Вашему вниманию представлена глава из ЭЗО фэнтези Ари Ясан "Дом тысячи дверей"
Читать, скачать и заказать на бумаге книгу: http://ayadom.ru/
Глава двадцать четвертая. Нежность
В. открыл глаза. Он не знал, проснулся он или нет. Что это вокруг? Это сон или явь? Эти стены, они, вроде бы, знакомы В. Ах да, комната, Дом… Мистер, Леяна, Джадж… Как давно это было, как далеко. Кажется, он был зол на кого-то, или на самого себя, он не помнит. Какая разница. Ему все равно. Даже если бы В. захотел, он не смог бы почувствовать ни злобы, ни раздражения, впрочем, как и радости, наверно, тоже.
Как же В. ошибался в первые дни своего заточения, когда думал, что у него ничего не осталось! О, тогда он еще владел многим! То, что называют жизненной силой, еще теплилось в нем, а это значило, что у него еще было кое-что. Он обладал и волей, и надеждой, и еще многим другим – всем тем, что позволяет человеку бороться и верить в лучшее. Но вот теперь В. терял этот источник, терял свою жизненную силу – она сочилась из его пор, растворялась в воздухе с каждым выдохом, растрачивалась в последних ударах сердца. Капля по капле жизнь покидала В., и он не мог и не хотел ничего поделать с этим.
Без тени сомнения В. знал – он проиграл. Никто и ничто не спасет его. Он боролся как мог. Он напрягал свое тело, свой разум и свою душу, но только зря растратил силы. Теперь для него все кончено. Впереди его ничто не ждало, или, вернее, его ждало ничто. И В. тоже ждал его, и, может быть, уже не только ждал, но и жаждал. Какая-то часть его самого еще боялась и противилась приближающемуся концу, но скоро и она сдастся, и тогда последняя преграда будет сломлена могучим потоком, гул которого уже давно слышит В. Как мог он пытаться что-то противопоставить этой сокрушительной, слепой и безличной силе? Силе, более великой, чем та, что вращает планеты и взрывает звезды. Он в полной ее власти, он ничто перед нею. И она унесет его прочь, увлечет за собою, как полноводная река увлекает мелкую соринку, и он не сможет ей помешать. Никто не сможет.
Вдруг что-то словно остановилось в В. Все ушло. Он спокойно поднялся с постели. Так странно, он даже нашел в себе силы встать. И все выглядит так, будто он здоров и полон сил. Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего странного или страшного в этом исхудавшем человеке, но В.-то знал: что-то в нем сломалось. Какая-то искра утрачена им безвозвратно. Он прошелся по комнате и нашел небывалое утешение, рассматривая вещи, которые раньше казались ему такими обыденными и тривиальными – стол, стул, диван – и которые теперь словно были стражами того мира, который он покидал.
«Я уйду, а они останутся», - думал В. и ему так это казалось и странно, и захватывающе одновременно. Происходило то, чего еще раньше с ним никогда не бывало, и ему так необычно было быть и не быть здесь, в этом мире. Как путешественник плывет по реке, удерживая в уме конечный пункт назначения, куда он неминуемо попадет, но при этом наслаждаясь красотой видов, открывающихся ему на пути, так и В., уже зная, куда его несет течение времени, тем не менее спокойно отдался на его волю, и находил новое, ранее неведомое наслаждение в образах, которые у него еще была возможность лицезреть.
В. подошел к декорации, изображающей окно. Вдруг в какой-то миг она перестала быть только картонным муляжом и действительно стала окном. Через стекло В. увидел холодный осенний день, сумрачный и серый. Но он не был для В. ни тоскливым, ни унылым. В. видел его щемящую сердце красоту, впитывал каждое движение срываемых ветром с ветвей желтых листьев, кружащихся в воздухе. Каждая частица этой живой картины, будь то дерево, серые облака или спешащие куда-то, спрятавшиеся под зонтами люди, проживала свою собственную жизнь, но при этом гармонично вписывалась в единое целое. По дороге проехала автомашина. И это простое событие, которое В. в своей жизни наблюдал тысячи раз, сейчас несло в себе скрытый смысл. Какой именно - В. не мог разгадать, но он его предощущал, так же как и звук мокрых шин, шуршащих по асфальту, который захватывал, тянул за собой...
Люди скрывались от порывов холодного ветра за высокими воротниками. В. почувствовал укол зависти. «Я уйду, а они останутся», - подумал он опять, но в ту же минуту зависть сменилась покоем и умиротворенностью. «Мне это не нужно, - сказал себе В., - мне уже ничего не нужно». Он отошел от окна, ожидая, что оно опять превратится в картонную декорацию, но этого не произошло. В. даже ощутил легкую досаду. Он чувствовал себя как засыпающий человек, которого растормошили, чтобы показать ему захватывающий фильм. «Да, да, - бормочет тот в полусне, - это прекрасно…» - и делает вид, что ему интересно, но на самом деле он хочет только одного – чтобы его оставили в покое.
Так и В. досадовал на то, что здесь появилось окно, но потом и это перестало его беспокоить. Действительно, это не имело никакого значения. Может быть, теперь он и мог бы разбить окно и вопить как оглашенный, взывая о помощи. Но дело было не в том, что он мог, а в том, чего он хотел. Он не хотел спасаться. Он хотел только одного: довериться этому спокойному течению, которое неотвратимо несло его к тихой гавани.
«Мое тело умрет», - подумал В. и посмотрел на себя. Ему стало жаль тела, как старого доброго друга, с которым многое довелось пережить вместе. Он погладил и поцеловал свою руку. «Я люблю тебя и благодарен тебе, - сказал он своему телу и опять подумал: - Я уйду, а оно останется… Значит, тело – это не я. Тогда что же я?» В. задумался. Все, что он мнил собой, разрушилось или вернее, уже почти разрушилось. Он считал, что его тело - это он, но его тело умирало. Он верил, что его разум - это он, но его разум тихо слабел все эти дни, и В. знал, что скоро он и вовсе угаснет.
И его чувства не могли быть им, потому что они стали так неуловимы и так быстро сменяли друг друга, что теперь не было никакого смысла пытаться свести их в одно единое целое, которое он мог бы назвать своим «я». Он мог бы еще подумать, это его способности составляют его «я», но уже давно не осталось и следа от того умного, сильного, храброго, находчивого и так далее В., каким он был когда-то. «Если я не тело, которое умрет, и не разум, который угаснет, если я не чувство, которое преходяще и изменчиво, и даже не способности, которые будут утрачены, то что я такое? кто я? кто мы?» - спрашивал себя В. и не находил ответа. Но он знал, что скоро приблизится к разгадке этой тайны.
В. кинул еще один, последний взгляд в окно. Теперь для него все там, за окном, было пронизано небывалой нежностью и небывалой болью. Он не знал, как могли эти два чувства соединиться, но знал, что они неотделимы друг от друга. Словно бы он сам, В., и мир вокруг каждую секунду рождались и каждую секунду умирали. Теперь, когда он был так близок к концу, именно теперь В. понимал, что не только он сам исчезнет, но рано или поздно исчезнет все, что сейчас он видел перед собой. Он смотрел на людей, так торопящихся жить, и думал: «И они умрут тоже…» Смотрел на деревья, и уже видел, как они рассыпаются в прах. Смотрел на дома и видел на их месте только древние развалины. Все, все, рано ли, поздно ли, но умрет, исчезнет, сгинет навсегда.
«Если это неизбежно, - подумал В., - то какая разница когда, сейчас или через тысячу лет?» А потом он подумал еще: «Тогда зачем это все?» - и этот вопрос не оставил в нем ничего, кроме безразличного недоумения. Он чувствовал себя словно в ловушке неясности, как будто его посадили в пузырь с едва пропускающими свет молочно-белыми стенами, через которые различимы только смутные очертания предметов. И все в нем стремилось прорвать эту оболочку, заслоняющую от него истинное видение и истинное понимание. «Да, да, - сказал себе В., – я все пойму, не сейчас, потом…»
Он вспомнил, что уже однажды отдернул эту смутную завесу неясности, и когда это случилось, он обрел истинное непосредственное знание. «Да, я помню, я думал тогда, что я бесконечность. И я нашел утешение там, в небе. Я все помню, но ничего не чувствую. Я не чувствую себя бесконечным. Сейчас это для меня только слова и не более. Я боялся забыть, но я все помню. Я помню, но не чувствую. Помню, что это было приятно, да, блаженство и покой. Но сейчас ничего нет, ничего. Все кончено… Только эти нежность и боль, они похожи на печаль, но они больше и глубже, чем печаль, и они - все, что у меня осталось».
В. прислонился лбом к стеклу. Картина за окном изменилась. Заходящее солнце пробилось сквозь тучи и бросило алые отблески в окна домов. Какая изысканная красота в этих разнообразных оттенках серого, подчеркнутых оранжевыми всполохами! Никогда, никогда в своей жизни В. не видел ничего столь прекрасного. Конечно, сотни раз он наблюдал закаты, но никогда прежде в своей жизни не ощущал столь пронзительного наслаждения красотой. Этот свет словно наполнял В. собою, размягчал его тело, которое теряло свою плотность и становилось таким же легким и светлым, прозрачным, призрачным. На какой-то миг В. показалось, что это он сам стал лучом света и что стекло, которого он касался лбом, на самом деле стекло окна дома напротив. Но потом мгновенное наваждение прошло и В. опять стал самим собой. Нет, ему не стать светом. Он человек, он всего лишь человек, он пока еще человек…
В. отошел от окна и лег на диван, чтобы уже не встать с него. Он мог наблюдать, как медленно темнело за окном, как уходил день и на смену ему шла ночь. Тьма захватила сначала картину за окном, а потом медленно вползла в комнату. В. наблюдал, как она заполняла собой окно, растекалась по подоконнику, а потом разливалась ближе и ближе к тому месту, где лежал В. Вот она крадется неслышно, приближается медленно, но неотвратимо… В. вздрогнул, когда она коснулась пальцев его ног. Она не вызывала ни холода, ни неприятия. Она всего лишь наполняла собой. Еще один последний вдох, и черная тьма поглотила его.
Читать, скачать и заказать на бумаге книгу: http://ayadom.ru/