Слишком холодного сердца кусок
или
Вареная свинина в янтарном желатине (холодец)
или
Проебать все
любила спать на полу. всегда. особенно летом, когда жара. но тем сентябрем мне просто скучно было лежать на чистой такой постели, размышляя над дурностью рекламных роликов стирального порошка "ariel", которым пахли простыни. всегда. и я переползла на пол вместе с подушкой и глупыми никчемными мыслями. и я спала. всегда. на полу. на сквозняке. на спине. дурная привычка, порожденная уже оставшемся позади параличом. в мои-то тогда еще семнадцать. всегда. мне всегда семнадцать. и в ту ночь я проснулась от боли.
... распахнула глаза. перенапряженные мышцы век конвульсивным дрожанием ресниц провожали засверлившую удивленным взглядом потолок, сорвавшуюся с черных расширенных точек зрачков боль. боль была невыносима. спина. так больно мне не было еще ни разу. ни когда грязный камаз волок мое тщедушное тельце вдоль гравиичной обочины дороги. ни когда, испугавшись высоты, я разжала руки и упала с какого-то там балкона на какой-то там бетон. даже когда набивали татуировку за ухом - так больно не было. спину будто дробили перфоратором.
шок (франц. choc, буквально — толчок, удар), остроразвивающееся и угрожающее жизни состояние, которое наступает в результате к.-л. чрезмерного воздействия и характеризуется прогрессирующим нарушением деятельности всех физиологических систем организма.
казалось, что в спину вонзили два острых штыря. или нет. будто два штыря пробили пол, ковровое покрытие, врезались в мою спину и теперь пробивают насквозь меня. я выгнулась дугой, запрокинув голову. глаза подкатились. изо рта вместе с хрипом-стоном липкой массой потекла кровавая слюна. я выгнулась так, что касалась пола только макушкой и пятками. тело свело одной сплошной судорогой. а меня все продолжало выгибать и... поднимать над полом. эти штыри, они не прокололи меня, они крюками воткнулись в мою плоть и поднимали вверх. я слышала, как лязгают металлические сегменты чего-то, что воткнулось в мою спину и растет где-то там, подо мной. и вот я повисла под потолком. пол подо мной чернел растекающейся темной лужей. кровь стекала по металлу и по мне, капала с болтавшихся в воздухе, оставшихся без опоры ног.
... а потом я поняла. штыри - не пробили пол и не вонзились в меня. нет. они вылезли из моей спины, разодрав кожу, и, воткнувшись в пол, подняли меня вверх. лязг металла. такой громкий. такой громкий, как мой крик - в тот момент, когда за спиной расправляются мои металлические крылья...
... вот так у меня появились крылья. конечно, это было больно.
снова про любовь. конечно, это было больно.
... порывами ветра меня бросало из стороны в сторону. швыряло то вправо, то влево. било о стены многоэтажных зданий. иногда я влетала в окна и вся изрезанная кусками стекла возвращалась домой. иногда я ударялась так сильно, что ломала ребра. я никак не могла совладать с воздушными потоками. но все же это был полет. я летала и была счастлива - сквозь боль и слезы. вот, что такое любовь. такой была моя любовь. у нее были тяжелые металлические крылья. и она так и не научилась управлять ветром.
... и снова ночь, и снова куски металла. теперь-то я точно знаю - штыри пробили пол и собираются вокруг меня в странную светящуюся конструкцию, замыкающуюся над головой. это клетка. гребаная клетка. кто-то решил, что продолжая летать и биться о стены, я однажды погибну. а может, я просто нанесла слишком большой урон городу, невольно разрушая части зданий - чьих-то домов. или кто-то пожалел меня.
пожалел, потому что он заботится обо мне. он бинтует мои раны и обрабатывает их мазями и всякими там антисептиками. возможно, это золотая клетка, и я постепенно забываю о боли. он лечит меня. и я ему благодарна. и я начинаю сомневаться, что эти болезненные полеты так уж нужны мне. я больше не хочу боли. так тоже было. было ранней весной.
а потом он подкрался ко мне ночью, когда я спала на полу, лежа на животе (на спине - теперь мешали крылья). он прижал к моему лицу платок, пропитанный эфиром. он мог бы и не делать этого. я уже доверяла ему настолько, что готова была отдать свое тело просто так. но... так уж вышло. утром я очнулась в большой просторной комнате. клетки надо мной больше не было. я стянула с лица кислородную маску. я лежала на чистой кровати. пахло стиральным порошком "ariel". я лежала на спине. потому что ночью он отрезал мои крылья. отделил металл от моих лопаток, чтобы знать - теперь я всегда буду рядом.
... так его бинты превратились в шелк, шелк - в тряпье, тряпье - в тлен...
... и я смотрю в небо...
... там, среди ветров, неуклюже взмахивая тяжелыми металлическими крыльями, парит моя любовь. у него серые глаза и русые волосы. и он не бьется о стены. он смог поймать нужный поток и подняться выше зданий...
... и я не чувствую боли. я ничего не чувствую. мое сердце - кусок свинины, застывшей в янтарном холодце...