Дизель-электроход «Оленёк» бегал по арктическим морям со снабжением для зимовщиков полярных станций. Тех же, кто отбыл своё время на безлюдных обледенелых островах, судно забирало на борт. Среди них, повар метеостанции Паша Бавин, что варил щи да кашу для любителей северной экзотики с острова Уединения. Однако Паше не повезло в том плане, что судну ещё предстояло пробиваться во льдах к «точкам» на островах Земли-Франца Иосифа и острова Виктория.
Время он коротал на диванчике каюты матроса Никонова, а слоняясь по судну, зарулил на камбуз. Паша – мужик худощавый, несмотря на свою профессию, среднего роста и лет сорока от роду. Потому было странным, как он сумел пришвартоваться к коллеге Зине Борейко, рослой судовой поварихе с мощной фигурой. На фоне Зиночки – Паша словно африканец из низкорослого племени бушменов, обладающих, к слову, удивительными возможностями своего детородного органа…
Походы по Арктике продолжались. Экипаж судна, разбившись на две смены, работал на выгрузке по 12 часов. Если остров окружал мощный ледяной припай, выгружались на лёд и груз доставляли к берегу на санях, буксируемых тракторами. Если за бортом – чистая вода, использовали понтоны и арктический катер. Всю эту технику перевозили на борту судна, каждый раз проводя трудоёмкие работы по спуску и подъёму её на борт. Выгрузка осложнялась с приходом полярной ночи, осенне-зимних штормов и ухудшения ледовой обстановки. Недаром Арктика считалась школой мужества для молодёжи. Мурманское морское пароходство и, конечно, Дальневосточное - в этом плане резко отличалось от южан и прибалтов, которым неведома арктическая выгрузка своими силами…
Паша всё чаще не являлся на ночёвку к Никонову, пропадая в уютной каюте поварихи. А в обществе матросов показывался, будучи под хмельком, чем вызывал любопытство у моряков:
- Подскажи, дружище, где отыскал хмельной ты родничок? На «задних рядах» совсем не против приобщиться…
Паша, однако, признался лишь матросу Никонову:
- Зинаида угощает креплёным квасом, варит потихоньку на камбузе брагу…
Подруга Зинаида, опытная, с большим стажем работы на флоте повариха, оказалась не такой уж бескорыстной… Однако, вернёмся к Паше. Бавин, как и прочие полярники, не терял даром время в Арктике. А занимались немножко браконьерством: ловили капканом песца, били нерпу, тюленя, иногда и приблудного белого мишку. Домой, в Ростовскую область, Паша намеревался прибыть с заготовленными песцовыми шкурками. И его можно понять. Неприлично появляться дома с такой зарплатой, которую платили зимовщикам… даже за два года.
Так бы оно и вышло, как рассчитывал, не встреть зимовщик на своём пути дородную Зину. Оказалось, что за всё в этой жизни надо платить, а уж тем паче, за любовь с дамой… в высоких арктических широтах! Разомлевшему коллеге Зина предложила «подарить» ей те самые песцовые шкурки. Будучи под парами хмельного кваса, да в жарких объятиях могучей поварихи, чего только не пообещаешь! А Зина не из тех женщин, которые не взыщут обещанное…
Конечно, это дело влюблённых – дарить подарки. Но другой «компот», когда в историю ненароком попал невинный человек, боцман Витя Горбов. Обидеть боцмана, хозяина палубы и старого морского волка?! Это знаете ли, себе дороже…
А произошло следующее: добротную большую шкурку песца на «полярке» приобрёл для подарка домашним и Витя Горбов. Как специалист-скорняк Паша Бавин взялся её обработать. Но тут вмешалась «разлюбезная» Зинуля – больно понравилась ей большая и пышная шкурка боцмана. Да и уговорила «возлюбленного» произвести бартер на меньшую по размерам и не такую шикарную, как у Вити Горбова. После обработки, мол, не заметит. Однако Зинуля здесь здорово просчиталась…
Боцман-то, дурак что-ли? Сразу обнаружил подмену и давай пытать повара Бавина. Каждые два часа, по рассказу самого боцмана, он оставлял выгрузку и поднимался в каюту к Паше. Там Виктор снимал промёрзшую робу да рабочие рукавицы и поправляя рыжую бороду, устраивал скорняку допрос с пристрастием. Поначалу повар крепился и молчал, как брянский партизан. Однако на третьи сутки дрогнул и во всём признался боцману. Пришлось совершить обратный обмен и ублажить хозяина палубы графином Зинкиного «кваса»…
По этой причине сильно загрустил полярник-отпускник и редко теперь оставлял каюту матроса Никонова. А как только «Оленёк» вернулся из Арктики и ошвартовался в порту приписки, Бавин первым сбежал по трапу дизель-электрохода. Списалась навсегда с судна и Зина Борейко, одна из последних в истории пароходства «куртизанок». По крайней мере, так заверял экипаж, прибывший на борт судна инспектор отдела кадров…