Написано в соавторстве с Рэной Одуванчик
Глава 52,
в которой мы разбудили филина
— Филин живет в дупле, - просвещала нас Пиня по пути. - А где же еще жить филину? Сейчас нужно свернуть налево. – Чтобы было быстрее, мышка ехала на Тишке, и надо признаться, что путешествие это было довольно рискованным, так как кот нес ее в зубах. - Вот только на день вход закрывается большим куском коры. Старый Филипп уже старый, и солнечный свет ему очень мешает спать. Вернее он совсем не может уснуть, даже если тоненький лучик света проникнет в дупло. Поэтому без посторонней помощи вы бы ни за что не нашли филина. Сейчас направо. И я вам оказываю, можно сказать, неоценимую помощь.
Последнее она сказала Тишке, который слишком сильно сжал зубы.
— Вот его дерево. Не тот дуб, который обвил плющ, а тот, который стоит справа от поросшей мхом акации и слева от куста сирени.
— Значит, так. Нам нужно узнать, выходили ли дикие кошки из дому, и если да, то куда они пошли, - провела инструктаж Птичка. Она подошла к дубу и поскребла его когтями.
Старый дуб, по всей видимости, стал пустым внутри, так как эффект от царапанья получился не хуже чем, когда Птичка скреблась в дом диких кошек. Дерево загудело, как контрабас, застонало, как ветер в трубе, и зашелестело всеми своими листьями.
Ближе к вершине от дерева отделился большой кусок коры, долетел до соседнего дуба и, ударившись об него, разлетелся на маленькие кусочки. А из открывшегося дупла вылетел оглушенный филин. Он тут же ослеп от яркого солнечного света и врезался в то же место, куда секундой назад угодила дверь его дупла. Второй дуб тоже загудел, а оглушенный филин, как осенний лист, спланировал на землю рядом с нами.
— Ух ты! – восхитился Тишка. – Вот это сигнализация!
— Предупреждать надо, - сконфужено мяукнула Птичка.
— Я и сама не знала, - пискнула Пиня и спряталась под Тишку.
— Дедушка Филипп, вы живы? – я подошел и осторожно потрогал филина лапой. Он не подавал признаков жизни.
— Он что, разбился? – забеспокоился Тишка.
— Наверное, разбился, но сначала получил инфаркт. Спал себе спокойно… - виновато сказала Птичка. Она подошла к Филиппу и лизнула его в глаз.
Филин издал странный звук: не то всхлип, не то смешок. Кошечка подумала и лизнула его в другой глаз. На этот раз филин ясно хихикнул и прикрыл глаза крыльями:
— Щекотно, перестань!
Он, кряхтя, поднялся, встрепенулся, попытался открыть глаза, но снова плотно прикрыл их.
— Кхто… - филин откашлялся и принял важную позу. – Кто осмелился меня потревожить?! – пророкотал он.
— Это мы! – пискнула Пиня из-под Тишкиного живота.
— Мыши!? – филину явно захотелось открыть глаза, но он себя пересилил. – Это что, издевательство?!
— Нет, мы кошки, - сказал я.
— Просто у меня голос меняется, и я иногда пищу, - сказал Тишка и, нагнув голову, сердито посмотрел на Пиню.
— Простите, дедушка Филипп, мы не хотели доставить вам неприятности…
— Разбудить филина днем, что может быть хуже!
— У нас к вам важное дело, - сказал я. – Скажите, вы случайно не знаете, где сейчас находятся дикие кошки?
— Кошки!!? – филин не переставал удивляться и, похоже, очень жалел, что не может посмотреть на нас. Уверен, если бы ему солнце не мешало открыть глаза, он бы убил нас взглядом на месте. – А почему не мышки или ёжики? Я птица! Я не интересуюсь всякими тварями, ходящими по земле! А тем более кошками!
— Успокойтесь, дедушка Филипп, вы летаете ночью, может, вы хотя бы мельком видели диких кошек, - вмешалась Пиня.
— Это мышь, - филин безошибочно повернул голову на голос. – Уж я то за свою жизнь наслушался мышиных писков, и никто меня не убедит, что так пищать может кошка!
— Это потому, что вы кроме мышей, ни с кем больше не общаетесь. Я еще и не так могу! – сказала Птичка.
Мы, догадываясь, что сейчас произойдет, успели закрыть уши, филин же в следующую секунду оказался оглушенным во второй раз. Наша кошечка с легкостью пищала на мышиной ноте, но ее писк был несравнимо более мощным.
— Ну как? – поинтересовалась она, закончив.
— Ась? – переспросил филин. – Вы что-то сказали?
— Мы спрашивали, не видели ли вы диких кошек! – прокричал я Филиппу в ухо.
— Неделю назад, - подсказал Тишка.
— Ничего я вам не скажу. Мне дикие кошки не разрешают охотиться на их полянке.
— А вы все равно охотитесь! – возмутилась Пиня.
— Только, когда их нет дома. А в тот день, о котором вы спрашиваете, они вернулись как раз тогда, когда я уже думал покушать. Довольные пришли, песни мурлыкали. Ничего я вам не скажу!
— А мы расскажем диким кошкам, что вы ловите их соседей-мышей, - хитро улыбнулся Тишка.
— И что они мне сделают? Будут петь под окном серенады?
— Не только. Они будут приходит точить когти о ваш дуб!
Филин задумался. Потом вздохнул и покачал головой.
— Стар я уже для того, чтобы переселяться в другое место. Хорошо, я скажу вам, что видел, и вы оставите меня в покое.
Мы дружно закивали.
— Договорились, - пискнула Пиня.
— К ним в тот вечер ёжики приходили. Они с ними ругались.
— Не может быть, - запротестовала мышка. – Я живу совсем рядом от домика кошек, я бы услышала, если бы они ругались.
— Не смей подвергать сомнению мои слова! – щелкнул клювом филин. – У меня очень острый слух… по крайней мере, был до сегодняшнего дня. Они ругались шепотом. Чтобы вас, мышей, не будить.
— О чем же они говорили? – Птичка от нетерпения помахивала кончиком хвоста.
— А это вы у ежей спросите. Я не привык подслушивать. Это, знаете ли, некрасиво.
— А дикие кошки никуда в ту ночь не уходили?
— Этого я не видел.
— А в другие ночи вы видели диких кошек?
Филин задумался, а потом покачал головой.
— Нет, не видел. Даже не слышал. Странно.
— Да, - согласились мы.
Глава 53,
в которой мы идем к ёжикам
Оставив филина в покое, мы перешли на соседнюю полянку и устроили военный совет.
— Мы идем к ёжикам, - подвел я итог через некоторое время.
— Мы идем к ёжикам?! О ужас! - мышкины блестящие глазки округлились и казалось увеличились вдвое. - Это пи-пи-просто неразумно!
— А по-моему, разумней не бывает, - твердо сказал я. - Они последние, кто видел диких кошек. Они могут нам помочь.
— Ёжики — очень опасные звери! - взволнованно пропищала Пенелопа.
— Тоже мне, опасные! - Птичка надменно фыркнула.
— Нас, котов, конечно ёжиком не испугаешь, а вот мышек они любят есть, - заметил Тишка.
— Особенно с яблочным соусом, - подсказала Пиня.
— Не бойся, малышка, мы тебя ёжикам не отдадим, - успокоила мышку Птичка. - Ты ведь Тишкина добыча.
— Я беру Пенелопу под личную защиту! - Тишка гордо распушился и выпятил грудь.
— Ну что ж, теперь, когда технические мелочи улажены, показывай, Пиня, дорогу. Только не говори, что не знаешь, где живут ёжики, - сказал я.
Если честно, то мне тоже не хотелось встречаться с ёжиками, но есть разница между "хочу" и "надо". Мышке еще меньше хотелось их видеть, она вместо того, чтобы выразить свое согласие, сжалась в маленький серый комочек.
— Это дело государственной важности! - добавил я. - Кошки пропадать не должны! Тем более дикие кошки! Ты ведь хочешь нам помочь?
Приняв решение, Пиня выпрямилась:
— Ну конечно, я помогу вам! Дикие кошки и вы трое — единственные коты в лесу, которые не едят мышей! Вас нужно на доску почета повесить… Нет! Памятник поставить…
Я не лишен тщеславия и тут же представил себе наш памятник. Отлитые в бронзе, мы выглядели мужественно и героически. Но Птичка прервала мои мечтания:
— Идем же скорее! - нетерпеливо мяукнула она. - А то дождемся, что и ёжики из лесу сбегут.
— Вряд ли. Это ведь не перелетные птицы, - улыбнулся Тишка.
— И слава лесу, только летающих ежей нам не хватало! - раздраженно мяукнула Птичка. - Веди нас, мышь!
— А здесь недалеко, бежим! - смело скомандовала Пиня. - Сейчас прямо до шелковицы, под которой расположен большой муравейник, потом на ту сторону оврага.
Тишка снова взял ее в зубы. Мышка пронзительно пискнула от удовольствия. Поняв, что никто ее есть не будет, она расслабилась и во всю радовалась такому средству передвижения.
— Я первая в мире мышка, которая путешествует в зубах кота! - сообщила она.
— Это тебе не аттракцион в парке, а кошачья пасть! - предостерегла Птичка, попискивающую от радости Пиню. - Если кому-то здесь и надо поставить памятник, так это тебе, Пиня, за легкомыслие!
— Я не легкомысленная, - возразила мышка, - я доверчивая. А это разные вещи. Первое — недостаток, второе — достоинство!.. Как дойдем до деревьев — налево.
Выбравшись из оврага, мы оказались на широкой, поросшей густой высокой травой просеке. После стольких дней, проведенных в лесу, открытое пространство показалось нам одновременно родным и враждебным. Но, отложив размышления о том, что нам больше нравится — поле или лес, мы, следуя указаниям Пини, поспешили к темнеющим на той стороне деревьям.
В чаще было заметно прохладней. Заросли молодняка дружно обступили взрослые высокие темные деревья.
— Смотри! - удивился я, в лесу для нас многое было новым и необычным, так что состояние легкого удивления нас почти не покидало. - Какой здесь на земле мох лежит! Зеленый и бархатный! Словно все ковром укрыто!
— Ага! - согласилась Птичка. - А вон и на ветвях кто-то коврики развесил. Видишь, мох и с деревьев свисает!
Впереди, немного правее нашего курса, показалось красивое строение из светлого дерева, украшенное яркими цветами и листьями.
— Скажи, что ёжики живут не здесь, - попросила Птичка, - а то я до конца жизни буду им завидовать!
— Конечно же нет! - сказала Пиня. - Это "Кочерыжка" — любимая кафешка зайцев, хомяков, бобров и бурундуков. Мы с подружками тоже однажды там были. Ох и весело! А когда все вместе начинают петь: "Хрум, хрум, хруми-хрум!" - это просто пи-прелесть!
— Что это за песня? - с любопытством спросила Птичка. Наша кошечка коллекционирует хорошие песни, так что неудивительно, что она заинтересовалась.
— "Хрум, хрум" — это заячья застольная. Но ее любят все — и бурундуки, и суслики, и мы, мыши. В общем, все грызуны. Споешь ее, и сразу на душе легче становится, - объяснила Пиня с гордостью. - Вот послушайте:
1
Лей капустное вино
И морковный сок!
Всем нам классно быть должно,
Распрекрасно быть должно,
Так, что прыг да скок!
Припев:
Хрум, хрум, хруми-хрум!
Веселитесь, грызуны!
Хрум, хрум, хруми-хрум,
Мы смелы, когда пьяны!
2
Ярче зайца зверя нет,
Это знает всяк.
Есть у нас один секрет,
Запечатанный секрет,
Не узнает враг.
Припев:
Хрум, хрум, хруми-хрум!
Веселитесь, грызуны!
Хрум, хрум, хруми-хрум,
Мы сильны, когда пьяны!
3
Лей душистый хлебный квас
И грызи щавель!
Нет зверей, задорней нас,
Нет зверей, радушней нас!
Веселись, свирель!
Припев:
Хрум, хрум, хруми-хрум!
Веселитесь, грызуны!
Хрум, хрум, хруми-хрум,
Мы страшны, когда пьяны!
4
Пой, барсук и бурундук,
Белка и енот!
Тот нам брат и тот нам друг,
Расчудесный, славный друг,
Кто слышней поет!
Припев:
Хрум, хрум, хруми-хрум!
Веселитесь, грызуны!
Хрум, хрум, хруми-хрум,
Мы поем, когда пьяны!
5
Лей капустное вино
И пырей кроши!
Всем чудесно быть должно,
Безмятежно и смешно,
Смейся и пляши!
— И припев — еще столько раз, пока не надоест, - закончила Пиня.
— Мала мышка, да знает немало, - заметил я. - Неудивительно, что ты, Пиня, работала с дикими кошками. Ты и смелая, и многознательная.
— Для мышки, - ревниво уточнила Птичка.
Тишке приходилось молчать и, похоже, он очень от этого страдал. Я ему ободряюще подмигнул, а сам подумал: "Наверное, это очень нелегко нести в зубах мышь и не съесть ее. Как можно проглотить такую замечательную Пиню? Всю жизнь мы ели мышей. Сколько же мы их переловили! А у них, кто бы мог подумать, своя жизнь, оказывается. И они такие милые в общении… Хоть вегетариацем становись!"
Но не успел я додумать эту печальную мысль, как Пиня тихо, но внятно пропищала:
— Вот и пришли.
Глава 54,
в которой мы приходим к ёжикам
Жилища стражей порядка выглядели как очень красивые холмики-норки, строго правильные, симметричные с квадратными темными дверями. Единственно чем они различались, так это табличками с именами: "Афанасий", "Онуфрий", "Порфирий", "Силантий", "Федор", "Фикус", "Филимон", "Фокус", "Франк", "Фурман".
— Вы точно хотите говорить с ежами? - переспросила Пиня.
— Да, хотим. Вот только к кому постучаться? - задумался я.
— Мне нравится имя Фокус, - Тишка опустил мышку на землю и наконец-то смог вступить в разговор. - От фокуса до волшебства лапой подать.
— Ежи вообще неприятны в общении, а этот наверняка сразу начнет фокусничать, - не согласилась Птичка. - Давайте не будем рисковать и обратимся к тому, кого мы уже знаем. Может, к Порфирию?
— Уверен, он до сих пор помнит, за что нас надо отчитать, - возразил я. - Если уж обращаться к знакомым, то пусть это будет Филимон. Он, вроде бы, ответственный за тишину, а какие еще могут быть нарушения у диких кошек, кроме громкого пения? К тому же там, на ярмарке, он нас отпустил.
Я подошел к двери с надписью "Филимон" и постучал.
— Кто фы? - тут же раздался подозрительный ежиный голос.
— Это мы, коты! - звонко пропела Птичка.
— Фу ты! - выругался ёж за темными дверьми. - И что фам дома не сидится? Шляетесь по лесу, фместо того, чтоб работать, как фсе!
Дверь же так и осталась закрытой.
— У нас к вам важное дело!
— Какие у котоф могут быть фажные дела? Фу ты! Шляются тут фсякие, работать мешают.
— Скажите, уважаемый Филимон, вам что-нибудь известно об исчезновении диких кошек? - решила не тянуть кота за хвост Птичка, то есть не водить ежа за нос.
— Сейчас открою! - оживился Филимон. - Это дело общелесной важности!
Дверь открылась. Из нее спиной к нам, ощетинившейся острыми, словно наточенными иголками, вышел ёж, закрыл домик на замок и лишь тогда повернулся. Филимон вежливо и приветливо улыбнулся, потом принюхался к воздуху, к земле, с серьезным видом обнюхал нас и внимательно на нас посмотрел. Пиня осторожно выглянула из-за широкой пушистой Тишкиной спины, радуясь, что ёж ее не заметил.
— На что жалуетесь? На кофо, фернее, жалуетесь? Сейчас мы их со фсех сторон пропесочим! - Филимон посмотрел на нас не то как врач на больных, не то как учитель на двоечников.
— Вы случайно не знаете, куда пропали дикие кошки? - переспросила Птичка.
— А с чего фы фзяли, что эти хулиганы пропали? - осведомился Филимон.
— Потому что их домик закрыт. И, как мы их ни звали, они не отзываются, - сказал я.
— Не отзыфаются? - задумался ёжик. - А может, они размышляют в тишине? После того, как я наложил на них штраф за то, что они пели песни в неурочное фремя, это абсолютно естестфенно предположить. Я, как истинный борец с шумом, треском и песнями ф этом лесу, считаю, и не без серьезного оснофания, что тишина, как и чистота, должна быть архистерильная!
— Архимогильная, - съехидничала Птичка мне на ухо и захихикала. - Я бы, на месте диких кошек, развесила вокруг домика плакаты: "Ёжикам вход воспрещен!" и "Осторожно: дикое мяу!!!"
— …Я диким кошкам три часа объяснял, как полезна тишина для здорофья, - продолжал тем временем Филимон. - Тишина — фажная и неотъемлемая часть нашей жизни! Тишина необходима любому жифому сущестфу! Каждый имеет прафо на тишину и никто не имеет прафа нарушать это самое фажное ф мире прафо! Тишина нам необходима, как фоздух, еда и фода фместе фзятые! Ф тишине можно есть, спать, думать, гулять, работать, заниматься спортом!..
— Так вы ничем не можете нам помочь? - спросил Тишка, чтобы остановить размышления ёжика, который, судя по всему, готов был и нам прочесть трехчасовую лекцию.
— Поможем, - уверенно кивнул ёжик, - сейчас обратимся к Порфирию. И фместе решим, что нам делать.
— А причем тут Порфирий? Он ведь, кажется, ответственный за все кражи в лесу, - вспомнил я.
— Порфирий отфетстфенный за отсутстфие присутстфия краж! Он глафный уничтожитель краж, грабежей и разбойных нападений! Он, можно сказать, суперблюститель идеального порядка! Между прочим, почетных грамот за усердие и прилежание больше только у меня, обладателя медали за задержание злостного фора-разбойника-горлопана! - наставительно поднял палец Филимон. - А если дикие кошки и ф самом деле исчезли, то это значит, что они не хотят платить штраф. А это хуже кражи!
Ёжик проверил, надежно ли заперта дверь его жилища, и уверенно направился к домику Порфирия.
— Где же были ёжики, когда туристы весь лес оглушили!? - тихонько возмутился Тишка. - Вот с них и надо штраф взять.
Я согласно кивнул, хотя так толком и не понял, с кого надо взять штраф, с туристов или с ёжиков.
— А вы нас помните, уважаемый Филимон? - спросила Птичка.
— Попробуй фас не запомни, - ответил ёжик, - чудите без гармошки. Особенно тебя, кошка, помню. Фокусница-кудесница из кошачьего балагана. И имя у тебя глупое.
— Фот еще! - фыркнула Птичка не хуже ёжика. - У меня красивое имя! И я не артистка балагана! Хотя это было бы и неплохо!
— Не кричи — штраф фозьму, - предупредил ёжик и пошевелил колючками.
— Птичка не фокусница. Это, наверное, кольцо оказалось волшебным, - вдруг вставил Тишка.
— Я уже дафно фзрослый ёжик и ф сказки не ферю, - раздраженно проворчал Филимон, почти слово в слово повторив нам то, что сказал тогда на ярмарке. Похоже, у Филимона это было своего рода заклинание, чтобы напоминать самому себе, что он ёжик.
— А когда вы были маленьким ежонком — верили? - с надеждой спросила Птичка.
— Не помню… Я, наферное, ежонком не был. Фсе знают меня как серьезного, делофого, трудолюбифого и отфетстфенного фзрослого ежа.
Сказано это было таким тоном, что мы поняли: на этом разговор о ежатах и сказках закончен.
Глава 55,
в которой мы спорим
Возле домика Порфирия росли кусты смородины, малины и шиповника. Ухоженные и опрятные, они просто радовали глаз. За одним из кустов что-то зашевелилось. Это был хозяин. В лапках он держал большую зеленую лейку с ромашкой на боку.
— Здрафстфуй, Порфирий! - четко произнес Филимон.
— Здрафстфуйте, зфери, - отозвался Порфирий. - Фот, огород полифаю — дафненько уж дождика не было… Как дела, Филимон?
— Хорошо. Фот только коты пришли, гофорят, что дикие кошки пропали.
— Так это здорофо! Меньше ф лесу шума будет. А я тут фообще не при чем, - Порфирий усмехнулся и продолжил свое важное дело.
— Как вы можете так говорить! - не сдержалась Пиня.
Оба ёжика мгновенно обернулись на голос и уставились на Тишку своими маленькими, ставшими вмиг хищно-колючими, глазками.
— Что вы на меня смотрите? - Тишка глянул себе под ноги и убедился, что мышка надежно укрыта его пушистой шерстью.
Филимон обошел вокруг кота, разглядывая его и обнюхивая. Пиня под Тишкой сжалась от страха.
— Котам запрещается пищать по-мышиному! - сказал ёжик.
— Больше не буду, - пообещал Тишка. - Но как вы можете говорить, что хорошо, что пропали дикие кошки.
— Это фсе рафно не ф моей юрисдикции, - сказал Порфирий. - Филимон отфетсфенный за тишину, пусть он и разбирается. Фот если бы у фас что-нибудь украли…
— У нас и украли! - выступила Птичка. - Украли диких кошек!
— А доказательстфа у фас есть?
— Они не отзываются. Мы и звали их и скреблись в дверь…
— Это не доказательстфа, - отрезал ёжик. - Доказательстфа можно потрогать. Они потому и назыфаются фещестфенными!
Порфирий продолжил поливку, и даже журчание воды из лейки зазвучало сердито и раздраженно.
— Тут фсе гораздо серьезнее, - сказал Филимон, Порфирий не оторвался от своего дела, но было видно, что он слушает. - Неделю назад я был с отрядом у диких кошек, наложил на них штраф и предупредил, что если еще раз на одуфанчикофой поляне мы услышим мерзкие кошачьи фопли, то фынуждены будем посадить их ф тюрьму. Тоже мне, музыканты! Бездельники!
— Как вам не стыдно! Не понимаете великого искусства! Они ведь знаменитые! Самые талантливые! А то, что вас не трогает такая возвышенная и гармоничная музыка, говорит о том…, - начала было Птичка, но ёжики только поморщились, словно слышали эти возражения каждый день и, зная наперед каждое слово возражения, заранее были не согласны.
— Эта несуразная дребедень не может называться музыкой, - проворчал Порфирий. - У меня от нее только иглы быстрее растут и остреют.
— Вот видите, польза от кошачьей музыки налицо! То есть — на иглы! - парировала Птичка.
Но я уже понял, что если мы хотим хоть чего-то от ёжиков добиться, с ними ни в коем случае нельзя спорить. И я, на свой страх и риск, наступил Птичке на хвост. Она зашипела, и злой взгляд, адресованный ёжикам, достался мне. Я сделал большие заговорщицкие глаза, и кошечка сдержалась, замолчала. Вот только ежи уже завелись и теперь наперебой пыхтели:
— Они целыми днями орут одно и то же!
— Это бесформенное ху-фу-хулиганстфо!
— За это надо наказыфать!
— Они же репетируют, и… как это… распеваются! - Тишка глянул на Птичку, и та утвердительно кивнула. - Как же без ежедневных репетиций!? Неужели всякое искусство вам, ежам, чуждо?!
От Тишки я такого не ожидал. Еще пара десятков фраз и ёжики бы выдохлись, а он им дал новую тему для спора. Пользуясь тем, что ежи на меня не смотрят, я показал другу кулак.
— Нет, мы любим искусстфо! - Порфирий отставил свою лейку и с наслаждением спорил. Да и Филимон радовался, что у него есть возможность наставить глупых котов на истинный, то есть тихий путь:
— Мы прифетстфуем бесшумное искусстфо. Плетение кофриков, например. Рисофание тоже достойно процфетания.
— Но если песни диких кошек существуют, значит, они кому-то нужны! - не выдержал уже я и тут же увидел Тишкин кулак и почувствовал Птичкину лапку на своем хвосте.
— Если у ежей есть иглы, значит ими необходимо кого-то колоть, - заявил Филимон, язычки у ежей не менее острые, чем колючки.
— Дикие кошки должны платить нам штраф за каждый фопль! Причем, чем фыше и ужасней фопли, тем больше штраф. За использофание фторой октафы нужно платить ф дфа раза больше, - произнес Порфирий назидательно. - Ай-ай-ай! Хулиганы, убийцы тишины и покоя!
— И фот теперь они удрали, не заплатиф штраф! - добрался наконец до сути Филимон.
Порфирий, уже набравший в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить развивать свою теорию наложения штрафов, замер, обвел нас всех ошеломленным взглядом и, зажмурившись, закричал:
— Убежали, не заплатиф штраф?! Эти похитители тишины, украли наш штраф?!
Воздух в груди закончился. Ёжик перевел дыхание и уже абсолютно спокойно сказал:
— Мы немедленно объяфим розыск. Если нам что-нибудь станет изфестно, мы фам сообщим.
Мы недоуменно посмотрели на Порфирия. Как это называется? Кошкам петь нельзя, а ежикам, значит, кричать можно!? И к тому же, мы ждали от ежей хоть какой-то помощи.
— И это всё? - спросила Птичка в наступившей тишине.
Ёжики недоуменно переглянулись, похоже, после последней фразы Порфирия ничего уже спрашивать не полагалось. Но тут Филимон вдруг оживился, словно ему в голову пришла отличная идея, и торжественно объявил:
— Нет, не фсё! Фы прослушали краткую лекцию на тему "Прафила пофедения ф лесу", а теперь дафайте профедем экзамен. Сейчас узнаем, как фы усфоили фажнейшую информацию!
Порфирий самодовольно кивнул. Идея помучить нас вопросами ему явно понравилась.
"Фот к чему прифодит спор с ёжиками", - удрученно подумал я.
Глава 56,
в которой мы боимся экзаменов
— Сейчас билеты принесу, - засуетился Филимон и ехидно хихикнул. - Сейчас мы фам устроим проферочку!
— А если будет "двойка"? - насторожилась Птичка. Из смелой и даже несколько надменной спорщицы она вдруг превратилась в робкую школьницу.
— "Дфойка" — это еще неплохо. А фот если получите "минус три ", тогда отпрафитесь ф ежофое испрафительное училище для того чтобы прослушать полный курс лекций "Прафила пофедения ф лесу" и "Помощь ёжикам ф борьбе за прафое дело тишины и порядка".
— О, кошмарики! - Птичка чуть в обморок не упала. - И это надолго?
— Не меньше дфух лет, - улыбнулся Филимон так, будто два года монотонных нравоучений типа: "Бу-бу", "Фу-фу-фу" и Фе-фе, как непорядочно и противно" — самая большая в мире радость.
— Оежеть ! - выругалась Птичка.
— Кстати. У нас еще есть курс лекций по борьбе с нецензурной бранью, - строго заметил Филимон.
— Мы пропали! - Тишка схватился за голову. При этом он приподнялся на задние лапы, и прятавшаяся под ним Пиня оказалась на виду.
— Мышь! - вскричал Филимон.
— Где? - Тишка опомнился и снова накрыл Пиню животом, но было уже поздно.
— У тебя под пузом, - указал пальцем Порфирий. - Фстань, чтобы мы могли на нее посмотреть!
— Не встану! - Тишка распушился и стал похож на наседку, защищающую свое гнездо.
— Немедленно фстань, а то она задохнется! - истерически вскрикнул Филимон.
Тишка испугался. Действительно, желая как можно надежнее спрятать мышку, он лег на нее всей своей тяжестью. Кот приподнялся, а ёжик молниеносным движением схватил Пиню.
— Нарушительница, - довольно заявил он.
— Отпустите ее! - вскрикнула Птичка. - Она ни в чем не виновата!
— Нефинофатому нечего бояться прафоохранительных органоф, а она пряталась. Но если даже предположить, что она добропорядочная мышь, ей фсе рафно будет нефредно сдать экзамен.
— Отпустите ее! - я решительно шагнул к ёжику.
— После экзамена отдам. Этот толстый кот прятал ее, чтобы она ему подсказыфала отфеты. А теперь мы проферим знания обоих. - Филимон ничуть не испугался, только иголки его словно стали длиннее.
— Я не сдам, - обреченно мяукнула Птичка. - Я перед экзаменом всегда жутко волнуюсь. У меня всё из головы вылетает, даже то, что я знаю.
— Спокойно! - скомандовал я. - В спокойствии и самообладании наше спасение…
Порфирий вынес из домика четыре осенних листика — красный, желтый, желто-зеленый и коричнево-сиреневый. Это и были билеты.
Глава 57,
в которой начинаются экзамены
— Кто перфый? - осведомился Порфирий, обводя нас тяжелым сверлящим взглядом, от которого мысли, начавшие было понемногу возвращаться, снова разбежались.
— Чур не я! - в ужасе пискнула Пиня.
— Нет желающих? - переспросил ёж. - Ну что ж. Ф таком случае посчитаемся. Станьте зфери, станьте ф круг! - приказал он.
Мы неуверенно подвинулись.
— Так. Сейчас я фспомню считалочку… Кто фыйдет фон, тот и будет отфечать перфым.
Порфирий нахмурился и покрутил своим длинным носом. По всей видимости это символизировало у него работу мысли. Потом его лицо просветлело, и он тихо пропел-промычал в нос:
Раз, дфа, три, четыре, пять —
Лучше слушать и молчать,
Чем кричать и гофорить.
Фыходи, тебе фодить!
Пиня аж затряслась от страха, когда ежиный палец указал на нее. Но надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в лапки и уже не дрожала, когда Филимон поднес ее к разложенным на камне билетам. Мышка зажмурилась и, не глядя, схватила коричнево-сиреневый листок груши.
— Читай вопрос, - грозно произнес Филимон.
Мышка открыла глаза, посмотрела в свой билет и улыбнулась.
— Фслух читай! - приказал ёжик.
— Не лает, не кусает, а в дом не пускает, - озвучила Пиня.
— Ну и кто это?
— Замок, - весело пропищала мышка, такого легкого вопроса она не ожидала.
— А фот и нет, - еще веселее сказали Порфирий с Филимоном.
Мы недоуменно уставились на экзаменаторов. Мы все с детства знали, что не пускает нас в дом, в погреб или на чердак, если люди не хотят, чтобы мы туда ходили. Но Пиня нас удивила. Внимательно посмотрев на Порфирия, она приняла решение и пискнула:
— Правильный ответ — ёжик!
— Хорошо, - угрюмо проворчал ёжик, - читай фторой фопрос.
— Тут спрашивается, что нужно делать, если ты встретил хулиганов, - прочитала Пиня и тут же бойко ответила: - Бежать нужно, спасаться.
— А фот и нет, - обрадовался Филимон, - фофсе не ферно!
— Э… И… Нужно позвать на помощь доблестных ёжиков, - робко предположила мышка.
— Фот это уже ближе к истине. Отфет принят. Экзамен сдан, - объявил Порфирий с умным видом. - Стафлю тебе единицу. Следующий.
— Отпустите мышку! - потребовал я. - Вы обещали.
— Мы фсегда держим слофо, - гордо сказал Филимон. - Отпустим, когда фы фсе сдадите или не сдадите экзамен. Ты, черный, будешь следующим.
Я решительно подошел к камню. Злость на Филимона, пленившего мышку и теперь не желающего ее отпускать, поборола мой страх перед неизвестными вопросами, прячущимися под этими красивыми, симметрично разложенными на камне листками билетов. Я взял желто-зеленый.
— Что такое дисциплина? - вслух прочитал я, и тут же ответил: - Дисциплина — это особый порядок, который одни звери придумали для других и который нужно всегда соблюдать.
— Между тройкой и дфойкой со знаком минус, - проворчал Порфирий, не поднимая глаз. Чтобы не терять времени, он притащил корзину ягод и теперь сосредоточенно их сортировал — выбирал какие оставить в корзине, а какие положить в рот. - Отфет неполный. Что фы знаете еще?
— Нельзя убивать, нельзя красть, нужно ко всем относиться дружелюбно, быть вежливым…
— Что еще? - ёжики ждали продолжения.
— Нужно помогать тем, кто нуждается в помощи… - я на секунду задумался, а ёжики тут же поторопили:
— Еще.
— Нельзя громко шуметь, дразнить собак, обижать маленьких…
— Принято. Способный кот, - одобрил Филимон, но Порфирий с коллегой не согласился:
— Этого недостаточно для того, чтобы тебя назыфали фоспитанным, дисциплинированным котом!
— Еще нужно ходить строем, - прошептала Птичка Тишке на ухо. Филимон к ней резко обернулся и смерил осуждающим взглядом. Птичка сделала вид, что ее очень интересует планирующий на землю пожухлый лист.
— Ну… Еще нужно здороваться со знакомыми зверями, птицами и рыбами. Даже несмотря на то, что рыбы вместо "здрасьте" только машут хвостом. А еще… - меня вдруг осенило, - нужно уважительно относиться к ёжикам!
— Ибо они того заслужифают, - кивнул Порфирий. - Единица.
— Вы всем ставите единицу? - спросил Тишка.
— Нет не фсем, - фыркнул Порфирий. - Тяните билет.
В Тишкином желтом билете спрашивалось, как нужно поступить, если вы видите, что у старого ежа высыпались грибы из корзинки.
— Нужно ему посоветовать носить грибы не в корзинке, а наколотыми на иголки, - не задумываясь, ответил Тишка.
— Каждый может носить грибы так, как ему хочется, - запыхтел Порфирий. - Фы не отфетили на фопрос. Наферное, придется постафить фам минус три.
— Я знаю, знаю! - засуетился Тишка. - Я знаю, что старому ежу нужно помочь собрать грибы и спросить, не нужно ли помочь донести корзинку.
— Прафильно. А что делать, если у фас что-нибудь украли?
Мы все уже прекрасно поняли, как нужно отвечать на подобные вопросы и Тишка сказал:
— Нужно позвать ёжиков. Они разберутся, что к чему.
— Хорошо. Экзамен сдан на оценку "ноль", - подытожил Порфирий.
— Почему ноль? - обиделся Тишка.
— За неуфажение к старым ёжикам, - отрезал Порфирий. - Софеты нужно дафать только тогда, когда об этом просят! А поучать могут только старшие или ёжики! А теперь дафайте сюда эту нефоспитанную кошку. Уферен, она не сдаст экзамен, - в глазах ёжика блеснула злобненькая искорка, и он отправил в рот очередную ягодку.
Глава 58,
в которой Птичка сохраняет самообладание
Воинственно распушившись, Птичка вышла навстречу ёжиковым приключением. Я хочу сказать, что экзамен, на самом деле, тоже приключение, для кого-то даже и приятное. Вид у Птички был уверенный, она приняла вызов, и предстоящее сражение обещало быть интересным.
— Гражданка Птичка! Я буду назыфать фас просто кошкой, уж очень имя у фас идиотское.
— А я тогда, если позволите, буду называть вас просто ёжиком, - ответила Птичка с гордо поднятой головой. Выглядела она сейчас просто потрясающе: грациозно и опасно.
— Потому что ёжик — это диагноз, - мяукнул Тишка не очень тихо. Он обиделся на ёжиков за нулевую оценку.
— Фаш билет красный, - Порфирий указал на последний оставшийся листок.
— Да, - внешне Птичка казалась даже чересчур спокойной. Ее голос звенел даже ярче обычного. - Прочитайте-ка, что там написано.
— Фопрос номер один! - начал Порфирий даже не прикоснувшись к билету. - Можно ли орать ф лесу и гофорить нецензурные слофа из трех букф, начинающиеся на "м" и оканчифающиеся на "у"?
— В зависимости от ситуации. Иногда громко сказать мяу просто необходимо, - ответила Птичка.
— Ф-фздор! Позор! Кошмар! - наежачились ёжики. - Фу! Фе! Уф! Опасная преступница! Фот кто будет слушать полный курс лекций по прафилам пофедения ф лесу! И не дфа года, а столько, сколько понадобится, чтобы ты усфоила, что мяукать ф лесу запрещено!
— Я?! Да никогда! Два годя псу под хвост? Что я, совсем идиотка? - повысила голос Птичка.
— Я думаю, что так и есть, - хмуро пропыхтел Порфирий. - Фо-перфых, фы очень глупо отфетили на самый легкий фопрос. Фо-фторых, фы позфоляете себе хамить и фу-хулиганить ф присутстфии блюстителей порядка. И это уже не перфый раз! Я хорошо помню фаши злостные фокусы…
— Мяу! - не выдержала Птичка.
— С фашим голосом нужно сидеть глубоко ф подфале и не фысофыфаться! Фот сейчас фы украли у леса не один километр тишины, а это — ох, какое архизлостное преступление!
— Вы экзамен принимаете или мораль читаете? Задавайте второй вопрос! Я отвечу на него так, как вам хочется!
Я видел, как нелегко Птичке выглядеть спокойной и не нагрубить обидчикам по полной программе.
— Нет, если фы не знаете отфета на перфый фопрос, то нет никакого смысла задафать фторой. Попробуете ответить еще раз? Можно ли шуметь ф лесу и орать нецензурные кошачьи слова? - уперся Порфирий. По тому, как быстро пустела у него в руках корзинка с ягодами, было понятно, что он тоже волнуется.
— Нельзя. Довольны? А теперь ответьте вы, что делать, если у тебя на глазах что-нибудь, к примеру, воруют?
— Слушайте и запоминайте, - Филимон обвел нас умным взглядом, словно учитель — нерадивых учеников. - Ф прифеденном фами случае нужно позфать ёжикоф, но очень тихо, шепотом. Следующий фопрос: что нужно делать, если фы фстретили опасных нарушителей тишины? Допустим, диких кошек?
— Нужно взять у них автограф, - прошептал Тишка.
— Подсказки караются по закону! - запыхтел Порфирий. - Еще раз услышу, фынужден буду принять меры! Отфечайте, кошка, на постафленный фопрос!
— Нужно попроситься к ним в ансамбль, - сказала Птичка.
— Что?! - Порфирий чуть корзинку не выронил. - Фы неиспрафимы! Фидимо у фас что-то с мозгами — они у фас, действительно птичьи. А я фсе гадал, откуда такое фарфарское имя!
Птичка напушистилась, как огромный одуванчик. И ей стоило невероятных усилий, чтобы удержать свои эмоции и не выплеснуть на ёжиков убийственной силы мяу.
— Зачем вы обижаете Птичку?! - вступился Тишка, но ёжики сделали вид, что не слышали.
— Я войду к ним в доверие, а потом всё, что узнаю, расскажу ёжикам, - хмуро сказала кошечка. Птичка поняла, что нужно принять ежовую игру, иначе ей грозит принудительное обучение в ежовом училище. А это хуже тюрьмы. Никаких приключений, песен, диких кошек. Выдадут тебе диплом с надписью "ёж", и хоть каштаном подавись! С ежами шутить опасно. Они шуток не любят, потому что не понимают.
— Неферно, но уже ближе к истине, - трагически вздохнул Филимон. - Фы не отфетили нормально ни на один фопрос. Я думаю, фы поняли, за что получаете минус дфа?
— Это нечестно! - возмутилась Птичка.
— Дейстфительно, фы заслужифаете минус тройку. Будете знать, как нарушать драгоценнейшую нашу, стерильную, дистилированную тишину! Мы ее лелеем, бережем, как ягоды на приусадебном участке, полифаем, удобряем, а тут приходите фы и фсе портите. Фам бы понрафилось, если бы фаши ягоды истоптали дикари?
— Задайте мне дополнительный вопрос! - потребовала Птичка.
— Хорошо, - легко согласился Филимон. - Мы — хорошие. Мы — не злые. Третье задание будет таким: придумайте загадку про ёжиков. Может, хоть это фам будет под силу.
— Одну минутку, - Птичка задумалась, но ей и минуты не понадобилось, чтобы придумать и прочитать нам следующее:
Он колючий, как репях ,
Приставучий, как репях,
И на всех наводит страх.
и еще:
Он обожает тишину
И с мяу он ведет войну…
Грибы он носит на спине,
Читать морали будет мне,
Пока не выучу урок.
Прилежен он, умен и строг.
Вот!
Филимон в задумчивости пожевал губами, будто пробовал Птичкины загадки на вкус:
— Да, фесьма неплохо. Хотя… Что это за рифмы: фойну-тишину, спине-мне. Это бедные рифмы. Но ф целом — ничего. Почти уфажаю фас, кошка. Фот только нецензурное слово я бы пософетофал исключить и сказать так: "Он обожает тишину и с шумными федет фойну"…
— Да, так лучше, - согласился Порфирий. - На эти слофа бы блюз написать…
— Блюз? - спросили мы все, включая писклявую Пиню. Трудно было поверить, что мы не ослышались. После всех этих разговоров о безоговорочной борьбе с пением и музыкой.
— Блюз блюстителей порядка! Звучит звонко! - оживилась Птичка. - Неплохо бы подумать на эту тему!
Ёжики в задумчивости зашептались. Пиня навострила ушки. Заметив это, Филимон отпустил мышку на землю, и она поспешила спрятаться под Тишку.
— Вы ведь не поставите Птичке плохую оценку? - спросил я как можно более вежливым тоном.
— Хорошо. Пусть будет минус один. Но мы обязаны фписать имя этой кошки ф наш черный листок, куда мы записыфаем фсех преступникоф, - ответил Филимон.
Порфирий кивнул и вынес из дому огромный лист лопуха, на котором сверху большими буквами значилось: "Черный лист". Ниже шло стихотворение, поясняющее функции этого документа:
Тот, кто на руку нечист,
тот записан в этот лист.
Тот, кто очень голосист,
тот записан в этот лист.
Если ты бандит, убийца,
вор, бродяга, кровопийца,
и порядок не блюдешь,
в черный список попадешь.
Подпись: Самый Главный Ёж.
А после него шел аккуратно пронумерованный перечень зверей, которых ежи посчитали достойными быть занесенными в этот список. То есть те, кого ежи считают недостойными. Под первыми номерами значились… я даже не удивился… дикие кошки.
— Так вы и стихи умеете писать! - воскликнула Птичка. Теперь, когда ей уже не грозило принудительное обучение, а ее имя было записано на одном листе с именами диких кошек, настроение нашей подруги заметно улучшилось.
— Мы пишем фельетоны, сатирические памфлеты и басни. Но это — редко. Работы много. Некогда балофаться… - задумчиво пропыхтел Филимон. - Искусстфо хоть и разфлекает, но оно бесполезно. Стихи на иголки не наколешь, а песни ф рот не положишь.
— А блюз? Вы ведь любите блюз? - осмелилась спросить Пиня.
— Конечно, - Филимон посмотрел на мышку так, будто своим ответом он сделал ей большое одолжение, - мы любим хорошую музыку: тихую, мелодичную. Она настраифает на гармоничный лад. Фот если бы музыку можно было слушать тихо. Фключить у себя ф домике радио и тихонечко…
У Филимона в этот миг стал очень мечтательный и вдохновенный вид. Он робко вздохнул, но вдруг вздрогнул, будто очнулся ото сна и уверенно, словно годами репетировал, произнес:
— …Но искусстфо бесполезно и бессмысленно, его на иголки не наколешь…
— А мы так не считаем, - выразил я наше общее мнение. - Искусство необходимо для души так же, как еда — для желудка.
— Да? А может ли это фаше искусстфо фас прокормить? Много ли дают за гнусафое ушераздирающее… фытье? - ехидно поинтересовался Порфирий.
— Пока что немного, - отчиталась Птичка, - но вот когда я стану знаменитой, как дикие кошки, то смогу хоть в молочных ваннах купаться…
— Ну дай лес, дай лес, - без особого энтузиазма сказал Филимон. - А кошек этих фы фсе же поищите ф их домике. У нас нет информации о том, что они куда-то ушли.
— Но художник, енот, сказал, что они продают дом… - напомнил Тишка.
— Подобной информацией мы тоже не располагаем. Фозможно, фас умышленно ффели ф заблуждение. Фсего хорошего. Будьте приличными котами, - Порфирий вернулся к своей лейке.
Филимон начал было снова что-то бубнить о порядке и воспитании, но мы не стали его слушать. Лекция блюстителя порядка может длиться круглые сутки. Мы поспешили назад к домику диких кошек.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...