Добрался домой Андрей с единственной мыслью в голове – упасть в постель и забыться, хоть не на долго выкинуть из головы этот полный событиями вечер.
Но и лёжа на кровати (даже сил не было раздеться), у него перед глазами мелькали лица, фигуры, слова, звуки…
- Чёрт! И откуда мен это всё на голову свалилось! – Степашин рывком сел на смятой постели, вытирая холодный пот со лба.
Сон пропал. Только тупая, пульсирующая боль где-то в районе затылка железным буравчиком вонзалась в усталый мозг.
Взглянув на часы (пол-третьего ночи!), он встал и на ватных, подгибающихся ногах прошлёпал на кухню.
- Даже носки не снял! – взглянув на свои ноги, констатировал он, набирая в кофейник воду из-под крана.
Ожидая пока кофе будет готов, закурил, и посмотрел в окно, на ещё спящий город.
За стеклом темно. В пятиэтажке напротив горел свет только в четырёх окнах и скудный свет уличного освещения едва-едва освещал дорогу перед домом.
«Кому-то тоже не спится, - подумал Андрей. – Им бы мои проблемы!». Хотя, конечно, у каждого из жителей этого города свои заботы, которые ему кажутся важнее всех других забот на свете. У кого-то ребёнок плачет спросонья, у кого-то зуб мог разболеться среди ночи. Может кто-то стихи сейчас пишет своей любимой девушке, а кто-то кляузу строчит начальству на сотрудника.
«Эх, люди! Не можем мы жить по-человечески! Всё норовим как свиньи!» – мелькнула мысль в голове. И тут же вспомнились слова гибкого андроида.
«Как он меня там назвал? Dirt? Грязь? – подумал Андрей. – А почему Грязь? Не Убийца там какой-то, или Отморозок, например? Почему именно Грязь? Да, ну и мысли в голове крутятся…».
И тут же перед глазами встал образ Наташи, затем его сменил Ольгин. Потом лицо пьяненького Петровича, осуждающее Санькино. Затем лица закружились как в хороводе, мелькая с всё убыстряющейся скоростью…
Степашин потерял сознание. Его мозг просто отключился на время, решив перезагрузиться, выполняя процесс «Восстановление состояния».