Ослик сидел на берегу ручья в задумчивости более глубокой, чем сам ручей. Голова его медленно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, провожая взглядом плывущие веточки, листья и прочие подарки щедрого леса.
«Почему, ну почему ручей всегда течет направо? – напряженно думал ушастый мыслитель. – С утра наблюдаю, и ни разу он не сменил направления. Странно как-то даже…»
Ручей продолжал весело течь направо, нисколько не беспокоясь раздумьями сидящего на его берегу Ослика. Птицы ехидно наблюдали за тружеником мысли, беззлобно обсуждая его по-своему, по-птичьи; солнце подглядывало сквозь кроны деревьев, оставляющие немалые прорехи для любопытных солнечных лучей.
Заросли на противоположном берегу раздвинулись, и из них высунулась физиономия что-то сладко жующего Медвежонка.
- Ослик! – позвал он. – Иди сюда малину есть. Тут ее столько! – мне одному не справиться.
Ослик поднял голову. «Малина – это ведь тоже интересно», - подумал он.
Быстро перебравшись вброд на другую сторону ручья, Ослик сорвал губами первую, самую вкусную, ягодку. Потом еще одну и еще… Малина таяла на языке, останавливая время, заставляя мир лениво кружиться в неге вокруг друзей-гурманов. Сладкий малиновый сок из лопающихся ягод стекал по губам, капая на пышную траву под ногами. Глядя на липкие розовые капли, Ослик вспомнил мучающую его загадку. «Почему же все-таки ручей течет всегда направо?» - подумал он, слизывая убегающий сок.
- Медвежонок, - позвал Ослик друга, - ты не знаешь, почему ручей всегда течет направо?
Медвежонок задумался.
- Может быть, ему налево неудобно течь? – предположил он.
- А почему неудобно? – спросил Ослик.
- Не знаю, - честно признался Медвежонок. – А ты уверен, что он течет направо?
- Конечно! – с жаром воскликнул Ослик. – Я с самого утра наблюдаю. Всегда направо. Да посмотри сам, - сказал он и обернулся.
В трех шагах от него тот же самый ручей, который все утро бежал направо, так же уверенно бежал теперь налево. От неожиданности Ослик уселся на собственный хвост.
- Ой… - сказал он. – Теперь ручей течет налево…
- Ух, ты! - произнес Медвежонок, усаживаясь рядом. – Это надо обдумать. Почему это ручей поменял направление, а? Что-то, наверное, изменилось в мире. Что-то стало не так, как было утром. Но что?
- Ты пришел, – попытался угадать Ослик, с уважением глядя на друга.
- Да? – задумался Медвежонок. – Давай проверим. Я сейчас спрячусь, а ты смотри внимательно.
Ослик, не мигая, уставился в ручей, а Медвежонок быстро спрятался за пышными зарослями малины.
- Ну как? – донеслось оттуда некоторое время спустя. – Куда бежит ручей?
- Налево, - вздохнув, ответил Ослик.
Медвежонок выбрался из зарослей и присел рядом с другом, задумчиво глядя перед собой.
- Знаешь, - сказал он, - покажи-ка мне то место, на котором ты сидел до того, как появился я.
- Хорошо, смотри.
Друзья переправились на другую сторону ручья.
- Вот здесь я сидел, - показал Ослик взглядом.
- А-ага, - глубокомысленно заметил Медвежонок и посмотрел на ручей. – Ой! – сказал он.
Ослик тоже посмотрел на ручей и тоже сказал:
- Ой…
Ручеек, как и утром, бежал направо!
- Та-ак, - протянул Медвежонок, вставая, и принялся бродить туда-сюда по берегу, заложив передние лапы за спину. – Что же у нас получается? Когда мы здесь, ручей течет направо; а когда мы на том берегу, ручей течет налево… На том берегу… - он немного подумал, прищурившись глядя на противоположный берег, и продолжил: – малина… Понял! – воскликнул Медвежонок. – Когда мы едим малину, ручей меняет направление бега!
Ослик зааплодировал.
- Здорово! – восхитился он сообразительности друга, потом задумался и спросил: - А почему?
- Потому, что, когда ешь малину, меняется все. Абсолютно все! Точно! – уверенно заявил Медвежонок. – Только, знаешь, - понизил он голос, я думаю, что всю малину нам съедать не стоит. А то ручей не будет знать, куда ему течь. Даже не знаю, что тогда будет… - добавил он, округляя глаза.
- Ага, - согласился Ослик, - мы ведь можем всегда немного… - он перехватил взгляд Медвежонка и поправился: - совсем немножко малины оставлять на кустах, да?
…Друзья сидели на берегу, довольные собой, с удовольствием наблюдая за спешащим направо ручейком, не подозревающим, от какой опасности его только что спасли.