- Все это довольно странно, брат Генрих, - Яков Шпренгер пристально глядел в лицо друга, подозрительно сощурив глаза, - откуда такая горячность? Все знают тебя, как непримиримого борца с ведьмами, но то, что ты предлагаешь сейчас – это чересчур, по-моему.
- Ну, как ты не понимаешь? – Генрих Крамер вскочил со скамьи и принялся нервно расхаживать по келье. Его белая ряса, ярко сверкающая по сравнению с черным плащом Шпренгера, сгустком света металась от одной стены к другой. – Ведьмы совсем обнаглели. Я убежден – они замышляют что-то страшное, что-то такое, от чего содрогнется весь христианский мир. Пора, поверь мне, пора взяться за них всерьез!
- Неубедительно. – Яков продолжал в упор рассматривать приора. – Ты пригласил меня только для того, чтобы поговорить о твоих ничем не подтвержденных страхах? Прости, у меня нет на это времени. Обязанности декана заставляют экономно относиться к каждой минуте.
Генрих остановился, задумчиво кусая губы. Его глаза, горящие фанатизмом, уставились куда-то вдаль, видя то самое страшное, что битый час он пытался втолковать своему соратнику, обычно понимающему его с полуслова.
- Повторяю: ведьмы совсем обнаглели. Необходимо раскрыть людям глаза, объяснить, как выявлять ведьм и как с ними бороться. Нужен трактат. Серьезный трактат. Я уже и название придумал: «Молот ведьм». Каково?
- Название, бесспорно, хорошее, но я по-прежнему не понимаю, что заставило тебя именно сейчас заговорить об этом. Мне кажется, Инквизиция и так успешно выявляет ведьм…
- И отпускает их снова на свободу!
- А ты предлагаешь?.. - взгляд Шпренгера стал вопросительным и слегка, самую малость, насмешливым.
- Сжигать! – ненавидяще полу-просвистел, полу-прошептал Генрих. - Сжигать на кострах! Всех, до единой!
- Сжигать?! - Яков передернул плечами. – Не слишком ли? И на основании чего?
- На основании трактата, который мы с тобою напишем. Убежден – папа поддержит нас.
Шпренгер вздохнул. Внезапно глаза его вновь сощурились.
- Ты говоришь мне не все, – догадался он. – Если тебе так нужна моя помощь, следовало бы рассказать обо всем.
Теперь вздохнул Крамер. Помолчав, он подошел к своей кровати и, решившись, что-то достал из-под подушки и бросил перед Шпренгером на дубовый стол.
- Смотри! – выкрикнул он. – Пока мы с тобою спорим, ведьмы написали свой трактат! Ну, что ты скажешь сейчас?
Яков Шпренгер, известный ученый-теолог, декан Кельнского университета, молчал, с видом деревенского придурка открыв рот и выпучив глаза, глядя на лежащий перед ним трактат, напечатанный на невозможно тонкой, блестящей бумаге. Рыжая полуобнаженная ведьма, словно живая, призывно улыбалась ему с обложки.
- Что… что это? – запинаясь, шепотом спросил он, осеняя себя крестным знамением.
- Я же говорю: ведьмин трактат, - повторил Крамер, с удовлетворением наблюдая за замешательством друга.
- Откуда он у тебя?
- Ты не поверишь: нашел три дня назад под своей подушкой. Не знаю, как он туда попал. Не иначе – дьявольские козни.
Шпренгер осторожно, трясущейся рукой, взял трактат, стараясь отвести взгляд от рыжей бестии.
- Кос-мо-по-ли-тен, - по складам прочел он крупно напечатанное слово сверху и добавил: – Какая белая бумага,.. и покрыта чем-то похожим на прозрачную глазурь.
- Или на застывшие слезы грешников… - предположил Крамер.
Яков перевернул страницу. Лучше бы он этого не делал. Пышные волосы, чернее его черного плаща, этой ведьмы, вместе с ее зелеными глазами и гибкой, словно молодая ива фигурой всколыхнули что-то неведомое внутри его. Дыхание сперло. С трудом вздохнув, декан прочел вслух: «Семь способов соблазнения».
- Ох! Святая Дева Мария! - воскликнул он. - И не скрывают…
- Теперь ты понимаешь мои тревоги? – спросил Генрих. – Если этот трактат так сильно смущает твою богобоязненную душу, то что будет, если он попадет в руки нашей развратной знати?
Шпренгер молчал, осторожно переворачивая страницу за страницей. Ведьмы всех мастей, в невозможно соблазнительной одежде или практически без нее, с тонкой холеной кожей, манили его, звали, соблазняли. Крупно напечатанные неизвестным способом буквы обещали не земное, но и совсем не райское, блаженство. И Яков готов был, да что – готов? – верил этим невозможным буквам. Больше всего ему хотелось убежать вместе с трактатом куда-нибудь подальше, запереться ото всех и…
- Ты прав… - сказал он сквозь крепко стиснутые зубы, с невероятным трудом восстанавливая строжайший контроль над собственными мыслями, разбежавшимися было по страницам ведьминого трактата. – Ты прав. – Его глаза грозно засверкали передавшимся от Генриха фанатизмом. – Необходимо дать отпор ведьмам. Пока не поздно. Давай обсудим план работы.