Не первый день шёл Никодим, когда начавшийся дождь вынудил его остановиться под раскидистым дубом при дороге. Намокшую слегка накидку он повесил на сук, прислонил к стволу посох и приготовился ко сну. Не первый день брёл юноша вдали от человеческого жилища, не первый год бродил по свету.
— Рука стала единым с посохом, а дороги и конца не видать… - пробормотал Никодим, засыпая.
— Дааа, - раздался в листве скрип, несколько даже похожий на людской голос.
— Хех, соглашается… - решил путник. Как будто знать может. Как будто знает о том, как тошно мне стало жить однажды в родной деревне, как ушёл я по свету искать счастия. Как думаешь, дерево, счастье есть?
— Дааа, - ещё раз шатнуло великана ветром.
— Конечно есть. Свобода - моё счастье! Каждый день - один иду, сам себе хозяин. Иду, красоте мира радуюсь: солнышко в небе, пшеницы поля до края, леса, леса, а за лесами - леса. И хорошо идти: птицы песни тебе поют, ветер путь дорогу под ноги стелет. А ты как думаешь, дерево, какое оно, это счастье?
— Дооом, - прогудел ствол.
— Брось! - нахмурил лоб странник, - нет такого дома, где бы счастье я видел. То ли дело на воле! Что скажешь про счастие такое - свободное, вольное, ровное да весёлое?
— Дыыым… - загудело в листве.
— Да кому ты говоришь это? Мне? - озлобился Никодим, - Я тысячи вёрст прошагал, а ты сидишь безвылазно, воли и не видало! Дуб дубом - корнями схватился, листвой накрылся - и ни с места. Нужды нет мне с тобой разговаривать, - кричал юноша, - если бы не ливень - пошёл бы себе дальше, без нужды без горя, а ты тут бы ещё век догнивало! Моё-то тело помоложе твоего будет!
— Прааах, прааах! - скрипнуло в вышине, уронив ему на нос капельку дождя.
Никодим как рот открыл, да так и не нашёлся что сказать. Он вспомнил всех родственников своих, и предков, и маленькое родовое кладбище. Вдруг представилась ему небольшая горка в придорожной пыли, рядом с которой валяется раздробленный колесом посох. Вспомнил глаза матери в минуту прощания. Его глаза наполнили слёзы, руки сжались в кулаки. Нет! Он не для того рождён! Он счастье ищет! Ищет, и найдёт! Найдёт! А вдруг не найдёт? А друг… и горка праха, и обломки посоха… Нет, нет, нет! Не думать! Не слышать шума дождя, не думать о доме! Дом слишком далеко, чтобы вернуться, дом там остался, за непроглядной чернотой ливня, за вражеской завесой ночи! Скрыться, спрятаться… Затаить дыхание, выколоть уши, чтобы не слышать больше о доме!
— Дооом тааам, - вздохнул дуб.
— Молчи! Замолчи! Не могу выносить твоего голоса! Он портит мне нутро, он сливается с ядом шума дождя, втекает под кожу, отравляя, сводя с ума! Ни слова! Ни вздоха! - Никодим трясущимися руками вытащил из заплечного мешка старый дедовский пистолет и вдавил его в зажмуренный глаз.
— Плиии, - простонало над головой.
* * *
Неизвестно, чем мог бы закончиться сей разговор, но тут по счастью из стены дождя появился белобородый старец, торопясь укрыться от непогоды под раскидистой кроной. Никодим кинулся к нему, отбрасывая пистолет, ухватил за рукав трясущимися руками и заглянул ему в глаза своими красными слезными глазами. "Это дерево!" - вырвалось из его груди, - "Это глупое дерево!!! Своими словами оно ввергло меня в страх и уныние, оно раздавило мою веру! Своими речами оно хочет навсегда лишить меня счастия, которое я, казалось бы, только начинаю обретать!"
— Спокойнее, мой друг, - промолвил старец, - Это всего лишь дерево... пусть собеседниками ему послужат другие деревья.
Никодим хотел было что-то добавить, и даже открыл рот для слова, но закрыл его обратно, и задумался.
— Дерево… - шептал он, поднимая взгляд и смеясь в душе над собою.
— Дрррмм-кап-кап, - отвечало дерево.