Для того, чтобы понять рассказ «Блинные связи», я должна пояснить тут многое другое. Хотя бы то, как развивается логика у девчонок и мальчишек, а только потом переходить к традициям семьи, и, блинам. Когда я росла среди семерых детей, я уже замечала, что наши братья другие, чем мы; девчата. А вот то, что у них по-другому функционирует механизм логики, это я узнала намного позже. Вернее сказать я узнала тогда, когда заимела детей. И вообще когда я стала матерью, я узнала много очаровательного – через моих детей. Я согласна, что дети – цветы нашей жизни, но я не согласна с тем, что «было бы лучше, если бы эти цветы цвели на чужих подоконниках».
Когда мои дети были маленькие (примерно, 3-х и 5-и лет, дочка младше сына) мы сдавали кровь на анализ. Сын не подавался медсестре, ни на какие убеждения и начал плакать во время процедуры. Дочка приняла все очень естественно. Она подала руку, сцепила зубки, нахмурила брови, но не заплакала. Мы вышли из больницы, и я спросила детей: «Было больно?» Сын недовольно ответил: «Нет». Я спрашиваю его, а почему ты плакал? И он ответил: «А зачем она берет МОЮ КРОВЬ?»
Я задаю дочери тот же вопрос. Она спокойно отвечает: «Да, было больно». Я спрашиваю: «А почему ты не плакала? Она отвечает: «Мама, я терпела, ЧТОБЫ ТЫ НЕ ПЛАКАЛА». Я сразу поняла, что именно так рождается мужская и женская логика; мужчины берегут СВОЮ КРОВЬ, а женщины – терпят все; ЧТОБЫ ДРУГИЕ НЕ ПЛАКАЛИ.
С моего детства, и до сегодняшнего дня – прошло много лет. Вопрос, что девчонки и мальчишки разные – мне уже понятен, но теперь возникает вопрос: а что между ними общего? Оказывается – блины. Вернее, любовь к блинам. Наша бабушка не делила работу на кухне; на девчачью и пацанячью. Ею занимались все.
А когда между детьми возникала ссора, в которой ей было трудно разобраться, она говорила: «Я хотела вам сказать, что МЫ могли бы испечь блины, но если вам некогда, то блинов не будет», и уходила. «Ой, как это не будет?», неслось ей сразу - 7 раз в след.
Так возвращалось все – на место, исчезло недовольство лет, и наше детство в отношеньях – не оставляло грубый след. Таким, простым бабушкиным методом все возвращалось на прежнюю орбиту.
А когда мы собирались в полном сборе; все на кухне, бабушка одевала на каждого внука белый фартук и давала работу: кто-то шел в курятник – за яйцами, кто-то – за повидлом, за сахаром, за мукой, а кто-то искал сковородки.
Остальные дети - связывали ПЕРЫШКИ в кисточки, которыми потом – смазывались сковородки. Этой работе бабушка уделяла особое внимание, она говорила, что именно от кисточек ЗАВИСИТ ВКУС БЛИНОВ. Перья для кисточек брались разные: куриные, гусиные, утиные, индюшачьи и павлиньи. Но в одну кисточку должны были связываться, именно, одного вида перья. Постепенно бабушка, научила нас тому: как по вкусу блинов определять – какими перьями смазывались сковородки.
Бабушка ставила на плиту 4 сковородки, а к каждому из них – по одному внуку, для смазывания маслом, или теплым салом. Вполне понятно, но на всякий случай объясню; что смазывались только сковородки.
Так мы научились: владеть поварешкой, совсем не брызгать на плиту и пробовать тесто ложкой.
А кое-кто из нас умело, крутил в воздухе блины и делал это дерзко и смело.
«Ух, ох», радостно кричали мы, при этой процедуре в летней кухне.
Вот вроде техника блинов проста, но все же, тяжело получить «новичку» блин круглый, тонкий, большой, гладкий и приятный.
Младшие дети не были связаны с плитой и тестом, они смазывали блины сметаной, повидлом, складывая их на самое большое и красивое блюдо.
И так гора блинов росла, раздора не было в помине, мы растворялись от тепла.
Как-то, к приходу родителей с работы, гора блинов выглядела катастрофической, но в тоже время, внушительной и обещающей – всем сытость. «Пора блины раскладывать по тарелкам», сказала наша мама. «А когда исчезла с кухни бабушка?» – в тот день осталось для нас вопросом.
Когда мы зашли в дом, то все увидели, что стол накрыт по-праздничному; белой скатертью и зажжены свечи. «Ого», сказал кто-то, но все заспешили за стол.
Когда все угомонились, то бабушка сказала: «Сегодня (24 декабря) Weinacht (Рождество), и у вашей мамы – день рождение». «Ага, угу ... вот это да!», крутилось у нас в мозгу. «Да как же так, что мы об этом все забыли?»
И снова пропала тишина..., а папа стал раздавать нам скромные подарки. Вдруг мама сказала: «А знает ли кто, почему такие вкусные блины?! А бабушка подхватила: «Потому-то, что блины – «со смешным рецептом!» «Как это со «смешным», заметила малышка Люся. «Да», сказала бабушка, «в блинах – есть тесто и веселье».
И потом... мы дружно рассмеялись. Сегодня – праздник, а потому-то (за столом) нам это разрешалось.
Так проходило мое детство. Я научилась печь блины - по-бабушкиному, рецепту. Когда я стала подрастать, то поняла: что перья для блинов – не обязательны, а масло можно влить в тесто. Об этом, позже, бабушка сказала. Она же рассказала нам и секрет начинок. Когда я уехала в Свердловск, то я часто вспоминала эти блинные мероприятия в семье, наши белые фартучки, бабушку в белом, длинном фартуке, повязанную платком, «чтобы в тесто ничего не попадало».
Но возвратившись через год домой, я поняла; чего мне на Урале - не хватало. Снова стали часто появляться бабушкины блины и белых фартуков ритуалы. И бабушка сказала: «Ты запиши-ка мой «смешной рецепт». А я ответили: «Да ну его, я помню так, еще его мне не хватало». Потом я уехала в Украину.
Студенческая жизнь и работа на заводе казалось мне бесконечным марафоном без отдыха. Из года в год напряжение и беспокойство нарастало. Расстояние «от старта» до «финиша» казалось бесконечным и непреодолимым. Иногда казалось, что силы покидают меня совсем. В январе 1973 года позвонили родители и сказали, что умерла бабушка. Мама попросила меня не приезжать на похороны (так приказала бабушка), а продолжать сдавать, зимнюю сессию. На оставшиеся два экзамена я пошла, но ...как-то все не получилось. По окончанию сессия, я в тот же день, взяла билет Днепропетровск-Ташкент и решила провести срочно отпуск дома.
Время до вечера было много, и я решила, к приходу девчат с работы, напечь блины. Они тоже «страдали» от нехватки домашней пиши, и тоже радовались когда, кто-нибудь из нас готовил что-то домашнее. Я побежала на кухню, сделала тесто и начала печь блины, но, увы – блины не получились. Конечно, мне на кухне помогли, но это были уже не бабушкины блины.
В аэропорту меня встретили родители, и мы пришли домой. Дом вроде тот же, но как-то в нем, мне сразу стало нехватать бабушкиного веселья. Есть чистота, есть в нем еда, но «чего-то» «очень большого» не хватало. Во дворе были цветы, и на столе букет, но в том букете не было бабушкиных «бархоток».
Умом вроде понимаешь, что все мы когда-нибудь умрем, и все, в разное время, но сердце почему-то не хочет с этим соглашаться, когда это касается близкого человека.
Утром мама сказала: «Вставай дочка, блинчики готовы, будем завтракать». Позавтракали и пошли на кладбище, к бабушке. Постояли мы с мамой у бабушкиной могилки, помолились и пришли домой. Но кушать и пить не хотелось. Я ходила по дому и прикасалась ко всему, что было связано с бабушкой.
Я открыла бабушкин сундук и стала рассматривать все лежащее в нем. На глаза попало бабушкино единственное, выходное платье, ее любимые, единственные туфли, ее немецкая библия и ... наши белые, детские фартуки. Я стала искать мой фартучек, и вдруг, я заметила, что все фартучки – сшиты нашей бабушкой вручную, а не на машинке.
(Продолжение следует)
P.S.Фотографии для текстов я взяла "не про блины", потому что бабушка эти места очень любила.