Порой бываем мы циничны
К чужой беде так безразличны
Лишь только думая о том
Во сколько обойдется он
Вот уже пятнадцать лет Патимат работала медсестрой в хирургическом отделении городской больницы. Она очень любила свою работу, вкладывала в неё всю душу, и вместе с тем была очень требовательной, строгой и целеустремленной. Хотя ей уже исполнилось тридцать пять лет, да и внешностью, как говорится, бог не обидел, она пока не обзавелась семьей. Стройная, ладненькая, с черными вьющимися волосами, выразительным взглядом больших карих глаз она, вопреки своему возрасту, выглядела молодо и привлекательно.
Проходя по длинному больничному коридору, Патимат обратилась к идущей навстречу санитарке преклонного возраста: «Здравствуйте, тетя Меседо! Кто из врачей сегодня дежурит?».
- Ильяс Сафидинович там, - с выраженным аварским акцентом ответила Месодо.
Патимат поднялась на третий этаж, прошла на сестринский пост, и, встав за ширму, торопливо стала переодеваться в медицинскую одежду. Как раз в это время подошла медсестра из терапевтического отделения: «Э-ге-гей, Патюля! Привет!».
- Привет, Мадина, - громко ответила Патимат, выходя из-за ширмы, в белоснежной амуниции.
- Я вижу, ты сегодня в хорошем настроении.
- Конечно, ведь сегодня дежурит мой Ильясик, - ответила кокетливо Мадина.
- Патимат! Сделай перевязку больному из девятой палаты, - услышала
она голос врача, вернувшегося с вечернего обхода...
На улице стоял чудный летний вечер. В городском парке, любуясь закатом, гуляли парочки. По узенькой безлюдной аллее шли двое - высокий парень в белой футболке и джинсах и девушка лет шестнадцати, в летнем зеленом платьице до колен, которое плотно облегало ее стройную фигурку.
Парень полушепотом уговаривал свою спутницу: «Пойдем ко мне, родителей дома нет... Отец в отъезде, мать у родственников, приедет завтра. Посмотрим видик, музыку послушаем».
- Не могу я, Махмуд! Уже поздно, мама будет ругаться, - отвечала девушка, поправляя длинные русые волосы.
- Ну, Анжелка! Мы недолго! Пойдем, - продолжал настаивать Махмуд.
- Ладно, - сдалась, наконец, Анжела.
Парочка свернула с аллеи в сторону дома ...
Ильяс Сафидинович, мужчина крупного телосложения, сорока пяти лет, уже много лет занимался хирургической практикой. Он считался лучшим врачом отделения, всем было известно, что у его больных почти никогда не бывает послеоперационных осложнений. Однако, у лучшего хирурга были и свои недостатки - он не оперировал, не получив от пациента денежной благодарности,
- Ух, ты! Сегодня моя Мадина дежурит! - произнес Ильяс Сафидинович, обняв за талию, улыбающуюся медсестру.
- Пустите, Ильяс Сафидинович, кто-нибудь войдет! - кокетливо вскрикнула Мадина.
- Ладно, у нас вся ночь впереди, еще повеселимся, - пообещал он, покидая
сестринский пост.
- Доктор! Поступление! – окликнула Ильяса Сафидиновича Патимат.
- Я буду у себя, в ординаторской, - отмахнулся от нее Ильяс Сафидинович.
Патимат спешно спустилась в приемный покой. Пациентка, молодая женщина, буквально корчилась от боли. Патимат осмотрела больную. Похоже, у пациентки был острый аппендицит, и она нуждалась в срочной операции. Рядом с женщиной находился ее муж. Он нервно расхаживал по коридору и у всех проходящих мимо него медработников расспрашивал про хирурга.
Наконец, к нему подошла Патимат: «Вы муж?»
- Да! Черт побери! Где ваш доктор? Вы же видите, в каком она состоянии!
Знаете... Доктор наверху... У себя,- виновато произнесла медсестра.
Мужчина, еле сдерживая гнев, поплелся за Патимат. Проходя по коридору, она указала мужчине на дверь ординаторской: «Он здесь!».
Молодой человек быстро открыл дверь и яростно уставился на Ильяса Сафидиновича, который удобно расположился на диване, и смотрел телевизор: «Что вы себе позволяете? У вас там больной поступил, а вы телевизор смотрите!».
Ильяс Сафидинович медленно встал с дивана, подошел к мужчине и спокойно произнес: «Ты не кипятись. Все будет нормально. Ты кто будешь для больной?».
- Я ее муж, - успокаиваясь, произнес молодой человек.
- Очень хорошо. Только вот моя работа стоит денег.
- Сколько надо? - спросил мужчина, и поспешно полез в карман брюк.
Он вытащил пятьсот рублей и сунул их в карман халата врача.
Врач, с улыбкой, посмотрел на мужчину и спросил: «Как тебя зовут?».
- Шамиль.
-Так вот, Шамиль, этой суммы недостаточно. Нужно еще столько же.
- Да я заплачу, мне только домой надо будет съездить.
- Вот и поспеши, пока мы будем оперировать.
Доктор выпроводил мужчину и торопливо направился к сестринскому посту: «Патимат! Подними больную в операционную и готовься к операции»…
Махмуд и Анжела подошли к большому красивому особняку и вошли через красную дверь во двор. По вымощенной белым кирпичом дорожке они шли к дому. Перед домом раскинулась лужайка, на которой благоухали розовые, красные и белые розы. Девушка была очарована этой красотой.
Махмуд достал из кармана ключ, отпер дверь и пропустил Анжелу вперед. Они оказались в роскошной гостиной. Посредине комнаты стоял длинный стол из орехового дерева, мягкая мебель привлекала зеленой бархатной прохладой, домашний кинотеатр, стены комнаты украшали огромные картины, изображающие природу.
Махмуд подошел к дивану: «Садись, отдохни, а я пока посмотрю, что в холодильнике».
Анжела, все еще оглядываясь по сторонам, присела на диван.
Вскоре Махмуд вернулся. В руках у него был поднос, на котором красовался торт, бутылка красного вина и два бокала. Он поставил поднос на столик перед диваном и сел рядом с девушкой.
- Давай, выпьем за тебя, - сказал Махмуд, наливая в бокалы вино.
Анжела поднесла к губам бокал, наслаждаясь ароматом и вкусом игристого вина.
- Я тут просмотрела твои диски. Хорошая у тебя коллекция. Поставь, если
можно, «Гладиатора», - попросила Анжела.
Парень исполнил её желание. Какое-то время они молча смотрели фильм.
- Знаешь, Анжела... Я давно хотел сказать тебе кое-что, - медленно придвигаясь к девушке, тихим голосом про¬изнес Махмуд.
- И что же? - отодвигаясь от него, спросила девушка.
- Ты самая классная девчонка в школе. Я заметил тебя сразу, на той дискотеке и влюбился с первого взгляда.
Махмуд вплотную приблизился к девушке и схватил ее за руку.
- Пусти! Не трогай меня! - испуганно, вырываясь, вскрикнула Анжела.
- Малышка, ну зачем ты так! Я же тебя люблю!
Махмуд вскочил следом за убегающей девушкой.
- Анжела! Подожди, ты забыла сумку! - Махмуд схватил сумку и выбежал
на улицу.
Когда он перебегал дорогу, выехав¬шая на бешеной скорости из подворотни иномарка сбила его, выбросив тело на обочину дороги. Не останавливаясь, она уехала...
Ильяс Сафидинович поднялся на четвертый этаж, помылся и зашел в операционную. Пациентка уже лежала на операционном столе под наркозом.
- Патимат, скальпель! - скомандовал Ильяс Сафидинович, после обработки операционного поля. Он сосредоточенно и внимательно выполнял свою работу. Крупные капли пота выступили на его лбу, время от времени Патимат заботливо промокала их салфеткой.
- Еще немного и развился бы перитонит. Мы успели вовремя, - сказал Ильяс Сафидинович, зашивая рану.
Умывшись и переодевшись, Ильяс Сафидинович направился в ординаторскую. У двери его поджидал Шамиль. Увидев врача, он бросился навстречу.
- Доктор, как она? – взволнованно прокричал он, торопливо засовывая ему в карман деньги.
- Операция прошла успешно. Она сейчас под наркозом, проспит до утра,
- спокойно произнес Ильяс Сафидинович.
- С ней все будет хорошо?
-Да, да... Не волнуйся, приходи завтра утром, а сейчас отдыхай, иди домой.
Ильяс Сафидинович зашел в ординаторкую, плотно закрыл дверь и лег на диван. Отдохнув немного, он вытащил из кармана деньги, пересчитал их и спрятал в барсетку. Вымогая деньги у родственников очередной своей жертвы, доктор уже не чувствовал угрызений совести. У него была очень тяжелая работа. Каждый раз проведя скальпелем по телу очередного беззащитного пациента, он словно резал собственную душу. Его изрезанная вдоль и поперек душа хотела жить полной жизнью. Именно жить, а не существовать на мизерную зарплату, которой хватало только на то, чтобы залить бензином его совсем новенький лексус. Затем он спустился в терапевтическое отделение и направился к сестринскому посту, где сидела хохотушка Мадина, кокетничая с каким-то больным.
Ильяс Сафидинович недовольно нахмурился и скомандовал: «Мадина, поднимись-ка ко мне в ординаторскую!»
В дверь ординаторской постучали.
- Заходи! - прокричал доктор.
Мадина тихонько открыла двери и, тряхнув локонами, улыбнулась Ильясу Сафидиновичу.
- Ильясик, ты что, ревнуешь?
- Ты что себе позволяешь? Чертова кокетка!
Ну, Ильясик, я люблю только тебя, - произнесла Мадина, присаживаясь рядом с доктором и обнимая его.
- Ты что, хочешь разбить мне сердце? - смягчился Ильяс Сафидинович и прильнул к девушке...
Из машины «Скорой» вышли люди в белых халатах и побежали к месту происшествия, где уже собрались зеваки.
- Боже мой! Это не люди, а звери какие-то! Даже не остановились! - причитала какая-то женщина в черном платье.
Врач скорой помощи - молодой мужчина, поспешно осмотрел Махмуда, который лежал без сознания и истекал кровью.
- Быстро, носилки! Состояние тяжелое! - скомандовал он.
Санитары осторожно положили на носилки пострадавшего и поместили его в машину...
На сестринском посту зазвонил телефон. Патимат подняла трубку: «Да.... поступление? Я сейчас спущусь!»
Через минуту она уже была в приемном покое. Санитары опустили носилки с пострадавшим на пол.
Патимат торопливо осмотрела парнишку.
- По-моему у него повреждены внутренние органы. Срочно требуется операция, - она распорядилась поднять пострадавшего в операционную. В это время Махмуд, придя в себя, громко застонал от нестерпимой боли.
- Потерпи, мой хороший, мы поможем тебе, - сказала ему Патимат. - Я
побегу за врачом.
Патимат побежала в сторону ординаторской. Подойдя к дверям, она на минутку остановилась. Из-за двери доносился веселый хохот Мадины. Тяжело вздохнув, медсестра громко постучала в дверь.
- Кто там? - рявкнул Ильяс Сафидинович
- Доктор, у нас тяжелый больной! - крикнула Патимат.
Ильяс Сафидинович медленно отпер дверь: «Что за больной?».
- Мальчишку сбила машина. Он очень тяжелый...
- Что за мальчишка? А родственники здесь? - спросил Ильяс Сафидинович.
- Они, наверное, пока не знают. Мальчишка был без сознания. Его подобрала скорая помощь на дороге, - с укором произнесла Патимат.
- Ну, родственники скоро узнают и появятся. Когда придут, позови меня, - сказал Ильяс Сафидинович, хлопнув дверью перед носом медсестры.
- Но, Ильяс Сафидинович, он ведь может умереть! - чуть не плача крикнула Патимат.
Патимат помчалась обратно в операционную, где рядом со стонущим Махмудом находилась Меседо, и как могла, успокаивала его.
- Где этот Ильяс? - крикнула санитарка.
- Представляете, он там с Мадиной... Ждет, пока родственники появятся и заплатят ему, - промолвила Пати¬мат, из ее больших глаз покатились слезы.
- Бесстыдники! Ну, я им сейчас покажу! - Меседо буквально вылетела из
операционной.
Патимат подошла к больному и стала мерить давление: «Ну, как ты, миленький? Как тебя зовут?».
Махмуд пытался что-то сказать, но у него не получалось.
Меседо побежала к ординаторской и изо всех сил начала стучать в дверь: «Ильяс! Открой! Быстро!!! Там мальчик умирает!!!».
Ильяс Сафидинович открыл дверь: «Ну, что вы, тетя Меседо, так разволновались? Да, иду я, иду»...
Ильяс Сафидинович, нехотя поплелся в операционную. Бросив взгляд на больного, он замер. Ему показалось, что сердце его остановилось. Вдруг, вся жизнь кошмарным калейдоскопом пролетела у него перед глазами. Доктор часто боролся со смертью в этой операционной. И он всем сердцем чувствовал Ее присутствие здесь. Он не боялся Ее. А иногда даже заигрывал с Ней, позволяя одержать над собой вверх. Хотя он всегда знал, что когда-нибудь Она вонзет свою "когтистую лапу" и в его плечо. Но он никогда не думал о том, что это будет так скоро, и так больно... Ильяс Сафидинович бросился к мальчику и с ужасом взглянул ему в лицо.
Махмуд открыл глаза, и, едва слышно прошептал: «Папа, помоги...». Потом судорожно вздохнул и затих ...
Ильяс Сафидинович, рыдая, опустился на колени перед умершим. Ведь это был его единственный сын.