- Алло, - сказал я, надев на ухо наушник телефона.
- Андрей Шумилин? - спросил очень ровный, будто неэмоциональный, мужской голос.
- Да.
- Посвящение назначено на завтра на восемнадцать часов. В семнадцать сорок извольте быть на втором этаже Центральной Церкви. Запомнили?
- Да, в семнадцать сорок на втором этаже, - повторил я.
- Замечательно. До встречи.
Тишина. Все. Завтра жизнь моя бесповоротно изменится. Завтра я сделаю первый шаг к Новой Церкви. Сознательно, но против воли. Интересно, боится ли Патриарх? На самом деле, он зря так искренне говорил о гражданском долге. Я впервые подумал: я ведь действительно могу выдать его. Что там полагается в таких случаях? Денежное вознаграждение за счет преступника и, кажется, повышение в иерархии…Заманчиво, но несопоставимо с наградой, предложенной Патриархом. Владислав был прав, в здравом уме от такого не откажешься. Но на его месте я бы все равно боялся.
Я пошел на кухню и достал из холодильника банку энергетического напитка «Электрон». Кто, интересно, придумывает такие идиотские названия? Выпил без особого удовольствия и выкинул банку в мусорное ведро, в кучу таких же банок. Глаза сразу раскрылись, кровь побежала быстрее, сон отступил.
За три года я узнал очень много. Статус Посвященного требовал наличия определенной начитанности. Я изучил «Краткую историю религии», освоил «Теорию обрядов», ознакомился с двухтомником «Исток Печати» и другими популярными изданиями. Совсем недавно попытался осилить «Полную историю религии», но это оказалось мне не под силу.
В пять часов, как обычно, пришел Глеб, куратор. Надо было видеть его лицо, когда он узнал, кто вдруг захотел стать Посвященным. Еще бы, я же убежденный атеист! Что ж, надо отдать должное, с недоумением он справился совсем неплохо.
- Добрый вечер, Андрей, - сказал он. - Чем занимаешься?
- Здравствуй, - я кивнул на лежащий на столе том «Теории обрядов». - Вот, готовлюсь.
Он кивнул, подошел к столу и посмотрел на раскрытую страницу. Прочитал:
- «Каста Священников получила статус Ордена в шестьсот тридцать втором году после Катастрофы. Задачами его…» Нет, тебе это не годится. Тебе сейчас нужно уделять внимание, в основном, тому, что относится к Посвященным и к Синей Печати вообще.
- Конечно, - я не стал спорить. - Это я так, для общего развития. Мозги уже кипят от напряжения. Меня уже мутить начинает, когда я вижу пятиугольник.
Глеб подошел ко мне, положил руку на плечо, посмотрел в глаза и почти шепотом сказал:
- Ничего, Андрей, держись. Это неизбежно, придется напрячься. Потерпи чуть-чуть, ладно. Немножко осталось.
Я кивнул.
- Я должен подготовить тебя к обряду, - продолжал он. - У тебя есть вопросы о порядке проведения?
- Да, - сказал я, вставая с дивана. - Давай лучше на кухню пойдем. Будешь чай?
- С удовольствием.
Когда мы сели за стол, ожидая, пока чай заварится, я спросил:
- Мне будут задавать вопросы?
Глеб кивнул без раздумий.
- Будут.
- О чем?
- Не беспокойся, ничего такого, на что ты бы не смог ответить. Как в анкете. Отвечай честно и все будет в порядке.
«Да уж, - подумал я. - Так им и скажи, зачем мне Посвящение».
Прежде, чем войти, я еще раз поправил мантию. Входить в зал Обрядов разрешалось только в мантии, поэтому для Служителей всегда имелось временное одеяние. Большого размера, неудобная, неприятно колющая шею, постоянно сползающая так, что место, которое должно быть на плече, оказывается вдруг где-то у пояса, серая мантия. Я выдохнул и вошел в зал Обрядов. Зал был огромен, я представлял его гораздо меньшим, круглой формы. Я осмотрелся. В центре зала находился так называемый ритуальный круг. Из-за красно-оранжевой подсветки казалось, что он раскаленный, но я знал, что круг на самом деле холодный. На стене, на расстоянии примерно пяти метров друг от друга висели факелы. Больше зал никак не освещался.
- Встаньте в центр, - произнес Жрец, стоящий на противоположной стороне круга, если можно так сказать. Голос его показался мне знакомым. Видимо, это он звонил мне, надо же…
Кроме Жреца в зале присутствовали двое Монахов. Сейчас они стояли по бокам сзади от меня. У того, что слева, на руках лежала аккуратно сложенная серебристо-синяя мантия, у того, что справа, руки были скрыты под мантией.
- Твое имя - Андрей Шумилин? - спросил Жрец, глядя в пол.
- Да, - ответил я и подумал про себя: «Как будто не знаешь, кого посвящать будешь».
- Ты знаешь, зачем пришел сюда?
«Блин, в карты с Монахами поиграть!» - подумал я раздраженно. Во мне все больше и больше росла неприязнь к происходящему. Вслух я сказал:
- Да, я хочу пройти Посвящение.
- Значит, ты готов посвятить свою жизнь Новой Церкви и преданно служить Ей?
«Нет!» - выкрикнул я про себя.
- Готов, - произнес я вслух.
- Что толкнуло тебя к этому? - спросил Жрец монотонным голосом. Создавалось впечатление, что Жрец говорит как автоответчик, не ждет моего ответа, а просто делает паузы определенной длины, случайно совпадающей с длительностью произносимой мной фразы. Казалось, что если не отвечать, он все равно продолжит говорить, глядя под ноги и не обращая на тебя внимания…
Что же касается меня, то я действительно молчал, потому что не знал, что сказать. Глеб не предупредил об этом, а у меня самого и в мыслях не было, что такой вопрос может быть задан. Что ответить? Если я ошибусь, все это может кончиться достаточно плохо.
- Что толкнуло тебя к этому? - повторил Жрец. Мне показалось, что он несколько повысил голос.
Я решился.
- В моей жизни произошло нечто, что перевернуло мое мировоззрение.
«Переигрываешь, парень!» - возмутился внутренний голос.
- И что же? - спросил Жрец. - Трагедия, случившаяся с твоей семьей?
- Не смейте, - произнес я сквозь зубы.
- Что ты сказал? - сказал он с явной угрозой в голосе.
- Я сказал: не смей! - закричал я.
Мне не хотелось этого, я не контролировал себя. Со мной происходило что-то странное, и я не понимал, в чем дело. Ноги мои подкосились, я упал на колени. Кажется, я начал терять сознание. Меня подхватили под руки, видимо, те самые Монахи, а Жрец подошел ко мне и сунул под нос какой-то сосуд. В нем была бледно-желтая жидкость с довольно приятным запахом.
- Выпей, - приказал Жрец. Именно приказал.
Я не сопротивлялся. И как только я сделал глоток, в глазах потемнело окончательно, и я окунулся в другой мир.
- Мы съездим туда да обратно, - сказала она успокаивающе. - Управимся за час, а то и меньше.
- Не знаю, - ответил я неуверенно. - Может, не поедите? Что-то у меня предчувствия дурные…
- Андрей, перестань, что может случиться?
- Теперь здесь на два обелиска больше, к сожалению. Так хочется, чтобы наши родные не умирали. Особенно ужасно, когда умирают дети, невинные, слишком мало пробывшие в нашем мире, не успевшие ничего совершить. Кем они могли стать? Возможно, они должны были совершить нечто важное для всего человечества. А, может быть, это преждевременная смерть была уготована им с самого начала? Но почему? Ради чего? У всего, что происходит в нашем мире есть цель. Но цели трагических событий нам понять не дано, как не дано нам понять смысла нашего существования на Земле…
Сегодня дом был более пуст, чем в те вечера, когда я первым возвращался с работы. Но если ты один, то ты всегда первый, но ты же, одновременно, и последний. Это все равно, что соревноваться в беге с самим собой. Не проиграть, но и не выиграть…
Когда я вынырнул из кошмара собственных воспоминаний, то был по-прежнему в центре ритуального круга в зале Обрядов Центральной Церкви.
- Что это было? - спросил я Жреца.
- Тебе уже легче? - спросил он, улыбаясь.
Я покивал, стараясь ни на кого не глядеть.
- Человек, решившийся пройти Посвящение, должен очистить свою душу от черных воспоминаний. Теперь встань, сын мой, и смени свое одеяние на мантию Посвященного.
Я встал и сбросил одежду. Монах с мантией на руках - он был теперь передо мной - подошел ближе и ловким движением расправил ее. Я повернулся и всунул руки в рукава. Затем другой Монах высунул руку из под своей мантии, в ней оказалось некое устройство жутковатого вида, больше всего оно напоминало жезл. Когда Монах сделал шаг ко мне,я отпрянул было, но потом понял, что это за устройство. Он приложил его к моей Печати, и через пару секунд полукруг в ее центре погас и загорелся другой, выгнутый вверх.
- Теперь, - торжественно произнес Жрец, - ты носишь высокий статус Посвященного. Пусть служение Новой Церкви укрепит твою веру.
«Если она есть», - мрачно подумал я.