XXX
- Не сходится, - произнес Патрик после недолгого размышления.
- Что не сходится?
- Твоя версия не объясняет того, что у нас идут кислотные дожди. Ядерные ракеты должны были быть сбиты над Атлантическим океаном, каким же образом оказался заражен Тихий океан? Ведь мы находимся на его берегу.
- А ты уверен, что он заражен? – спросил Чарли. – Вчера утром я, с помощью голографии, побывал в океане. Он не заражен.
- Что?
- Я видел рыб, я видел растения на дне морском. Океан продолжает жить.
- Но это не объясняет кислотных дождей, которые время от времени идут у нас, - продолжал настаивать на своем Патрик.
- Не объясняет, - согласился Чарли. Он ненадолго задумался. – А ты уверен, что эта туча пришла к нам с Тихого океана?
- Что ты имеешь в виду?
- То, что она могла придти к нам из Нью-Йорка, Вашингтона или еще откуда-нибудь из тех краев. Что если это отравленное облако просто гуляет у нас по стране, время от времени, проливаясь радиоактивным дождем. А нам это преподносят так, будто бы заражена вся страна.
Патрик помолчал.
- Следовательно, по твоей теории получается, что никакого заражения нет?
- В нашей части страны нет. А если и есть то небольшое, вызванное такими же кислотными дождями, как и нас. Если все в мире действительно так плачевно, как говорят нам, почему правительство так переполошилось оттого, что мы изобрели голограмму? Почему нам запрещают совершать путешествия? Ты же сам видишь, за нами установили полный контроль. Они боятся, что мы узнаем правду. Поначалу они не придавали значения тому, что мы создали, но потом поняли, какое могучее средство мы изобрели. Если оно не окажется под их контролем, то вся страна узнает правду, и тогда тоталитарный режим рухнет. Тоталитаризм не может существовать там, где человек может побывать, пусть хоть виртуально, в любой точке земного шара, где человек знает правду. У нас фактически отняли наше изобретение, лишили нас доступа к нему. Вспомни, первое, что они сделали, это отправились в Вашингтон и в Москву. Что они там увидели? Когда мы спросили Хейварда, что он увидел в Москве, то он ответил нам не сразу, да и когда ответил все же, его слова звучали отнюдь не убедительно. Складывалось такое впечатление, что он лжет или чего-то недо-говаривает.
- А что, по-твоему, он там увидел? – спросил Патрик.
- Что увидел? Я думаю, что он увидел Москву точно такой же, какой она была до войны. Я полагаю, что наш вечный исторический враг живет как и жил.
Чарли помолчал.
- Говорят, что существует божья кара, - медленно произнес он. – Говорят, что Бог не оставляет агрессоров без наказания. А мы-то и есть такие агрессоры, хотя сами и не видим в себе этого.
- Ты считаешь, что нас постигла божья кара?
- Я думаю, что ни к чему вообще валить всю вину на Бога. Есть ли он или нет, я не знаю. Я знаю лишь то, что мы сами привели себя в сегодняшнее положение. Мы считали, что наш строй самый справедливый строй в мире, но мы не учли то обстоятельство, что любая власть, в конечном итоге, всегда стремится к тому, чтобы обладать неограниченным контролем над всем миром, то есть об-ладать неограниченной властью. И такая цивилизация рано или поздно расшибает себе лоб. Это уже не раз доказывала история. Падение древнего Рима, гитлеровская Германия, коммунизм в России; все они, можно сказать, уничтожили сами себя. То же самое теперь случилось и с нами. Мы сами привели себя к сегодняшней деградации. Человек, рано или поздно, наказывает сам себя. И вот именно это и доказала ядерная война.
Чарли сел в кресло, и запустил руки себе в волосы.
- Ах, если бы еще хотя бы раз добраться до передатчика голограммы. Тогда бы мы увидели правду, тогда бы мы знали все. Но теперь передатчик в их руках, и мне становится страшно при мысли о том, каким образом они будут использовать эту голограмму. Сколько же зла они еще принесут людям. Эх, если бы еще один разок имел возможность надеть этот шлем, тогда бы я по-лучил доказательства правоты своей теории.
- И чтобы ты тогда сделал? – спросил Патрик.
- Что сделал? Не знаю. Но со знанием правды легче жить. Тогда бы я не чувствовал себя как в умственном мешке, как в капкане. И может быть, я бы сумел что-нибудь сделать для того, чтобы как-нибудь изменить положение.
Внезапно Патрик вскинул голову, словно его осенила какая-то мысль.
- Мы можем это сделать! Мы можем снова запустить передатчик и так, что никто нам не помешает.
- О чем ты говоришь? – недоуменно спросил Чарли, пристально глядя на Патрика. – Ведь агенты лишили нас свободного доступа к передатчику.
- Я говорю о прототипе. О нем никто не знает или, может быть, просто упустили из виду. Прототип заперт в моем сейфе, и до него могу добраться только я. У нас есть шанс увидеть правду и, возможно, мы будем единственными людьми, которые будут ее знать.