3 февраля 1825 года.
- Шора, Жабаги, - едва слышно вымолвил Булгарьи.
- Братья, он заговорил, - вскочил Салтан.
Мужчины вплотную окружили раненого. Булгарьи был ранен в правое бедро и руку. От большой потери крови лицо его совсем побледнело. Щеки впали, и он не был похож сам на себя.
- Прошу всех оставить нас одних, - сказал внезапно появившийся Юсуф.
Мужчины молча стали выходить из сакли.
- Салтан, пусть вынесут все оружие. И его личное тоже. Мне нужны чистые тряпки и мышьяк.
Подойдя к камину, молодой знахарь положил в очаг саблю и начал тщательно мыть руки.
- Салтан, я все принесла, - послышался мягкий низкий голос из-за занавески межкомнатного прохода.
- Хорошо, Азима. Занеси. Нам нужна будет твоя помощь, - ответил Салтан.
В комнату вошла девушка лет семнадцати. Маленького роста, с огромными черными глазами. Встретившись взглядом с молодым человеком, она быстро наклонила голову.
- Принеси нам еще фитиль, - попросил Салтан.
- Освещения достаточно. Воды лучше, - сказал Юсуф, и, не отрывая взгляд от девушки, подошел к огню. Взял кинжал и левой рукой разорвал штанину раненого. Резким движением всунул лезвие в раненное бедро. Булгарьи застонал. Стиснув зубы, он левой рукой вцепился в свою раненную ногу. Юсуф расширил рану и искусно достал пулю. Потом вставил в отверстие мокрую турунду, которую Салтан сделал из белой тряпки и полил едким раствором.
- Ты должен жить. Твое дело еще не закончено. Такие раны я много видел. Это все мелочь. Ты еще должен погулять на моей свадьбе.
- Юсуф, помой руки. А ты, сестра, принеси нам что-нибудь поесть, - сказал Салтан.
- Да, брат. Он сейчас уснет. Нам надо торопиться. Пора уходить. Ты собери свою семью. К восходу солнца мы должны покинуть эти места. Ермол пошлет своих шакалов. Нам надо уходить в Чечню.
О том, что у раненого задета и раздроблена кость, Юсуф говорить не стал.
Сорокатысячное казачье войско, которое обороняло Кавказскую линию от Кубани до Лабы, перешло в распоряжение русского генерала-наместника. Горцы не желали подчиняться. И не было у Ермолова лучшего метода, как разорение и выжигание сел дотла. За год, 1823, его войска выжгли и разорили все кабардинские селения между Малкой и Кубанью. А на их месте стали строить пограничные казачьи укрепления. В отместку за выселение своих аулов кабардинские князья разорили казачью станицу Круглолесскую. Ермолов продолжал давать указания переселить всех горцев на равнину. Народ не подчинялся. Обильно поливая поля кровью местных жителей, разрушая селения, Ермолов строил новые оборонительные крепости на реках Малка, Баксан, Чегем, Нальчик и Урвань. Укрепив мост на реке Лескен, Ермолов стал строить крепость Нальчик. Здесь надо было сосредоточить военно-административное управление Кабардой.
За зло Ермолу платили той же монетой.
Зимой 1825 года кабардинцы разорили станицу Солдатскую. С жестокими ответными действиями по приказу Ермолова вышло казачье войско. Генерал Вельяминов с особой жестокостью справлялся со своими обязанностями. А выжившие кабардинцы со своими семьями горными тропами уходили к братьям-чеченцам.
В крепость Грозная ушла депеша: "Уничтожить всех кабардинцев, которые появятся в горах Чечни".
6 февраля 1825 года.
В горах стали пылать огни. Наступили неспокойные ночи.
В каждую семью принимались беженцы. Братья-кабардинцы.
7 февраля 1825 года.
Всем старейшинам аулов было направлено предупреждение о выдаче кабардинцев в течение суток. В противном случае села ждала та же участь, что и в Кабарде.
8 февраля 1825 года.
Крепость Грозная.
- Эти дикари не понимают, на что себя обрекают, Иван,- говорил генерал.
Вельяминов потягивал вино. Хандра давила на него. Вытянувшись на диване, он никак не мог согреться.
- Их неимоверное упорство… - не успел докончить мысль, как уснул.
… Всю ночь жгли костры. Мороз начал крепчать. Дозором обойдя свои владения, юный Месяц свернулся и ушел отдыхать. Его седая небесная мать, молча начала плакать.Она накрыла льдом все деревья и кусты. Дороги и тропы сковала гололедицей. Ничем другим она не могла помочь несчастным. От мороза все громче ржали лошади, не притрагиваясь к сену.
Высокогорный Шатой.
Та же ночь.
- Мать, не разрешай сюда никому входить.
- Сын, если что надо - позови, ответила женщина и вышла.
Юсуф достал бараний рог, тщательно протер его, потом полил едкой жидкостью и подошел к нарам, на которых лежал Булгарьи.
- Тебе помочь? - спросил Салтан, подойдя ближе к нарам.
- Отойди лучше. Не мешай, - не оборачиваясь, ответил Юсуф и стал аккуратно вытаскивать турунду из раны. В нос ударил запах гноя. Салтан отошел в сторону и стал глубокими вдохами набирать в легкие воздух. Юсуф нагнулся над раненным, всунул в отверстие раны бараний рог и начал высасывать скопившийся гной и части омертвевших костей. Повозившись с полчаса, забрав все, что извлек, Юсуф спустился на нижний этаж башни. Заглянул в лошадям. Подбросил им сена и вышел из башни. Крепкий мороз щипал за уши и щеки. Такой холодной зимы он не помнил.
- Родной, замерзнешь. Ты накинул бы бурку, - услышал голос матери.
- Спасибо, не беспокойся.
Юсуф оглянулся и обнял мать.
- Юси, гостья наша заболела. Она горит синим пламенем. Я заварила плоды калины и мяты. Напоила и накрыла буркой твоего покойного отца. Красавица. Я уж думала, что ты привез невесту, - скромно улыбнулась Маржан.
- Нани, некогда мне жениться. Людям нужна моя помощь. Вот поеду еще поучусь у Ио в Майсты, тогда будет видно, - ответил задумчиво Юсуф.
Девушка запала в душу мужчины. Но признаться в этом он не посмел бы даже самому себе.
- Азима - двоюродная сестра Салтана. В 1823 году во время очередного набега казаков на селение родители девушки были порублены, а раненный брат заживо сгорел в сакле. Казаки забрали пятнадцатилетнюю Азиму и еще несколько девушек из села и продали их и пару кремневых ружей Булгарьи. Раненный - кабардинский князю, известный своей доблестью. Он вскоре нашел и тринадцатилетнего Салтана. Говорят,выменял его на серебряную посуду у одного из офицеров в казачьем пограничном постое, - рассказал Юсуф матери за ужином.
Действительно,Булгарьи был доблестным воином. Слава о нем разнеслась до берегов Сунжи. Ясак - дань, которую князь получал от осетинских скотоводов, он делил с бедняками. Балкарцы и карачаевцы платили дань кабардинским князьям также скотом: по одной овце с семьи в год. Булгарьи передавал эту дань в семьи уорков - воинов профессионального уровня, которые были эталоном подражания.
Щедростью и отвагой он приобрел себе известность. Но семью даже к тридцати пяти годам так и не завел. Та, что до души, наверное, еще не родилась.
- Зачем делать женщину несчастной? Неприлично мне, воину, долго жить. Я молодым должен погибнуть в бою, - отвечал он на просьбы друзей жениться.
Поднявшись в башню, Юсуф выглянул через амбразуру.
- С южной стороны все спокойно.
Выглянув в амбразуру, что показывала на север, он заметил тревожный сигнал. Обильно смочив факел, поджег его и вставил в противоположную.
Наказав Салтану присмотреть за Булгарьи и Азимой, взял кожаный мешок с инструментами, поваренной солью, куском коровьего масла и набором сушеных трав, Юсуф попрощался с матерью. Когда он ловко вскочил в седло, она подала кремневое ружье.
- Да хранит тебя Всевышний. Помни, сын, я жду твое доблестное имя. Не забывай, что ты - сын седых гор Кавказа. Возвращайся с доблестью. Или умри с честью.
Пришпорив скакуна, мужчина направился к околице села.
Здесь уже собрались воины. Издалека завидев Юсуфа, Шора и Жабаги направились к нему.
- Брат, как там Булгарьи? Жить будет?
- Братья, на то воля Всевышнего. Я сделал все, что мог. Он - сильный. Но судьба иногда бывает сильнее нас. Будем просить Всевышнего продлить его дни.
- Братья, сюда поднимаются неверные. Ермол посылает свои войска отобрать у нас наших гостей. Дадим им отпор!
Возгласы одобрения прокатились по толпе.
- Дадим! Дадим! - эхом разнеслось по горам.
Суровые лица горцев покрылись румянцем. По два-три человека начали занимать позиции для ведения боя. Троих самых ловких и быстрых отправили на разведку.
Маржан напоила гостью отваром из целебных трав. От еды девушка отказалась. Слегка перекусив лепешкой, начиненной творогом, Салтан поднялся к амбразуре и стал наблюдать за движением в селе. Изредка от башни к сакле можно было увидеть быстро передвигающихся детей. Ни женщин, ни мужчин нет.
Маржан присела на нары, где лежала девушка. Языка, на котором говорили Салтан и Азима, она не знала. Но видела и понимала, что девушка тревожится и чем-то обеспокоена. Показывая правой рукой на себя, Маржан произнесла:
- Со Маржан ю. (Я-Маржан.)
Потом показала рукой на нее.
Девушка скромно прикрыла веки, а потом ответила.
- Азима.
Хозяйка очага вдруг засуетилась. Встала, открыла крышку дубового сундука, который стоял у очага, и начала что-то там искать. Потом подошла к нарам, на край которых присела Азима. В руках пожилая женщина держала коралловые бусы. Эти бусы ей подарил муж в благодарность за сына, которого она родила через три года после замужества.
- Камни вечные. Хочу, чтобы ты тоже была для меня вечной, - сказал тогда Тон жене. Но сам умер от оспы. Тон был врачевателем от природы. Он объездил весь горный Кавказ. Оказывал помощь больным. Когда начала распространятся оспа, он привил жену и сына. Достав пузырек из плетеного деревянного сундука, обшитого кожей горной лани, он подозвал жену и сказал, что возможно заражен оспой. Но для них привез противоядие. Как Тон объяснил, в пузырьке находилась жидкость со струпьями переболевшего оспой человека. Острыми клещами он сделал насечки на руке жены и сына.
Несмотря на прививки, все же часть людей умерла. В том числе и сам Тон.
Молодая гостья потянула бусы, и Маржан отпустила свои мысли.
Продолжение http://proza.ru/2008/11/24/761