями и возлияниями. Особых хлопот они мне не доставляли, принимая меня за такого же экстремала, как сами. А вот осенью, когда подрос трепанг, на огород пожаловали первые незваные гости. Лёжа с книгой на топчане в полдень я услышал характерный звук лодочного мотора. Сняв со стены бинокль и направив его на горизонт, увидел вдалеке японский катер, идущий полным ходом на Остров. Прикрыв на всякий случай ставень, я присоединил к карабину глушитель и загнал патрон в патронник. СКС прошел модернизацию ещё в прошлом году. Глушитель изготовил мне знакомый токарь с высшим токарным образованием. Оптический прицел установил и пристрелял я сам. Всё было готово к встрече гостей, осталось только выяснить их намерения. Долго ждать мне не пришлось. Катер бросил якорь прямо посреди огорода. Три человека на нём стали готовить снаряжение к спуску. На всякий случай я записал бортовой номер катера и продолжил наблюдение. Была вероятность, что это рыбнадзор прибыл хотя бы для пересчета количества марикультуры в районе.

       Двое остались в катере, а один с *петомзой (* петомза – сетка на кольце для подводного сбора марикультуры) пошёл в море. Через десять минут на борт подняли полную сетку трепанга. Дальше ждать я не стал, засунул мегафон в очко сортира, и из-под сводов пещеры на весь рейд донеслось:
- Господа браконьеры! Немедленно выпустите улов за борт и убирайтесь по-добру, по-здорову откуда пришли.
- Кто это там вякает в пещере? – поинтересовались с катера
- Дух острова – пошутил я в ответ.
- Слушай, дух. Валил бы ты отсюда сам, пока мы тебе этот дух не выпустили - заржали дядьки на катере, нисколько не вняв моему предупреждению.
Более того, один из них достал из-под сидения автомат «Сайга» и передернул затвор. Они подняли аквалангиста на борт, выбрали якорь и развернули катер ко входу в пещеру.
- Подходить не советую, будут неприятности – прокричал я в мегафон.
- Засунь эти неприятности себе в задницу – раздался ответ.
Стрелок, вскинув автомат, прошелся очередью по пещере. Через смотровую щель я взял на прицел стоящий на корме акваланг и произвел одиночный выстрел в его правый баллон. Трое с удивлением повернулись на звон пули и шипение воздуха из акваланга.
- Следующий выстрел по мотору, будете на веслах добираться до берега – продолжил я переговоры.
- Ну, гад, мы ещё и до тебя доберёмся. Готовься платить по счетам за всё – не на шутку рассердились дядьки.
- С удовольствием приму гостей сколько угодно и когда угодно – пошутил я в ответ.
Катер развернулся и помчался к берегу, однако трепанга в море ловцы не сбросили. Не жалко, пускай берут в виде компенсации за ремонт акваланга. На первый раз я отбился с минимальными потерями. Но терять бдительность после легкой победы не следовало. Эти ребята просто так дело не оставят. Худо-бедно, но в прошлом году они сделали здесь не менее тридцати тысяч долларов. Кому же захочется дарить такие деньги какому-то пещерному духу. Наверняка придут ещё раз и с большими силами. В спешном порядке я начал готовиться ко второму визиту непрошеных гостей.

       Следов моего пребывания на Острове было достаточно. А снег, который мог бы их скрыть, еще не выпал. Пришлось мне срочно заняться маскировкой. Дрова я закидал ветками, оставшимися от их заготовки. Тропинку для утренних пробежек просто завалил опавшими дубовыми листьями. В пещере убрал все следы работы фекальной системы бункера. На площадке сложил из камня бруствер, за ним имитировал место установки палатки и остатки костра. Для полной достоверности оставил одну гильзу от карабина, предварительно стерев с неё отпечатки пальцев. Хотелось убедить противника, что кто-то был здесь и ушёл навсегда вместе с трепангом. Следующие два дня я нырял для сбора и эвакуации с огорода в безопасное место всей популяции трепанга. Хорошо, что глубина незначительная, обошёлся только гидрокостюмом без акваланга. Правда, намучался и замерз капитально. Но эта предусмотрительность сыграла положительную роль в моем дальнейшем спокойном пребывании на Острове.

       Ровно на третьи сутки состоялся второй визит команды браконьеров - беспредельщиков. Опять ближе к полудню услышал я шум мотора, но катера не заметил. Как в последствии оказалось, они подошли к острову с севера. Восемь человек на двух катерах. За мысом высадили десант, двое остались в катерах, остальные по прибрежной полосе двинулись к пещере. Я дал отбой тревоги, подумав, что рядом с Островом прошло какое-то плавсредство. Моторы же они заглушили после швартовки. А равно через пятнадцать минут в пещере грохнул взрыв РГД-42, это я после установил по осколкам гранаты. Один катер принял на борт десант, так как в пещеру попасть можно было только с моря. Они для острастки и своего спокойствия ещё постреляли со всех стволов по пещере, затем спустили резиновую лодку и на ней зашли под своды скалы. Всё, что происходило внутри пещеры, я отлично слышал через очко сортира.
- Смотри, этот козёл точно был здесь.
Да, палатка стояла. И огурцы* (* трепанги – морские огурцы) наверняка тут потрошил, зараза. Интересно, осталось ли на камнях что-нибудь?
- Во, гляди, гильза акаэмовская, а выстрела мы не слышали. Глушак у него что ли?
- Да бес его знает, чего там было у него, главное когда и как он отсюда свалил? Мы же непрерывно за рейдом смотрели.
- Пошли нырнем, проверим, чего там на дне осталось.
Следующие полчаса я наблюдал за тем, как ребята обшаривали пустой огород, и с досады матерились на всю акваторию залива Петра Великого:
- Ну, сучара, я же говорил, надо было сразу его брать. А ты, блин, всё выгадывал - пускай поныряет за нас… Вот и он понырял. Где теперь все наши огурцы?
Чего же ты, Санёк, сам не стал по ночам в ПНВ* (* ПНВ - прибор ночного видения) на остров пялиться? Не пойдет он по темноте…, а вот ушёл.
- А хотя бы и так. Ты ведь тоже не согласился.
- Да кто его знал, когда он свалит, думали успеем прихватить с продуктом, пусть за нас поныряет.
- Прихвати теперь свой хрен в кармане вместо огурца.
- Хватит бесполезный базар вести, - вмешался в разговор третий голос - чего дальше делать будем? Может, остров проверим, вдруг он где-нибудь здесь **зашхерился?( ** зашхериться – спрятаться)
- Нечего здесь больше делать. Проверяй, если хочешь, а мы отваливаем обратно на базу.
Вот это фокус! Оказывается, они ждали, пока я закончу сбор урожая, и хотели весь трепанг экспроприировать на подходе к берегу или в море. Пираты недоделанные. Даже предположить не мог, в какую серьёзную заварушку чуть-чуть не попал.

       Когда катера скрылись из вида, я начал перевозить трепанга обратно. Просто поднял со дна сетки в одном месте, а высыпал на огороде. Сам расползется со временем.
После первого инцидента никто меня больше не беспокоил. В декабре вокруг острова образовался двухметровый припай, покрылась льдом лагуна. Через день я выходил на подледный лов и всю зиму имел на ужин свежую рыбу. В конце февраля значительно потеплело. Снег на южной стороне острове полностью растаял. Дни стали длиннее, настроение лучше, жизнь прекрасней. Припасов без проблем хватило до начала весны. Прошедшая зима выявила ряд несовершенств бункера. Во-первых, страшно надоела консервированная пища, однозначно необходим был холодильник. Его я решил вырубить прямо в скале предбанника, где не было теплоизоляции. Приобрел на берегу электроперфоратор, пополнил запасы топлива и начал ежедневную долбежку. Работал не напрягаясь, до очередной зимы времени хватало с избытком. В результате рядом с входным колодцем в стене получилась ниша размером полметра на метр. Я приладил к ней герметичную дверь от старого холодильника.

       Появление на Острове Пятницы

       Кроме того, мне пришла в голову интересная мысль – сделать люк для прямого сообщения с пещерой, чтобы не таскать резиновую лодку из бункера в обход. Перфоратор заработал снова, и вскоре на месте сортирного очка было вырублено квадратное отверстие в дне бункера до верхнего свода пещеры размером полметра на полметра. На берегу в ближайшей к пирсу автомастерской мне по эскизу изготовили крышку люка из листового металла. У рыбаков закупил двадцать метров капронового троса для изготовления веревочной лестницы и перевез все это на остров. Сплести лестницу труда не составило, люк тоже быстро смонтировал на месте, обклеив его снизу плоскими камнями на эпоксидном клее для маскировки. Получилось просто великолепно, открыв люк, я сбрасывал вниз веревочную лестницу и по ней спускался на дно пещеры. Если в плавсредстве долгое время не было необходимости, из лодки выпускался воздух, и я на фале поднимал её в бункер. Снизу из пещеры крышка люка сливалась со сводом и была совершенно не заметна.

       Проведенная модернизация впоследствии не раз помогала мне в щекотливых ситуациях. Продолжая обустраивать жилое пространство, я разбил огород в укромном уголке между сопками, куда не добирались летом дикие туристы. Посадил картошку, репу, капусту, морковку и редис. Земля тут никогда не обрабатывалась, и урожай получился отменный. Часть его я употребил в свежем виде, остальное заложил на зимнее хранение в вырытый неподалёку погреб. Из него и пополнял импровизированный холодильник по мере необходимости.
Важное место в период моего отшельничества занимал вопрос личной гигиены. Само собой, воспитанный в лучших традициях Санкт-Петербурга, я не мог себе позволить жить в грязи, и годами не мыться, как коренные народы севера. Смонтировать душ от системы отопления не составило труда. Однако на Острове мне остро не хватало бани, без которой я практически не мог обходиться в предыдущей жизни. Вопрос был решен кардинально.

       Банный день проходил следующим образом. На дне пещеры устанавливается палатка, перед ней разводится костер, на котором я нагревал до красного каленья несколько булыжников. Затем деревянными щипцами перекладывал раскаленные камни в тазик, заносил его в палатку и залезал туда сам. Задраив вход, плескал на камни ковшик воды, и парилка готова. Обычно я делал в парилку несколько заходов, до тех пор, пока камни не остывали, после чего нырял в море и поднимался по шторм-трапу в бункер, где меня ждал горячий душ. Заканчивалась баня традиционным чаепитием. В заварку я добавлял собранные на Острове листья бадана, смородины и нарезанные лианы лимонника. Частота банных дней ограничивалась летом запасами воды при долгих перерывах между тайфунами, зимой же увеличивалось время нагрева парилки. Для герметизации я накрывал палатку полиэтиленовой пленкой. Да и море замерзало в декабре, поэтому зимой после парилки я обтирался снегом.
Жизнь на Острове шла своим чередом по накатанной колее распорядка дня. Лишь однажды очередные дикари заподозрили неладное, наблюдая мои утренние пробежки в течение четырёх сезонов подряд. Трое любопытных пацанов подошли ко мне, когда я принимал морские ванны после физзарядки:
- Слышь, земляк, что-то мы тебя на этом острове не первый год замечаем. Ты что, живешь здесь постоянно?
- Нет, земляк, живу я здесь, как и ты, переменно.
- Мне кажется, он нам грубит, - вступил в разговор второй персонаж.
Я понял, что ребятам просто скучно, и они ищут приключений от избытка половых гормонов в крови.
- Мне так кажется, что этот остров не частная собственность и жить здесь может кто угодно.
- Вот мы и живем, - ответил третий,- а ты нам мешаешь.
- Без проблем, мешать я вам больше не буду, но и вы мне не мешайте.
- Да он в натуре грубиян. - рассердился второй, - может тебя вежливости научить?
Трое стали полукругом, отсекая меня от берега и явно намереваясь помутузить для разнообразия одинокого туриста. В глазах их на спирту вчерашних возлияний горели огни справедливого, как им, вероятно казалось, возмущения. Я без проблем мог бы нарубить из них бифштексов, но пожалев настырную молодежь, развернулся, и поплыл в открытое море. Они с гиканьем бросились за мной, даже не предполагая, что имеют дело с боевым пловцом. Борьба в воде была нашим любимым занятием на службе в отряде.

       Метрах в ста от берега я оглянулся. Линия преследования, как и ожидалось, сильно растянулась. Первый, устало, махая руками, уже нагонял меня, а последний медленно плыл где-то метрах в двадцати. Я нырнул, благо вода была изумительно чистая и видимость под водой отличная, сразу заметил своего преследователя. Он остановился на месте, перебирая ногами вертел головой над поверхностью моря. Я одним рывком сдернул с него плавки, через минуту проделал эту же операцию со вторым незадачливым пловцом, после чего вынырнул, вдохнул воздуха и направился к третьему. Он перестал плыть, с удивлением наблюдая за орущими на весь рейд товарищами. Забыл сказать, что, снимая с них плавки, я каждого слегка покрутил за изделия Фаберже. Это был наш фирменный отрядный прикол. Третий, трезво оценив обстановку, развернулся и саженкам устремился к берегу. Однако от мафии еще никто не уходил. Я без труда нагнал его и тоже оставил в костюме Адама с открученными мужскими прибамбасами. Выйдя на берег, я понес свои трофеи прямо в лагерь дикарей. Их боевые подруги в полном составе выскочили из палаток и удивленно наблюдали ползущую за мной вереницу голозадых пацанов. Я торжественно вручил призы представительницам слабого пола и легкой трусцой побежал к месту постоянного базирования. Больше, вплоть до появления Пятницы, меня никто не беспокоил.

       В отличие от настоящего Робинзона у меня Пятница нарисовалась через 10 лет пребывания на острове. В конце июля к берегу подошла яхта, с которой высадился очередной десант «дикарей» из восьми человек, мужского и женского пола ровно половина на половину. Я как раз совершал послеобеденный обход своих владений и поэтому отследил десантную операцию от её начала до разбивки лагеря на берегу лагуны. Закончив наблюдения, я укрылся в бункере, как делал всегда при появлении на Острове посторонних. Им не к чему знать о постоянном гарнизоне, пусть пребывают в заблуждении, что все люди здесь туристы - временные жители. Однако уже на другой день для одного человека из этой гоп-компании пришлось раскрыть своё инкогнито.
Под вечер, когда я спокойно готовил в бункере ужин, через открытое окно услышал диалог двух девушек, одна из которых и оказалась в последствии Пятницей.
- Послушай, Зойка, да не нужен мне твой Кирилл. Я на этот пикник со скуки согласилась.
- Если не нужен, то чего он за тобой как привязанный таскается, чего ты перед ним хвостом вертишь?
- Если кто и вертит, так это ты, а сама не видишь, что Кирилл на каждую юбку западает.
- Не на каждую, а только на твою. И запомни, это мой парень тебя я с ним познакомила в надежде, что ты мне поможешь его удержать, а не наоборот.
- С ума не сходи, подруга! Он на тебя ноль эмоций, так же как и я на него. Зря около меня трётся, ничего ему не обломится. Я не ты, ловлей парней на интим не занимаюсь.
- Что ты сказала, тварь?
- Что слышала. Иди к своему Кириллу, убедись, как свистну, он ко мне на полусогнутых прискачет от тебя, дуры влюблённой.
- Значит вот так, да? Значит это я дура, а ты принцесса распрекрасная. Ну, ты у меня узнаешь, как на чужих парней роток разевать.
Поле этой фразу я услышал сдавленный крик и всплеск от падения со скалы чего-то очень большого прямо под окном бункера. Мгновенно откинув люк, я через полминуты был уже на дне пещеры. В пяти метрах от входа расходились круги по воде, туда я и нырнул. Девчонка в белой майке и шортах медленно опускалась на дно. От головы к поверхности моря тянулась тонкая кровавая цепочка. Я резко вытолкнул её наверх, захватил сгибом руки за шею и отбуксировал в пещеру. Вытащив неподвижное тело на берег, обнаружил у неё на затылке здоровенную шишку и рану, из которой сочилась кровь. Поскольку девчонка была без сознания, я с удовольствием, не скрою, сделал ей искусственное дыхание рот в рот, после которого она выдала фонтан морской воды из лёгких, но так и не очнулась. Убедившись в том, что пульс и дыхание присутствуют, я поднялся в бункер, скинул вниз палатку, спальный мешок, захватил аптечку и спустился на площадку.

       Первым делом осторожно обработал рану перекисью водорода, заклеил лейкопластырем и перебинтовал голову. Вероятно, неизвестная мне Зойка звезданула подругу камнем по затылку и столкнула со скалы. Хорошо, что та попала в воду, а не на прибрежные камни, иначе мне пришлось бы заниматься похоронами вместо реанимации. Вот ведь на что способна слепая ревность! Кстати в последствии у Пятницы ко всему прочему оказалось сотрясение мозга и весьма серьёзная амнезия. Когда она очнулась, первый вопрос был: - Кто ты? - второй – где я?
- Отвечаю по порядку. Я Робинзон, а ты у меня на острове. А ты кто?
Она надолго задумалась и наконец сказала – Не знаю.
Это был сюрприз, буквально свалившийся мне на голову. Девчонка в прямом смысле родилась заново. И я тут же её окрестил.
- Ну, если не знаешь, кто ты, будешь Пятницей.
- Почему пятницей, мне так не нравится.
-Потому, что ты на острове, а я Робинзон. Слыхала про такого?
- Не помню, но всё равно не нравится. Меня так никто никогда не звал.
- А как тебя звали?
- Не помню. Как я сюда попала? – она сделала попытку приподняться -
- Ой, голова кружится.
- Ты лежи, не вставай, у тебя голова разбита.
- Как это разбита?
- Сзади, наверное, камнем, я с этим вопросом ещё разберусь.
Очень у меня чесались руки повидаться с этой стервой, Зойкой, но не сразу получилось. Мою гостью начало тошнить, а затем она вновь потеряла сознание. Я продолжил реанимационные мероприятия. Кантовать её было нельзя. Пришлось разбить палатку прямо в пещере. Затем я стащил с неё мокрую одежду, вытер насухо, уложил на надувной матрац и накрыл спальником. Теперь я подробно мог рассмотреть свою гостью. Внешний осмотр других повреждений тела не выявил. Ей было на вид не более двадцати лет, грудь явно девичья, живот плоский, без растяжек, наверняка не рожала ещё. Сложена хорошо, рост средний, волосы цвета спелой ржи ниже плеч, глаза голубые. Внешне похожа на актрису Дарью Михайлову. В целом симпатичная девчонка. Я скинул с бункера свой матрац и устроился рядом с Пятницей, отсекая ей путь к воде, если проснется. Надо было прикинуть, как вести себя дальше? Пока не ясно, что за человек ко мне попал. Расшифровывать бункер не входило в мои планы ни при каких обстоятельствах .
       На следующее утро я подошёл к лагерю незваных гостей, но там уже никого не было. Яхта вместе с экипажем исчезла в голубом тумане. Интересно, чего наплела Зойка дикарям-соплеменникам и Кириллу своему, раз они так быстро слиняли с острова. Когда я вернулся в пещеру, Пятница еще спокойно спала. Вероятно, это была реакция организма на все предыдущие события. Я поднялся в бункер, заварил кофе, приготовил завтрак и опять спустился к палатке. Запах кофе разбудил девчонку. Пятница опять с удивлением уставилась на меня своими наивными голубыми глазами, хлопая спросонья длинными ресницами.
- Ну что смотришь, голова болит?
- Да, и тошнит немного.
- Ничего, пройдет. Есть хочешь?
- Нет, только пить.
Горячий кофе она выпила с удовольствием и попросила ещё. Пришлось снова идти к бункеру и на этот раз в обход. Я обогнул скалу, через верхний люк попал в бункер, захватил там котелок, кофе, сахар, зажигалку. По дороге назад набрал сушняка и опять в обход вернулся в пещеру. Пятница сидела на краю площадки, прислонившись спиной к стене.
- Сказал же тебе не вставать – возмутился я.
- А лёжа я свои утренние дела не делаю – парировала она.
- Ошибку понял, извини. Сейчас будем пить кофе.
Уложив её на прежнее место, я быстро развёл костер, вскипятил отличной родниковой воды и заварил крепкий кофе. Затем мы вместе пили его из одной кружки.
- По древнему поверью, если пьёшь из одной посуды, узнаёшь чужие мысли – выдала мне девчонка.
- Согласен. Давай знакомиться официально. Как тебя зовут?
- Я не помню – серьёзно ответила Пятница.
- А что вчера было помнишь?
- Только то, что ты меня пятницей назвал, и это мне не понравилось.
- Ладно, тогда буду звать тебя Пэт. Ты Ремарка «Три товарища» читала?
- Нет, а кто это?
- Долго объяснять, я тебе лучше книгу дам, сама поймёшь.
- Хорошо, Пэт меня, пожалуй, устроит, а я буду звать тебя – Робин.
- Ну, вот и познакомились, так ты в самом деле не помнишь того, что было вчера.
- Нет, совершенно ничего не помню.
- Да, хорошенькое дельце! Что же мне с тобой теперь делать? Ты хоть читать умеешь, буквы не забыла?
- Умею – улыбнулась Пятница - даже по-английски.
- Лихо, а что ещё умеешь?
- Рисовать умею и на гитаре играть, кажется петь. Вот только слов песен не помню.
- У тебя семья есть, родители там, бабушки-дедушки. Ты где живёшь?
- В городе, в каком – то.
- Вот это приплыли, однако. У тебя кажется амнезия.
- А что это такое.
- Это как раз когда ничего не помнят. Ну да ладно. Немного оклемаешься, чего-нибудь вспомнишь. Лежи пока, а я делом займусь.
- Каким делом?
- Тебя лечить буду.
       В самом удобном месте на берегу лагуны я подготовил место для лагеря, натаскал из бункера все необходимые припасы, чем обеспечил нормальное существование двух человек на ближайший месяц. Через пару дней, когда Пэт значительно полегчало, мы переехали из пещеры в лагерь вместе с палаткой. Погода стояла отличная, тайфуны ещё не беспокоили, ночи были теплые. Спал я под открытым небом, только иногда при дожде скрывался в палатке. Пэт довольно быстро шла на поправку и если не считать потери памяти, вскоре стала обычным нормальным человеком, но женского пола. Поскольку распорядок дня остался у меня неизменным, она ежедневно во все глаза смотрела на мои самоистязания: бег, плавание, силовые упражнения, хианы и бой с тенью.
- Зачем всё это тебе надо, Робин – как-то спросила меня она.
- Тебе не понять, так как я Янь, а ты Инь, то есть существо противоположное. Мужской дело защищать дом и приносить добычу, а женское дело – хранить домашний очаг и рожать детей.

       К моему удивлению Пэт согласилась и даже добровольно взяла на себя часть моих повседневных забот: - стряпня, стирка, уборка, стали теперь её обязанностями. Я, как первобытный охотник, уходил добывать очередного мамонта, а Пэт готовила из добычи еду. У неё получалась замечательная двойная уха. Из очередного улова она брала мелкую рыбёшку, варила ёе в котелке до полного исчезновения. Затем уже в бульоне готовилась крупная рыба со всеми подобающими специями. Я давно не едал такой вкуснятины и всегда просил добавки к большому удовольствию Пэт. Кроме того, она наловчилась делать изумительные салаты из морской капусты с трепангом, кальмаром и осьминогом. Оказалось, что в жизни с женщиной есть свои преимущества, о чем я никогда раньше не задумывался. Вечерами мы сидели у костра и говорили о вечном.
- Робин, как ты думаешь, почему мы встретились?
- Вероятно, наши кармические пути пересекались ещё в прошлой жизни, поэтому мы и встретились в этой.
- А что такое кармические пути?
- Коротко не объяснишь.
- Ну, тогда объясни длинно, спешить нам вроде некуда.
- Хорошо. Начнем с основного закона кармы. "Карма" - это действие, и то, что из него следует; это причина и следствие одновременно, потому что каждое действие порождает силу энергии, которая возвращается к нам в виде подобной силы. Ты наверное слышала пословицу: "Что посеешь, то и пожнешь"? В любой миг своего существования для нас открыт доступ к бесконечности выборов. Одни из этих выборов мы делаем сознательно, другие - бессознательно. Нравится тебе это или нет, но все, что происходит в данный момент, является результатом всех тех выборов, которые ты делала в прошлом. Если бы я тебя оскорбил, ты наверняка сделала бы выбор быть обиженной. Если я скажу тебе комплимент, ты сделаешь выбор чувствовать себя польщенной. Но это опять всего лишь выбор. Причём ты этот выбор делаешь бессознательно. Если ты на мгновение отступишь в сторону и понаблюдаешь за своим выбором, то просто благодаря этому ты сможешь весь этот процесс из бессознательного превратить в сознательный, что значительно расширит твои возможности.
- Это ты мудро заметил, нельзя ли попроще объяснить?
- Хорошо. Слушай внимательно и соображай. Делая выбор - вообще любой выбор, - задай себе два вопроса: Первый: "Каковы будут последствия того выбора, который я собираюсь сделать?" И второй: "Принесет ли тот выбор, который я сейчас сделаю, счастье мне и тем, кто рядом со мной?" Если ответом будет "да", значит, следуй своему выбору. Если ответом будет "нет", если твой выбор причинит боль тебе или тем, кто рядом с тобой, не принимай этот выбор. Все очень просто.
- Куда уж проще. И ты так постоянно делаешь?
- Стараюсь, но иногда эмоции берут верх. Тем не менее, среди всего множества выборов, есть только один, который принесет счастье тебе и тем, кто тебя окружает. И если ты сделаешь этот единственный выбор, он выльется в виде поступка, который называют спонтанным правильным действием. Спонтанное правильное действие - это правильное действие в правильный момент. Это правильная реакция на каждую ситуацию именно тогда, когда она имеет место.
-А как отличить правильный выбор от не правильного?
- Существует очень интересный механизм, который предоставляет вам Вселенная, чтобы помочь делать спонтанно правильный выбор. Этот механизм связан с ощущениями твоего тела, которое может испытывать два вида ощущений: ощущения комфорта или ощущения дискомфорта. В тот момент, когда ты сознательно делаешь выбор, обрати внимание на свое тело и задай ему вопрос: "Если я сделаю такой-то выбор, что произойдет?" Если твоё тело посылает сообщение о комфорте, значит, это правильный выбор. Если тело посылает сообщение о дискомфорте, это не тот выбор, который нужен.

       Некоторые люди воспринимают ощущения комфорта и дискомфорта областью солнечного сплетения, но большинство людей воспринимают их областью сердца. Спроси у своего сердца, как тебе поступить. После этого жди ответа. Только сердце знает правильный ответ. Большинство считает сердце слабым и сентиментальным. Но это не так. Сердце обладает интуицией. Оно подсоединено к космическому компьютеру – полю чистого знания и безграничной организующей силы - и все принимает в расчет. Временами оно даже может казаться нерациональным, но сердце обладает вычислительными способностями, которые обеспечивают значительно более высокую точность, чем та, которая доступна рациональному мышлению.
       Ты можешь использовать Закон Кармы для создания денег, богатства и всех прочих благ всегда, когда захочешь. Но сначала ты должна полностью осознать, что твоё будущее определяется тем выбором, который ты делаешь в каждый миг своей жизни. Если ты делаешь это постоянно, значит, ты полностью используешь Закон Кармы.
- Значит, согласно твоей теории я не случайно оказалась на острове?
- Ну, во-первых, это не моя теория, а память предков. Однако ответ на твой вопрос будет положительным. С твоим появлением моя жизнь изменилась в лучшую сторону, и я с интересом наблюдаю за развитием событий. Крайне интересно, чем всё это закончится
.- Выходит я у тебя подопытный кролик? – надулась Пэт.
- Опять ты ничего не поняла. Слушай дальше и делай правильные выводы. Существует три вещи, которые ты можешь сделать со своей прошлой кармой. Одна - заплатить свои кармические долги. Большинство людей выбирают сделать это - конечно, бессознательно. Это может быть также и твоим выбором. Иногда оплата этих долгов сопровождается множеством страданий, как сейчас у тебя, но, согласно Закону Кармы, никакие долги никогда не остаются неоплаченными во Вселенной. Вселенная обладает совершенной, системой учета, и все в ней - постоянный обмен энергией "туда и обратно". Второе, что ты можете сделать, это преобразовать свою карму в более желательные переживания. Это очень интересный процесс, когда ты, заплатив свой кармический долг, задаешь себе вопрос: "Чему это может меня научить? Почему это произошло и что мне хочет сообщить Вселенная? Каким образом я могу сделать этот опыт полезным для таких же человеческих существ, как и я?" Сделав это, найди росток благоприятной возможности и потом свяжи его со своим назначением в жизни.
- Ты это очень мудро сказал, так что половину я не поняла.
- Привожу пример: если ты, занимаясь спортом, сломала ногу, ты можешь спросить: "Чему меня это может научить? Какое послание передает мне таким образом Вселенная?" Может быть, смысл сообщения в том, что ты должна снизить темп и в следующий раз быть более внимательной к своему телу. А если твоя задача - научить других тому, что ты знаешь, то, задав вопрос "Каким образом я могу сделать этот опыт полезным для таких же человеческих существ, как я?", ты можешь принять решение поделиться тем, чему ты научилась, написав книгу о необходимости соблюдать безопасность при занятиях спортом. Или же ты можешь разработать специальные ботинки или крепления, которые помогут избежать подобных травм.
Таким образом, платя свой кармический долг, ты одновременно преобразуешь "превратности судьбы" в преимущества, которые смогут принести тебе богатство и удовлетворение. Это есть превращение твоей кармы в положительное переживание, Ты на самом деле не избавляешься от своей кармы, но получаешь возможность взять кармический эпизод и создать из него новую положительную карму
.- В принципе, до меня дошло. Всё это очень интересно, Робин. Расскажи ещё что-нибудь про карму – хитро улыбнулась Пэт - у меня возникло непреодолимое желание … исправить карму вместе с тобой.
Я внимательно посмотрел в её голубые бездонные глаза. Не зря говорят, что они зеркало души. То, что я увидел там, мне понравилось, и я с удвоенной энергией продолжил лекцию:
-Есть ещё один способ обращения с кармой - выход за ее пределы. Выйти за пределы кармы - значит стать от нее независимым. Способ выхода за пределы кармы - продолжать испытывать паузу, своё «Я», Дух. Это подобно стирке грязной одежды в ручье. Всякий раз, когда ты ее погружаешь в воду, ты смываешь несколько пятен. Всякий раз, когда ты это делаешь, твоя одежда становится немного чище. Ты стираешь - или выходишь за пределы своей кармы - входя в паузу и опять возвращаясь обратно. Это, достигается с помощью медитации, которой я тебя научу, если захочешь. Все действия представляют собой кармические эпизоды. Когда ты пьешь кофе - это кармический эпизод. Это действие пробуждает память, а память обладает способностью, или потенциальной возможностью, рождать желание.
       Желание опять порождает действие. Системное программное обеспечение твоей души состоит из кармы, памяти и желания. Твоя душа - это сгусток сознания, который содержит ростки кармы, памяти и желания. Сознательно относясь к этим росткам проявления, ты становишься сознательным генератором действительности. Сознательно делая выбор, ты начинаешь производить действия, которые способствуют развитию твоему собственному и всех, кто тебя окружает. И это все, что тебе нужно делать. Пока карма эволюционирует - для тебя и для всех, на кого она оказывает влияние, - плоды, которые она приносит, это счастье и успех. Руководствуясь сообщениями своего сердца, ты сможешь делать спонтанно правильный выбор для себя и всех тех, кто тебя окружает.
- Спасибо тебе за всё – Пэт ласково провела ладонью по моей щеке – Ты хороший, Робин, кажется сердце говорит мне, что карма у нас общая. Пэт поднялась и медленно пошла вдоль берега моря. Я, удивленный последней фразой, ошарашено смотрел ей вслед. По всем канонам это было признание в любви девчонки, которая была на двадцать лет моложе меня. Неисповедимы пути господни!
      
       Поиск родителей Пэт

К средине августа Пэт практически была здорова. Только амнезия сохранилась в полном объёме. Все предыдущие события до пребывания на Острове напрочь исчезли из её памяти. По всем остальным параметрам это была красивая, физически развитая и, не скрою этого факта, сексуально привлекательная девушка. Когда она загорала или купалась в море обнажённой, я, как Челентано в фильме «Укрощение строптивого», уходил колоть дрова. Порой возникало ощущение, что она меня специально провоцирует на неадекватные поступки. И это несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте. Хотя выгляжу я лет на восемь моложе, но, тем не менее, Пэт явно годилась мне в дочки. Поэтому, несмотря на все её женские хитрости, я на интимный контакт с ней не шёл. В последствии мы назвали это время –месяц платонической любви. По вечерам, когда повседневные заботы были позади, мы садились у костра и вели философские беседы:
- Робин, а как ты думаешь, для чего люди живут?
-Я даже не думаю, а знаю – для бесконечного самосовершенствования, чтобы потом, после смерти со всеми своими знаниями и умениями слиться с богом, ибо все мы дети его и он любит каждого из нас одинаково. Сюда же мы приходим, чтобы смыть черные пятна с души, очистить её от скверны и со светлой душой предстать перед создателем. Ну, как, хорошо сказал?
- А откуда ты всё это знаешь?
- Дело в том, что я уже один раз умирал, как и ты. Когда уходишь, любая информация становится тебе доступной мгновенно. Там, в лучшем мире, я и спросил - для чего мне жить? С тех пор вот совершенствуюсь. Всё что ты накопишь в душе, уносишь с собой. Это все твои знания: - точные науки, музыка, история, живопись, боевые искусства, иностранные языки. А накопленные тобой с неимоверным трудом материальные блага: - машина, квартира, дача и тому подобные, останутся здесь на Земле. Именно поэтому у меня ничего нет, я голодранец, или по простонародному - бомж.
- Как ты умирал, Робин?- не среагировала Пэт на шутку.
- Было дело под Полтавой, под водой без воздуха остался. Наверху откачали быстро. Мозг как видишь, не умер.
- Страшно было умирать?
- Что ты, наоборот, возвращаться страшно не хотелось.
- Слушай, Робин, ведь получается, что для всех я сейчас тоже умерла, а ты меня возродил, как Пигмалион Галатею. У меня нет родителей, родственников, предков, есть только ты, море и этот остров.
- Не выдумывай, всё у тебя есть, кстати, родители должно быть жутко волнуются, вернее просто с ума сходят из-за твоего отсутствия. Надо бы сгонять до ближайшего отделения милиции, узнать, может ты давно в розыске. Сможешь одна сутки здесь побыть или страшно.
- Не выдумывай, чего мне здесь бояться? Вот только без тебя скучать буду и очень сильно.
- Пэт, не крути хвостом перед дядей, я тебе не сват и не брат, а родители твои наверняка уже месяц себе места не находят. Пока ты болела, я не мог тебя оставить, сейчас другое дело. Завтра пожалуй, сгоняю на материк, да и запасы ты мои капитально подъела.
- Найдёшь родителей, я тебе все расходы компенсирую – обиделась Пэт – Не известно ещё, какие у меня родители. Может я вообще интернатская или детдомовка?
- Ну не дуйся, я тебе тоже в отцы гожусь.
- Брось, ты меня всего лет на восемь старше.
- С чего это ты взяла? Мне в апреле сорок лет стукнуло, а тебе на вид не больше двадцати. Вот и считай сама, гожусь я тебе в отцы, или нет.
- Брось шутить, Робин, тебе не больше тридцати. Я знаю, какие дядьки в сорок лет бывают, с пузом пивным, а ты ещё орел.
- Конечно за комплимент тебе спасибо, но врать мне ни к чему, да и не умею я. Кодекс самурая гласит: «Сначала подумай, правда ли то, что ты хочешь сказать, а потом говори». Бусидо я чту и руководствуюсь им в повседневной жизни по мере возможности.
- А что такое Бусидо и самурай?
- Вот новости, ты что, про Японию ничего не слышала?
- Нет, а кто это?
Пришлось выдать ей географическую справку о том, что мы находимся на острове в Японском море, соседи наши по суше – Китай и Корея, а Япония отсюда всего триста пятьдесят миль на юг. Далее я прочитал Пэт краткий курс истории боевых искусств от Бодхисатвы до наших дней. Кое-что показал на практике вроде разбивания дров и камней. Выступление было оплачено бурными аплодисментами. Пэт пребывала в полнейшем восторге и даже вспомнила, что раньше ездила на большой японской машине, но не за рулём. Из данного факта я сделал вывод, что если с ней беседовать на различные темы, то память понемногу будет восстанавливаться. В конце этого чудесного вечера пришлось опять напомнить Пэт о родителях. Хотя мне родительские чувства не знакомы, не хотел бы я оказаться на их месте целый месяц в полной неизвестности.
На следующее утро я подкачал лодку, подвесил мотор, захватил рюкзак под припасы и отчалил от Острова, наказав Пэт быть умницей. На материке в первом же отделении милиции я попросил дежурного показать мне документацию на розыск людей, пропавших без вести.
Через пять минут у меня на руках было фото Пэт с её установочными данными: Згурская Елена Александровна, 1980 года рождения.
Адрес и телефон во Владивостоке имелись. Тут же позвонил, включился автоответчик: «Это квартира Згурских, если у вас есть что-то важное, говорите после сигнала». Ну я и сказал: «Если Вы ищите свою дочь, жду вас завтра в двенадцать на пирсе Андреевки, что за Большим Камнем. Обязательно захватите с собой её паспорт и семейные фотографии». Затем я закупил продукты и взял курс на Остров. Очень хотелось поскорей попасть домой. Не знаю почему, но я уже начал скучать по моей Галатее.
Пэт стояла на берегу лагуны, приветливо махая рукой, подпрыгивала на месте от нетерпения. После швартовки она буквально повисла у меня на шее:
- Ой, Робин, что здесь без тебя было!
Я с трудом освободился от её горячих рук: - Что конкретно?
-Только ты уехал, часа не прошло, подходит к острову яхта с четырьмя парнями. Я как раз костер разжигала обед готовить, а они близко подошли и кричат,- Эй, красотка, ты здесь одна что-ли? Я им наврала, что муж в лес за дровами пошел. Ну они отошли от берега недалеко и стали купаться, а сами на меня в бинокль все время смотрят. Я уже собиралась в лес бежать, если они на берег выйдут, но они к вечеру ушли.
- Да, интересные дела, стоит только хозяину из дома отлучиться, как всякие оккупанты посягают на его территорию. Насчет мужа они тебе явно поверили, классно ты их провела, молодец, не растерялась.
- А может, и не наврала я вовсе, - Пэт серьезно посмотрела на меня, - может ты и есть мой будущий муж.
- Ну, ты девочка, ляпнула не подумавши, я же в два раза старше тебя. Теперь я это точно знаю, в милиции на тебя установочные данные получил. Зовут Згурская Елена Александровна и вероятно завтра объявятся твои родители. Я им сообщение на автоответчик оставил.
- Робин, а можно я с тобой здесь останусь навсегда? У нас так хорошо получается жить вместе на этом острове.
- Ты понимаешь, что говоришь? Твои родители, наверное, с ума сходят второй месяц. Вот будет у тебя самой дочь...
- От тебя? -перебила Пэт
- Не важно от кого, - слегка смутился я - главное, что будет, и пропадет она на месяц неизвестно куда. Что тогда, как ты себя чувствовать будешь?
- Я все равно их не помню, и ничего не помню кроме тебя.
- Это пройдет, чтобы все вспомнить, тебе надо попасть в привычную семейную атмосферу. Завтра я с ними встречусь и приму решение, что с тобой делать.
-Меня возьми с собой, страшно одной, а вдруг эти опять вернутся?
-Нет, со мной тебе завтра нельзя. Если что-то не заладится, я всегда смогу отступить на прежние позиции, ты же меня свяжешь по рукам и ногам. Будешь тыл обеспечивать.
-Без тебя я ничего обеспечивать не буду, не возьмешь с собой в лодку, поплыву сама. Если утону, ты будешь отвечать перед родителями.
- Да я тебя тогда к дереву привяжу, пускай комары полакомятся - улыбнулся я настырности Пэт.
-Поймай сначала - Пэт прыжком отскочила на пару метров в сторону и стала носиться между деревьями. Я принял игру, с серьезным видом полчаса бегал за ней по берегу с куском веревки. Она хохотала до изнеможения, наконец, устала и сдалась, прислонившись спиной к дереву. Я медленно подошел, глядя ей в глаза, неожиданно для себя обнял её всю вместе с деревом и веревкой. Пэт закинула мне руки на шею. Такого долгого поцелуя не знала вселенная, от счастья закружилась голова. Я поднял её на руки и понес к палатке. Она, нежно улыбаясь, прижимаясь к моей груди, слушала гулкое биение сердца. Эту ночь мы впервые провели вместе. Пэт стала женщиной, а я её первым и единственным мужчиной. Надеюсь, что навсегда.
Утро мы встретили поцелуем. Глаза Пэт излучали радость и любовь. Я же никак не мог согнать с лица идиотскую улыбку, которая сама по себе возникала при каждом взгляде в её сторону.
- Чего ты смеёшься все время, Робин?
- От счастья, что карма у нас общая. Теперь, как истинный джентльмен, я должен на тебе жениться. Что ты ответишь на предложение руки и сердца одинокого бездомного отшельника?
- Я ответила тебе вчера, Робин, сегодня же с благосклонностью принимаю твое предложение. Я согласна стать твоей женой перед богом и людьми, пока смерть не разлучит нас.
- Тогда давай знакомиться заново. С этого момента я Юрий, а ты Елена.
- Это для всех, а между нами давай так и останемся Робин и Пэт. Этот месяц с тобой на острове я никогда не забуду, как-то привыкла к своему новому имени, тем более, что старое не помню.
- Согласен. Мне почему-то кажется, что я теперь во всем буду с тобой соглашаться.
- Тогда возьми меня в лодку.
- Хорошо - Пэт радостно захлопала в ладоши,- но я предложу тебе два варианта на выбор:
- первый- ты идешь со мной, что нас там ждет, неизвестно. Вдруг тебя цыгане похитили в детстве, приедут сейчас всем табором и заберут тебя насовсем. Надо быть очень осторожным в этом вопросе.
И второй вариант: - я поселю тебя в бункер, где ты в полной безопасности дождешься моего возвращения.
-Какой еще бункер - возмутилась Пэт, - да не останусь я одна теперь ни за что.
- Не торопись с выводами, поскольку мы с тобой уже помолвлены, я покажу сейчас свой настоящий дом. Думаю, тебе там понравится.
Вдвоем мы свернули лагерь, ставший бесконечно родным за этот месяц, поднялись на скалу и, ровно через десять лет Пэт стала первым человеком, посетившим мою островную келью. Её восторгу не было предела. Настоящая кухня, холодильник, горячая вода. Я немедленно разогрел котел, вооружил душ и Пэт с наслаждением целый час плескалась под теплыми струями, изрядно понизив запасы пресной воды. Тем временем я приготовил наш первый семейный завтрак: кофе по-турецки и блины с малиновым вареньем. Пэт уплетала вкуснятину за обе щеки, и ещё добавки попросила. Всё в это утро было праздничным, и море, и солнце, и единственная моя женщина, самая прекрасная на свете. Теперь я знал, как выглядит любовь. Она сидела напротив меня, перемазанная малиновым вареньем и счастливо улыбалась. Как мне не хотелось оставлять сейчас Пэт одну, но встречу с её родителями я отменить не мог. В бункере Пэт несколько успокоилась, поверив в свою безопасность. Я строго настрого наказал ей не высовываться до моего возвращения, дал обещанную когда-то книгу Ремарка «Три товарища», чтобы не скучала в гордом одиночестве, а сам направился в лодке на пирс Андреевки. Время уже поджимало.
Причалив к пирсу, я никого на нем не обнаружил, хотя на часах было ровно 12.00.
Решив немного подождать, вытащил лодку на берег и улегся загорать на теплую резину. Через полчаса раздался звук мотора. К пирсу на полных парах мчалось такси. Из него выскочил мужчина примерно моего возраста и бегом направился прямо ко мне.
- Извините, это не вы мне звонили, насчет Елены? Она жива? Что с ней? Где она?– посыпались вопросы, как из пулемета.
- Успокойтесь, она жива и находится в надежном месте. Давайте сначала познакомимся, - прервал я пулеметную очередь, - предъявите хотя бы доказательства, что вы её родственник.
- Ах да, извините, - мужчина суетливо принялся шарить по карманам,- вот паспорт мой, права, я её отец Згурский Александр Сергеевич.
Внимательно изучив паспорт, я пришел к выводу, что оригинал соответствует документу.
- Все верно, однако вы мне пока ничем не доказали, что вы отец Елены, хотелось бы взглянуть на семейные фотографии, где вы вместе на одном снимке.
- Ах, да, извините, - спохватился Згурский, - дело в том, что я их забыл в бардачке джипа. Машину на КП не пропустили, тут оказывается закрытая территория, вынужден был на перекладных добираться, потому и опоздал. Давайте вместе проскочим до КП, я вам там все покажу.
- Лодку не могу оставить, вы уж не сочтите за труд, сами сгоняйте туда и обратно.
- А вы никуда отсюда не уедите,- заволновался Згурский
- Во-первых, по морю ходят, а не ездят, а во-вторых, я специально сюда пришел для встречи с вами, так что никуда не пропаду до вашего возвращения.
Згурский бегом помчался к такси, и довольно быстро вернулся с семейным альбомом. Полистав страницы, я убедился, что передо мной действительно отец Елены. Надо было возвращать мою Пэт законным родителям. Все протестовало у меня внутри против такого решения, но ничего не поделать, отец - есть отец.
- Значит так, дочь ваша жива, находится у меня в гостях. Она упала со скалы месяц назад и получила сотрясение мозга с амнезией. По этой причине я ничего не мог вам о ней сообщить, так как сам не знал, кто она.
- Что с ней, в каком она состоянии, она может ходить? – посыпались опять вопросы.
- Не только ходить, но и бегать может, она абсолютно здоровый человек, если не считать потерю памяти. Но я надеюсь, вы поможете её восстановить.
- Конечно, какой разговор? Когда я смогу увидеть дочку?
- Да прямо сейчас, если соблаговолите проплыть со мной на этой вот посудине до моей губернаторской резиденции на Острове.
- На каком острове, как Елена там оказалась?
- А вот об этом мы с вами в пути поговорим.
Мы оба сели в лодку, по дороге домой я во всех подробностях рассказал ему, как нашел и лечил Елену. Александр Сергеевич вытер скупую мужскую слезу и с чувством пожал мне руку по окончании рассказа.

Встреча Пэт с родителями

Здраво рассудив, что имею дело с будущим тестем, я не стал заниматься конспирацией, а сразу завел лодку в пещеру. Причалили к площадке прямо под штормтрапом. Згурский удивленно задрал голову, люка снизу не было видно, казалось, что трап прицеплен прямо к потолку пещеры. Я первым поднялся в бункер, открыл люк и махнул рукой Александру. Тот довольно живо заскочил ко мне в предбанник, после чего трап был поднят, а люк задраен. Открыв дверь в губернаторские апартаменты, мы оба одновременно увидели мирно спящую на топчане Пэт. Згурский дернулся вперед, но я успел придержать его рукой, чтобы не напугал Пэт спросонья, затем трижды постучал по косяку двери. Пэт открыла глаза, протерла их кулачками и изумленно уставилась на нас.
- Девочка моя - Згурский бросился на колени перед топчаном, - ты жива?
Пэт с недоумением посмотрела на меня.
- Это твой отец Александр Сергеевич – представил я Згурского.
Пэт с интересом взглянула на вновь приобретенного родственника, но недоумение на её лице не рассеялось. Тот, продолжая стоять на коленях, уже держал в руках её руки.
- Вы, правда, мой отец? – спросила с сомнением Пэт.
- Правда, доченька, правда. Вот посмотри – он открыл семейный альбом наугад. На фотографии была Пэт в возрасте пятнадцати лет вместе с родителями. На маму она была похожа очень сильно, от отца же ей достался нос и подбородок. Глядя на этот снимок, не возникало сомнений, что люди, изображенные на нем, -родственники. Згурский сел рядом с дочерью, и они внимательно просмотрели вместе альбом от корки до корки.
- Сейчас мы поедем домой, там ты все вспомнишь, доченька – произнес Згурский, – скажи большое спасибо этому человеку и поехали к маме. Она в больнице, сердце не выдержало разлуки с тобой. Мы уже было похоронили тебя, но свечки в церкви ставили за здравие. Есть все-таки бог на свете, услышал он наши молитвы. Ты жива и это главное, а память вернется непременно.
Во время этого монолога, Пэт не отрываясь, смотрела мне в глаза. Я не отводил взгляда и молча ждал её решения.
- Без него – Пэт кивнула головой в мою сторону, - я никуда не поеду.
- Да, да, конечно, - согласился Згурский, - он поедет с нами.
Вот это фокусы, без меня, меня женили. Я вовсе не собирался оставлять Остров без присмотра.
– Стоп ребята, я не могу вот так, с бухты-барахты бросить Остров и мчаться с вами в полную неизвестность.
- Робин, без тебя я никуда отсюда не поеду - категорично заявила Пэт.- Я кроме тебя никого в этом мире не знаю. Умом понимаю, что это мой отец, а сердце молчит. Ты же сам учил меня проверять сердцем любые решения.
- Как же так, доченька, я же твой папа, ты же сама фотографии видела.
- Видела, не отрицаю, но не помню я ничего, как вы-то меня не поймете оба.
- Всё, успокойся – это уже моя реплика – ехать надо однозначно, тем более твоя мама в больнице. Собираемся и вперед, а дальше видно будет, что делать.
- Вы не волнуйтесь, мы Вас с комфортом обратно доставим, - продолжил Згурский, - Вы совсем не хотите с острова уезжать?
- Не хочу, у меня здесь дом, дела, имущество опять же какое-никакое…
- Заберите с собой все необходимое, а потом мы вместе назад вернемся, я очень хочу, чтобы вы стали моим гостем.
- Хорошо, я согласен, только брать с собой мне ничего не надо кроме документов и финансов.
- Насчет финансов можете не беспокоиться, этой проблемы у вас не будет. Ах да, извините, не успели познакомиться – протянул руку Згурский – Александр Сергеевич, а вы Роберт?
- Нет, Юрий Алексеевич – пожал я руку отцу Пэт, - это Елена меня Робизноном зовет, сокращенно - Робин.
Мы по очереди спустились в пещеру, сели в лодку и взяли курс на берег. После высадки пассажиров я сдал лодку под охрану на ближайшей автостоянке. Вскоре мы ехали в направлении Владивостока на джипе Згурского. Пэт сразу узнала машину, поскольку уже вспоминала о ней на Острове. Восторгу её не было предела, всю дорогу она вертела головой по сторонам, рассматривая пролетавшие мимо населенные пункты и уссурийскую тайгу. Мы сразу направились в санаторий «Амурский залив» расположенный в курортной зоне Владивостока, где проходила реабилитацию мама Елены. Встреча двух дочерей Евы прошла очень трогательно. Елена в маме увидела себя и ни капли не засомневалась в родстве. Глаза и овал лица у них были совершенно одинаковыми. Это была радость узнавания со стороны дочери и радость от её возвращения со стороны мамы. Они плакали на плече друг у друга, а Згурский ронял слезу, прислонившись к дверному косяку палаты. Я не сентиментальный человек, но тут не выдержал, вышел прогуляться по парку санатория, чтобы не мешать выходу эмоций родственников. Через пару часов и они все спустились в парк. Оказалось, что все это время Пэт с восторгом рассказывала родителям о том, как я её спас и нашем совместно проживании на Острове. Александр Сергеевич снова крепко пожал мне руку и уже другими глазами посмотрел на меня. Это был взгляд искренней благодарности.
- Юрий, конечно, я понимаю, что Вы сделали для моей дочери и всех нас, потому не называю размеры благодарности за вашу услугу, - жестом остановил он мою попытку возразить, - Просите сами, чего хотите, мой дом - ваш дом. В любое время, когда вам будет угодно, ждем вас у себя. С этой минуты вы мой брат, даю вам слово.
- Большое спасибо, - я не сразу нашелся, что ответить, и решил разрядить обстановку, - полностью согласен со всем, сказанным предыдущим оратором, тогда не пора ли нам отметить возвращение Елены и выпить с Вами на брудершафт.
Предложение было принято единогласно. Мы, всем семейным кланом погрузились в джип и поехали на Эгершельд, где располагалась квартира Згурских. По пути завернули в китайский ресторан, где взяли на вынос несколько блюд моей любимой китайской кухни. Згурские жили в своей квартире на пятом этаже нового дома на улице Бестужева. Собственная охраняемая автостоянка, консьержка на первом этаже, шести комнатные апартаменты, обеденный зал с полным комплектом кухонного оборудования, бамбуковый паркет, джакузи, обстановка на современном уровне, всё это навело меня на мысль, что отец Пэт отнюдь не простой мужик и занимается чем-то очень глобальным. Решил уточнить этот вопрос при первой возможности. Пэт сразу отправили в джакузи, а мы с названным братом прошли в обеденный зал накрывать на стол. Саша, отныне я буду называть его так, открыл бар и широким жестом предложил мне сделать выбор. Не раздумывая долго, я остановился на текиле, моей любимой кактусовой водке. Брат выбор одобрил, поставил на стойку бара пару стопок с толстым донышком, нарезал дольками лимон. Мы с чувством выпили на брудершафт и троекратно поцеловались по-мужски.
- Ну а теперь, брат, рассказывай, кто ты, откуда, как на острове оказался, чем так мою дочь приворожил, что она от тебя буквально без ума – скорее потребовал, чем попросил Саша. В его речи чувствовался напор и привычка отдавать приказания.
- Давай, брат, начнем с хозяина, - слегка притормозил я его, - Хотелось бы знать, в чей дом я попал, и посмотреть, как в нем гостей принимают. В зависимости от услышанного, и приму решение, что можно тебе рассказывать.
Саша довольно подробно изложил мне историю семьи. Он на пять лет старше меня, закончил Дальрыбвтуз, до перестройки «морячил на рыбаках в экспедиции» (в переводе местного на литературный - ловил минтая в Охотском море). В период приватизации выкупил перегрузчик (транспортное судно для перевозки улова из районов промысла) и таскал на нем рыбу в Японию, а оттуда в Россию автомобили. На этом сделал первый капитал, сейчас владелец собственной рыбодобывающей компании из нескольких промысловых судов. Компания твердо стоит на ногах, занимает отдельную нишу в экономике Приморья и приносит стабильный доход. Саша даже думал сначала, что его дочь похитили из-за выкупа, но никто никаких требований не предъявлял. Оставалось только теряться в догадках вплоть до моего звонка на автоответчик.
Я вкратце рассказал ему свою автобиографию, не вдаваясь в ненужные подробности и не разглашая военную тайну. Его не менее Пэт поразила моя берлога на Острове и количество лет, проведенных там.
- Да ты, брат, анахронизм ходячий – резюмировал Саша мой рассказ, - это же надо, всю российскую нестабильность в землянке пересидеть. Ты хоть знаешь, кто у нас президент сейчас?
- Ну, Ельцин, наверное, если его после ГКЧП не выгнали. Последний новый год, который я встречал на материке, народ российский Задорнов поздравлял, безвластие было.
- А про Путина слышал что-нибудь?
- Да, знал я когда-то Путина, Володю, чемпиона Питера по самбо. Мы с ним у одного тренера Анатолия Семеновича Рахлина занимались лет тридцать тому назад.
- Постой, постой, - слегка подпрыгнул Саша, - ты, что сам из Питера, что ли?
- Ну, ты даешь, брат, я ведь тебе об этом только что рассказывал.
- Нет, ты сказал, что учился там и что родители погибли в авиакатастрофе под Пулково, а то, что ты там родился, я первый раз слышу. Подожди, я сейчас.
Саша метнулся в прихожую, принес какой-то журнал, сунув его мне в руки, спросил:
- Смотри, это он?
Память на лица меня еще ни разу не подводила:
- Ну да, это Володя Путин, тот самый, - сразу узнал я человека на обложке журнала, - только полинял немного с тех времен, как мы расстались.
- Да, ты действительно уникум – произнес Саша, - Путин теперь президент России.
- Брось шутить, брат, ему ведь еще и пятидесяти лет не исполнилось.
- Посмотри журнал, сам убедись, второй год страной рулит.
Наугад открыв журнал, я прочел: «Президент России Владимир Путин в своем выступлении отметил, что рост экономики, который, по его мнению, нужно сохранить и в будущем году, позволит осуществить новые инвестиции в образование, науку и культуру».
- Ну, что, убедился? – спросил Саша. Вероятно, положительный ответ был очень важен для него по неизвестным мне причинам.
- Да, брат, умыл ты меня. Пока я на острове прохлаждался, мой земляк шикарную карьеру сделал. Давай за него пропустим по второй, - предложил я наполнив рюмки текилой. Что-то мешало мне расслабиться в незнакомой обстановке.
Чокнулись, выпили за нашего президента, моего земляка и в это время в зал зашла мама Елены.
- Нет, вы посмотрите, эти алкаши уже причастились – со смехом прервала она наши возлияния.
- Не причастились, а побратались – уточнил Саша, - теперь твоя очередь, что тебе налить.
- Мартини, пожалуй, кстати, не пора ли нам познакомиться, меня Катей зовут, а вас как?
- Гирин Юрий Алексеевич, капитан-лейтенант запаса – представился я, щелкнув для понта каблуками.
- Я почему-то так и подумала, что вы бывший военный, выправка сохранилась.
Мы чокнулись и, скрестив руки, опрокинули каждый свою рюмку, скрепив ритуал трехкратным поцелуем.
- Кать, ты представляешь, он с Путиным вместе самбо занимался, в одной секции.
- Это правда, Юра? И как тебе наш президент показался, - с ходу перешла на «ты» Катя.
- Ну, во-первых, это очень давно было. Меня то он наверняка не помнит, я его значительно младше, но сподобился, если можно так выразиться. Даже где-то общее фото в архиве имеется. А во-вторых, какое это теперь имеет значение?
-Не скажи, не скажи, - вступил в разговор Саша,- в нынешней обстановке очень даже может пригодиться. Найди фотографию, я её отсканирую.
- Пока ничего обещать не могу – ушел я от ответа, сменив тему, – по-моему мы собирались накрывать стол, что нам мешает этим заняться прямо сейчас?
Пока шла подготовка к торжественному ужину, Пэт привела себя в порядок и вышла к нам в полном параде. Я даже присвистнул от изумления. Брючный костюм от Армани сидел на ней, как влитой, неброская косметика преобразила лицо, Пэт была просто неотразима. Она улыбнулась всем и села на стул рядом со мной.
- Ну, что ж, как говорится, пришло время речей на высшем уровне – поднялся с места Саша – Сегодня, без преувеличения могу сказать, самый счастливый день в жизни нашей семьи. Мы снова с нашей любимой дочуркой, которую так долго искали. Сколько слез выплакали мы с мамой… но не будем о грустном. Мы опять вместе. Все это стало возможным благодаря присутствующему здесь Юрию. Я предлагаю выпить за твоего спасителя, Леночка, и нашего названного брата. Спасибо тебе, брат.
Мы дружно сдвинули хрустальные бокалы и тут же уничтожили их содержимое.
Дальше ужин проходил по накатанной схеме: немного ели и больше разговаривали. Особенно любопытной оказалась Катя. Со свойственной женщинам проницательностью, она легко определила отношение ко мне Елены и сейчас пыталась наводящими вопросами выяснить направление обратного вектора. Я же был не особенно щедр на подробности и эмоции в ответах. В большей степени они были односложными. Допрос выдержал и честью, не проболтался. Это сделала Пэт. Когда все изрядно усугубили спиртного, она взяла ответное слово:
- Значит так, родители. Вы уже много хорошего сказали о нашем госте, но самого главного вы не знаете. Я не хочу тянуть с этим вопросом, он все равно рано или поздно всплывет. Так вот, с позавчерашнего дня мы с Робиным муж и жена, от этого никуда теперь не уйти и я предлагаю вам в ближайшее время нас повенчать.
Реакция родителей, к их чести, была спокойной. Можно сказать, что последними словами дочери они были лишь слегка ошарашены. Вероятно она в своей прошлой жизни была в семье главным персонажем.
- Как же так, Леночка, - скорее удивился, чем возмутился Саша, - ведь Юра тебе в отцы годится? А где же вы жить будете, опять на острове?
- Ты тоже годишься мне в отцы,- сострила Пэт, - Теперь это ничего не меняет. Я его жена, и точка. Куда он, туда и я. Кстати, Робин мне вчера предложение сделал, и я согласилась. Вы его еще не знаете, узнаете поближе, поймете, как вам повезло с зятем.
- Как же так, брат, – повернулся ко мне Саша - Ты мне дочь вернул и тут же её обратно забрал.
-Сердцу не прикажешь. Я люблю твою дочь, брат, и остановлю любого, кто попытается причинить ей боль.
На этой оптимистичной ноте торжественный ужин закончился. Все разошлись по кулуарам для обмена впечатлениями. Мне выделили спальню для гостей, где я под грузом последних впечатлений, мгновенно заснул.
Утром меня подняла Пэт.
- Вставай, засоня, завтрак давно на столе.
Я с трудом открыл глаза, так сладко спалось на пуховой перине, встал, принял душ, побрился первый раз за последние трое суток, и вышел при полном параде к хозяевам.
Семья встретила меня с улыбкой. Вероятно, они всю ночь обсуждали создавшуюся ситуацию, и не последнюю скрипку в этом симфоническом оркестре играла Пэт, поскольку решение на семейном совете было принято явно, в её пользу. В обеденном зале ждал завтрак, накрытый по первому разряду, стол ломился от деликатесов.
- А вот и твои любимые сэндвичи, - Катя достала из микроволновки горячие бутерброды.
- Правда, мама – обрадовалась Пэт, - а я никак не могла понять, откуда так вкусно пахнет. Оказывается, на запахи тоже есть память.
Пэт мигом уничтожила все бутерброды, дуя на пальцы, в перерывах между ними.
Родители улыбались, глядя на дочь, а у меня на душе было хорошо и спокойно. В этой семье жила любовь и взаимопонимание.
За завтраком Саша сообщил, что культурные мероприятия по случаю возвращения любимой дочери сегодня продолжаются, а фирмой пока будет руководить его заместитель. Я не возражал. Мы всем семейством выехали на Санаторную, где находилась дача Згурских. Это был двухэтажный коттедж с сауной и бассейном в отдельно стоящем строении. Ворота нам открыл сторож-дядя Вася, он тоже был необычайно рад видеть Елену живой и здоровой. Женщины прошли в дом, а мы с Сашей раскочегарили мангал. Шашлыки на свежем воздухе получились отменные и были дружно уничтожены под пару бутылок Хванчкары. За обедом Саша опять поднял больную для него тему:
- Знаешь, брат, Лена пока ничего не помнит, кроме тебя, удивляется всему, что бы мы ей не рассказывали. На фотографиях не узнает родственников и подруг. Я думаю, ей надо серьезно обследоваться, как ты считаешь?
- Раз надо, значит надо, я помогу в этом вопросе.
- Ну, вот и ладненько, она не хочет с тобой расставаться, ты прямо околдовал её.
Только и слышишь, Робин, Робин, я даже ревную немного как родитель.
- Саш, ты это брось. Здесь мы с тобой в разных весовых категориях - ты отец, а я пока потенциальный муж, стало быть, и право голоса у нас разное. Я же тебе четко объяснил, что не при каких обстоятельствах не смогу причинить боль Елене и не допущу, чтобы это сделали другие. Вероятно, так судьбе было угодно, что я стал спасителем будущей жены. Назад пути нет, и чем скорее мы обвенчаемся, тем лучше будет для всех.
- Конечно, конечно, согласен с тобой на все сто, но жить-то где вы будете. Вот что меня волнует в первую очередь. Хотите, живите здесь на даче, хотите с нами, квартиру могу вам купить, но не на острове же.
- Я еще не определился с этим вопросом, думаю, жизнь покажет, где нам будет лучше. Теперь это не только от меня зависит, но и от Елены.
- И все же я убедительно прошу тебя остаться у нас хотя бы на первое время, пока память не начнет возвращаться к Елене. И чтобы у тебя не возникало финансовых проблем, вот тебе кредитная карточка. Знаешь, как ей пользоваться?
- Только в кино видел, в руках не держал. Ты сам сказал, что я анахронизм.
- Ладно, сегодня же покажу тебе последние достижения нашей цивилизации.
Мы вдвоем отправились во Владивосток на Сашином джипе. Впервые после десятилетнего отсутствия я вышел в большой город. В памяти ещё сохранился советский Владивосток с пустыми улицами и прилавками магазинов. То, что я увидел сейчас глазами гражданина СССР, практически не подлежит описанию. Поэтому опускаю эмоции и только перечисляю факты. Владивосток до такой степени забит японскими машинами, что даже по центральной улице Светланской, бывшей Ленинской из-за пробок перестал ходить трамвай. Появились новые торговые центры с эскалаторами, аналогичные я видел раньше только в Москве и за границей. Прилавки завалены товарами на любой вкус. Если коротко-то есть всё, что душа пожелает. Работает несколько китайских рынков и ресторанов, до ГКЧП не было ни одного,в городе полно иностранцев. В свое время, их сюда вообще не пускали. Старый ободранный ЖД вокзал внутри и снаружи выглядел как картинка, говорят, его ремонтировали итальянцы. Морвокзал полностью модернизирован, и принимает круизные суда. Милиция вся одета в серые комбинезоны, красных околышей совсем не видно. Большинство граждан Новой России прижимают к уху какие-то коробочки и разговаривают сами с собой. Позже Саша мне объяснил, что это сотовые телефоны и подарил такой же. Долго я не мог привыкнуть к тому, что у телефона нет провода и с ним можно ходить куда угодно.
       Пункты по обмену валюты через каждые сто метров. В моё время за валютные спекуляции сажали, как картошку. Банкоматы установлены повсеместно, Саша показал мне, как пользоваться кредитной карточкой. О сумме его счета я скромно умолчу. Посетили кинотеатр «Океан», который превратился в современный киноконцертный комплекс с мягкими креслами и дырками в ручках. Оказывается в эти дырки можно вставлять пластиковые стаканы с попкорном, который публика, не стесняясь, употребляет внутрь весь киносеанс. Качество звука просто поразительное, создается полный эффект присутствия.
       Появились нищие, как правило, выходцы из Средней Азии, некоторые с детьми попрошайничают. Но более всего меня поразили платные туалеты, в СССР никто даже представить себе не мог, что придется отправлять естественные надобности за деньги. Первый раз, когда с меня потребовали оплатить вперед эту услугу, я был уверен, что тетя шутит.
Поскольку я даже в мыслях не держал бросить Остров насовсем, следовало решить вопрос регулярного морского сообщения со столицей Приморья. В «Дальпрессе» быстро нашел объявление о продаже лодочного гаража в яхт-клубе на Змеинке (северо-западный район города). Двухэтажный бокс, внизу место для катера или машины, вверху комната отдыха со всеми бытовыми удобствами и видом на море. Территория яхт-клуба охранялась круглосуточно. Поскольку Саша в тратах меня не ограничил, я по его кредитке немедленно приобрел свою первую недвижимость во Владивостоке. А чтобы легче было передвигаться в пробках, заодно купил движимость- мотоцикл Ямаха. Таким образом, проблема посещения Владивостока была решена в комплексе: подхожу на лодке с моря, затаскиваю её в гараж, завожу мотоцикл и гоняю по Владику в любом направлении. Закончив все дела, в обратном порядке ставлю мотоцикл в гараж, спускаю лодку на воду и на Остров. Можно было бы, конечно купить машину, но в городских пробках на ней только время терять. Тем более, что зимой я остров покидать не собирался и ездить на мотоцикле по холоду не было необходимости. Новых родственников о последних покупках я в известность не поставил, хотелось посмотреть на реакцию Саши, когда он обнаружит отсутствие на счете довольно кругленькой суммы. К великому сожалению большинство людей не выдерживают проверку властью и деньгами. Я потратил на приобретения немного меньше имеемой у меня наличности, заработанной на трепанге за десять лет и готов был немедленно её восстановить Саше в случае любого недовольства с его стороны. Семья Згурских хотя и была симпатична мне в полном составе, но люди совершенно незнакомые. Самурай не может иметь привязанностей и всегда должен быть готов к любым непредвиденным обстоятельствам, которые при моей бурной жизни неумолимо должны были наступить. Как всегда, оказался прав. Оформив документы на мотоцикл, я летел на Ямахе по Светланской. Впереди шел серебристый джип. Перед автобусной остановкой он прибавил скорость, чтобы проскочить светофор и с ног до головы обдал водой из лужи единственного человека, стоявшего на остановке. Это был ну очень пожилой мужчина с палочкой в светлом плаще и шляпе. Джип все же не успел проскочить перекресток и встал на светофоре в двадцати метрах от остановки. Облитый ветеран, с несвойственным для его лет проворством, проскочил эти двадцать метров до перекрестка и своей клюкой вдребезги разнес заднее стекло джипа. Из машины вывалился тип с бритым затылком, и схватил ветерана за отвороты плаща:
- Ты чего наделал, пень старый, ты знаешь, сколько стекло джиповское стоит?
- А ты чего наделал, бамбук молодой, - парировал ветеран, пытаясь освободиться от рук бритоголового.
- Вот я тебе сейчас всё объясню, - парень развернул ветерана, прижал его лицом к капоту джипа и начал связывать ему руки поясом от его же собственного плаща.
- Щас ты у меня будешь новое зеркальное стекло в Крузер вставлять, сберкнижка есть у тебя, машина, квартира? Компенсируешь мне сейчас и ремонт и моральный ущерб, вошь старая. – приговаривал бритоголовый, заталкивая в заднюю дверь уже связанного ветерана.
На этом этапе я принял решение вмешаться в события, происходящие с самого начала у меня на глазах. Припарковав Ямаху у заднего колеса джипа и не снимая шлем, я уложил бритоголового лицом на грязный тротуар. Не выпуская его кисть из болевого захвата, быстро изъял из внутреннего кармана пиджака увесистый бумажник. В нем кроме кредитных карточек и документов была приличная сумма в рублях и валюте. Я вынул из бумажника несколько пятисоток и торжественно вручил их ветерану, предварительно освободив его руки.
- Это тебе на химчистку, отец, и за моральный ущерб. А теперь быстро покинь место происшествия, я придержу пока этого орла.
Ветеран не заставил себя долго ждать, остановил проезжавшего частника, и исчез в голубой дали, поблагодарив меня напоследок. Зато бритоголовый орёлик орал на всю Светланскую:
- Отпусти, гнида, я тебя всё равно урою, верни бабки, урод, ответишь за всё по полной.
- Конечно отвечу, и даже раньше, чем ты думаешь.
Вокруг начали собираться любопытные граждане, пора было покидать поле боя. Нажав на точку в районе поясницы, я обездвижил противника, вернее только его ноги. Минут пять он встать не сможет, но рот его по-прежнему не закрывался. Проклятия летели в мой адрес до тех пор, пока я не завел мотоцикл. Попетляв, для приличия по городу, я остановился у кафе, заказал себе зеленого чая и внимательно рассмотрел содержимое бумажника. Кроме всего прочего в нём оказалась визитная карточка на имя Генерального директора ООО «ДВТ» Вьючина Геннадия Викторовича. Не исключено, что это и был мой визави. До сих пор не перестаю удивляться новым российским директорам, особенно их директорскому лексикону Я немедленно позвонил по указанному в визитке телефону.
- Привет, Гена, как сам, как дела?
- Кто это – раздраженно спросил знакомый голос бритоголового.
- Как, ты меня не помнишь, а ведь мы только что расстались на Светланской.
- Так это ты, урод, - вскипел Гена, - гони назад лопатник, пока я тебя не урыл.
- А вот грубить мне не советую. Я про тебя знаю все, где живешь, где работаешь, а меня ты даже в лицо не видел. Так что или, мы договариваемся, или я исчезаю с твоего горизонта навсегда. Готов выслушать твои предложения.
- Доки верни, ур… - запнулся Гена на оскорблении, - бабки можешь оставить себе.
- Ты, Гена низко меня ценишь, я с тобой не за деньги разбирался, а за идею.
- Какую, еще твою мать, идею?
- Если в детстве тебя плохо воспитывали, то слушай внимательно. Ветеранов надо уважать, они за тебя свою кровь проливали. И запомни, на любого сильного всегда найдется тот, кто сильнее. За сегодняшний проступок ты уже достаточно наказан. Не ставь себя выше других, и никогда тебе больше не разобьют на машине заднее стекло. А бумажник свой возьмешь в почтовом ящике. Пока.
До сих пор не знаю, понял ли Гена мои слова. Будем надеяться, что понял.
      

Возвращение на Остров

В мое отсутствие Пэт занималась с мамой домашним хозяйством, а именно: загружала ингредиенты в различные агрегаты, еду в кухонный комбайн и микроволновку, посуду в посудомоечную машину, белье в стиральную. Несколько раз мы с ней прошлись по магазинам, благо до центра было рукой подать. После суровой островной жизни непривычная атмосфера большого города и налаженного быта действовала на меня угнетающе, нестерпимо хотелось вернуться на Остров. Мы сидели вдвоем в комнате для гостей, родители были в столовой. Очень не хотелось начинать неприятный разговор, однако и откладывать его дальше не имело смысла.
- Послушай, Пэт, - скрипя сердце, произнес я, - тебе не кажется, что я загостился у твоих родителей?
- Робин, я давно это поняла по твоей кислой физиономии. Вероятно, ты хотел сказать, что мы оба загостились. Представь себе, я тоже так считаю. Мама непрерывно мне рассказывает о моей прошлой жизни, друзьях, родственниках. Оказывается, я на четвертом курсе юрфака ДВГУ учусь. Представляешь, мне диплом писать скоро, а я не помню ничего кроме тебя, и видеть никого не хочу, соболезнования слышать в свой адрес от совершенно незнакомых людей. Умом понимаю, что они все добра желают, а принять его не могу. Единственное светлое пятно - наша жизнь на острове, он снится мне каждую ночь. Утром просыпаюсь с мыслью сварить тебе кофе на завтрак, а тут вместо костра кофеварка.
- Пэт, ты хорошо подумала, ведь твоя мама не совсем здорова еще, и тебе обследоваться надо. Я, конечно, обеими руками за то, чтобы вернуться на Остров вдвоем, но решение принимать тебе самой. Лично я тут больше не могу, ни побегать, ни искупаться, кругом люди, хианы на стадионе начал делать, толпа зевак сбежалась.
- Есть еще одна важная причина вернуться на остров нам вдвоем, а ты о ней даже не вспомнил.
- Это какая же? – удивился я
- Ты сам не можешь догадаться? Ну, давай с трех раз.
- Да я и с одного ни одной более важной причины не вижу.
- Задаю наводящий вопрос, ты спишь где?
- Здесь, в гостевой комнате, ты же отлично знаешь.
- А на острове где спал?
- Ну, в палатке, кончай прикалываться, говори - в чем тут дело!
- Ладно, последний вопрос: ты в палатке один спал?
- А-а-а, вот ты на что намекаешь, а я сразу и не врубился, как-то в голову не пришло.
- Ну, ты тупой, - Пэт легонько шлепнула мне ладошкой по лбу, -и почему за вас мужиков всегда мы - женщины, должны решать, где спать и с кем.
- А, так ты уже женщина, стало быть? – не остался я в долгу, - и давно ли?
Пэт прыжком прижала меня к кровати и простила мою глупость долгим поцелуем. Осталось только объявить о нашем решении родителям, что Пэт и сделала за ужином. Реакция их была предсказуема:
- Леночка, доченька, ну как же так? – первой откликнулась на новость Катя, - неужели тебе плохо дома, мы так стараемся с папой, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты же больна еще, на завтра папа тебя к психотерапевту записал на прием. Куда уезжать, неужели на этом диком острове лучше, чем дома?
- Мамочка, ну как ты не поймешь? Я уже говорила вам, что остров лучшее место на свете для меня, я по нему скучаю, а тут незнакомо все. Я понимаю, что жила здесь когда-то, что вещи в шкафу мои, комната моя, что дочь я ваша, но не помню ничего кроме месяца на острове. Там мне было комфортно, и я хочу опять вернуться в привычную обстановку. Не обижайтесь, пожалуйста, на нас, хорошие мои. Ваша дочь уже взрослая женщина и готова сама выбирать свою судьбу.
- По праву старшего, - вступил в разговор Саша, - беру всю ответственность на себя. Завтра вместе идем ко врачу и поступаем в соответствии с его рекомендациями. Такой вариант, я думаю, устроит обе высокие договаривающиеся стороны.
На том и порешили, семейный совет закончился в теплой дружественной обстановке. Поход к психотерапевту преподнес нам очередной сюрприз. Во-первых, врач настойчиво рекомендовал Пэт пройти несколько сеансов гипноза для восстановления памяти, чем отсрочил наше возвращение на остров. А во-вторых, на выходе из клиники мы столкнулись со странной девчонкой. При встрече с Пэт в её глазах промелькнули одновременно удивление и страх. Она застыла столбом посреди фойе, не в силах сдвинуться с места. Все прояснилось, когда Катя сказала ей:
- Здравствуй Зоя. Ты что, тоже немного приболела?
Та даже не сразу нашлась, что ответить и продолжала во все глаза смотреть на Пэт. Затем, выйдя из ступора, бросила короткое: - Здрасть - повернулась кругом и буквально вылетела в двери из клиники. У меня не осталось и тени сомнений, что перед нами была та самая Зойка, столкнувшая Пэт со скалы месяц тому назад. На всякий случай я уточнил у Кати, кто это и где живет. Она пояснила, что это была однокурсница Лены по юрфаку, адрес её неизвестен. Появилась острая необходимость найти Зойку, встретиться и поговорить. Теперь у меня в памяти навсегда отпечатался её портрет, к тому же было известно и место учебы. Исходных данных для поиска более чем достаточно. В семейном фотоальбоме нашлась фотография первого курса ДВГУ, где среди прочих студентов не затерялась и моя новая знакомая - старая подруга Пэт. Поскольку меня она не знала, да и не обратила внимание в клинике, так как шел я несколько позади четы Згурских, поиск Зойки можно было вести в открытую. Начал следственные действия с посещения университета. Летние каникулы были в разгаре, но учебная часть работала. Там сидели две симпатичные брюнетки самого прекрасного возраста, который невозможно угадать. Мы мило побеседовали, попили чаю и вскоре у меня на руках был список студентов юрфака соответствующего года призыва. Зоек в нем оказалось всего пять, по фотографии я без труда определил нужную мне личность со всеми установочными данными. Жила она в Первомайском районе, домашний телефон имелся. Дозвонился вечером, осталось только догадываться, где эту Зойку целый день носило.
- Здравствуйте, Зою можно к телефону,
- Я слушаю, а кто это?
- Думаю, нам ещё предстоит познакомиться, разговор не телефонный, необходимо встретиться лично.
- Я с незнакомыми мужчинами не встречаюсь.
- Вы только трубку не бросайте, не в ваших интересах. Разговор пойдет о Лене Згурской.
- А кто это? - после некоторой паузы сказала Зойка.
- Это ваша сокурсница, которую я выловил в море месяц назад. Я все видел и все знаю, поэтому в ваших интересах закрыть данный вопрос как можно скорее. Предлагаю встретиться через полчаса в детском парке, я к вам сам подойду. На этот раз пауза затянулась.
- Откуда я знаю, что вы не врете? Да и время позднее.
- Еще раз повторяю, в ваших интересах встретиться со мной немедленно.
А насчет того, вру я или нет, вспомните вчерашнюю встречу в клинике. Все. Жду в условленном месте до двадцати одного, затем принимаю соответствующие меры правового характера. Вам как юристу они известны.
Зойка появилась в парке к назначенному времени в сопровождении незнакомца высокого роста. Я подъехал на ямахе к ним вплотную и попросил парня не вмешиваться в наш разговор, пока Зойка сама его не позовет. Мы прошли в парк и присели на скамейку. Разговор начал я.
- Месяц назад на рыбалке около Острова я выловил в море девчонку с пробитой головой. Сейчас её самочувствие в норме, но осталась амнезия, она ничего не помнит. Зато я видел и помню все.
- Что ты там видел, - загорячилась Зойка, - одни мы там были, ничего никому не докажешь.
- Да я и не собираюсь ничего доказывать. Давай решим это дело добром, для тебя же лучше.
- Еще чего, посмотри назад – я оглянулся и увидел в руках сопровождавшего Зойку парня помповое ружьё, – это мой брат, сейчас я закричу, что меня насилуют, и он застрелит тебя на месте.
- Да, девочка, я был о тебе лучшего мнения, как никак будущий юрист, а ты оказывается просто дура. Один раз бог уберег тебя от убийства, ты второй раз на те же грабли наступаешь. Неужели ты думаешь, что я позволю вот так просто со мной разделаться? Крикни братцу, пусть подойдет поближе, вдруг промахнется издалека, тебя еще заденет.
Зойка призывно махнула парню рукой, и тот, удерживая меня на мушке, не спеша, направился в нашу сторону. При его приближении Зойка попыталась встать со скамейки. Я грубо придержал её за локоть:
- Не торопись, подруга, разговор еще не окончен. А ты, пацан, ружьишко-то
положи на скамейку и иди домой по добру – по здорову.
- Стреляй, братан, что ты смотришь? – закричала Зойка, - один он здесь.
Ситуация явно выходила из-под контроля. Я захватил локтевым сгибом Зойку за шею и закрылся ей, как щитом. Правой рукой выдернул из пряжки ремня сюрикен и всадил его парню в кисть. Тот от боли и неожиданности выронил помповое ружьё, которое мгновенно оказалось в моих руках. Я взял парня за шиворот, усадил на скамейку и вытащил из раны сюрикен. Зойка всю скоротечную схватку продолжала орать, как резаная.
- Закрой рот и перевяжи брату руку своим шарфом, убивать вас я не собираюсь, хотя вы оба мне очень сильно не нравитесь.
Зойка умолкла и быстро перевязала брату рану. Инициатива перешла в мои руки, и беседа продолжилась в нужном ключе:
- Слушай, девочка, и не перебивай. У меня к тебе претензий нет, да и не господь бог я, чтобы тебя судить. Ты сама выбрала этот путь и расчет свой получишь сполна. Лену ты не убила, меня тоже. Бог очередной раз уберег тебя от страшной кармы, которую тянут убийцы. Откуда в тебе столько злобы в твои-то годы. Скажи-ка мне, остался ли с тобой Кирилл, ради которого ты, не задумываясь, пошла на убийство?
- Я все равно люблю его, он будет мой все равно!
- Да я не против, пускай будет, но никогда еще горе и смерть одного человека не приносили счастья другому. Очнись, девочка, и пойми, что ты натворила. Я никому не скажу о твоем покушении на жизнь Лены и мою, но при одном условии: ты никогда больше не появишься на нашем горизонте. Более того, ты со своим братом с этого дня отвечаешь за безопасность Елены. Что бы с ней не случилось, спрошу я с вас. Меня вы не знаете, а про вас мне известно все. Шутить со мной не советую, вы уже поняли, чем эти шутки кончаются.
- А если Кирилл опять её увидит?
- Ты зря зациклилась на своем Кирилле, он тебя в упор не замечает, а ты ради него пошла не преступление.
- Ну и что! Я люблю его, люблю и убью любую, кто заберет его у меня!
- Не сходи с ума, если он не захочет быть с тобой, ты ничего не сделаешь, даже если убьешь всех девчонок Владивостока. Я мужиков хорошо знаю, переспать они могут с кем угодно, но вот любить, способны только одну. Если тебя устраивает жизнь с человеком, который тебя не любит, скажи ему об этом прямо. Выйди за него замуж, нарожай детей, и люби его сама, сколько хочешь, но он всё равно будет ходить налево и относиться к тебе, как к мебели. Если ты этого хочешь, купи Кирилла, как на востоке арабы жен покупают, но ответной любви от него не требуй.
- Да как я его куплю, если он сам богаче моих родителей?
- Это твоя проблема, повторяю, делай, что хочешь, но Лену не трогай. За неё я спрошу с тебя и очень строго спрошу.
- Не пугай, ты еще моего отца не знаешь, он с тебя скальп снимет, если со мной что случится.
- Если я расскажу ему, что ты натворила, он снимет скальп с твоей задницы.
- Да он меня за всю жизнь пальцем не тронул и тебе не поверит.
- Не буду тебя переубеждать, останемся каждый при своем мнении. Лучше сходи в церковь, поставь свечку за здравие Елены, да помолись от души, вдруг прозреешь.
Я разрядил помповик, бросил его на скамейку и убыл с места последних событий, оставив брата с сестрой в полной неизвестности. Встреча эта произвела на меня гнетущее впечатление, но принимать репрессивные меры к свихнувшейся от любви девчонке я не собирался. Пусть живет, а там как жизнь сложится, что заработала, то и получит. Закон кармы еще никто не отменял – сначала причина, потом следствие, и никогда наоборот.
На следующий день я решил возвращаться на Остров, город мне уже порядком надоел, да и отвык я от благ цивилизации. Прощание с Пэт было бурным, она не хотела оставаться, но Сашина логика победила. К тому же у меня теперь был сотовый телефон с безлимитным тарифом, и мы могли общаться с Пэт ежедневно. Провожала меня семья Згурских в полном составе. Я им продемонстрировал недавно приобретенную недвижимость в яхт-клубе. К чести Саши он на покупке внимания не акцентировал, а на мотоцикле даже тряхнул стариной под бурные аплодисменты родственников. Я загнал ямаху в гараж, подкачал лодку, загрузил в неё две канистры с бензином и отчалил к постоянному месту жительства. Как и следовало ожидать, никто даже рядом с бункером не появлялся. Я проветрил помещение, помыл палубу, вытер пыль, накачал пресной воды в расходный бак. С утра начались привычные островные будни с пробежками, силовыми тренировками, работой на ферме и заготовками на зиму. У меня было разведано несколько мест, где росли не просто грибы, а очень хорошие причем всех сортов. Белые на сушку, грузди и рыжики на соленье, подберезовики и лисички на жарёху. Урожай теперь я собирал и на новых родственников, как мне рассказала Катя, они по грибы за сто километров ездят, причем пару раз за лето. Пэт звонила мне по нескольку раз в день, рассказывала о своих успехах в восстановлении памяти. Первое время я никак не мог привыкнуть, когда в лесу раздавался звонок телефона. Для советского человека это было дико и несовместимо: лес и телефон. Все наши разговоры заканчивались одним вопросом: – «Когда ты приедешь за мной?» Не скрою, мне тоже было одиноко и скучно без Пэт, всё здесь напоминало о нашем медовом месяце. Ничто не мешало забрать Пэт на остров, однако, что-то удерживало меня от решения, вернуть её к родним пенатам. Теперь уже точно знаю, что.
В конце августа к Острову подошел катер, с него сошли на берег восемь человек, которые тут же приступили к разгрузке имущества. Я вначале принял их за очередных дикарей, однако к концу разгрузки переменил свое мнение, слишком уж велик был багаж: двадцатиместная военная палатка, четыре бочки соляра, дизельная электростанция, куча шанцевого инструмента - кирки, лопаты, и.т.п., ящики, ну, и само собой, оружие – два карабина «Тигр» с боеприпасами. Лагерь пришельцы разбили у подножья правой сопки, над ним натянули маскировочную сеть. С моря даже в хороший бинокль ничего нельзя было разглядеть, только общий фон - деревья и кустарник. Поскольку время шло к первому сентября, все дикари с Острова съехали. Несмотря на явное отсутствие людей, пришельцы прочесали Остров, довольно тщательно осмотрев все его закутки. Бункер, конечно, не обнаружили, но, тем не менее, активность их мне не понравилась. Хотя, от лагеря до бункера по прямой не менее полутора километров, я уже не мог незамеченным совершать утренние пробежки. Необходимо было легализоваться, заодно и выяснить их намерения. На следующее утро я загрузил в лодку палатку и пошел под мотором к месту высадки незваных гостей. Встреча прошла на высоком дипломатическом уровне. К месту швартовки из лагеря подошли двое субъектов с карабинами:
- Эй, мужик, место занято, отдохни где-нибудь на соседнем острове.
- А я вам не помешаю, остров большой, места всем хватит. Вот рыбку половлю с недельку и на материк.
- Ты, чего, плохо понял, или глухой совсем? Тебе русским языком говорят, остров занят. Повторять больше не будем, либо ты отсюда валишь на лодке, либо в ней сейчас будет дырка.
Один субъект передернул затвор карабина и загнал патрон в патронник.
- Все, мужики, все, дошло до меня, место занято, дырок не надо, порыбачу где-нибудь на Русском острове.
- Во, во, плыви, порыбачь и до конца сентября сюда не показывайся.
Вот это сюрприз, гости ко мне на целый месяц заявились, да еще и хозяина из дома выгоняют. Надо будет присмотреться к ним повнимательнее. Я молча развернул лодку, сделал дядькам рукой «Чао» и лег на обратный курс. Они стояли на берегу до тех пор, пока лодка не скрылась за мысом. Ну что же, как говорят в Одессе, будем посмотреть, зачем вы к нам приплыли. Зайдя в пещеру, я выпустил из лодки воздух, затащил её в бункер, захватил бинокль, карабин, кое-какие припасы, и вышел на разведку. Свой НП (наблюдательный пункт) выставил на сопке номер два чуть ниже вершины. Лагерь отсюда был как на ладони. В течение светового дня пришельцы что-то рыли у подножья сопки номер один, а под вечер там раздался взрыв, который выбросил из воронки порядка пяти кубометров грунта. Дальше вся эта гоп-компания стала таскать из воронки грунт и промывать его в ручье. Я в начале предположил, что это черные археологи могилы чжурдженей раскапывают, ходил слух, эта цивилизация обитала на Острове в давние времена. Однако вскоре все прояснилось, буквально через день я заметил оживление в стане противника. Население лагеря столпилось у промывочного лотка и весело шумело. Мне не составило труда пробраться к ним настолько близко, чтобы отчетливо слышать каждое слово. Оказалось, что своими воплями и плясками пришельцы выражали бурный восторг по поводу только что добытого на моем острове золота. Они обменивались мнениями по поводу карты какого-то купца Старикова, дескать, не обманул старик, все верно оказалось. Позже я узнал, что Стариков до революции владел соседним островом и добывал на нем золото. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что эти ребята никуда отсюда не уйдут , пока не выберут весь желтый металл. Пожалуй, мне одному не вытурить их с острова даже репрессивными мерами. Я вернулся в бункер, чтобы обдумать результаты разведки и выработать план дальнейших действий. На сотовом телефоне высветились пропущенные звонки от Пэт. Я перезвонил:
- Робин, ну где ты был так долго? Я уже волноваться начала.
- Рад тебя слышать, Пэт, в лесу я был, а сотик в бункере оставил, как твои дела, как здоровье?
- Все в полном порядке, как и прежде ничего не помню. Когда ты меня к себе заберешь?
- Ты не волнуйся, как только, так сразу, – вот еще не хватало Пэт с пришельцами познакомить, - мне надо подготовиться к твоему переезду, запасы сделать, ремонт в квартире, дрова заготовить.
- Так я тебе помогу, чего ты один там вкалываешь при живой жене. Мне все равно в городе делать нечего, в универе академку взяла, не помню, что четыре года изучала.
- Молодец, только ты не торопись, зимой здесь сурово и сбежать не получится. Поэтому готовлюсь серьезно к воссоединению семьи.
- Кстати, хочу тебе сообщить, у меня второй месяц задержка.
- Не понял, кто и где тебя задерживает?
- Балда твое имя, а не Робинзон, месячных у меня нет, беременная я, у нас ребенок будет. Дошло до тебя, наконец.
- Повтори, что ты сказала?
- Повторяю, в мае ты станешь отцом нашего ребенка. УЗИ я еще не делала, пол его не знаю. Родители тоже еще не в курсе, ты первый.
- Слушай, так это же здорово, у меня никогда еще детей не было, я так рад, ты не представляешь! – молол я всякую чепуху от избытка чувств.
Пэт поняла мое состояние, закончила разговор звонким поцелуем в трубку.
Еще пару часов я находился в состоянии эйфории, буквально летал по бункеру, когда готовил ужин. Однако надо было возвращаться к нашим баранам, то бишь – пришельцам. И так, что мы имеем на настоящий момент? Восемь золотарей-нелегалов, с оружием, полных решимости довести начатое до логического конца. Время для раскопок они выбрали удачно, посторонних на острове нет, купальный сезон закончен, никто не помешает заниматься незаконным промыслом. Вероятнее всего они останутся здесь до наступления холодов. Ручей замерзнет, нечем будет промывать золотишко, да и землю морозцем прихватит. Значит, трепанга в этом сезоне взять будет проблематично, пришельцы легко могут меня обнаружить в момент переработки трепанга. Нарушается привычный ритм жизни на острове, тренировки, рыбалка, огород. Незваный гость хуже монгола, существовать спокойно они мне не дадут, еще и на следующий сезон золотодобычи могут заявиться. Да и с точки зрения закона они не правы. Вывод однозначный – нужно принимать меры, но вот какие? Мы посовещались, и я решил, сделать их пребывание на острове невыносимым с бытовой точки зрения, а именно: лишить их сначала продуктов, затем топлива, а затем посмотрим.
В этот же вечер я приступил к выполнению плана. Пришельцы ежевечерне расслаблялись водочкой, которую готовили тут же из привезенного с собой спирта и родниковой воды. Выпивали они обычно трех литровый чайник этой смеси на восемь человек, то есть по 375 граммов на каждого, что их вполне устраивало. Расслабление всегда происходило во время ужина. Я заранее окопался рядом с родником, который находился метрах в десяти от лагеря. Гоблин с котелком - очередной дежурный по камбузу появился у родника перед самым началом вечерней трапезы. Он сполоснул котелок, зачерпнул родниковой воды и направился к лагерю. Мне оставалось только руку из кустов протянуть, и содержимое пузырька клофелина из личных запасов перекочевало в котелок. В этом деле главное не переборщить с дозой, поэтому я накапал в пузырек ингредиента заранее из расчета на восемь взрослых мужиков. Далее все пошло по намеченному плану. Дежурный кок разбавил из котелка спирт в чайнике и накрыл его крышкой для завершения процесса. Бригада золотарей к этому времени уже пошабашила и помылась. Все чинно уселись за столом, сколоченным из горбыля, пойло было разлито в эмалированные кружки, которые с дружным звоном соединились и не менее дружно опрокинулись в проспиртованные желудки пришельцев. После ужина в течение получаса все они выпали в осадок. Я без лишнего шума проник в лагерь, ополоснул кружки и котелок, чтобы уничтожить следы клофелина, затем в авральном порядке утопил в море весь запас продуктов, оставив только хлеб и чай, чтобы мужики сразу ноги не протянули от голода. Далее, занес спящие тела в палатку, распределил по раскладушкам и даже зажег им раптор, чтобы комары к утру всех не съели, после чего исчез из лагеря с чувством выполненного долга. А утром началась комедия. Первый проснувшийся вышел по нужде из палатки с задумчивым видом, вероятно, пытался вспомнить, как он оказался в койке. Не достигнув желаемого результата, решил вскипятить чайку на всех, запалил костер, поставил на него чайник и пошел в палатку. В палатке раздался такой вопль, что проснулись остальные обитатели лагеря. Вскоре все с озабоченными лицами вылезли наружу и начали нарезать круги вокруг лагеря в поисках утраченных продуктов. Часовые поиски, конечно, никакого результата не дали. Вся бригада, попив пустого чая с хлебом, собралась на совет. О чем они разговаривали, я не слышал, но вместо работы по двое разбрелись по острову. Я сразу же нырнул в бункер и улегся с книжкой на топчан. Часов через десять к острову подошел катер, который кроме продовольствия привез еще и собачку спаниеля. Это был для меня ну очень неприятный сюрприз. Пришлось в срочном порядке посыпать красным перцем все окрестности бункера. Спаниель, конечно, не кавказец, но собака нюхачая и брехливая, когда не надо. Да и отравить жалко, зверь-то тут совершенно не причем. Поэтому я решил собаку украсть, заточить её в бункер и повторить опыт с клофелином еще раз, что удалось мне как нельзя лучше. На второй день, очнувшись утром без собаки и продуктов, пришельцы всерьез задумались о бренности своего существования.
      
Война за Остров

       Две с половиной тысячи лет назад великий китаец Сунь Цзы писал: - «Более всего человека пугает неизвестность. Как только опасность становится ясной, он перестает бояться и мобилизует свои силы на борьбу с ней.» Пришельцы пребывали в полной неизвестности о причине происходивших с ними казусов. Вызывать катер в третий раз было накладно как с финансовой, так и с моральной точки зрения. Компаньоны, оставшиеся на берегу просто засмеют неудачников. Однако жить впроголодь на Острове тоже не входило в их планы. Решение, казалось бы, лежало на поверхности моря, пришельцы поставили сеть и стали питаться рыбой, благо хлеб и чай я оставил не тронутыми. Как они радовались первому улову, как смачно уплетали уху за обе щеки в первый и последний раз на этом Острове. Они же не знали, что имеют дело с боевым пловцом, для которого отработать сеть под водой пара пустяков.
На вечерней заре я облачился в гидрокостюм, поскольку глубина постановки сети была около пяти метров, акваланг надевать не стал. Подплыл незаметно к сетке, отрезал её от фалов, завалил на дне камнями, а фалы связал между собой. Перед ужином вся бригада собралась выбирать вечерний улов. Я не мог удержаться от саркастической улыбки, глядя на их недоуменно вытянутые лица. Сеть исчезла в морской пучине, и на ужин пришельцы опять пили пустой чай без сахара. Чудеса, творившиеся с продовольствием, достали бригаду настолько, что на ночь они выставили часового с карабином около лагеря и оставили работающий генератор для освещения подступов к объекту. Утром следующего дня опять состоялся военный совет племени. О решении совета я узнал по шуму мотора, они все-таки вызвали катер в третий раз, несмотря на глупые насмешки его команды в свой адрес. Очевидно, решили, что добытое на Острове золото с лихвой перекроет понесенные убытки. Здесь их снова ждало горькое разочарование. Проблемы у незадачливых золотозахватчиков только начинались, и что самое неприятное, причина этих проблем до сих пор оставалась неизвестной. Мне даже стала нравиться игра в злого духа Острова, который не оставляет без внимания любую попытку что-либо у него забрать. Утром я занимал НП и целый день наблюдал за титаническими усилиями незваных гостей в решении возникающих ежедневно проблем.
Полдня они разгружали катер, ящики с продуктами занесли в палатку, вокруг натянули колючую проволоку, развесили на ней консервные банки и установили освещение по периметру. К вечеру работа была закончена, катер на этот раз остался на рейде лагуны, вероятно, его команда пожелала убедиться в правдивости рассказов аборигенов о творящихся на Острове чудесах. Возникла очень удобная ситуация, чтобы опять продемонстрировать силу злого Духа. Команда катера, состоящая из трех человек, как и следовало ожидать, осталась на борту. В каютах спать все-таки удобней и привычней, чем в палатке. Катер был небольшой, водоизмещением порядка двадцати тонн. Когда всё стихло и в лагере и на катере, часа в два ночи я бесшумно подплыл к борту, поднялся на палубу и занялся изучением якорного устройства. Якорь-цепь одиннадцатого калибра стояла на винтовом стопоре, машинки для отдачи жвака-галса не было, значит, цепь крепилась глаголь-гаком. Я потихоньку выбрал её из цепного ящика, снял скобу с глаголь-гака и отдал стопор. Якорь-цепь со свистом ушла на дно. Её звон разбудил вахтенного. Я не стал ждать, пока он выйдет на бак, нырнул вслед за цепью и взял курс на Остров. Катер сносило ветром в открытое море, поэтому буквально через десять минут на нем заработал двигатель. Стоять на рейде без якоря – лишний расход дорогого соляра, катер развернулся и пошел к материку. Утром пришельцы с удивлением обнаружили отсутствие теперь уже целого катера. Не сомневаюсь, что команда сообщила им о причине своего отхода, но от этого легче не стало. Хорошо, хоть продукты ночью не исчезли бесследно, как за две предыдущие. В приподнятом настроении от сытного завтрака, бригада в полном составе вышла на промывку золотоносного песка. В лагере остался только дежурный кок, напуганный Духом Острова настолько, что повесил карабин себе за спину и не расставался с ним даже при колке дров. Малейший шорох в лесу заставлял его оглядываться с опаской, он прекращал работу, сдергивал карабин с плеча и прислушивался к приближению, как ему казалось, вероятного противника. Я способствовал нервозности дежурного кока, издавая в лесу одиночные звуки варгана, и изредка бросая камешки со своего НП в район лагеря противника. Данные манипуляции привели к тому, что приготовление обеда задержалось более чем на час. Бригада сидела за столом перед пустыми мисками и беспокойно прислушивалась к лесным шорохам, спровоцированным Духом Острова. (Ну, это я скромно так о себе сказал).
При такой всеобщей подозрительности и укреплении подступов к лагерю повторить трюк с клофелином стало невозможно, и я придумал новый ход, чтобы заставить поволноваться незваных гостей. Пока они работали на промывке, я развесил в лесу на самых высоких деревьях погремушки из сухих палочек, совершенно не заметные с земли. При малейшем ветерке они издавали странные звуки в разных тональностях. Когда стемнело, мне удалось подобрался вплотную к проволочному заграждению и привязать к нему стометровую леску. Поскольку днем мой сон никто не лимитировал, в эту ночь я решил пошутить. Пришельцы, вероятно, думали, что их продукты пожирает какой-нибудь зверь, поскольку колючая проволока вокруг лагеря могла задержать только оленя или корову, но никак не человека. Война в Персидском заливе научила меня преодолевать спирали Бруно, а это вещь намного серьезней колючей проволоки. Когда в палатке все уснули, а часовой начал клевать носом, я дернул за леску. Раздался звон консервных банок, мигом разбудивший и часового и бригаду. Все выскочили из палатки к месту нарушения периметра с фонарями, однако ничего не обнаружили даже при детальном осмотре. Потихоньку страсти улеглись, бригада тоже улеглась в палатке, а я вот такой нехороший дух, опять дернул за веревочку. Картина повторилось до мельчайших подробностей и так восемь раз за ночь. К тому же к утру поднялся бриз, мои погремушки заговорили по всему Острову. Возникло впечатление, что неведомая сила носилась по лесу, выражая свое недовольство незваными гостями. С пяти часов в лагере никто не спал, ждали очередного приближения невидимого врага. Я последний раз дернул за веревочку и скрылся в бункере на отдых. Думаю, что работа по золотодобыче у пришельцев в этот день не заладилась. Я ничего бы не имел против их пребывания на острове, как и ежегодных набегов отдыхающих дикарей в купальный сезон, но повели они себя нагло с первой минуты нашего знакомства. Остров не личная собственность, чтобы вышибать с него случайного, по их мнению, туриста-рыбака. Они действовали по давно знакомому мне принципу – «Кто сильнее - тот и прав», забыв, что на любую силу всегда найдется другая сила. Кроме того, нелегальная добыча золота является прямым нарушением законов страны, в которой мы живем, ущемлением прав её граждан, а значит и моих. Так что совесть моя была спокойна, и спать не мешала.
На вечерней заре я опять отправился на разведку. Поскольку колючая проволока не закрывала камбуз, я подобрался к нему довольно близко, чтобы отчетливо слышать беседу пришельцев за ужином:
- Ну что делать дальше будем? Такими темпами мы к холодам ничего не намоем, чертовщина какая-то здесь творится.
- Согласен с тобой, надо сматываться и как можно скорее, пока похуже чего-нибудь не началось.
- Да и так хуже некуда. Сколько жратвы пропало, теперь еще и спать не дает нечистая сила.
- Бросьте вы, нет тут никакой нечистой силы, кто-то нам специально палки в колеса вставляет. Ну, я его поймаю, мало не покажется.
- Да ведь остров весь уже два раза обшарили, нет тут никого. Если бы был кто, костер хотя бы развел, еду-то готовить надо.
- Сдается мне, узнал кто-то, что мы здесь золотишко мыть будем, вот и выживает нас с хлебного места. Может, проболтались где по пьяни?
- Да брось, бугор, что мы враги себе, что ли? Узнает кто, нас живо заметут, все под фанфары загремим, мама не горюй!
- Перестань каркать, давайте вместе думать, как быть дальше. Лично я вторую ночь неспамши иметь не желаю. Какие будут предложения?
- Ну, песок-то брать надо, никуда от этого не деться. И жратву надо охранять, сегодня-то ничего не пропало, значит не зря мы колючку тянули.
- Зря - не зря, будет видно со временем, а я предлагаю этой нечистой силе ловушку устроить. В палатке выроем яму, туда продукты спрячем, а пустые ящики на старом месте сложим и в них камней набьем, чтобы не поднять, вот он и попадется.
- Кто он? Если нечистая сила, то – она.
- Достал ты уже со своей нечистой силой, не верю я в муру всякую, наверняка человек за всем этим стоит. Вот его, или их, и надо выловить.
- Опять копать, на шурфе копаем, теперь в палатке копать, копало скоро отвалится.
- А тебя никто не заставляет, можешь в любое время уматывать. Вход рубль, выход – два, ты же в курсах.
- Да, ладно, это я так от избытка чувств выступаю. Достало все уже. Поймать того, кто это все творит, вот бы тогда поразвлекались
- Ни одного тебя достало, но заднего хода у нас нет, рубим грунт до последнего. Надо хотя бы вложенные бабки отбить. Но и успокаиваться не будем, охрана и все такое остается в силе. Кто не согласен? Таких нет, значит, расклад прежний, один остается в лагере, остальные на добычу. Сигнал тревоги – выстрел. Все бросаем и несемся сюда. А теперь копать.
Бригада стройными рядами с лопатами на перевес пошла в палатку готовить мне ловушку. Упрямые ребята попались, несмотря на постоянно возникающие трудности, идут к намеченной цели, не сворачивая. Меня обуревали сложные чувства, порой становилось жалко незадачливых пришельцев, лично мне они ничего плохого не сделали. В принципе, они такие же браконьеры, как и я, только берут у государства золото, которое в отличие от трепанга не восстанавливается. Существовало два пути, чтобы вытурить их с Острова. Первый - продолжать в том же духе всячески мешать им в золотодобыче. В этом случае они пострадают больше материально, но останутся на свободе. И второй – одним телефонным звонком сдать их органам охраны правопорядка, при этом последствия могут быть непредсказуемыми. Российская фемида славится своей неразборчивостью в репрессивных мерах. Вот если бы у меня было моральное право воевать с ними в открытую. И такое право появилось буквально на следующий день, хотя, лучше бы его не было никогда.
Утром, как всегда, я расположился на НП, наблюдая за потугами пришельцев по моей поимке, попутно обдумывал план дальнейших действий. Мое внимание привлек катер, направляющийся прямо в лагуну Острова, единственное пригодное место для высадки на берег. Я вначале просто зафиксировал для себя его, как событие, мало ли чего он доставил пришельцам. Однако после швартовки с борта на песок спрыгнул один человек с рюкзаком за плечами, катер развернулся и лег на обратный курс. Вот тут я навел бинокль на нового гостя, и чуть оптику не выронил от удивления, им оказалась Пэт. Немедленно нажал кнопку быстрого набора сотового телефона и тут же услышал до боли знакомый голос:
- Привет Робин, а у меня для тебя сюрприз, угадай с трех раз, где я сейчас нахожусь?
- Пэт, мне и угадывать не надо, стоишь ты на берегу лагуны, напротив палатки, где живут очень нехорошие люди. Именно по этой причине я не мог привезти тебя на Остров. Теперь слушай внимательно и молчи, пока я не закончу, все вопросы потом. Сейчас кто-нибудь из них к тебе подойдет, скажешь ему, что посадила здесь картошку и капусту, раз в месяц приезжаешь посмотреть, как дела с огородом. Дальше, не спеша, идешь к нашему огороду, если дадут сопровождающего, не паникуй, я тебя там встречу. Ничего не бойся, помни, что это плохие люди, не шути с ними, не выключай сотовый телефон, я буду слышать все, что делается рядом с тобой. А теперь вопросы.
- Ты почему мне ничего не сказал об этих людях, я бы тогда не приехала.
- А ты почему мне не сказала мне, что приедешь? Классный сюрприз получился, ни в коем случае не говори им, что я здесь и не показывай наш бункер. Это единственное место, где мы будем в безопасности. Смотри, к тебе уже идет один бугай.
Дежурный кок с карабином за спиной вплотную подошел к Пэт, а поскольку включенный сотик болтался у неё на шее, я слышал каждое слово их разговора:
- Привет, красавица, что привело тебя на этот гостеприимный остров.
- Сильно ты, дядя, любопытный, - спокойным голосом ответила Пэт, - дела у меня здесь, так что занимайся своими делами, а я по своим пошла, которые тебя не касаются.
- Не груби старшим, проказница, а то накажу, - бугай погрозил Пэт корявым пальцем, - Пока мы тут работаем, все дела нас касаются, давай колись по быстрому, пока не началось.
- А ты попробуй, догони меня сначала.
- Не дури, девка, пуля догонит, стой, где стоишь и отвечай на вопросы.
- Огород приехала проведать, я тут каждый год сажаю редиску, капусту, картошку. Репу иногда.
- А что, поближе к дому места не нашлось?
- Да там бичи всякие урожай снимают, а тут спокойно, нет никого.
- А ты не свистишь мне, девонька, может, ты человечка, какого проведать сюда приехала, а меня за нос водишь, кому по сотику звонила сейчас?
- Папе, чтобы катер прислал за мной через два часа.
- Щас мы с тобой разберемся, что в твоем рассказе правда, а что брехня.
Кок снял карабин с плеча и произвел одиночный выстрел вверх. Я увидел в бинокль, как бригада, бросив работу, быстро направилась к лагерю. Пришельцы окружили Пэт, и начали отпускать скабрезные шуточки в её адрес. Бригадир этот веселый базар прекратил, его вопросы были по существу:
- Быстро отвечай, кто ты и зачем сюда пожаловала.
- Я уже говорила вашему коллеге, - нисколько не смутилась Пэт, - что сажаю здесь ежегодно овощи и раз в месяц приезжаю проверять, как они растут.
- Где же ты их сажаешь, мы весь остров осмотрели и ничего не нашли.
- А я специально так и посадила, чтобы никто не нашел.
- Вот, что умница, ты нам мозги не канифоль, либо сейчас свой огород покажешь, либо останешься здесь, пока урожай не созреет.
- Без проблем, метров триста отсюда мой огород, пошли - покажу.
- Вы двое, возьмите карабин и проводите даму, мало ли что на острове с ней может случиться, без неё не возвращайтесь. Остальным на работу, нечего бить баклуши.
Пэт в сопровождении конвоиров отправилась по назначенному мной маршруту, остальные золотари не спеша, подались к драге мыть золотишко дальше. Мне же от НП до огорода предстояло скрытно пробежать около километра по лесной пересеченной местности. Не отрывая телефон от уха, я перебежками летел в нужном направлении, что-то не нравилось в поведении сопровождающих, уж очень плотоядно они поглядывали на точеную фигурку Пэт. Когда до огорода осталось метров сто, в трубке раздался сердитый окрик Пэт:
- Ты что делаешь, козел, опусти сейчас же…
Я отбросил мысль о маскировке и рванул напрямик через кустарник к огородной поляне. Пэт в разорванной блузке лежала на спине без сознания, рядом валялся её рюкзак. Один браток стаскивал с неё джинсы, другой с карабином в руках с любопытством смотрел на процесс. Эти гады пытались изнасиловать мою самую любимую женщину, мать моего будущего ребенка, все моральные запреты мгновенно были сняты, боевая пружина сработала, я начал войну. Вооруженный тип оглянулся на шум и наставил на меня карабин, но передернуть затвор не успел. До него оставалось метров десять, а в руках у меня был только сотовый телефон, им я и засветил охраннику между глаз. Он вскрикнул, уронил карабин и схватился руками за разбитое лицо. В два прыжка я преодолел оставшееся расстояние, поднял карабин и врезал прикладом по затылку типа, склонившегося над Пэт, отрубив его прочно и надолго. Затем так же поступил и с другим насильником. Положив их спиной друг к другу, я связал им руки брючным ремнем одного из типов, после чего перешел к Пэт. На её левой скуле наливался огромный синяк, запястья рук ободраны до крови, других повреждений я не обнаружил. Через пару минут Пэт очнулась, испуганно открыв глаза, увидела меня, прижалась к груди и беззвучно заплакала. Я обнял её и гладил по голове, пока она не перестала всхлипывать.
- Робин, ты знаешь, чего они хотели сделать? – произнесла Пэт еле слышно.
- Знаю, я их остановил, все позади, с тобой ничего не случилось, успокойся, моя хорошая, мы снова вместе.




Последняя битва

Тем временем побитые охранники начали приходить в себя. Пэт бросила на них полный презрения взгляд:
- Робин, давай убьем этих, двумя гадами на земле меньше будет.
- Держи, - я дал ей в руки карабин, - приставь к голове и стреляй, иначе промажешь.
- Почему я, ты стреляй, ты же не промажешь.
- Идея твоя, ты и стреляй, только помни, у каждого из них есть родители, жена, дети. Похороны родственников - довольно неприятное мероприятие.
Пэт хватило трех минут, чтобы понять всю бессмысленность своего предложения. Она вернула мне карабин со словами:
- Нет, не могу я вот так запросто убивать людей, даже если они гады.
- А ты как думала? Сказать легко, попробуй сделать. Для того, чтобы убить себе подобного, человека надо специально учить. Давай пока закроем эту тему, у меня есть другая идея, как их наказать, чтобы запомнили надолго.
Пленники тем временем, окончательно пришли в себя, сели спина к спине и тихонько мычали от боли в затылках. Я достал нож, разрезал им брюки сзади до пояса и освободил руки.
- Ну-ка встали, голубки, руки в брюки и пошли вон на ту сопку, - я мотнул головой в сторону сопки номер один, - Не вздумайте бежать, догоню, хуже будет.
Ребятки сразу не поняли, что от них требуется, вот тут на сцену вышла Пэт.
- А ну пошли в гору, кому говорят, - она от избытка чувств засветила каждому по хорошему пинку в зад. Громилы нехотя поднялись и пошли в указанном направлении, изредка оглядываясь на конвоиров. Через двадцать минут мы были на вершине сопки. Я отправил Пэт с боевым заданием в бункер, а сам остался охранять пленных. Пэт довольно быстро вернулась с куском веревки и полуторалитровой бутылкой бензина. Я дал ей карабин с наказом сразу стрелять при попытке к бегству, хотя это скорее была работа на публику. Никуда амбалы бежать не собирались, опасаясь Пэт больше меня, её глаза метали такие молнии, что, казалось, могли испепелить кого угодно. Пленных я установил с двух сторон к одному дереву и надежно прикрутил к нему веревкой.
- Ты что, их сжигать собрался, - забеспокоилась Пэт.
- Конечно, нет тела, нет дела, - включился я в спектакль, - да и с трупами возится не с руки, а так, сгорят бесследно, как миленькие.
Видели бы вы, как задергались амбалы после нашего диалога. Я для полноты картины им на головы еще бензинчиком побрызгал и пощелкал зажигалкой, чтобы развеять последние иллюзии насчет моих намерений. Они настолько серьезно восприняли ситуацию, что у обоих произошло непроизвольное мочеиспускание. Посчитав воспитательные мероприятия законченными , я задал сакраментальный вопрос:
- Ну что, жить хотите? – амбалы синхронно закивали головами, - Тогда вот вам мое условие: передайте своим, чтобы вместе с вами немедленно убирались с острова, иначе амнистия отменяется. А теперь, орите что есть мочи, пока ваши не прибегут.
Второй раз повторять не пришлось, от дуэта амбалов зазвенело в ушах. Мы с Пэт исчезли в лесу, её я отправил в бункер, а сам скрытно двинулся к лагерю пришельцев. Конечно, они уже волноваться начали, прошло около часа, а от конвоиров ни слуху, ни духу. Как раз в момент наивысшего беспокойства раздались крики привязанных к дереву корешей. Бригада в полном составе направилась на поиски товарищей по несчастью, оставив одного дежурного кока в лагере. Мой план сработал, именно этого я добивался. Поскольку за десять лет я детально изучил весь Остров и неоднократно прошел его вдоль и поперек, мог с закрытыми глазами выйти в любую его точку, то пройти кратчайшим путем к лагерю никакого труда не составило. Лагерный сторож с топором в руках, напряженно всматривался в темный лес по направлению раздававшихся криков амбалов. Зайдя с тыла, я обильно полил бензином палатку, отошел на безопасное расстояние, обернул смоченной бензином тряпочкой камень, поджег его и запустил в сторону лагеря. Пламя полыхнуло мгновенно, потушить пожар не было никакой возможности. Сухой брезент горел как порох, не стоит забывать, что рядом с палаткой стояли четыре бочки соляра, которые, конечно же, взорвались. Я тем временем уже зашел по горло в море, и откуда наблюдал весь этот салют в качестве зрителя. Охранник носился с ведром вокруг пылающего лагеря, безуспешно поливая гигантский костер морской водой. К тому времени, когда пленники были освобождены, и бригада примчалась с сопки в лагерь, от него остались только остовы генератора, восьми железных кроватей и тлеющие угольки всего остального имущества. Не сгорели только промывочный лоток около ручья и бадья, которой поднимали руду из шурфа.
Разобрав пепелище, золотозахватчики сильно взгрустнули. Работать им было абсолютно нечем: лопаты, кирки, рукавицы, комбинезоны, веревки – все сгорело. И кушать на завтрак тоже было нечего, не помогла вырытая яма спасти продукты. Неприятности шли по нарастающей, думаю, что если бы я попался к ним в руки в тот момент, меня бы точно линчевали. Правда у них осталась связь с материком, но подзарядить сотовые телефоны не было возможности из-за отсутствия генератора. Это уже их проблемы, как они будут решены, посмотрим в ближайшее время. Я развернулся и вплавь направился к пещере, чтобы оттуда подняться в бункер. Пэт тем временем приготовила легкий ужин, она уже окончательно успокоилась и чувствовала себя, как дома. Только сейчас понял, как мне её не хватало, хорошо, что Пэт догадалась сама приехать, только вот несколько не вовремя. Мы отужинали при свечах, генератор я запускать не стал в целях маскировки. Пока страсти на Острове не улягутся, решил без крайней необходимости из бункера не выходить. Пэт рассказала мне, как конвоиры напали на неё совершенно неожиданно:
- Представляешь, Робин, я иду спокойно впереди, а этот все подкалывает, «Куда ты бежишь, как горная козочка, подожди своего козлика», а потом как дернет меня за рюкзак. Я как закричу, а он меня повалил, я стала вырываться, а он как ударит по лицу, я и сознание потеряла. Если бы ты не успел, не знаю, что бы было со мной. – Пэт взяла меня за руку, - ты ведь никогда меня теперь одну не оставишь, правда?
- Конечно, девочка моя, можешь не волноваться, я всегда буду рядом в нужный момент. Однако надо разобраться, почему с тобой всякие неприятные ситуации происходят, причем именно на этом Острове. То ты со скалы падаешь, то в лесу бугаи нападают. Не спроста все это. Наверное, с прошлой жизни ты негативную карму за собой тянешь, давай-ка будем её чистить.
- А как карму чистят, пылесосом?
- Не перебивай, сейчас все расскажу. Мы с тобой уже беседовали на эту тему, если не забыла. Так вот, карма – это связь причины и следствия, причем первой всегда идет причина, то есть действие, а затем следует результат этого действия и никогда наоборот. Для того, чтобы ликвидировать негативные последствия своих действий надо сначала избавиться от причин, их порождающих. Это значит, что все твои поступки должны быть позитивными, тогда не будет и негативных последствий. Проще говоря, зло порождает ответное зло, а добро порождает добро.
- Ты хочешь сказать, что я на этом острове когда-то натворила много зла и теперь оно возвращается?
- Ну вот, ты сама сделала правильный вывод. Всё, что с тобой сейчас происходит, есть результат твоих предыдущих поступков. Только вот когда ты их совершила, ответить не могу. Возможно, они тянутся за тобой ещё из прошлой жизни, поскольку в этой ты вряд ли успела что-нибудь натворить, тебе пока мало лет. А сейчас подумай и скажи, что делать дальше, как разорвать этот порочный круг?
- Думаю, надо перестать совершать нехорошие поступки, причем немедленно.
- Молодец, так держать! Могу сказать, что твое обучение не пропало даром, ты сделала правильный вывод и уже не совершила еще один плохой поступок, когда отказалась от убийства своих обидчиков. Теперь тебя минует карма убийцы.
- А какая она, эта карма?
- Ничего хорошего, короткая жизнь, рождение слепым, глухим или уродом, кроме того, убийца может не родиться вообще, то есть пройти через несколько абортов подряд. Но сейчас тебя все это не касается, будем надеяться, что с этой минуты ты начинаешь зарабатывать положительную карму со всеми вытекающими отсюда последствиями. Результаты будут не скоро, лично я ждал их восемь лет. Главное не сворачивать с верного пути никогда.
- Робин, давай зарабатывать мою положительную карму вместе, ты мне поможешь, если я опять ошибусь.
- А для чего мы с тобой встретились, в этой жизни ничего случайного не происходит, все закономерно. От судьбы не убежишь, каждый проходит свой путь до конца со всеми остановками, встречами и расставаниями.
Ровно трое суток мы не выходили из бункера, нас никто за это время не потревожил, и я принял решение отправиться на разведку. Соблюдая максимальную осторожность, на вылазку в стан противника я вышел по морю на рассвете, когда уже не темно, но еще не светло. Вода в море была не такой теплой, как в августе, пришлось надеть гидрокостюм, кроме того его черный цвет давал дополнительную маскировку, да и с моря меня наверняка никто не ждал. Спустившись в пещеру по штормтрапу, я спокойно выплыл из грота и взял курс на вход в лагуну. Однако все предосторожности оказались излишними, лагерь пришельцев был пуст. Они вывезли все, что можно, даже металлолом от коек и генератора. Я вышел на берег, и детально обследовал остров. В радиусе полутора километров от лагеря, следов противника не обнаружено. Это был приятный сюрприз, мы с Пэт могли праздновать победу, о чем я ей и доложил по возвращению в бункер. Конечно, она обрадовалась тому, что осада закончилась, и мы вновь остались вдвоем на Острове. Жизнь вошла в привычную колею, я опять приносил мамонта, а Пэт с удовольствием занималась домашним хозяйством. Продлилась эта идиллия всего неделю. Во время очередной утренней пробежки я заметил силуэт катера, идущего курсом прямо на Остров. Конечно же, остановился за ним понаблюдать. Долго ждать не пришлось, катер высадил на берег лагуны двенадцать человек с оружием, развернулся и пошел за скалу, на которой располагался бункер. Пока я бежал до скалы, катер успел встать на якорь прямо напротив входа в пещеру под окном нашего бункера. Я нырнул в бункер, задраил люк и окно изнутри, после чего разбудил Пэт.
- Послушай, только не паникуй, пожалуйста, у нас опять гости из той же самой гопкомпании.
- Вот это номер, - Пэт спросонья потерла глаза, - опять будем в осаде сидеть?
- Пока не знаю, нас они вряд ли найдут, но готовым быть надо ко всему.
- Вот не было печали, даже на острове покоя нет от всякой дряни.
- Я думаю, у них серьезные намерения, все с оружием, как уже меня эта война достала, даже на гражданке от неё не избавиться.
Особенно мы не волновались, практически бункер обнаружить не возможно. Я не знал тогда, что все эти десять дней за островом наблюдали в инфракрасную оптику. Горячий выхлоп генератора демаскировал место расположения бункера. Десантники знали, куда шли, буквально через полчаса после их высадки в дымовую трубу мы услышали знакомый голос бригадира:
- Ну что, голубки, отлетались, сами выйдите или выкуривать будем? Даю три минуты на размышление, время пошло.
Я немедленно открыл люк в пещеру, но трап сбросить не успел. Внизу три человека с ружьями наизготовку призывно махали мне руками:
- Чего замешкался, слезай, давай по-быстрому, мы давно тебя ждем.
Выходит, не продумал я дальнейшее поведение своих недавних гостей, это самая большая ошибка каждого стратега, переоценка своих сил и недооценка сил противника. С их точки зрения поступок вполне оправдан, выкурить с острова одиночку при явном перевесе сил и продолжить начатое, или согласиться со своим поражением, понесенными убытками и никогда больше не появляться на Острове. Конечно же, они выбрали первый вариант, а я успокоился на достигнутом. Ну, вот и получай Робинзон по заслугам. Времени на раздумье не было. Без Пэт я бы вступил в последний и решительный бой, она же вязала меня по рукам и ногам. Мысли неслись, как кони на ипподроме, времени оставалось все меньше, а выхода из создавшегося положения я не находил. Можно было, конечно, перестрелять нижний заслон, но явной угрозы нашей жизни еще не возникло, и брать на себя ответственность за смерть трех человек мне ой как не хотелось. Верхняя бригада проникнуть в бункер не сумеет, вход задраен намертво изнутри, вскрыть его можно было только бензорезом. В это время я услышал звук падения какого-то предмета в дымоход и слишком знакомое шипение горящего бикфордова шнура. Всё, игры закончились, опять началась полномасштабная война. Времени раздумье уже не оставалось, я резко перевернул топчан, затащил за него Пэт, уложил её на палубу, накрыл матрасом и собой сверху. Через полсекунды рванул тротил. Печка разлетелась на куски, переборка между комнатой и предбанником исчезла, но мы с Пэт не получили даже царапины, только оглохли слегка. Это стало возможным благодаря открытому люку в пещеру, туда и ушла основная взрывная волна. Дальше я действовал автоматически, совершенно не задумываясь о последствиях. Схватив Пэт в охапку, вылетел вместе с ней в разбитое окно бункера и приводнился под скалой буквально в пятнадцати метрах от катера. Бригада наверху пока не поняла, что случилось под землей, молча ждала результатов своих действий. Это нас и спасло, вдвоем мы мигом доплыли до катера, поднялись на борт, где оставался только один вахтенный. Он тоже не понял, что произошло, однако пытался сопротивляться нашему появлению, но после репрессивных мер в виде пары крепких подзатыльников завел двигатель и развернул катер к Владивостоку. Мы были уже в ста метрах от берега, когда из пещеры показалась лодка с тремя боевиками на борту. Опоздали ребята немного, как говорится, поезд уже ушел. Я с чистой совестью сбросил вахтенного за борт, недалеко до берега, доплывет, встал за штурвал и дал прощальный гудок Острову. В это время раздался второй взрыв в бункере, вернуться назад нам уже, было не суждено.
Катер я повел прямо в центр Владивостока к тридцать шестому причалу. Дежурный по рейду и оперативный бригады ОВР (охраны водного района) непрерывно ругались по связи на неизвестного наглеца, нарушающего правила захода в порт. Меня это не волновало, пусть потом владельцу катера претензии предъявляют, нам надо было как можно скорее добраться до дома Пэт. После швартовки в центре столицы Приморья с борта сошли два мокрых оборванца, и двинулись пешком к морвокзалу. В этот день я получил статус бомжа, поскольку все мои документы вместе с деньгами сгорели в бункере. Пэт выглядела не лучше в мятых влажных джинсах и спутанными волосами. По пути мы договорились не вдаваться в подробности островных передряг, чтобы не волновать родителей. Они встретили нас ну очень хорошо и даже обрадовались, что моя берлога сгорела, поскольку дочка теперь никуда от них не сбежит. Мы с Пэт поселились на даче, через год она родила мне замечательного сына весом четыре килограмма, назвали его Игорем. Родители Пэт в нем души не чают. Конечно, никто из команды золотодобытчиков нас не искал, конфликт сам собой ушел в песок. Летом я высадился на Остров, осмотрел места прошлогодних событий. Пришельцев не обнаружил, но свой шурф они тщательно замаскировали, очевидно, планировали вернуться к прежним занятиям в сентябре. Бункер выгорел дотла, поскольку тяга из люка в окно создавалась приличная, даже березовые бревна на потолке сгорели, и крыша обвалилась. Раскопками я заниматься не стал, что там можно было найти кроме воспоминаний? Результаты разведки немедленно доложил Пэт по телефону, чтобы зря не волновалась. Наверное, такая у нас карма на двоих – встретиться на Острове, а семью создать на материке. Мы на свою судьбу не ропщем, живем дружно. Когда Игорю исполнился год, я и его свозил на остров, ему там понравилось. Нырял и купался до посинения, еле из воды его достал. Учу сына всему, что умею сам, пацан растет смышленый, всё схватывает налету. Память Пэт так и не восстановилась, она диплом юриста не защитила, перевелась в другой институт, теперь ландшафтный дизайнер. Работа ей нравится, всё время на природе. Я работаю в корейской телефонной компании, ставлю вышки сотовой связи по Приморью через каждые шестьдесят километров. Так что основное время провожу в Уссурийской тайге и не жалею. Город на меня до сих пор действует угнетающе, стараюсь бывать в нем только по мере необходимости. В интернете я нашел любопытное упоминание о нашем Острове: «Остров покорил людей не только своей дикой и первозданной красотой, но и особой силой и таинством. Люди, побывавшие на нем, становились другими – добрыми, открытыми, честными, понимающими красоту мира. Здесь старики становились молодыми, а слабые наливались силой. Женщины, умывшись в хрустальном роднике острова, сияли красотой, которая передавалась их детям. Отважные воины приходили поклониться острову перед дальним походом, а вернувшиеся благодарили его за данное мужество и стойкость в боях. Остров стал неразрывной частью империи чжурчжэней. Ему поклонялись, советовались, просили помощи, приносили дары. Здесь любили и умирали, встречали и провожали. Вместе с людьми он искрился от радости в дни побед и становился хмурым и мрачным в часы невзгод» (из легенды «Последняя битва чжурчжэней»). Интуитивно я выбрал для отшельничества это великолепное место силы и скучаю по нему до сих пор. Остров мы не забываем, ежегодно всей семьей отправляемся на берег нашей лагуны и живем там в палатке целый месяц. Сын, любимая женщина, и планета Земля, что еще нужно для счастья?
Так закончились десять лет моей жизни на Острове, полных тревог, надежд и приключений. Спасибо ему за все.
PS: убедительная просьба прочитавшим мой первый опус - кратко, ваши впечатления в коментариях.