Трилогия – «Живём – как в старину»
Книга первая – «Славянское реалити-шоу»
Анонс.
Уважаемые дамы и господа!
С пятого мая текущего – 2010 года, наш телеканал начинает трансляцию нового, совершенно потрясающего реалити-шоу под название «Живём – как в старину»!
Пять молодых семей будут отправлены в одну из заброшенных деревень Вологодской области, где им предстоит провести год и один месяц.
Эти пять мужчин и пять женщин прошли через жёсткие сита отбора, и выбраны компетентной комиссией из двенадцати тысяч претендентов.
Возраст участников – от двадцати девяти до тридцати восьми лет.
Никакой помощи со стороны! Только собственный труд может помочь им выжить в этой суровой реальности!
Охота, рыбалка, собирательство грибов и ягод, овощеводство и животноводство – вот чем предстоит заниматься нашим героям.
С собой мы даем им минимальный набор необходимых вещей и продуктов. Абсолютно никаких достижений современной цивилизации! Никаких ружей, спиннингов, спичек и прочего…
Всё будет по-настоящему: нашим современникам предстоит жить жизнью их далёких предков – древних славян! Предстоит – по-настоящему выживать!
Один раз в две недели они будут выбирать «Вождя племени»…
Предусмотрен командный приз в пятьсот тысяч долларов, его поровну разделят между собой те, кто выдержит все испытания до конца.
Победившая пара, которую выберите вы, уважаемые зрители, получит супер-приз: один миллион долларов!
Сто двадцать телекамер будут демонстрировать нашим телезрителям все перипетии этой увлекательной «робинзонады». В режиме «он-лайн» вы можете постоянно наблюдать за происходящим на нашем сайте – по адресу: дабл «вэ», дабл «вэ»….
Глава первая
Репа с грибами, или – конец демократии
Беда всегда приходит неожиданно и внезапно.
Всегда, даже если эта беда совсем «маленькая», такая – несерьёзная, смешная…
Что уж говорить о настоящей, «взрослой» беде, Беде – с большой буквы?
В этом случае напрашивается только одна достойная ассоциация: «Подлый удар кинжалом из-за угла». В область сердца – понятное дело, ясен пень…
Ник шёл выкапывать репу. В правой руке у него была неуклюжая лопата, в левой – плетёная корзина, в которой лежали – в скатанном виде, полтора десятка обычных холщёвых мешков.
Пятое сентября, раннее утро, самый разгар бабьего лета. Голубое ласковое небо, желтеющие листья на ветках деревьев, шустрые красногрудые снегири, весело перепархивающие между алых гроздьев рябин.
«Знатно этой осенью рябины уродилось», - подумал Ник. – «К чему бы это? Может, зима будет мягкой? Неплохо бы…».
В последнее время он буквально во всём видел подтверждение того, что предстоящая зима будет необычайно мягкой и тёплой. По крайней мере, он очень надеялся на это…
Ник прошёл мимо грядок с редькой, морковкой, свёклой и капустой. С этими овощами можно было ещё подождать несколько недель, они утренних заморозков не боялись, а вот репка – корнеплод более нежный, наступило её время. Миновал маленькую грядку с картофелем – уже с обрезанной по науке ботвой. Вообще-то, древние славяне картошку не выращивали, но руководство шоу пошло навстречу: общеизвестно, что сок сырого картофеля – лучшее природное средство от цинги.
«Через пару дней надо будет и картошку выкопать», - отметил Ник. – «Немного, правда, её совсем, посадочного материала и было – всего-то килограмм».
Вот и поле с репой. Совсем и небольшое – сотки три с половиной. Но сколько трудов стоило – привести его по весне в божеский вид! Сперва (в первых числах мая месяца) – землю просто вскопали, потом тщательно выдергали все корни и корешки трав и кустарников, далее серьёзно завалили хворостом и сухой травой, подожгли, когда огонь потух, ещё раз тщательно перекопали. Для полной завершённости картины натаскали из лесу торфа, песка и лосиного навоза, перекопали в очередной раз. С грядками для других овощей столько не возились, что и понятно: репа должна была полностью заменить собой почти «запрещённую» картошку.
Непростое это дело – репку выращивать в суровом северном климате, но полезное и нужное: предстоящую зиму как-то надо пережить, а хороший урожай репы – какая никакая, но – гарантия. Тушёная репа с сушёнными белыми грибами – блюдо очень калорийное и вкусное. Грибов, впрочем, на этот день засушено было совсем мало, да ещё вся осень была впереди…
Ник вытащил мешки из корзины, оглядел «поле». Было даже интересно: а велик ли урожай? Такой вот чисто спортивный интерес – имел место быть.
Ранняя репка, которую они выращивали отдельно, в маленькой тепличке, уродилась просто отменной. Правда, немного мелковатой, так как выкапывать её начали уже с первых чисел июля, - голод, как всем хорошо известно, совсем даже и не добрая тётенька…
Ник совсем несильно надавил кожаной подошвой своего лаптя на обушок лопаты, подкапывая первый корнеплод, аккуратно, сильно потянув за ботву, выворотил в сторону.
Репка оказалась очень симпатичной: жёлтой, шарообразной, с длинным и симпатичным «хвостиком».
«Почти на два килограмма потянет! – обрадовался Ник. – «Просто отлично! Тогда то что, протянем зиму!».
По его расчётам получалось, что на одного человека необходимо запасти (до окончания шоу) как минимум пятьдесят килограмм репки. Пятьдесят умножить на десять – получалось пятьсот килограмм. Примерно столько же должны были съесть за зимний период гуси, утки, поросята и коза.
«А здесь – тонны полторы намечается! – уверенно прикинул Ник навскидку.
Он уже заполнил седьмой мешок, крепко завязал его куском бечёвки, сделанной из высушенных и скрученных сухожилий косули, выпрямился, поглаживая затёкшую поясницу.
В этот момент кто-то невежливо и сильно его толкнул в спину…
Ник упал на землю, сбив при этом мешок с репкой, успев в последний момент выставить вперёд руки.
«Что это ещё за фокусы?», - удивился Ник, обтирая лицо рукавом кашули (так у древних славян рубаха называлась). – «Что ещё за тварь – шутки такие шутит?».
Громкий звук взрыва резко ударил по ушам.
Однако…
Ник поднялся на ноги и обернулся. Над лесом, километрах в пятнадцати-двадцати южнее деревни, стоял буро-коричневый «гриб».
Конкретный такой «грибок» - на тонкой фиолетовой ножке, донельзя неприятного и устрашающего вида.
«Ну, и что прикажите теперь делать?», - откровенно испугался внутренний голос.
Ник пожал плечами, подобрал лопату и принялся дальше выкапывать из земли репку. В запарке, наверное, находясь. Или, может быть, просто контузило немного…
А что, надо было запаниковать, всё бросить и побежать по направлению к деревне? Оглашая при этом окрестности визгливыми воплями, мол: «Всё пропало! Всё – пропало…»?
Последовал ещё один удар в спину – гораздо сильнее первого. Он упал лицом прямо в борозду, даже земли прилично набилось в рот. Ник сидел на грядке, отчаянно отплёвываясь во все стороны и негромко ругаясь себе под нос. Опять звуковая взрывная волна пребольно ударила по ушам…
Обернулся: грибы неуклонно размножались, их было уже три, похожих друг на друга, словно овечка Долли – на свои клоны.
Отложив уборку репы на неопределённое время, Ник, предварительно отыскав лапоть, свалившийся с правой ноги во время падения, пошёл в сторону деревни, до которой, благо, было совсем недалеко – от силы метров триста пятьдесят.
В правую щёку – со стороны трёх «грибов», ударил жаркий ветер, сбил с головы войлочную шапку, зашвырнул её в густой ракитник.
- Охренеть и не встать! - кратко резюмировал Ник, доставая свой головной убор из кустарника.
От сараев, находящихся рядом с домом, занимаемым четой Нестеренко, раздавался шум и гвалт, характерный для серьёзного скандала, сопровождаемого жаркой пошлой дракой.
- Никита, помоги! – выбежала ему навстречу растрёпанная рыжая Наталья, – Они там поубивают друг друга!
- Кто кого?
- Пётр Василия. Или наоборот – Васька Петьку. Ты только помоги их разнять, ради Бога…
Ник подбежал к сараям: в одном обитали дикие утки и гуси с подрезанными крыльями, в другом располагался свинарник, где вместе с поросятами обитала дойная коза.
Дело, судя по всему, зашло уже далеко: полянка перед сараем была покрыта мёртвыми тушками уток и гусей, возле забора неподвижно застыл – мордой в землю, поросёнок по кличке Буравчик, Василий сидел на теле поверженного Петра и от души мутузил противника пудовыми кулаками. Рядом с дерущимися мужиками лежали самодельные вилы с окровавленными деревянными зубьями.
- Отставить! – что было мочи рявкнул Ник хорошо поставленным командным голосом. – Встать! Принять положение смирно! Уроды, так вас всех …
За его спиной тяжело дышала Наташка.
Хорошо, что оба драчуна в своё время служили в армии, поэтому беспрекословное подчинение чётко отдаваемым приказом у них было навсегда заложено на подкорке головного мозга.
Вскочили как миленькие, вытянулись в струнку, непонимающе таращась на Ника.
У Васьки Быстрова весь правый бок свиты (славянского сюртука) был в крови, не иначе – вилами вскользь зацепило, Петькино же лицо было украшено многочисленными свежими фингалами и одной – но очень качественно рассеченной бровью.
Ник ударил двумя руками одновременно, целясь каждому из стоящих перед ним под дых. Попал, конечно же. Учили – в своё время.
Мужички повалились на землю, хрипя и пытаясь вдохнуть хотя бы по одному глотку воздуха.
Наташа за его спиной удивлённо охнула:
- Что же ты творишь, Никита? Я же тебя просила – только их разнять…
- Молчать! – Ник даже не оглянулся. – Период демократии завершён. Сразу и окончательно. После этого, - мотнул головой в сторону «грибов». – Давай, рассказывай, что тут у вас произошло. Развернулся на сто восемьдесят градусов, посмотрел девушке в глаза. Конкретно так посмотрел, как учили – в своё время…
- Ой! – отшатнулась в сторону Наталья, испуганно поправляя на плечах свой полушерстяной, щедро расшитый бисером платок. – Я всё поняла. Не смотри так больше на меня, страшно…. Когда первый «грибок» поднялись из-за леса, то все животные, которые были на улице, тут же умерли. Уток с пяток, поросёнок, которого выпустили на променад. А остальные утки, гуси, коза Маруся и свинка Ванда, которые оставались в сараях, им – хоть бы хны. Васька тут же заявил, что всех животных нужно зарезать, пока они сами не померли. Схватил топор, и давай гусям головы рубить. Мой Пётр – душа нежная, бросился ему мешать, даже за вилы схватился…. Вот. Всё остальное ты и сам видел. Спасибо, что их остановил…
- Не за что – мне пока «спасибо» говорить, - скривился Ник. – Вот выберемся все живыми из этого капкана, тогда и скажешь.… Пока ты на этом объекте назначаешься за старшую. Действуй на своё усмотрение, исходя из здравого смысла. Если что – на меня ссылайся: мол, обещал ноги выдрать из задницы – с корнем. Обещал – выдеру. Ладно, я пошёл. Надо же как-то разбираться со всем этим, - махнул рукой в сторону «грибов», которые постепенно начали бледнеть и истончаться…
Срезая угол к своему дому, Ник перебежал через «центральную площадь».
Широкие скамейки в три ряда – на фоне яркого цветного плаката под козырьком – с крупной надписью: «Реалити-шоу «Живём – как в старину». На плакате были изображены улыбающиеся мужчина и женщина – в якобы славянских одеждах.
«Соберемся ли здесь ещё когда-нибудь?» - подумал Ник, косясь на кинокамеру с тёмным «мёртвым» глазом. – «Надо же, а ещё три часа назад зелёным подмигивала, весело так, задорно…».
Широко распахнулась дверь, на высокое крыльцо выбежала его жена Александра (Саня, Шура, Сашенция, Санька, Сашенька…) – черноволосая, стройная, очень и очень красивая: в тёмно-синей понёве с клетками из белых и цветных нитей – длиной по икры, в серой холщовой рубахе до колен, туго перепоясанной в тонкой талии красным пояском, поверх рубахи была наброшена меховая безрукавка, густые волосы перетянуты широкой – красной же, лентой, на стройных ногах красовались вышитые бисером черевья – с отворотами чуть выше точёных щиколоток.
Санька бросилась Нику на грудь.
- Что же это такое, Никит? Все стёкла с южной стороны выбило, у Поповых-Браунов скворец умер, все камеры потухли, больше не работают. Что происходит? Ой, посмотри – снег пошёл…
Ник посмотрел вверх: прямо у него над головой висела иссиня-чёрная туча, из которой на землю летели неправдоподобно-крупные снежинки.
Он поймал несколько снежинок на свою ладонь, растёр между пальцами, поднёс к лицу, понюхал, лизнул.
- Похоже на пепел, - негромко произнёс Ник, криво ухмыляясь.
Саня посмотрела на него с ярко-выраженным неудовольствие:
- Ты же обещал, что в этот раз всё будет без обмана! Мол, нынче ФСБ – натуральные Божьи ангелы. Мол, не обманут, всё красиво будет. Кто – обещал? Кто? Там дочка одна осталась – с бабушками и дедушками. Бедная Иришка, они же её завоспитывают до неприличия…. Как же ты мог? Ты же – клятвенно обещал…. Ладно, что тут теперь. Беги скорей к своему лесному тайнику. У тебя же там – мобильный телефон. Ещё что-то…. Выходи на связь с Питером. Пусть объясняют, что это за дела такие….
Ник и побежал. А что ещё оставалось делать? Со стороны «грибов», которые уже стали совершенно прозрачными и призрачными, ударил новый порыв знойного ветра, с неба снова повалили – неудержимым и наглым роем, крупные пепельные снежинки…
Наперерез Нику рванул Генка Федонин – взлохмаченный, сонный, босой, голый по пояс – в одних ноговицах (штаны такие славянские), ещё до конца не отошедший от ночной охоты на бобров.
- Никита, чего, как? Мне то – что теперь делать?
Ник, притормозив на пару секунд, вытащил из внутреннего кармана куртки браунинг, протянул Генке:
- Возьми, меня часа полтора не будет. Ни о чём сейчас не спрашивай. Просто пресекай любое проявление паники. Я вернусь, вот тогда и разберёмся со всем, обсудим на холодную голову. Да, у моей Саньки второй пистолет имеется. Так что – учитывай, мало ли что…. Да я в хорошем смысле, чудак, на тот случай, если тебе союзник потребуется. Понял? Она, кстати, в курсе…. Ну, давай…
До тайника, где хранился «дежурный фээсбэшный» набор, было километра три. Домчался за двадцать минут (по лесу – то бишь, по пересечённой местности!), хорошо ещё, что лапти у него были подшиты толстой лосиной кожей. Ник отбросил в сторону большую и мохнатую корягу, маскирующую вход в старую, расширенную им же барсучью нору, раскопал железный ящик, без суеты отомкнул замок, достал мобильный телефон, вставил в гнездо аккумулятор, набрал нужный номер.
Тишина. Набрал ещё раз – тщательно, контролируя каждое движение собственных пальцев. Ничего. Полная тишина. Зелёный огонёк исправно мигал, а связь (по всем известным Нику номерам, включая 02) полностью отсутствовала.
Но этого же не могло быть! Никогда – не могло быть….
«Как же это? Как?», - билась в голове заполошная мысль. – «Как можно было вляпаться в такое дерьмо?».
Память любезно подсказала – как…
Ретроспектива 01.
Был обычный питерский вечер…
Вернее – не совсем обычный. Радостный был вечер, практически – праздничный. В том плане, что вечер пятницы, а это само по себе немало.
Во-первых. А, во-вторых, с понедельника (с двадцать пятого апреля) Ник находился в очередном, честно заслуженном отпуске – двадцать два рабочих дня плюс законные майские выходные.
Вот так.
Ещё год назад он закрыл свою вполне успешную фирму и пошёл наёмным работником в одну достаточно скромную финскую компанию.
Почему? Ведь, казалось бы – своя собственная, к тому же – вполне успешная фирма, это мечта многих, гарантия, так сказать, полной и долгожданной свободы…. Так в чём же дело?
Трудно сказать – в двух словах. Просто один раз Ник понял, что понятия «джентльмен» и «успешный русский бизнесмен» не имеют между собой ничего общего. Совершенно – ничего общего. Для того чтобы стать «успешным русским бизнесменом», надо было непреложно быть жадным, хитрым, коварным, не платить налоги в полном объёме, «жаться» по зарплате сотрудникам, давать взятки – всем подряд, увольнять и набирать на работу, завязывать нужные знакомства с властями, юлить перед всеми – но по-разному, колотить откровенно дешёвые и очень дорогие понты, и подлиничать, «разводить», снова подлиничать, заново – «разводить»…
Надоело это всё Нику – хуже горькой редьки. Закрыл фирму – с соблюдением всех необходимых формальностей, на вырученные деньги купил вполне комфортабельную квартиру в Купчино – в крепком кирпичном доме, сделал нормальный ремонт на даче в Васкелово: новый забор, крыша из модного финского «рубероида», скромная банька, тёплый зимний туалет. После чего устроился маркетологом в финскую консалтинговую корпорацию со строительным уклоном.
Финны, они – то же ребята непростые. Местами, правда, (прав незабвенный Михаил Николаевич Задорнов, ох – как прав!), медлительные и несообразительные, зато честные – более или менее.
Так вот, с понедельника Ник уходил в отпуск. В последнее время у них с женой Сашенькой отношения заметно потеплели, любовь, как принято говорить в современных дамских романах, вступила в полосу яркого ренесанца…
Задумались всерьёз о втором ребёнке, пора бы уже.
Вот и решили – снять коттедж на Селигере, чтобы в полной удалённости от городского смога, стрессов и глупой суеты – осуществить это архиважное (как выражался классик), дело.
Путёвка была уже давно оплачена, адрес коттеджа получен, так что дело оставалось за малым: загрузить в понедельник с утра в багажник верного «шевроле» рюкзаки и чемоданы со всем необходимым, да и рвануть – по прохладной зорьке…
Был обычный – очень даже местами приятный, питерский вечер…
В обеденный перерыв Ник вместе с финскими «айтишниками» распил в местной кафешке – рядом с Кузнечным рынком, пару бутылок невкусной южно осетинской водки. Надо же было поддерживать молодую нарождающуюся демократию, разборчивые американцы этого делать явно не собирались. В конце рабочего дня заглянул к шефу, жахнули по сто пятьдесят грамм хорошего вискаря – в честь отпуска, ясен пень. Зашёл к себе в кабинет, побросал в портфель всякий разный бред, могущий внезапно понадобиться в отпуске.
Тут и зазвонил телефон.
Противно так зазвонил, тоненько, как будто обещая знатную подляну…
Ник взял телефонную трубку. Вечер остался обычным, питерским, только уже таким – когда принято гулять по городу «в дурном настроении».
Звонил Тимофей Ануфриев, майор ФСБ, его достаточно близкий родственник.
- Привет, Николай Андреевич! Или – Никита Андреевич? Ну, не знаю, как правильно…. Ты сам то – разобрался? Вот видишь, я тогда – тем более…. Встретиться надо, такое дело. Руководство настаивает, сам всё понимаешь.
Ты же по дороге с работы пиво в «Капитанах» пьёшь? Вот давай там и состыкуемся. В шесть тридцать, идёт?
Вообще-то по паспорту Ник был Николаем Андреевичем Ивановым, 1980 года рождения, но так вот сложилось по жизни, что последние два года он предпочитал, чтобы все называли его Никитой.
Был обычный питерский вечер…
Ник в последние два года пытался что-то писать, в основном мемуары.
На работе было достаточно тоскливо. За первые шесть месяцев он досконально изучил рынки сбыта (глобальные, региональные, столичные, провинциальные, поселковые, деревенские, прочие), особенности работы всех конкурентов. Предсказал динамику развития всей отрасли в целом и её отдельных секторов, сделал прогнозы на отдалённое и ближайшее время. Разработал компьютерную программу, могущую самостоятельно решать сколь угодно сложные тактические и стратегические задачи…
Но на этом – и всё. Рыночная ситуация развивалась стабильно и предсказуемо, резких изменений и глобальных поворотов не происходило, со всех сторон подступала серая скука…. Всё было известно наперёд, данные ранее прогнозы срабатывали безотказно.
Казалось бы – что в этом плохого? Живи, бродяга, живи – и радуйся жизни! Но…
Но, блин, рабочий день состоял из восьми полноценных часов, а для поддержания устоявшейся годами модели требовалось…
Сколько – требовалось? Пять часов в день? Четыре? Три?
Ответ неправильный: в среднем пересчёте (Ник сам лично пересчитывал восемь раз), всего сорок две минуты. Сорок две минуты – в один рабочий день.
А с дисциплиной в конторе было сурово, компьютерная система на входе всё фиксировала безошибочно: входишь – пропуск с чипом к считывающему прибору подносишь, выходишь – та же история. В любом раскладе, хочешь – не хочешь, но восемь часов корпорации отдай и не греши. А деньги при этом платили – более чем приличные.
Уже без малого два года подряд Ник медленно и целенаправленно сходил с ума: каждый день – сорок две минуты (в среднем) дела, остальные сем часов восемнадцать минут – непонятно что.
В конторе с этой бедой служащие (тут Ник был не одинок) сперва справлялись вполне успешно – благодаря великому Интернету. Сколько же там интересных и познавательных сайтов, форумов, прочего! «В контакте», «Одноклассники», «Лучшие эротические истории и рассказы»…. Но корпорация тоже не дремала: очень скоро на экране мониторов стали появляться надписи: «Выход на этот сайт запрещён информационной политикой Компании!». Дела…
Тоска сгущалась…
От безысходности Ник начал писать в рабочее время детективные романы.
Тем более что в какой-то газете, которая печатала программу телепередач на приближающуюся неделю, и плюсом к этому – сплетни из жизни русского бомонда, он прочёл, что Дарья Донцова, авторша неких детективных женских романов, является одной из самых богатых женщин современной России.
В обеденный перерыв Ник пошёл в ближайший книжный магазин «Буквоед», купил несколько бестселлеров Донцовой, прочёл, после чего перечёл – очень внимательно.
Он не пытался поставить оценки типа: «хорошо», «плохо», «понравилось», «не понравилось». Гнилое и бесперспективное это дело, ибо все мы произошли от разных обезьян.
Или – вследствие разнузданных опытов разных инопланетян…
Задача была гораздо проще: определить – чётко и однозначно, сможет ли он написать что-то аналогичное, желательно – на порядок глубже и интереснее.
Во-первых, чем-то надо было занимать рабочее (свободное – рабочее) время.
Во-вторых, ему нужны были деньги.
Нет, не так: ему были нужны Большие Деньги.
Зачем – именно Большие?
Затем. Для Счастья. Настоящего и непреложного…
Например, неплохо было бы купить домик в Норвегии, где-нибудь рядом с городом Берген, на высоком берегу узкого извилистого фьорда, да зажить припеваючи: сад шикарный разбить, на рыбалку ходить каждые день, книжки читать умные…
Так вот, Ник начал писать детективы. Но писать про нашу действительность, от которой и так неудержимо подташнивало?
Нет, это скучно, право…
Действие его первого романа происходило в Хоббитании. Да, в той самой. А как же иначе? Только прогремели по широким экранам мира фильмы из серии «Властелин Колец», пресса без устали раздавала комплименты: актёрам, осветителям, режиссерам, их помощникам, актрисам, композиторам. Ник тут же повернул нос по ветру: в его произведении в Хоббитании появлялся свой Шерлок Холмс (эльф, решивший не уходить «за Большое Море»), доктор Ватсон (природный хоббит среднего возраста), миссис Хадсон….
Роман был написан в рекордные сроки – за пять недель.
Злодеи были изобличены и посажены в тюрьму, храбрые хоббиты и эльфы одержали очередную победу, назревала свадьба Главного Героя с одной из второстепенных героинь…
Текст по электронной почте был направлен в двенадцать российских издательств.
Прошла неделя, другая, месяц, три месяца. Тишина. Ни ответа, ни привета….
«Ладно, морды, хрен с вами со всеми!», - решил Ник и тут же написал второй роман. Изысканная и утончённая мистика – в романтических декорациях весёлых южных стран, чьи благословенные берега омывают тёплые и ласковые волны легендарного Карибского моря.
Безумно многокрасочные рассветы, немыслимо печальные закаты, шустрые мартышки, громко вопящие попугаи, юные мулатки: тоненькие, наивные и беззащитные – на белоснежном песке старого заброшенного пляжа… Ник внимательно вычитал текст, потратив на это две полноценные недели, внёс лёгкую правку, дополнил лирическими отступлениями и стишками собственного сочинения, разослал в двенадцать электронных адресов.
Результат был всё тот же: презрительное молчание, два дежурные отписки, мол, извините, уважаемый автор, но представленный вами текст – не соответствует канонам и форматам нашего славного издательства…
Суки дешёвые, самовлюблённые!
Последние полгода Ник тупо писал романтические рассказы в стиле «а-ля старик О Генри» и публиковал их на сайте «Проза ру». Сентиментальные барышни с этого сайта строчили слезливые и восторженные рецензии.
Как ни странно, это немного согревало…
Пивной бар назывался «Два капитана», хотя в интерьере заведения ничего морского не наблюдалось: стены, обшитые бело-красным пластиком, обшарпанные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол. Единственным светлым пятном бара выступала плазменная панель – полтора метра на метр.
В этот вечер (обычный питерский вечер) панель неожиданно «онемела».
По третьему каналу показывали «Брат-2», в данном случае – без звука.
Ник взял литровый бокал «Балтики» и пакетик с кальмарами, уселся на своё, года полтора как застолблённое место, огляделся по сторонам.
Знакомых не наблюдалось, поговорить было не с кем.
Десяток случайных посетителей усиленно пялились в молчаливый экран.
Ник сделал несколько глотков, зажевал кальмаровой ниткой, перевёл взгляд на панель.
Удивительно, но звук был совершенно не нужен! Ник помнил каждую фразу из этого фильма, так (без звука) даже интереснее было смотреть.
«Вот что значит – культовый фильм!» - подумалось с белой завистью. – «Эх, написать бы культовый роман, блин! Что бы вся страна зачитывалась…».
На экране Данила Багров поднимался по лестнице, намериваясь в труху покрошить американских уродов.
- В поле – каждый колосок…. Всех люблю на свете я. Это Родина моя, - с сильным узбекским (армянским, грузинским?) акцентом озвучивал фильм пожилой человек за соседним столиком.
Ник крепко задумался – о превратностях и странностях этой непростой и грубой жизни….
Когда он снова посмотрел на экран, то там Данила Багров – в компании с русской проституткой, бритой наголо, сидел в салоне самолёта, улетавшего в Россию.
- Мальчик, принеси нам водочки! – комментировал восточный человек. – Мальчик, ты не понял. Водочки нам. Мы – на Родину летим…
Сюрреализм, мать его!
Самолёт оторвался от взлётной полосы и начал набирать высоту.
Пожилой узбек (армянин, грузин?) тут же затянул:
- Прощай, Америка, вах! Мне стали тесны твои старые джинсы…
Странно, но ещё несколько голосов дружно подхватили эту песню.
Наконец в зале появился Ануфриев, взял у стойки бокал с тёмным «Василеостровским» пивом, подсел за столик.
- Называй меня Никитой, - протянул Ник руку для рукопожатия.
- Ладно, договорились.
- Что же доблестной ФСБ понадобилось – от моей скромной персоны? – Ник отхлебнул пивка, закурил. – Если я всё правильно помню, в ноябре 2007 года ваша служба отказалась от моих услуг. Мол, ни те методы работы у меня, невостребованные нынче. Что, господа и товарищи, передумали?
Тимофей неопределённо пожал плечами:
- Ты же знаешь, что бывших чекистов и «фээсбэшников» не бывает. Бывают, конечно же, предатели, с этим ничего не поделаешь. А все остальные – действующий резерв. Ты же у нас – не предатель? Вот видишь, следовательно, резервист.
- И что требуется от меня?
Майор Ануфриев, в свою очередь, закурил.
- С понедельника начинается реалити-шоу «Живём – как в старину».
- Я в курсе, читал в газете, - недоверчиво прищурился Ник. – Только я здесь причём? Хотите, чтобы я поучаствовал в этом мероприятии?
- Вот именно.
Ник только весело и непринуждённо рассмеялся:
- Ты то сам себя слышишь? Понимаешь – что говоришь? Зачем мне всё это надо: больше года проторчать в Богом забытой деревушке? Небось, ещё вместе с женой? У меня есть работа, Саня тоже карьеру пытается сделать. А с дочкой что, в интернат определить на это время?
- Мы же взрослые люди, - поморщился Тимофей. – Причём здесь – интернат? И у тебя, и у твоей жены родители ещё совсем не старые. Наши люди помогут, опять же. А работа, карьера…. Ерунда всё это. Из обещанного призового миллиона ты половину получишь сразу, ещё до начала этого шоу.
- Ещё пива, пожалуйста, принесите! – обратился Ник к пробегавшему рядом официанту. – Ну, хорошо, на секунду приставим, что я дал своё согласие на участии в этой жуткой авантюре. Я повторяю – только представим на секунду! Итак, в чём заключается моя миссия? Выиграть это состязание? Или – что?
Майор Ануфриев заметно повеселел:
- Надо просто присматривать за остальными восьмью участниками реалити-шоу. Оберегать их от всяких неприятностей. Руководство считает, что одним из участников этого спектакля – в обязательном порядке, должен быть опытный человек, очень опытный и сильным. В чём тут дело я и сам толком не знаю. Наверно, один из остальных участников проекта – чьё-то любимое чадо (любовник, любовница?) из власть предержащих. Честное слово – больше ничего не знаю! У тебя будем мобильный телефон для экстренной связи, пара «неофициальных» пистолетов. Просто помогаешь всем остальным выжить, не более того. Соглашайся, чудак-человек, пол миллиона долларов на дороге не валяется. Вернее, даже миллион, потому как с твоей квалификацией выиграть это соревнование – раз плюнуть. Вообще-то, победителей будут определять телезрители. Да это только на руку: вы с женой – ребята симпатичные, сексапильные, выиграете, чего уж там…
Официант принёс свежего пива.
«Не очень то и свежего!», - сделав два глотка, усмехнулся про себя Ник и после минутного молчания задал лобовой вопрос:
- Если я окажусь, то начнутся банальные угрозы – относительно жизни и здоровья моих близких людей? Может, сегодня ночью и машина моя сгорит, якобы – совершенно случайно?
Тимофей достал из кармана мобильный телефон, заговорщицки подмигнул:
- Придётся использовать последний козырь, - набрал семизначный номер, поднёс трубку к уху: - Анна Афанасьевна? Здравствуйте! Да, без вас не обойтись, подходите…
Через несколько минуту негромко хлопнула входная дверь, Ник обернулся.
«Неужели – это она? Неужели?», - заметались в голове тревожные мысли. – «Этого же не может быть! Ей же сейчас должно быть за девяносто…».
Женщина, подходящая к их столику, была, безусловно, пожилой. Лет шестьдесят, может, шестьдесят пять. Но – девяносто с копейками? Да ну, не смешите! Невысокая, но очень стройная, с абсолютно прямой и гордой спиной. Каштановая грива густых волос, большие чёрные глаза, полные недюжинной внутренней силой. Вот только лицо – густо исчерчено многочисленными морщинами.
- Здравствуй, Никита Андреевич! – тепло посмотрела женщина Нику в глаза, легко коснулась своими тонкими губами его щеки. – Ты всё молодеешь, а мы все стареем.
- Да ладно, Айна, ты выглядишь просто потрясающе!
Этой женщине Ник не мог отказать: слишком много было – бок о бок пройденных дорог, слишком многим он был ей обязан…
С Сашенцией всё было совсем не просто, но уговорил, рассказал всю правду – она и согласилась…
Ник запихал молчащую трубку в карман вотолы (славянского плаща), достал из ящика счётчик Гейгера, направил в сторону уже исчезнувших «грибов», нажал на кнопку. Счётчик работал, показывая при этом абсолютно безопасные радиационные показатели.
Он спрятал счётчик в другой карман плаща, отправил туда же извлечённую из тайника маломощную гранату и, повесив на грудь армейский бинокль, побежал по направлению к деревне. «Грибы» уже полностью осели и исчезли, но с неба, время от времени, продолжали падать пушистые хлопья пепла.
По хлипкому мостику Ник перебрался через узкий речей Боровой, который через десять километров впадала в реку с насквозь экзотическим названьем – Чагодища. По ручью – пузом вверх, плыла мёртвая рыба: мелкие окуньки, плотва, ерши, уклейка, крупные щуки и налимы.
«Ну вот, а мне все говорили, что в этом ручье рыба совсем не водится», - нахмурился Ник.
Он внимательно посмотрел в небо, поморщился, сплюнул себе под ноги.
Когда до ближайшего заброшенного дома оставалось метров двести, со стороны жилой части деревни прогремел одинокий пистолетный выстрел…
Глава вторая
Внеочередное собрание – на фоне торнадо
На ходу подобрав с земли и зажав в каждой руке по увесистому булыжнику, Ник короткими перебежками, стараясь двигаться максимально бесшумно, рванул к «центральной площади».
Генка Федонин сидел на земле, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, браунинг валялся метрах в десяти от него, недалеко от большого рекламного щита одной очень известной автомобильной фирмы, являющейся генеральным спонсором реалити-шоу. Рядом с Генкой стоял Васька Быстров с крепким дрыном в руках, чуть в стороне застыл Пётр Нестеренко, угрожающе выставил вперёд свои самодельные вилы.
- Не шевелится никому! Застыть на месте! Следующая пуля, Василёк, тебе в ногу прилетит! – недобрым голосом пообещала стоящая напротив них Сашенька, наставив на Василия дуло своего пистолета.
- Да ладно тебе, Александра! – насмешливо и спокойно заявил Быстров. – В ногу она мне будет стрелять! Кишка тонка. По судам потом затаскаю. Давай миром разойдёмся. Вам один пистолет, нам – другой. После этих «грибов» и снега из пепла всё ясно: раз телевизионные камеры не работают, значит, шоу закончено, пора выбираться на Большую Землю. Давай так: я себе забираю Генкин пистолет, и мы расходимся краями, как в море корабли, прощаясь навсегда. Я прав, Петро?
- Отойди, Санька, в сторону! – Петр угрожающе вскинул вверх руку с вилами. – Христом Богом прошу, отойди!
Всё было предельно ясно: очевидно Генка – простая душа, решил похвастаться перед товарищами по шоу пистолетом, мол, вот как мне доверяют. Васька с Петькой сориентировались мгновенно, хвастуну тут же прилетело по жбану, хорошо ещё, что Федонин успел пистолет отбросить в сторону, а тут и Сашенция во время вмешалась.
Ник спокойно вышел из-за угла избы, кашлянул, привлекая к себе общее внимание. От живописной группы его отделяли метров двадцать – двадцать пять.
- Привет, орлы! В войну играем – с утра пораньше? Молодцы! Эй, Нестеренко, лови! – кинул «навесиком» один из булыжников в сторону Петькиной головы, облачённой в островерхий войлочный колпак. Второй же камень, пользуясь тем, что все непроизвольно посмотрели вверх, Ник не очень то и сильно метнул Быстрову прямо в грудь.
Василий болезненно ойкнул и повалился на землю, Пётр, легко увернувшись от «своего» булыжника, выронил вилы, и стал мелкими шашками отходить в сторону, негромко бормоча себе под нос:
- Да я что? Я и нечего. Пошутил просто…
Откуда-то, словно – из-под земли, выскочила Галина Быстрова – Васькина жена, бросилась к Нику, сжимая в своей руке кухонный ножик с бронзовым лезвием:
- Что же ты делаешь, морда злодейская? Да я тебя…
Ник легко перехватил Галкину руку, вывернул, выпавший нож зазвенел по камням.
- Отпусти, пожалуйста, отпусти! - тоненько заверещала женщина. – Не буду я больше!
- Точно – не будешь?
- Не буду…
Отпустив Галину, Ник подошёл к лежащему у рекламного щита пистолету, нагнулся, подобрал его, демонстративно пощёлкал предохранителем.
- Значится так, - громко объявил, - Назначается внеочередное собрание участников реалити-шоу «Живём – как в старину»! Через десять минут всем собраться на «центральной площади», рассесться по своим обычным местам. Мною будет сделано важное – практически правительственное, заявление.
Ник прошёлся вдоль первого, ни кем не занятого ряда скамеек, насмешливо покосился на десятиметровый плакат, с которого ему улыбались симпатичная женщина и мужественный паренёк. Женщина красовалась в широком цветастом сарафане, её спутник был одет как канадский охотник семнадцатого века – судя по иллюстрациям к книгам Фенимора Купера.
«Художнички, тоже мне, знатоки отечественной истории!», - в очередной раз возмутился Ник и внимательно посмотрел на людей, одетых в нелепые патриархальные одежды, рассевшихся на скамейках, выстроенных полукругом перед плакатом.
Вот, крайняя справа в третьем ряду, его жена Александра – красивая, черноволосая, двадцать девять лет от роду, врач-гомеопат.
Рядом с ней сидели супруги Федонины – Генка и Юлька, родом из Мордовии. Обоим было лет по тридцать пять, из которых семь-восемь они провели на дальней метеорологической станции, где-то за полярным кругом. Милые и хорошие ребята, без всяких претензий и прочих нехороших штучек.
Чуть дальше расположилась – как всегда немного особняком, семья Поповых-Браунов. Вера Попова – миниатюрная симпатичная блондинка, в прошлом – Олимпийская чемпионка по синхронному плаванию, мастер спорта по альпинизму, и, вообще, очень спортивная девица, только уж очень молчаливая и неразговорчивая. Её муж – Симон Браун (в быту – Сеня) имел двойное российско-испанское гражданство и являлся многократным чемпионом Европы и Мира по всяким разным экстремальным и экзотическим видам спорта, где присутствовали автомобили, мотоциклы и велосипеды. Такой же молчаливый, как и его жена, но в целом – трудолюбивый и славный. Сеня говорил по-русски достаточно чисто, с чуть заметным мягким акцентом.
Второй ряд – это, наоборот, негативная составляющая команды.
Пётр и Наталья Нестеренко – пара, рекомендованная, вернее, навязанная спонсорами шоу. Типичные менеджеры самой современной формации: амбициозные, старательные, спортивные, ведущие здоровый образ жизни, на многое готовые пойти ради успешной карьеры. Более того, очень хорошо подготовленные с точки зрения знания человеческой психологии, чётко знающие, как надо правильно вести себя перед телевизионными камерами и что надо говорить, чтобы однозначно понравится телезрителям. Но реальной пользы от четы Нестеренко «в хозяйстве» было совсем немного, так, лишняя пара голодных ртов, натуральный и бесполезный балласт. Но и они – безобидные, если смотреть объективно…
А вот Быстровы – Василий и Галины, вот те да, - враги идейные, классовые, так сказать. Из новых русских – владельцы холдингов, концернов, корпораций, газет, пароходов. Богатые до невозможности, привыкшие всегда и всеми командовать, повелевать, чморить, давать указания. В последние годы супруги Быстровы – в свободное от бизнеса время, полюбили ездить на разные сафари, просто – на трофейные охоту и рыбалку. Весь мир объездили, поэтому считали себя очень опытными путешественниками, главными претендентами на победу в шоу, которых все остальные участники должны беспрекословно слушаться.
«За чью же судьбу так пеклось ФСБ?», - задумался Ник, невольно погружаясь в воспоминания.
Ретроспектива 02
Первый раз всех вместе их собрали двадцать шестого апреля, за неделю до отъезда (отлёта на двух вертолётах из города Новгорода) в необитаемую деревню Алёховщина, забытую Богом где-то в болотах, рядом с вологодской речкой Чагодища.
Штаб квартира реалити-шоу «Живём – как в старину» занимал целое крыло на втором этаже современного бизнес-центра, расположенного возле станции метро «Московские ворота».
Прошли в просторный конференц-зал, перезнакомились, вволю поулыбались друг другу, наговорив кучу встречных комплиментов и прочих приятностей.
Впрочем, уже тогда Быстровы показали себя людьми высокомерными, ставящими себя (на виртуальной иерархической лестнице) гораздо выше всех своих будущих товарищей по команде. Василий был внешне очень похож на актёра Никиту Джигурду: с шикарной «львиной» гривой тёмно-пшеничных волос, широкогрудый, с массивной золотой цепью на толстой шее. Никого особенно не слушая, он тут же принялся громко и самозабвенно рассказывать о своём последнем кенийском сафари, показывать многочисленные фотографии: вот он рядом с поверженным красавцем-буйволом, а вот верхом на застреленном льве…. Наталья же (обладательница платиновых волос с редкими розовыми прядями) лишь высокомерно улыбаясь, изредка поддакивая мужу, демонстрируя зрителям крупные брильянты на пальцах и в ушах. Только на Симона Брауна она посматривала с нескрываемым пиететом: как же – иностранец, при этом даже симпатичный…. Судя по отдельным фразам, прорывающимся время от времени, происхождение у обоих супругов Быстровых было насквозь пролетарским.
Наконец, в зале появился длинный и худой дядечка, весёлый, улыбающийся, прямо-таки рубаха-парень – с профессорской внешностью и двумя тяжеленными портфелями в руках.
«А глаза то у дяди-то – серьёзные, «с внутренней льдинкой», - отметил про себя Ник.
- Проходите, дорогие друзья! Проходите, рассаживайтесь на первых рядах! – любезно предложил дядечка, забрался на крохотную трибуну, стоящую на низенькой сцене, поставил рядом с трибуной свои портфели, взял в руки микрофон.
Расселись, любезно пропуская друг друга вперёд.
- Разрешите представиться, - с места в карьер начал обладатель «внутренней льдинки». – Меня зовут Андрей Андреевич Петров, доктор исторических наук, профессор. Я являюсь главным координатором проекта «Живём – как в старину». Наконец мы отобрали пятую пару участников. Поднимитесь друзья, поднимитесь, пусть на вас все посмотрят. Это – Александра Иванова, врач-гомеопат, будет присматривать за здоровьем, лечить заболевших с помощью настоев всяких трав и кореньев. А это её муж – Никита Иванов, в прошлом – сотрудник ФСБ.
- Сотрудник ГРУ, - уточнил Ник.
- Неважно, - небрежно махнул рукой Андрей Андреевич. – Главное, что вы, Никита, в своё время проходили соответствующий курс «выживания» в диких природных условиях. Это может здорово пригодиться всей команде.
Сидящий на первом ряду Василий Быстров обернулся и посмотрел на Ника – обеспокоено, с плохо скрытым подозрением…
Доктор Петров продолжал:
- По моей просьбе некоторые из вас написали заявки – на вещи и иные предметы, которые хотели бы захватить с собой, - достал из внутреннего кармана своего видавшего виды пиджака несколько листов бумаги, откашлялся. – Господин Быстров изъявил желание взять в это увлекательное путешествие следующее: немецкое двуствольное ружье «Зауер» - с соответствующим боезапасом, спиннинг фирмы «Хайнц» - вместе с набором блёсен, флопперов, искусственных мышек и прочего. Вынужден вам отказать, дорогой друг.
- Как отказать? – искренне изумился Быстров. – Почему, собственно?
Доктор исторических наук равнодушно пожал плечами и заговорил совсем другим голосом – неприятным, жёстким холодным:
- У древних славян не было ни огнестрельного оружия, ни современных средств и приспособлений для ловли рыбы. Так что извините покорно, милостивый государь, но – отказываю.
- Как же тогда охотиться, рыбу ловить? – недоумённо спросил Василий.
- А я заказал два спортивных арбалета! – успокаивающе заявил Пётр Нестеренко. – Я мастер спорта – по стрельбе из арбалета. Всех вас научу пользоваться этим замечательным оружием. Так что не расстраивайтесь друзья, лишь бы стрел хватило! Доктор, я, похоже, ошибся: всего двести стрел заказал. Может, увеличим их количество до пятисот?
Андрей Андреевич посмотрел на Петра достаточно строго:
- Вот именно, что вы – ошиблись, милейший! Не пользовались славяне арбалетами. Поэтому и в вашей просьбе отказано. А охотиться будете с помощью луков, копий, дротиков и разнообразных ловушек. Всё это уже изготовлено нашими специалистами – по моим чертежам, которые, в свою очередь, выполнены на основании археологических находок. Тетива у луков сплетена из козьих и лосиных жил. Наконечники копий и дротиков, лезвия охотничьих и кухонных ножей, а также топоры и пилы – изготовлены из булатной стали и бронзы.
- А бронза то здесь причём, каким боком? – громко удивилась Галина Быстрова.
- Всё очень просто, - терпеливо вздохнул профессор. - Булат – это литая углеродистая сталь, которая, благодаря наличию более одного процента углерода и неравномерному его распределению, обладает множеством полезных и одновременно противоречивых свойств, например, способностью гнуться в кольцо и при этом высокой прочностью. Единственное, чего боится эта сталь, так это морозов. Поэтому в холодное время года вам придется пользоваться бронзой…. Ладно, не буду перечислять всех ваших желаний, которые являются откровенно неприемлемыми и не соответствуют духу нашего с вами реалити-шоу. Скажу только о двух заявках, которые будут, безусловно, удовлетворены. Во-первых, это просьба господина Симона Брауна о предоставлении, в виде исключения, пяти килограмм семенного картофеля.
Все слушатели, исключая его жену Веру Попову, уставились на иностранца с толикой изумления, а Петров продолжал:
- Очень дельное предложение. Да, древние славяне, с одной стороны, о картошке и слыхом не слыхивали. Но, с другой стороны, сок данного овоща является отличной профилактикой и действенным лекарством от такой коварной болезни, как цинга. Поэтому принято решение: выделить участникам нашего проекта один килограмм семенного картофеля, адаптированного к климатическим условиям Вологодчины. Далее, Юлия Федонина предложила обеспечить женскую половину участников шоу предметами, мм, личной гигиены. После долгих споров, организационная комиссия решила пойти навстречу и удовлетворить это пожелание в должном объёме. Мало того, после консультаций со специалистами, мы решили разрешить всем участникам проекта (обоих полов) взять с собой по пять комплектов нижнего белья – современного производства! – профессор – с видом благодетеля, вскинул правую руку вверх.
Аплодисментов не последовало.
- Ничего не понимаю! – недовольно заявила Галина Быстрова. – Разрешаете взять с собой нижнее бельё? Спасибо, конечно! А как же быть с остальной одеждой? Мы что же, там будем в тюремных робах ходить?
- В каких робах? – не понял шутки Андрей Андреевич. – На вас всех уже пошита одежда, которую носили древние славяне. Естественно, всё это, так сказать – реконструировано, исходя из археологических находок, текстов старинных рукописей. Сам Валентин Юдашкин принял участие в создании этой коллекции. Вслушайтесь только в названия предметов одёжного обихода: понёва, кошуля, навершник, чехол, опояска, ноговицы, кожух, свита, сукня, гачи, жупань, вотола, кокошник, чепец…
- А ещё лапти! – перебила профессора рыженькая Наташка Нестеренко, понимающе перемигиваясь с Галиной.
- Да, и обувь вам придётся носить традиционную для тех времён, - согласился Андрей Андреевич: - лапти, чуни, боты, черевья, поршни, валенки…. После завершения нашего совещания вы можете пройти в наше ателье, ознакомиться, так сказать, с элементами ваших будущих туалетов.
После этих слов доктора исторических наук женская половина коллектива заметно оживилась.
Впрочем, завершилось собрание только часа через четыре, на протяжении которых профессор Петров без устали рисовал перед своими слушателями красочные картины из будущей героической жизни. В конце своего пламенного выступления он вывалил на трибуну – из своих толстых портфелей, целую гору тоненьких брошюр и книг – различной толщины.
- Вот, друзья мои! - пафосно заявил Андрей Андреевич. – Советую вам всем очень внимательно ознакомиться с этими вспомогательными материалами!
Тонкие брошюры учили тому, как правильно в «диких условиях»: кормить домашних птиц и скот, выращивать овощи, делать глиняную посуду, обрабатывать и дубить шкуры убитых животных, делать из лозы ивы морды для ловли рыбы, добывать мёд диких пчёл, охотиться на бобров, изготовлять из жил и сухожилий парнокопытных шнуры, бечёвки и тетиву для луков, мастерить костяные рыболовные крючки, изготовлять кресала из кремнистых горных пород, валять валенки, плести лапти, шить зимние рукавицы, изготовлять из жира медведя и бобра «долгоиграющие» светильники и многое-многое другое…
- Не пугайтесь вы так! – успокаивал профессор, наблюдая на лицах конкурсантов полное обалдение и нешуточную растерянность. – Мы же не звери какие. На первое время обеспечим вас всем необходимым: глиняными горшками, медными и чугунными кастрюлями и сковородками, кресалами, запасными тетивами для луков, костяными крючками, свечами, луками, копьями, топорами, пилами, наконечниками для стрел, деревянными ложками и прочим. Но и вам придётся в дальнейшем проявить определённые навыки, не без этого. Так что возьмёте эту литературу с собой, вдруг, да пригодится. А ещё мы вам двухнедельный запас продовольствия дадим с собой, двухлитровую банку мёда, настои из целебных трав, семена всех овощей, которые культивировали наши предки. Обеспечим необходимым для обработки земли инвентарём: мотыгами, лопатами, вилами, сохами, боронами-суковатками, заступами… Прочим инструментом и приспособлениями: серпами для сбора урожая зерновых, молотильными цепями, каменными зернотерками и ручными жерновами. Кроме того, в деревню уже доставлена хорошая дойная коза и два поросёнка дикой свиньи. Господин Никита Иванов, вы же умеете доить козу? Вот и хорошо, потом и остальных научите. Утят и гусят в июне сами отловите. Там, около Чёрного озера, располагаются шикарные птичьи колонии. В отдельной брошюре прочтёте: как ловить, чем кормить, когда подрезать крылья. Сориентируетесь, не маленькие…. Дома, где вы будите жить, наши мастера уже немного отремонтировали: стёкла вставили в окна, двери укрепили, печки подмазали. Да и остальное подворье привели в относительный порядок. Имеются вполне крепкие: амбар, два погреба, сарай для сена, гумно, две бани, два сарая для животных, гончарня, помещение под кузницу. Оставим вам немного современных гвоздей, пару ящиков с оконным стеклом. Как баре – жить будете…
Книги же, предложенные профессором, Ника откровенно насторожили: «Технология выработки качественного железа в кустарных условиях из необогащённой руды», «Построение первичных государственных институтов в племенах древних славян», «Влияние религиозных культов на формирование у древних славян зачатков государственности»….
- Зачем нам это, профессор? – негромко спросил Ник. – Ведь проект «Живём – как в старину» рассчитан на один год и один месяц. Не так ли?
Андрей Андреевич слегка смутился, после чего неуклюже пошутил:
- Да это я просто так, в довесок. Зимы в наших краях долгие, лютые. Метели иногда неделями дуют. Вот, если будет скучно, читайте мои друзья, просвещайтесь…
Не понравился тогда Нику этот профессорский ответ. Совсем – не понравился. А глаза Петрова, когда он произносил данную шутку, - особенно…
Из задумчивости его вывел голос жены:
- Никит, ты что, уснул? Очнись, тебя же люди ждут!
Люди действительно ждали: наблюдали за ним – все без исключения, насторожённо и озабоченно, что называется, не сводя глаз.
«Было бы странно, если смотрели бы – после этих «грибов» и пепла, весело и беззаботно», - грустно усмехнулся про себя Ник и заговорил – громко, чётко, веско:
- Ну что, дорогие мои соратники. После известных всем вам событий, я вынужден сделать следующее заявление. В участники реалити-шоу «Живём – как старину» я назначен, вернее – внедрён, Федеральной Службой Безопасности Российской Федерации. Вот так. Отсюда и эти два пистолета.
- Я так и знал! – заявил Василий Быстров, потирая ладонью правой руки ушибленную грудную клетку. – Я вас, легавых, чую за версту, я сразу…
- Молчать, гнида! – тут же повысил голос Ник. – Как я уже говорил раньше, период демократии в нашем сообществе завершён, причём, видимо, надолго. Завершён, во-первых, ввиду наблюдающихся природных катаклизмов, а, во-вторых, исходя из того факта, что все телевизионные камеры не работают, следовательно, связь с внешним миров прервана. Всем это ясно? – Ник поочерёдно обвел глазами собравшихся.
Словно подтверждая всю серьёзность ситуации, за его спиной зловеще и басовито пророкотал гром. Ник обернулся. Там, занимая собой весь южный сектор горизонта, висела абсолютно чёрная туча. В лицо снова ударил порыв горячего ветра, стаи жёлтых и совсем ещё зелёных листьев сорвались с веток ближайших деревьев и, закручиваясь в крутые спирали, неудержимо устремились на север.
Засверкали яркие непривычные молнии: очень тонкие, многократно изломанные, неожиданно ярко-зелёные. Через две минуты снова загремело, звук был какой-то нарочито «медленный» и ленивый.
- Вернёмся к нашим баранам, - дождавшись, когда снова наступит тишина, продолжил Ник. – Товарищи из органов поставили передо мной следующую задачу: охранять всех вас от неприятностей, не допускать ситуаций, реально угрожающих вашей жизни и здоровью. Мне кажется, что с поставленной задачей я в целом справился: трупы отсутствуют, заболевших и отощавших – так же не наблюдается…
- Извини, Никита, - перебила его Вера Попова. – Ты должен был охранять нас всех, или только кого-то конкретно?
Ник посмотрел на девушку с уважением – самую суть уловила.
- Мне дали понять, что это – один человек, но имени его не назвали. Обычная практика для таких случаев, чтобы агент не расслаблялся и бдил на полную катушку. Как бы там ни было, но я беру командование нашим коллективом на себя, узурпирую, так сказать, власть. Все попытки неподчинения будут расцениваться как бунт, и караться самым жестоким образом. Надеюсь, в моей профессиональной подготовке никто не сомневается? Все понимают бесполезность контрреволюционных действий? – достал из кармана браунинг, демонстративно перебросил из руки в руку и обратно, спрятал пистолет обратно. – Вот и молодцы. Тогда прошу задавать вопросы.
Первой, что было абсолютно предсказуемо, слово взяла гражданка Быстрова:
- Что же тогда мы здесь сидим – как последние дураки? Уходить надо отсюда, убегать со всех ног! Ты, Никита, никогда не слыхал про такую штуку – как радиация? Да мы, наверное, уже столько этих ренген нахватали, на всю оставшуюся жизнь хватит! А он – разговоры разговаривает, ну, я прямо не знаю…
- Стоп, уважаемая! – Ник достал из другого кармана вотолы счётчик Гейгера, нажал на нужную кнопку. – Вот, господа, любой желающий – по завершению нашего собрания, потом может подойти ко мне и убедится, что никакой повышенной радиации и в помине нет, только незначительный природный фон. Сам безмерно удивлён, но это – непреложный факт. Следовательно, у наших «грибов» совсем другая природа. Далее, уходить впопыхах, всё бросив, это неправильно. Вдруг что-то случится, и не удастся сразу дойти до людей? Тогда ведь придётся возвращаться, а возвращаться, как учит меня мой боевой опыт, лучше на хорошо обустроенную базу, чем на не пойми что. Так что за двое трое суток приведём здесь всё в порядок, доделаем текущие дела, приберёмся за собой, несколько тайников с продовольствием оборудуем, дома закроем, после этого попытаемся выбраться на Большую Землю. Да и выходить будем по северному маршруту, а там, как вы знаете, серьёзные болота, к их переходу придётся подготовиться дополнительно. Ясно излагаю? Да, на будущее, называйте меня теперь коротко и просто – «командир». Лады?
Со своей скамьи поднялся Пётр Нестеренко, подобострастно сдёрнул с головы свой войлочный колпак:
- А почему, командир, нам вообще – надо отсюда уходить? Лично я считаю, что желающие могут остаться.
Лёгкий ропот непонимания был прерван визгливым фальцетом Галины:
- Да ты Петька совсем умом двинулся! Сегодня моему мужу вилами пырнул в бок, сейчас голимую ахинею несёшь. Зачем нам здесь оставаться? Никита Андреевич! – преданно посмотрела в сторону Ника. – Предлагаю этого Нестеренко под арест посадить, чтобы не мутил честный народ…
Ник, предотвращая намечающуюся перепалку, поднял руку вверх:
- Отставить склоку! А ты, Петро, поясни-ка, пожалуйста, свою мысль.
Петька тут же зачастил, нервно мня в руках свой головной убор:
- Нам с Натальей наше начальство велело до конца стоять, и без победы в шоу – назад не возвращаться. А вдруг – это всё специально подстроено, а? Может, это устроители – во главе с чокнутым профессором, свои шутки шутят? А «грибы» эти и пепел – обычные спецэффекты? Почему бы и нет? Я считаю, что это обычная проверка на вшивость, не более того. Кто не выдержал и струсил, тот может уходить! А мы с Наткой остаёмся: миллион долларов на дороге не валяется. Опять же инструкции, полученные от начальства….
- Петь, а как насчёт мёртвых уток и поросёнка? – вмешался Генка. – А ещё командир говорит, что весь ручей забит мёртвой рыбой. Эти факты ты как объяснишь?
- Да вот и объясню! – не на шутку разошедшийся Нестеренко картинно «ударил» своим колпаком о землю. – Животных кто-то отравил, очередной агент какой-нибудь, - боязливо покосился на Ника. – В корыто, которое стояло на улице яду сыпанул, или отраву по траве разбросал. Поэтому все животные, что не выходили из сараев, и остались в живых. Логично? А с рыбой совсем всё просто: её уже дохлую в воду забросили – выше по течению. Ну, не было в этом ручье рыбы, вы же все знаете про это! Что, убедил? Так что, это обычная провокация! Вы как хотите, а мы остаёмся! Правда, Натка?
- Правда, - не очень уверенно ответила Наталья, испуганно высматривая что-то за спиной у Ника. – Ой, девчонки, а это ещё что такое? Вон там, со стороны тучи? Оно же – прямо на нас надвигается! – и отчаянно завизжала.
- Очень похоже на торнадо, я про них смотрела передачу по телевизору, - на удивление спокойным голосом предположила Александра.
Ник поднёс к глазам бинокль, посмотрел в нужном направлении.
Гигантская воронка, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, угрожающе быстро надвигалась с юга. Через мощную оптику было видно, как в могучем воздушном потоке поднимались вверх – по крутой спирали: вырванные с корнем деревья, автомобили, всякий разный мусор, вон двухэтажный деревенский дом, кувыркаясь, быстро устремился вверх.
- Смерчь! Смерчь идёт! Прячемся! – одновременно закричали несколько смертельно испуганных мужских и женских голосов…
Глава третья
При попытке к бегству – минус два
Панику надо пресекать на корню, это основополагающий принцип поведения любого серьёзного командира, чья часть располагается в районе активных боевых действий.
Видя, что все его подчинённые (за исключением верной жены Сашенции) беспорядочно рванули в разные стороны, Ник достал из кармана своей вотолы пистолет, снял с предохранителя и два раза выстрелил в воздух.
- Стоять всем! Вы куда это побежали без команды? – дождался, когда все остановятся и посмотрят на него. – Приказываю: все прячемся в погреба! В правый, который побольше, следуют: Ивановы, Быстровы и Федонины. В левый – все остальные, Сеня Браун за старшего, забирайтесь в погреб, я вас снаружи запру. Всё, выполнять!
В каждом доме был подпол, где тоже можно было пересидеть приближающийся катаклизм, да не хотелось Нику, чтобы все разбредались по избам, в такой ситуации лучше народ без присмотра не оставлять.
Погреб был загружен припасами только частично, поэтому место для шестерых вполне хватало. Тесновато было немного, да ничего тут не попишешь. Ник зажёг свечу, сохранённую ещё из старых запасов, огляделся.
На нижних стеллажах десятисантиметровым слоем был насыпан уже высохший горох, на срединных – чечевица. Верхние полки занимали глиняные горшки со всякой разностью: жареными корнями одуванчика (для приготовления «кофейного» напитка), высушенными и размельчёнными листьями Иван-чая, диким мёдом, сухой малиной и черникой, головками чеснока и прочим. По бокам стеллажей свисали длинные плетёнки лука и несколько «ниток» сухих грибов, в дальнем углу погреба стояла большая деревянная бочка с засолёнными в ней тушками диких уток. Вокруг бочки стояли мешки, заполненные пшеницей и полбой. В другом углу с брёвен крыши свисали семь бронзовых крюков с насаженными на них крупными кусками копчёной гусятины и бобрятины, отдельно висела большая связка карасей, высушенных без соли, на русской печи.
«Эх, как хорошо всё шло!», - запечалился Ник. – «Припасами стали обрастать, уже зима и не казалось такой страшной. И вот – надо же так, блин славянский»!
Надо было как-то запереть низенькую входную дверь: крепкий запор снаружи естественно был, а внутреннего то не было предусмотрено. Для чего он, собственно? Поэтому следовало что-то придумать.
- Командир! - позвал Генка, - У меня тут в «кармане» несколько гвоздей завалялось, - развязал тесёмки на кожаном мешочке, свисающем с его широкого пояса.
Ник подошёл к бочке с солёными утками, достал оттуда тяжёлый камень, служащий гнётом, взял у Генки два больших гвоздя, наискосок прибил дверь к косяку. Немного подумав, добавил третий.
Пока всё было тихо, только негромко и тревожно потрескивала свеча.
- Может, ещё и пронесёт, - ворчливо заявил Васька Быстров. – Зачем же так стараться, фанатизм проявлять? Как потом дверь открывать будем?
- Ты, Василёк, постучал бы по дереву да сплюнул бы через левое плечо, что ли, - язвительно посоветовала Санька. – А то сглазишь ещё, не дай Бог.
Не успел Быстров выполнить этой Сашкиной просьбы: снаружи сперва угрожающе заворчало, потом – завыло на все лады, постепенно вой превратился в какую-то какофонию звуков – откровенно безобразную и вздорную. Свеча потухла сразу же: через одно деревянное вентиляционное отверстие в погреб стал поступать прохладный «уличный» воздух, тут же уходя наружу через другое.
«И как прикажите объяснить, с точки зрения классической физики, это странное воздушное коловращение?», - подумал Ник, зябко кутаясь в свою вотолу. Сквозняк был настолько сильным, что у всех людей, прячущихся в погребе, прорезался нешуточный насморк. Ник чихал и безостановочно сморкался в кусок серой льняной ткани, ранее наброшенной на плетёнки лука, глаза обильно слезились, уши заложило напрочь…
Сколько это продолжалось? Трудно сказать. Может, пятнадцать минут, а может – всего две. Наконец, наступила долгожданная тишина, прекратился мерзкий сквозняк.
- Ник-к-кита! – жалобно, совершенно по-детски позвала его Александра, заикаясь и клацая зубами – К-к-когда мы выб-б-беремся отсюд-д-д-а? Я уж-ж-жасно замёр-р-р-зла…
О двери Василий беспокоился напрасно, два из трёх гвоздей были вырваны с корнями, третий – до половины.
- Повезло нам, товарищи! – прокомментировал Ник этот факт. – Ещё немного, и не знаю, что со всеми нами было бы. Вполне возможно, что парили бы где-нибудь в облаках, дожидаясь скорой встречи с небесными ангелами…
Дверь он вышиб с первого удара, выбрался наружу и застыл с широко открытым ртом. И было от чего. Всё вокруг было покрыто толстым слоем инея: трава, деревья, какие то непонятные обломки всего и вся, уцелевшие строения. Вообще то, изб было двенадцать: пять жилых, на совесть отремонтированных, и семь – заброшенных развалюх. Плюсом – амбар, сарай для сена, гумно, две бани, два сарая для животных, гончарня, помещение под кузницу. Сейчас Ник видел только две относительно целые избы – свою и четы Федониных, одну из бань, и сараи, где обитали домашние животные. Всё остальное пропало, исчезло, испарилось… Температура упала до минус пятнадцати – минус двадцати градусов.
- Генка, Василий! – позвал Ник. – Я побежал открывать второй погреб, а вы пока разводите большой костёр! – махнул рукой на разбросанные по всей округе дрова.
Ещё совсем недавно предварительно напиленные и наколотые дрова были рачительно сложены в высокие штабеля под высоким навесом. Запас на зиму начали создавать, ясен пень! Сейчас же поленья валялись, такое впечатление, везде и всюду, да и их количество визуально сократилось раза в три.
Пробежав по покрытой сизым инеем траве метров семьдесят, Ник добрался до второго погреба. Минут десять провозился с заклинившей дверью, широко распахнул её. Никто навстречу ему не бросился, только тишина поздоровалась незримо.
Он прошёл внутрь, в полной темноте нащупал первое неподвижное тело, лежащее около входа, положил указательный палец на сонную артерию, прислушался к своим ощущениям. Есть пульс, пусть очень редкий и еле ощущаемый, но – есть! Вытащил тело на свежий воздух, уложил на снег, заглянул в лицо. Вера Попова: глаза крепко закрыты, на смертельно-бледном лице застыла счастливая и блаженная улыбка.
Ник не сильно похлопал девушку по щекам, не дождавшись ответной реакции, вскочил на ноги, обернулся к уже вовсю пылавшему костру, громко закричал – что было мочи:
- Александра! – так он всегда обращался к жене, если за что-то сердился на неё, или если просто настроение было – ниже плинтуса. – Александра! Беги скорей ко мне! И Генку с собой прихвати! Остальные пусть разводят второй костёр! – сам же снова нырнул в тёмный провал погреба…
Жарко горели два больших костра, к одному из которых Ник и Генка по очереди и оттащили своих пребывающих без сознания товарищей.
- Кладите их ногами к пламени, - громко командовала Сашенция. – Снимайте с ног обувь, онучи и портянки, растирайте им ступни, особенно по серёдке, там, где ямочка. У ребят, похоже, что-то навроде кессонной болезни: видимо, содержание кислорода в воздухе сильно скакало.
- Я думаю, - предположил Банкин, усердно трудясь над маленькими и симпатичными ступнями Наташки Нестеренко, - что всё это произошло из-за того, что в их погребе был всего один вентиляционный вход. Смерчь то высасывал из погреба весь воздух, то снова надувал его до упора…
Ник массировал ступни Симону Брауну.
«Кого же он мне напоминает? – недоумевал внутренний голос. – «Очень и очень знакомое лицо. Нет, раньше он никого не напоминал. А вот теперь, когда паренёк чуть Богу душу не отдал, что такое прорезалось в его лице – определённо знакомое. А кто он такой, собственно? Имя – испанское, фамилия – английская или американская. Чёрные волосы, длинный нос с лёгкой горбинкой – настоящий южноамериканец. Массивный, выдающийся вперёд подбородок, светло-голубые глаза – типичный англосакс. Интересный товарищ…».
Браун зашевелился, протяжно застонал и открыл глаза.
- Ну, как ты, Сеня? – Ник помог товарищу сесть. – Давай, приходи в себя, всё страшное уже позади, братишка.
Симон недоумённо, часто-часто моргая, уставил на Ника совершенно ошалевшими глазами.
- Никита, - спросил неожиданно, - а у тебя есть второе имя?
- Есть, - подтвердил Ник. – По паспорту меня зовут Николаем. Николай Андреевич Иванов, если полностью.
Сеня нетерпеливо помотал головой:
- Я знаю про это. А ещё есть? Тебя никогда не звали – Андресом?
- И так иногда звали, - согласился Ник. – Но очень давно и в совсем другой стране. А почему ты спросил об этом?
- Да понимаешь, я прямо сейчас видел странный сон. Или – не сон? Не знаю, как объяснить. Я как будто сверху смотрел. Яхта плыла по бескрайнему морю. Красивая такая, хищная, под всеми парусами. У штурвала стоял капитан: высокий, худой, сутулый, в чёрных очках, на его плече сидел сиамский кот. Там были и другие люди, которых я совсем не знаю. А ещё ты там был. И они все тебя называли Андресом.
«Странные, однако, дела», - подумал Ник. – «Непонятки множатся. Одна тайна нанизывается на другую…».
Постепенно все четверо «приболевших» пришли в себя. Из низких чёрных туч выглянуло весёлое ласковое солнышко, ещё через десять минут значимо потеплело, весь иней растаял, температура опять стала плюсовой.
До самого вечера совместными усилиями приводили оставшиеся две избы в относительный порядок: стеклили окна, поправляли двери, перекошенные торнадо, прибирались внутри. Потом тщательно прочесали всю округу – на предмет поиска вещей, унесённых стихией из разрушенных домов. Самое странное, что многое отыскалось: одежда, обувь, посуда, инструменты. Сами избы и постройки исчезли бесследно, а то, что хранилось в них, вдруг отыскалось. Не всё, конечно, но большая часть.
- Лично я так вижу эту картинку, - высказал своё мнение рассудительный Федонин: - Первым делом смерч выбил окна в домах, потом вытащил наружу и разбросал повсюду вещи и одежду, и уже напоследок, собрав все силы, поднял избы в воздух и утащил с собой – в неизвестном направлении. Образно выражаясь, не захотела природная стихия размениваться на всякие мелочи…
Ник заглянул в сараи к животным. Тут тоже наблюдалась странная картина: коза Маруся померла, а свинка Ванда нетерпеливо похрюкивала, подавая сигналы о своём необычайном голоде, все утки сдохли, а двенадцать серых гусей (избежавших смерти от топора Васьки Быстрова) были неожиданно бодры и веселы. Ник прихватил одного гуся с собой, предварительно накормив остальную живность.
К вечернему ужину девчонки сварили из смеси раздробленной пшеницы и полбы жидкую кашу, заварили в большой кастрюле с кипятком сухие, мелко порубленные листья Иван-чая, добавив в напиток немного сухой малины. Ужин получился – как ужин, где-то уже и привычный. Запеченного в русской печи гуся оставили на завтра, чтобы с утра не тратить времени на приготовление пищи.
У Федониных изба была более просторной, чем у Ника и Александры, поэтому к Генке и Юле на постой были определены супруги Нестеренко и Поповы-Брауны, Ник же пригласил к себе на ночлег чету Быстровых. Логика здесь была проста – как двухкопеечная монета: Петька с Василием чуть друг друга не поубивали сегодня, следовательно, их нужно развести «по разным углам».
Василий и Галина были гостеприимно уложены в спальне, на высоком, плотно набитом сеном матрасе, Ник и Санька расположились прямо на тёплой русской печи, на которую предварительно были постелены два полушубка (кожухи – по-славянски).
Перед тем, как уснуть, Сашенька жарко прошептала Нику в ухо:
- Никит, а почему ты уверен, что кроме тебя здесь других агентов нет?
- В смысле?
- Да без всякого смысла. Ведь не только твоё ФСБ везде и всюду внедряет своих агентов. В мире и других спецслужб хватает. Не думал о таком варианте?
«Интересная мысль!», - уже засыпая, мысленно похвалил жену Ник. – «Надо будет потом всё это тщательно и дотошно обмозговать…».
Ближе к рассвету Ник проснулся от какого-то неясного шума со стороны спальни.
- Ну, эти Быстровы! Всё никак не могут угомониться! – пробурчал себе под нос, перевернулся на другой бок и снова погрузился в сладкий омут сна.
Показалось, или действительно чуть стукнула входная дверь? Ник соскочил с печи, ловко попав ступнями ног в низкие, хорошо разношенные войлочные тапки, стараясь не шуметь, подкрался к спальне, заглянул за льняной полог. Кровать, на которой ещё с вечера спали Быстровы, была пуста.
Уже не заботясь о тишине, выбежал в сени, распахнул ногой незапертую входную дверь, выскочил на крыльцо. Серое утро, на востоке теплилась скупая северная заря. Ник внимательно посмотрел в одну сторону, в другую. Так и есть, по мостику, который каким-то чудом не пострадал во время прохождения через деревню могучего торнадо, на другой берег ручья торопливо перебирались две тёмные фигурки.
- Эх, блин горелый! Куда же вас понесло, недоумков богатых? – высказался Ник и с чувством махнул рукой.
- Что случилось, Никит? – в дверном проёме забелела Сашенькина льняная рубаха.
- Да вот наши Быстровы решили самостоятельно идти на прорыв. Невтерпёж им, видите ли, насладиться благами цивилизации! – неприязненно объяснил Ник. – Ну, и Бог с ними! Раз мы с тобой в избе остались одни, тет-а-тет, так сказать, предлагаю воспользоваться этой ситуацией по полной программе. Ты, надеюсь, не против?
Сашенька только негромко рассмеялась – тепло, ласково, со значением…
Утром выяснилось, что пропал только запеченный гусь.
- Детский сад какой-то! – ворчал во время завтрака (довольствовались остатками вчерашней каши и копчёной бобрятиной) Ник. – До железной дороги – километров пятьдесят будет. Семь километров лесом, потом восемь – по сплошной трясине, дальше предстоит Чагодищу форсировать, и ещё тридцать пять километров по лесам и болотам. А эти решили, что с помощью одного гуся они этот маршрут легко преодолеют. Ну, не сумасшедшие ли? Ладно, приступаем к насущным делам!
Ник решил половину съестных припасов, одежды, посуды и прочего скарба спрятать в пещере, обнаруженной у Чёрного озера во время отлова в июне месяце утят и гусят. Вернее, пещер было две. Над озером нависал высоченный холм, с его северной стороны был вход в короткую тупиковую пещеру, а с восточной стороны начиналась целая цепь подземных пустот: ходы, большие и совсем крошечные камеры, переходы, ответвления. В одном подземном зале Сеня Браун обнаружил даже настоящий солончак, два мешка соли набрали тогда. Соль, правда, была желтоватой, вперемешку с мусором, но в их ситуации выбирать не приходилось.
- В тяжёлые и смутные времена – всегда надо делать тайники, а все яйца держать в разных корзинах, - ещё раз терпеливо объяснял Ник подчинённым это своё решение. – Всякое бывает на этом свете, поэтому перестрахуемся. Потеряем несколько суток, конечно же. Да ничего, иногда излишняя спешка только вредит делу…
Основная часть коллектива занялась переноской грузов в пещеры, до которых было порядка десяти километров. Ник и Сеня Браун забили свинку Ванду, зарезали оставшихся гусей, освежевали, разделали, засолили куски мяса в бочонке. После этого разобрали один из ненужных уже сараев, принялись переносить доски и прочие пиломатериалы к пещерам. Ник хотел оборудовать в восточной пещере полноценный склад – со стеллажами и полками. А ещё и дверь было необходимо на вход навесить, чтобы всякие разные голодные животные не добрались до провианта.
Дверь, надо признать, получилась откровенно неказистой и грубоватой, зато надёжной и прочной. Петли, естественно, кожаные, закреплённые к каменному торцу пещеры с помощью булатных костылей, вбитых в трещины. Тут выяснилось, что Сеня – мужик рачительный и хитрый: контрабандой, в тайне от всех, привёз на шоу два тюбика супер-клея на эпоксидной основе. Впрочем, в этом мелком «жульничестве» он был не одинок: Ник, не ставя организаторов в известность, захватил с собой, благо их никто не обыскивал, коробочку с победитовыми пробойниками и свёрлами, Санька – плоскую шкатулку с разными нитками и иголками, Галина и Наташка – разной косметики и гигиенических кремов, Генка Федонин – две катушки с современной леской и жестянку с мормышками, крючками и свинцовыми грузилами.
Залили в трещины торца пещеры Сениной эпоксидки, выждали рекомендованное время, после этого вбили в трещины костыли, на которых и держались дверные петли. Крепкая дверь получилась, взрослому медведю, конечно, не помеха, но кто помельче из зверья – с такой преградой не справится. После этого оборудовали подземную камеру, отведённую под склад, стеллажами и полками, начали размещать на них доставленный груз. Только на третьи сутки – с момента начала операции, завершили все запланированные работы. Понимая, что люди порядком вымотались, Ник решил урожай репы в пещеру не перетаскивать, мол, и так нормально. Часть моркови и капусты, да и ведро противоцинготного картофеля, всё же перетащили в пещеру.
Усталой цепочкой возвращались в деревню, на западе широкой оранжевой полосой догорала вечерняя заря. Вот и мост через Боровой ручей, совсем рядом – рукой подать, две избы, чудом уцелевшие во время недавнего смерча. Санька, шедшая первой, вдруг резко остановилась и характерным жестом подняла вверх правую руку – с растопыренными пальцами ладони:
- Стойте все, слушайте! – скомандовала напряжённым шёпотом. – Слышите? Там кто-то плачет!
Действительно, от дома Федониных доносился усталый женский плач, временами переходящий в тоненькое повизгивание.
- Это же Галка рыдает! – узнала Наташка Нестеренко. – Побежали быстрей, узнаем, в чём там дело.
- Эй, отставить сейчас же! – распорядился Ник. – Я первым с ней поговорю…
Галина выглядела, мягко говоря, очень и очень плохо: похудевшее измождённое лицо, глубоко ввалившиеся, постоянно слезящиеся глаза, растрёпанные бесцветные – некогда платиновые волосы, оцарапанная щека, левая рука была неумело забинтована какой-то грязной окровавленной тряпкой. Саньку тут же кинулась к избе – за своей аптечкой.
- Что случилось? Где Василий? – жёстко спросил Ник, не обращая внимания на жалостливые женские вздохи за своей спиной. – Отвечай чётко и коротко. Прекрати сейчас же рыдать! – и добавил уже гораздо тише. – Успеешь потом наплакаться вволю – в объятиях своих подруг. Итак, где Василий?
Женщина перестала плакать, вытерла лицо подолом своей грязной и рваной понёвы, внимательно посмотрела Нику и ответила – мёртвым и равнодушным голосом:
- Нет больше Василия. Утонул в болоте, вчера ещё.
- Подробнее! Излагай, не стесняйся!
Быстрова хмуро уставилась в землю:
- В первый день дошли до болота. А там очень топко, трясина. Весь день ходили по краешку, даже на метр дальше не продвинулись. Заночевали. Я всё Василька уговаривала, мол, давай вернёмся в деревню, вместе со всеми будем выбираться. А он не соглашался, хотел ещё раз попробовать. Всё твердил: «Если завтра до обеда не получиться, вот тогда и вернёмся». Утром опять пошли вдоль кромки болота, забирая на запад. Увидали какие-то жерди во мху. Вася сказал, что это называется «гать», дорога через болота. Пошли по этой гати: он первый, я за ним – в десяти метрах. И пяти минут не прошло, как он провалился куда-то. Только что шёл, а через секунду только голова над землёй торчит…, - женщина спрятала лицо в ладонях, и принялась раскачиваться вперёд-назад.
- Что у тебя с рукой? – заботливо спросила Санька, присаживаясь рядом с Галиной на корточки и извлекая из своей сумки куски льняной материи и пузырьки с разными лекарственными настоями.
- А это меня он, Василий, ножом полоснул. Я его схватила за плечо и давай тянуть. А ничего не получается. Он всё погружается вниз и меня тянет за собой. Кричит: «Оставь меня! Уйди!». А я упрямая, не ухожу. Василёк тогда как-то исхитрился, вытащил нож из ножен и ударил им меня по руке…, - Галина не могла больше сдерживаться и громко зарыдала, Наташка, оттеснив Ника в сторону, бросилась своей подруге на шею, также плача и причитая, через несколько секунд Вера и Юля последовали её примеру…
«Женская солидарность – великая и непобедимая сила!», - решил про себя Ник. – «А покойник-то, похоже, не был до конца законченной сволочью. Что-то доброе и в его грубой душе, избалованной халявными баблосами, жило себе, поживало…».
Времени терять не стоило, Ник вошёл в избу, разжёг в печи огонь, занялся приготовлением ужина, остальные мужчины отряда решили протопить баню – когда ещё в следующий раз удастся полноценно помыться?
Через двадцать минут появилась Сашенция, устало чмокнула Ника в щёку, неуклюже примостилась на табурете.
- Ну, как там? – поинтересовался Ник. – Перевязала? Кстати, а где она болталась целые сутки? Василий утонул вчера, а она только сегодня объявилась. А от того места до деревни – километров десять-двенадцать, не больше. Что там случилось?
Саня скорчила неопределённую и смешную гримаску:
- Говорит, что волки ей дорогу назад отрезали. Мол, не пропускали. Пришлось в обход идти. Ночь на дереве просидела, волки где-то рядом бегали, она слышала их рычание. А утром зверей уже нигде не было видно. Тогда она слезла с дерева, да и пошла к деревне. Вот такая история.
Ник недоверчиво покачал головой:
- Волки? Да откуда им здесь быть? Организаторы шоу всё же проверяли с вертолётов, обещали, что хищников в этом районе не будет. Хотя, похоже, все их обещания и выеденного яйца не стоят…
После завтрака состоялось уже вполне традиционное утреннее построение списочного состава. Ник, заложив руки за спину, привычно прошёлся вдоль строя подчинённых.
- Ставлю задачу на ближайшие двое суток. За означенное время мы должны изготовить девять пар лыж и такое же количество лыжных палок. Не слышу вопросов!
- Как – лыж? Зачем? – первой отреагировала рыжая Наташка Нестеренко. – Шутка такая, командир, да? Для поднятия воинского духа?
Ник широко и добродушно улыбнулся:
- Не угадали, на этот раз, уважаемая ведьмочка! Всё на полном серьёзе. Лыжи нужны для успешного прохождения через топкие вологодские болота. Всё уже, надеюсь, поняли, что с местными болотами шутки плохи? Вот то-то же! Поэтому женская часть коллектива до обеда отдыхает и собственно готовит оный обед, а после завершения обеда – занимается протопкой бани. Причём топить в этот раз попрошу на совесть, без халтуры. Штук десять берёзовых веников замочите в кипятке! Смотрите у меня, шалавы!
- Командир! Так вчера же была баня! – встряла обычно молчаливая Вера Попова. – Зачем же – каждый день?
- Объясняю для особо непонятливых. Вчерашняя баня была – для помывки грязных и потных человеческих тел. Сегодняшняя – для изготовления лыж! Всем всё ясно?
Списочный состав таращился на него с полным непониманием, одна только Санька – с немым обожанием…
Изготовление лыж начали с разборки второго сарая.
- Болотные лыжи – они кардинально отличаются от обычных, - объяснял Ник. – Во-первых, достаточно короткие, метр десять – метр двадцать, чтобы случайно не запутаться во мху и траве и не упасть в трясину. Во-вторых, они должны быть широкими, не менее двадцати сантиметров, можно и чуть шире. Исходя из этих соображений, и отбираем исходный материал, доски – то бишь. Всё, приступаем. Естественно, что в одной паре доски должны быть одинаковой толщины. Когда доски подобраны, делаем их одинаковой длины – при помощи пилы. Потом заостряем им носы – при помощи топора. Угол заострения должен быть градусов восемьдесят, но и девяносто подойдёт. Главное, чтобы у обоих лыжин – из одной пары, данный угол был бы одинаков... Так, а ты, Гена, иди-ка в лес, сруби десятка три тонких осинок для лыжных палок, так, чтобы комель в диаметре был сантиметра два…
К обеду большая часть данной работы была завершена. Во время послеобеденного чая Ник улучил минутку и незаметно отозвал Галину Быстрову в сторону. После вчерашней бани и полноценного ночного отдыха женщина немного пришла в себя, повеселела, похорошела, её волосы опять приобрели платиновый оттенок.
- Галь, там Александра что-то про волков говорила, которые тебе загораживали дорогу. Неужели, правда?
- Так всё и было, - женщина сразу нахмурилась и испуганно передёрнула плечами. - Как вспомню, так сразу бросает в дрожь. Я уже прошла половину пути от болота до Алёховщины, повернула по тропинке, тут и вылетела на них. Стоят на полянке: задрали маленького лосёнка и рвут на части. Волки или одичавшие собаки? Трудный вопрос, не знаю. Мелкие какие-то, слегка рыжеватые, смотрят на меня, мерзко скалятся. Шесть штук их было, метров тридцать до них оставалось. Я от всего пережитого осмелела, убегать не стала, наоборот, раскричалась на них. Всё рассказала: как мы сдуру с этим шоу связались, как «грибы» неожиданно выросли, как мой мужик утонул в болоте. И выражений не выбирала, ты же знаешь, командир, на меня находит иногда.… А они стоят, смотрят на меня и внимательно так слушают. Представляешь, слушают? Вот тут то я испугалась по настоящему. Что делать дальше? Стала отступать потихоньку, в обход пошла. А они поурчали друг на друга – словно переговариваясь между собой, и остались на полянке, принялись лосёнка доедать…
Пока протапливалась баня, мужчины закончили возиться с досками.
- Сейчас будем «носики» у лыжин загибать, - объявил Ник. – Надо чтобы они вверх смотрели, чтобы за траву не цеплялись, а приминали её. Может, за сегодня и не успеем, завтра снова придётся заниматься банными делами. Первым делом замачиваем заострённые концы досок в крутом кипятке, потом парим вениками над каменкой, в банном пару, постоянно плеская на раскаленные камни воду. Минут через десять «распаренный» конец лыжины закрепляем между камнями, так, чтобы доска располагалась наклонно, градусов под семьдесят пять – по отношению к горизонту. На другой конец лыжины подвешиваем груз – килограмм десять – пятнадцать. Через полтора часа повторяем всю операцию. Ясна технология? Тогда приступаем.
Ник оказался прав, пришлось с самого утра следующего дня снова топить баню, замачивать в кипятке новые веники.
- Всё, я больше не могу! – капризничал непривыкший к банным утехам Симон Браун. – С меня уже миллион потов сошло, скоро жидкости в организме совсем не останется!
Впрочем, всем приходилось тяжело. Зато лыжи получились просто отличные: концы загибались по крутой параболе и задорно смотрели прямо в осеннее неприветливое небо.
Потом до самого вечера занимались лыжными креплениями, использовав для этого все сыромятные ремни, а также порезанную на тонкие полоски лосиную шкуру и некоторые элементы повседневной одежды.
- Всё, ребята. Молодцы! – резюмировал на закате Ник. – Сейчас ужинаем и ложимся спать. Завтра поднимаемся очень рано и идём на прорыв. С собой берём запас продовольствия на пять суток, тёплую одежду, минимум посуды, могущей пригодится в этом походе. Всё. По базе отряда «Живём – как в старину» объявляется отбой! Спокойной вам ночи, дорогие товарищи!
Вышли на маршрут на самом рассвете, не тратя время на завтрак, к десяти утра дошли до болот. Голубое небо, безветрие, полное отсутствие облаков.
- Привал! – радостно объявил Ник. – Разводите костёр, готовьте завтрак. Мы с Александрой выходим на разведку.
По кромке болот пошли на запад. Через каждые сто пятьдесят метров Ник останавливался, подносил к глазам бинокль, осматривал окрестности, разочарованно крутил головой.
- Никит, а чего высматриваешь то? – тепло спросила Сашенька. – Ты расскажи, может, я увижу.
Ник улыбнулся и показал рукой на невысокий кустик, внешне напоминающий разновидность осоки:
- Эта трава называется «белоус». Видишь, по бокам растут листья с серебристой сердцевиной? В солнечную погоду их можно заметить издали. Так вот, это и есть наш заветный талисман, который укажет безопасный путь. Понимаешь, каждое болото – раньше было озером. Озеро, на протяжении многих тысяч лет, мелело, зарастало мхом и травой, постепенно превращаясь в болото. Шли годы, болото начало высыхать, люди прокладывали по нему пешеходные тропы, вдоль этих троп и вырастал белоус, - его семена очень клейкие, всегда на время прилипают к одеждам путников. Потом, как правило, опять наступал дождливый период, длящийся десятилетиями, болота опять становились непроходимыми, а белоус по-прежнему рос вдоль старых надёжных троп. Понимаешь? Вот нам с тобой и надо – высмотреть такую «серебряную» тропу.
- Откуда ты всё это знаешь? – тихо спросила жена.
- От верблюда! Учили, знаешь ли…
- Отдавай бинокль! – безапелляционно заявила Сашенция. – Общеизвестно, что женщины гораздо более наблюдательны, чем мужчины! Отдавай быстро!
Пришлось отдать, ничего не поделаешь, себе дороже…
Через десять минут Санька уверенно заявила:
- Вон она – твоя «серебряная» тропа! Не веришь? Сам полюбуйся! Наводи бинокль вон на ту кривую сосну, а потом очень плавно опускай бинокль вниз. Видишь, недотёпа?
Пришлось признать Санкину правоту: серебряные листья белоуса сверкали на солнце через каждые пять-семь метров.
- Молодец! – искренне похвалил жену Ник. – Глазастая ты у меня!
- Это точно, - довольно улыбаясь, согласилась Сашенция. – Иначе как бы я тебя высмотрела – в этой толпе серых прыщавых первокурсников? А ведь высмотрела – тринадцать лет назад? Мало того, что высмотрела, так ещё и полноценным человеком сделала, от пьянства отучила…
Ник крепко заткнул уши – на эту тему Александра могла рассуждать часами.
Через час отряд в полном составе – с болотными лыжами наготове, собрался около приметного красно-бело-розового гранитного валуна, от которого отходила старинная тропа, помеченная кустиками белоуса.
- Все надели лыжи! – велел Ник. – Проверили надёжность креплений! Так вот. Я иду первым. За мной – Вера Попова. Дальше кто-то из мужчин – на ваше усмотрение. Принцип простой: мужчина – женщина, мужчина – женщина. При этом супруги не должны идти рядом. Понятна идеология? Идём чётко – след в след!
Пошли медленно, со скоростью километра полтора в час, размеренно и неторопливо. Не обошлось и без сюрпризов. Минут через двадцать Наташка Нестеренко неуклюже оступилась, зашаталась и, громко завизжав, навзничь упала в болото. Вытащили, конечно, совместными усилиями, в конце процесса даже пересмеиваясь и отпуская солёные шутки.
- Отставить! – зло прошипел Ник. – Совсем офигели? Соблюдать полную тишину! Кто его знает – что, или кто нас у речки ждёт? Всё, идём дальше. А ты, Натка, потом обсохнешь, когда выйдем в безопасное место…
Без двадцати шесть вечера Ник увидел впереди узенький оловянный серп – излучину Чагодищи. Пройдя вперёд ещё метров семьсот, он обернулся к Вере Поповой:
- Сообщи по цепочке: пусть Александра передаст мне бинокль.
Ник поднёс бинокль к глазам, повертел настроечные колёсики. Увиденное совершенно не вдохновляло: вдоль берега реки возвышался высокий крепкий забор, оплетённый многочисленными рядами колючей проволоки. Он перевёл оптический прибор чуть ниже: потревоженная земля, многочисленные ярко-зелёные кочки, холмики бурого торфа, большие таблички на колышках – сродни тем, что можно увидеть в городах, на них ещё крупно так начертано: «По газонам не ходить!». Надпись на табличках совсем не читалась – вследствие большого расстояния, но Ник был почему-то уверен (неизвестным шестым чувством), что там было написано: «Осторожно, мины!».
Ник, грязно ругнувшись про себя, спокойно попросил стоящую за своей спиной Веру:
- Узнай, пожалуйста, имеет ли кто из команды, кроме меня – ясен пень, какое-либо отношение к сапёрным делам. Если кто имеет, пусть подойдёт. Выполнять!
Через пару минут на его плечо опустилась женская рука. Слегка повернул голову – рыжая шевелюра Наташки Нестеренко.
- Ну, тебе чего?
- Ты же, командир, искал опытного сапёра? – прозвучал неожиданный и насмешливый ответ. – Вот она я и пришла. Видишь ли, я в переходном возрасте была – дура дурой: всё мечтала поступить в военное училище, чтобы всегда рядом было много молодых людей – для расширенного выбора, так сказать. Вот с тринадцати лет я и заделалась рядовым бойцом в одной общественной организации, где с утра до вечера только тем и занимались, что собирали и разбирали автоматы, заминировали поля, разминировали – поля. После десятого класса поступила в Брянское Инженерное Училище (я сама родом – из Брянской области), учётная специальность – командир сапёрного взвода. Тогда уже можно было – девчонкам поступать в военные училища. Перестройка в действии, так сказать. Отучилась два с половиной курса, Петьку своего встретила. Он уже тогда был солидным человеком: свой бизнес по розничной продаже постельного белья, Универ питерский заканчивал – по факультету журналистики, «Вольво» последней модели – под спортивной задницей. Повзрослела я сразу, короче говоря, попрощалась со своими юношескими идеалами, ушла из училища, вышла за Петра замуж, превратилась в бизнес-вумен…. Но полученные сапёрные навыки, они же при мне остались? Точно, остались, сукой буду! Чего надо-то, командир? Помогу – чем смогу! Особенно по противопехотным минам я много чего знаю, имею практический опыт по разминированию…
Когда до предупредительных табличек оставалось метров семьдесят, Ник резко махнул рукой:
- Всё, привал! Отдыхайте, перекусывайте. А мы пока с Наташей сходим на развлекательный променад.
Пошли вперёд, предварительно сняв с ног лыжи, вооружённые длинными булатными штырями, которые служили их предкам чем-то вроде современных шампуров.
- Стоп, командир! – воскликнула Наталья, когда до первой предупредительной табличке осталось метров десять. – Давай-ка, проверим эти кочки, какие-то они – «свежие» совсем.
Здесь Ник со своей напарницей был полностью согласен: создавалось впечатление, что ещё вчера тут бегала куча людей, завершая в срочном порядке какие-то очень важные работы, порученные им какими-то не менее важными людьми, облачёнными нешуточной властью…
Ник осторожно «поработал» с кочкой своим заострённым булатным прутом, положительно кивнул головой: мол, давай, действуй дальше!
Натка понятливо подмигнула, вынула из ножен широкий и длинный бронзовый клинок, ловко срезала слой дёрна. Обнажился круглый стальной диск мины с ввернутым в его тело взрывателем.
- Можно, командир? – выдохнула одними губами Наташка. – Я справлюсь! Тут работы-то – ерунда. Можно?
Как в таких случаях и полагается, Ник этот вариант не одобрил, первые три мины обезвредил сам, а потом махнул рукой:
- Потренируйся, чего уж там!
Четвёртая мина, пятая, седьмая…. До берега реки, ограждённого забором с колючей проволокой, оставалось метров двадцать.
- Все ко мне! – громко скомандовал Ник. – Будем перебираться на другой берег, походный порядок следующий…
Сглазил, понятное дело. Громкий мужественный голос, многократно усиленный китайским мегафоном, жёстко произнёс:
- Всем отойти от забора! Я что сказал? Отойти – немедленно! Кто у вас банкует?
«Я и банкую», - подумал Ник.
Двадцать метров до берега реки. Чагодищи, сама по себе – река не велика, метров пятнадцать – восемнадцать. Что же, кто там у нас прячется?
- Ложись! – заорал Ник и метнул единственную гранату, стараясь попасть непосредственно за забор, обнесённой колючей проволокой.
Рвануло хорошо, часть забора исчезла, предоставляя право беспошлинно обозревать противоположный берег Чагодищи.
Дым рассеялся, вологодское эхо где-то испуганно спряталось, претворяясь, что его и не было – никогда…
Из белёсого тумана – на противоположном берегу реки, в проёме, освобожденном от проволочного заграждения, показалась наглая сытая морда – в форме, на плечах формы – полковничьи погоны.
- Ловите инструкцию, идиоты! – насмешливо провозгласила морда, и сильно метнула в их сторону серый громоздкий комок.
Ник, соблюдая элементарное самоуважение, неторопливо подошёл к упавшему предмету, подобрал. Понятное дело – продолговатый булыжник, завёрнутый в бумагу.
- Ну, и что тут у нас? – сам у себя спросил Ник, отбросил камень в сторону, разгладил на коленке бумажный листок. Начал читать – громко, чтобы слышали все члены отряда: - Уважаемые россияне! В районе вашего проживания произошла техногенная катастрофа! На территории района объявляется строгий карантин! Выход за пределы земельного участка, огороженного забором с колючей проволокой – строго запрещён! Все попытки несанкционированного ухода из заражённого ареала будут жёстко пресекаться – вплоть до физического уничтожения несознательных граждан! Срок действия карантина – один год, начиная с пятого сентября текущего года. Просим проявлять сознательность и благоразумие!
- Сознательность и благоразумие? – разгневанно удивилась подошедшая Наташка. – Уроды малосольные! Да я вас всех, козлов недоперчённых, имела многократно! Да я вас…
- Стоп, девушка! – непреклонно заявил полковник, и манерно поднёс к своим глазам бинокль – словно Берия – пенсне. – Если не ошибаюсь, перед нами находится мадам Натали Нестеренко – собственной персоной?
- Не ошибаешься, гнида!
- Тогда, огонь! – полковник решительно махнул рукой.
Невидимые стрелки нажали на невидимые спусковые курки своих невидимых автоматов, несколько коротких очередей слились в одну, Наташка, изрешечённая ни одним десятком пуль, плавно опустилась на землю…
- Нет! – закричал её муж Петька и бросился к телу жены, обнял её за уже мёртвые плечи. – Нет!
- Всё понятно? – высокомерно спросил полковник. – Будут ещё желающие – проявить своё неуважение к Властям? – секунд десять подождал ответа, не дождавшись, грозно рявкнул: - Пошли вон, мутанты! Убирайтесь в свою Алёховщину, грязные уроды! Через год встретимся! Вопросы?
- Тело можно с собой забрать? – спокойно спросил Ник.
- Забирайте!
Наталью похоронили на круглой полянке, густо покрытой перезрелой брусникой. Ножами и топорами выкопали неглубокую неровную яму, завалили землёй и камнями, между которыми установили крест, использовав для этого Наташкины же лыжи. Отошли от могилы на полкилометра, заночевали.
Ранним утром двинулись по направлению к Алёховщине. Когда до деревни оставалось километра два, Вера Попова вскинула вверх руку:
- Слышите? Там собака лает…
Глава четвёртая
Ни кола, ни двора
Дальше отряд двинулся медленно, максимально соблюдая осторожность, Ник и Сашенька сняли пистолеты с предохранителей. Скоро к собачьему лаю присоединились и другие звуки: стук топоров, визг пил, громкие голоса людей. Стало окончательно ясно, что Алёховщину посетили нежданные и незваные гости.
- Это ведь хорошо, что там люди? – робко и неуверенно улыбнувшись Нику, спросила Юля Федонина. – Правда, ведь – хорошо, командир? И дело спорится, когда вместе, когда – сообща. Так ведь?
Ник неопределённо пожал плечами:
- В теории это так. Но всё зависит от того, что там за люди. И люди ли вообще? Может, там какие-нибудь очередные ублюдки – в человеческом обличье? Здесь, судя по событиям последних дней, всякого можно ожидать...
Когда вышли к мосту через ручей Боровой, всё стало окончательно ясно: вокруг двух домов, уцелевших во время торнадо, были беспорядочно разбросаны шесть больших армейских грязно-зелёных палаток, везде суетились люди – в форме защитного цвета и в непонятных чёрных робах. Всё говорило о том, что незнакомцы решили обосноваться в Алёховщине надолго и в серьёз.
На морковной грядке сидел невероятно худой человечек, одетый, по меньшей мере, странно: чёрный замызганный ватник, на голове индивидуума красовалась новёхонькая пыжиковая шапка, на ногах – голубые кальсоны и низенькие валенки с неуклюжими чёрными калошами. Человечек за ботву выдёргивал морковь из земли, наспех мыл в мятом жестяном ведре и тут же жадно поедал, чавкая и безостановочно икая.
- Эй, морда наглая! – тут же высказалась Галина Быстрова, которая, похоже, уже полностью смерилась со смертью своего мужа и снова была готова ругаться со всеми подряд – по поводу и без. – Кончай жрать наши овощи, рожа! Ты сажал эту морковь? Сажал? Нет? Да я тебя сейчас в порошок сотру! – Галка недвусмысленно подобрала с земли толстую берёзовую палку.
Человечек от неожиданности громко пукнул, посмотрел на путников совершенно безумными глазами и, смешно подпрыгивая – словно матёрый заяц, побежал по направлению к палаткам.
- Ату его! - Галина засунула в рот два пальца и громко засвистела.
- Отставить! – строго приказал Ник. – Не стоит сразу же задираться и хамить. Тут, наоборот, дипломатия нужна – самая натуральная, высокая и изощрённая.
Их явно заметили, возле палаток образовалась вполне объяснимая суета, люди в зелёном и чёрном суетливо забегали туда сюда. Наконец от лагеря незнакомцев отделились три фигуры и двинулись по направлению к огородным грядкам.
- Всем оставаться на месте! – велел Ник, доставая из кармана пистолет. – На переговоры мы идём вдвоём с Александрой.
- Такой вот семейный подряд у нас проявляется! - скептически заявила Быстрова. – А я вот тоже хочу поучаствовать в предстоящем толковище! Почему – нельзя? У вас, господа Ивановы, имеются какие-то ужасно секретные тайны? Скрываете что-то от нас? Их то вон – трое. Ну, возьмите меня с собой! Пожалуйста! Обещаю лишнего не болтать!
- Ладно, иди с нами, чёрт с тобой! – Ник недовольно махнул рукой и зашагал навстречу неизвестным парламентёрам.
Посередине и чуть впереди своих спутников шествовал настоящий здоровяк: метра два ростом, широкоплечий, длиннорукий, облачённый в овчинный тулуп на голое тело, застёгнутый на одну пуговицу. Грудь богатыря была густо покрыта чёрными курчавыми волосами, копна аналогичных волос красовалась на его голове, щеки украшала жёсткая двухнедельная щетина. Было в облике незнакомца что-то цыганское, немного диковатое и явно недоброе. А глаза были совершенно обычными: голубые, с лёгким лукавым прищуром, умные такие глаза, разные виды видавшие – в ассортименте не маленьком.
«Вот именно таким я всегда себе и представлял Емельяна Пугачёва», - непонятно к чему подумал Ник.
Рядом с «Емельяном» вышагивали два невзрачных мужичка – в форме сотрудников министерства внутренних дел, с погонами старших прапорщиков на плечах. У одного из них в руках был классический автомат Калашникова, у второго – бельгийский карабин «Зауер» сорок пятого калибра.
Когда между переговорщиками оставалось метров пятнадцать-семнадцать, здоровяк что-то шепнул своим спутникам, и те демонстративно забросили оружие за спины. Ник убрал браунинг в карман своей вогулы, Санька, понятливо кивнув, засунула свой пистолет за пояс – со стороны спины.
- Какие люди! – искренне обрадовался «Пугачёв». – Участники популярного реалити-шоу «Живём – как в старину»! Ну, надо же! Супруги Ивановы – собственными персонами! А ты, молодка, - лукаво подмигнул Галине, - не иначе как знаменитая госпожа Быстрова, отвязанная и беспринципная стервочка?
- Не тыкай мне! – тут же ощетинилась Галина. – Мы с тобой гусей не пасли и на тюремных нарах вместе не парились. А что до «стервочки», то спорить не буду, что есть, то есть.
- Эх, красивая ты баба! – восхищённо покачал головой детина. – Жалко, что замужняя. А то я бы приударил за тобой, поухаживал бы.
- Уже не замужняя, - жёстко усмехнулась Быстрова. – Вдова я нынче, горемычная и одинокая, никому не нужная.
- Как так?
- А вот так, утонул в болоте мой благоверный, сразу и навсегда.
- Это в корне меняет дело, придётся внести некоторые коррективы – в своё поведение…
- Может, прекратим Ваньку валять и перейдём к делу? – Ник решил прервать эту неуклюжую пикировку. – Наши имена вы знаете. Может, представитесь, милостивые государи, в свою очередь?
Здоровяк широко и добродушно усмехнулся:
- А что, можно и представиться, тут никаких тайн нет. Вот это, - поочерёдно ткнул корявым пальцем в старших прапорщиков, - вертухаи на нашей зоне – в своём недавнем и позорном прошлом. А нынче – мои преданные подельники, то есть – верные помощники на тернистом жизненном пути. Обоих Степанами зовут. Вот этот – Стёпа-жирный, а этот наоборот – Стёпа-худой. Меня же Пугачом кличут, погоняло у меня такое. На Емельяна я также откликаюсь, и просто – на Емелю. Законник, естественно, был смотрящим на нашей зоне.
- А почему – был? – вкрадчиво поинтересовался Ник. – Ты, вроде, пока абсолютно живой.
Пугач почернел лицом:
- Я то живой, а вот зоны больше нет. Четыреста зэков, охраны и обслуги человек пятьдесят – все ласты завернули. Мы то в подвальном помещении были: я в карцере отдыхал – по гнусному доносу о предстоящем побеге, другие зэки столярничали в цеху, вертухаи – вертухаяли, как им и полагается по их сучьей должности. Потом рвануло, по ушам шандарахнуло, все сознание потеряли. Очнулся я, а одна стенка карцера полностью обвалилась, путь свободен, в коридоре оба Степана валялись без чувств. Забрал я у них оружие, пошёл наверх – узнать как там и что. Лучше бы не ходил. Только трупы там были. Странные такие: серые, сапогом тронешь – в пыль рассыпаются, - Емельян помотал из стороны в сторону своей лохматой башкой, словно отгоняя эти неприятные воспоминания, и замолчал, устало прикрыв глаза.
- А дальше? - участливо спросил Ник.
- Дальше? Дальше большой и страшный пожар начался, пришлось ноги уносить. После пожара – смерч, за ним – другой, третий…. Даже землетрясение ощущалось небольшое, балла на три с половиной – по шкале старика Рихтера. В речке Шаманке вся вода испарилась без остатка, вместе с рыбой. В семи километрах от зоны был расположен закрытый городок К-145, что-то с военной химией связанное, жутко секретное. Вот там и рвануло. Три больших «гриба» больше часа висели в небе, потом исчезли, словно бы – растаяли. В такой ситуации уже было не до амбиций и старой лютой вражды. Объединились все выжившие в единый сплочённый коллектив, меня атаманом назначили – на общей сходке, по-вашему – на собрании. На север пошли, подальше от этого К-145. Восемь зэков, четверо охранников, две барышни из медпункта. Не, сперва то народу было гораздо больше, гораздо. Так кто-то в пожаре зажарился, несколько человек смерчи утащили. Так что, на этот момент нас четырнадцать, сумасшедшего не считая. Кроме того – автомат с запасным рожком, карабин и пять патронов к нему, а ещё тэтэшка имеется, - демонстративно похлопал себя по карману.
Ник протянул Емельяну лист бумаги, прилетевший с другого берега Чагодищи.
- Вот, посмотри, господин атаман. Что думаешь по этому поводу?
Пугач развернул бумагу, прочёл, покривился:
- Откуда она у тебя?
Ник рассказал.
Пугач восхищённо хлопнул себя по толстым ляжкам:
- Во, дают! Говоришь, что вот так по-простому, как бы – между делом, застрелили вашу рыженькую? Жалко, симпатичная была, правда без царя в голове, но симпатичная, почти как Галчонок, - лукаво подмигнул Быстровой. Во, дают, суки позорные! Совсем оборзели, козлы драные! Но совсем не это главное, - достал из кармана тулупа ещё один – несколько раз сложенный лист бумаги, в свою очередь протянул Нику: - Это сбросили с самолёта, там, - небрежно махнул рукой на юг, - вся округа усеяна такими. Прочитай внимательно и ответь: чем эта бумага отличается от твоей?
Ник прочитал и, не выдержав, громко выдал длинную солёную тираду.
- Никита, что ты себе позволяешь! – тут же возмутилась Сашенька, будучи натурой романтической и утончённой.
- Правильно! – одобрил Пугач, - Молодец, чернявая! Своего мужика завсегда нужно держать в ежовых рукавицах, чтобы не забаловал, ничего лишнего себе не взял в голову. Так как, Никита, уловил разницу?
- Уловил. В моей написано, что карантинная зона вводится на один год, а в твоей – что на пять лет.
- В том то всё и дело! – грустно усмехнулся Емельян. – Как это прикажешь понимать? Голимая лажа, ничем не прикрытая…
Санька легонько тронула Ника за локоть, кивнула головой в сторону – к ним прыгающей походкой приближался давешний любитель моркови. Ник вопросительно посмотрел на Пугача.
- Ерунда, не бери в голову, - широко улыбнулся тот. – Это просто Савелий, он у нас сумасшедший. Ну, не выдержал того, что довелось пережить за последние дни, вот крыша и съехала – самую малость. Бывает.
- Летит, летит, опять белый летит! – громко возвестил Савелий, тыча рукой в небо. – Белый опять прилетел!
Ник посмотрел в указанном направлении: высоко в небе чуть заметно перемещалось крохотное светлое пятнышко.
- Беспилотный самолёт? – опасливо спросил Пугач.
- Очень похоже на то, - подтвердил Ник. – Я его засёк ещё в первый день: «грибы» встали над лесом, а примерно через час и он нарисовался.
Емельян задумчиво почесал в затылке:
- Да и нас такая штука постоянно сопровождала. Как думаешь, им слышно, о чём мы здесь базарим между собой?
- Безусловно! И слышно и видно всё – в мельчайших деталях. Сейчас у спецслужб такая техника имеется, нам с тобой, атаман, и не снилось. Ну ладно, всё это лирика лирическая. Может, поговорим о нашем совместном будущем?
- Поговорим, - покладисто согласился Пугач и невежливо гаркнул на душевнобольного: - Савелий, сучий выползок! А ну-ка чеши отсюда, убогий! Кому я говорю?
Савелий, высоко прыгая из стороны в сторону, побежал в сторону палаток, громко крича всякую несуразицу:
- Апокалипсис! Славянская эра начинается! Апокалипсис! Славянская эра!
Откашлявшись и бросив чуть смущённый взгляд в сторону Галины, Пугач непреклонно заявил:
- Не будет у нас с вами никакого совместного будущего. Вы сами по себе, мы сами. Тяжёлые нынче наступили времена, зима приближается. И, судя по всем народным приметам, зима эта будет суровой, снежной и морозной. Очень непросто пережить такую зиму. Деревня теперь наша, да и найденные припасы также. Говорите, что это – натуральное свинство? Согласен, свинство и голимое скотство. А что делать? Ваш цирк назывался «Живём – как в старину»? Вот и будем жить – как в старину. Вернее, как в диких первобытных джунглях. Принцип первый: человек человеку – волк. Второй принцип: кто смел – тот и съел. И третий, основополагающий: каждый сам за себя. Вопросы?
- Да чего там, всё понятно, - пожал плечами Ник. – Может, припасы разделим по-честному?
- Ничего не получится! – широко улыбнулся Пугач, демонстрируя всем свои жёлтые прокуренные зубы. – Честность на сегодняшний день отменяется. Кто смел, тот и съел! Так что – идите своей дорогой и помните, что если будете ошиваться рядом с нашей деревней, то мы будем стрелять на поражение. Что такое?
Один из Степанов подошёл к своему атаману и что-то горячо зашептал ему в ухо.
- Может ты и прав, - раздумчиво сообщил Емельян. – Тут такое дело, господа и товарищи. Я то ваше реалити-шоу всего несколько раз смотрел, между посещениями карцера, а вот Степаны – регулярно. Так вот, они говорят, что вы, господа Ивановы, ребята очень даже дельные, могущие принести всему коллективу реальную пользу. Пистолеты, опять же у вас имеются. Поэтому у меня будет к вам такое предложение: предлагаю вам троим вступить в нашу ватагу, которую я имею честь возглавлять. Ивановы – как полноправные подельники, Галчонок – в качестве моей подруги, то есть – полноценной атаманши. Как вам такой козырный расклад?
- А что же будет с остальными? – растерянно спросила Галина.
Пугач неопределённо помахал в воздухе рукой:
- Что захотите, то и будет. Хотите – отпустим на все четыре стороны. Хотите – застрелим, чисто на всякий случай. Вам решать.
Ник склонил голову в полупоклоне:
- Благодарю за оказанное доверие, но вынужден, атаман, отказать вам. Старомодные представления о чести, знаете ли, и всё такое…. Ну, вы меня понимаете…
- Без вопросов, тебе оно виднее, Иванов. – Емельян нисколько не удивился такому ответу. – Куда направитесь, если не секрет?
- Совсем не секрет. Мы идём к Чёрному озеру.
- Слышал о таком. Бывать не доводилось, но прекрасно представляю, где это.
Ник задумчиво почесал правую бровь:
- Это я тебе говорю, чтобы ваша банда не ходила в те места, мы будем стрелять на поражение. Опять же капканов и ловушек наставим. Такой вот элементарный паритет: мы не ходим к Алёховщине, вы – к Чёрному озеру. Договорились? Лады?
- Договорились, - не очень уверенно протянул Пугач. – Только давай сделаем несколько исключений. Первое: если ты захочешь перетереть со мной какую-нибудь тему, то смело приходи в любое время, но один и без оружия. Второе: я тоже – один и без оружия, могу приходить к вам. С тобой поболтать, или, например, с Галчонком, - Быстрова громко и независимо фыркнула, но только этим и ограничилась.
- А третье?
- Третье – это Савелий. Убогому ведь не объяснишь, что можно, а чего нельзя. Принимается?
- Принимается…
Остальные члены отряда отнеслись к достигнутым договорённостям по-разному: Пётр Нестеренко, такое впечатление, пропустил рассказ Ника мимо ушей, сидел себе грустный и печальный, полностью погружённый в себя, Генка и Юля Федонины переглянулись с пониманием, а Сеня Браун неожиданно для всех ударился в философские рассуждения на тему: «Что представляет собой настоящий джентльмен и как странно, что на этой планете ещё встречаются индивидуумы, которые этого не понимают».
- А ты, командир, молодец! – скупо похвалила Ника Вера Попова. – Если бы мы тогда часть припасов не перетащили в пещеру, было бы совсем тоскливо, а так – ещё повоюем, покувыркаемся…
- Отставить лесть! – приказал Ник. – Дело уже к обеду двигается, а нам до Чёрного озера ещё километров десять пилить. Всё, выходим на маршрут! - поднялся на ноги и уверенно зашагал на восток.
Дверь в пещеру была цела, только по самому низу сильно поцарапана чьими-то острыми когтями.
«Барсук старался, сукин кот!», - осмотрев свежие царапины, сразу же определил Ник. – «Видимо, где-то поблизости расположена его нора. Надо будет поискать, в нашей ситуации дорог любой кусок мяса».
Наспех помылись в крохотном ручье, пообедали (одновременно и поужинали), оборудовали в пещере спальные места, натаскав свежего лапника, распределили очерёдность ночных четырёхчасовых дежурств (бережёного – Бог бережёт), завалились спать.
Ник заступил на пост последним, в четыре часа утра, сменив Генку Федонина. Сидел у двери, кутаясь в тёплый кожух (славянский аналог обычного полушубка), вслушивался в звуки сентябрьской ночи и усиленно размышлял, составляя в уме планы первоочередных работ на ближайшие дни. Напевал себе под нос:
Осенних туч – на землю пала тень.
Опять дождит – надеждам вопреки.
И канул в Лету – этот долгий день,
А впереди – лишь долгие дожди…
С климатом действительно творилось что-то совершенно необъяснимое: вечером было достаточно прохладно – плюс два-три градуса с холодным пронизывающим ветерком, а перед рассветом неожиданно потеплело, ветер стих, из низких туч пошёл меленький тёплый дождик – вперемешку с крупным пеплом.
«А ведь примерно плюс пятнадцать градусов будет», - на глазок определил Ник, стряхивая с плеч ещё горячий пепел. От Чёрного озера доносился несмолкаемый птичий гогот, это гусиные и утиные стаи готовились к своему дальнему осеннему марафону…
В семь часов утра он разжёг большой костёр: уложил вокруг корневища-выворотня мелкого сухого хвороста, в самую середину напихал бересты, пощёлкал кремневым кресалом. Когда огонь весело разгорелся, Ник сходил за водой к роднику, пристроил рядом с костром большой чугунок и медную кастрюлю. В чугунке сварил классический кулёш на весь коллектив: чечевица, горох и одна тушка солёной утки, порубленная на мелкие куски. В кастрюлю бросил две горсти жареных корней одуванчика, дал напитку прокипеть минут двадцать.
«Эх, мало корней одуванчика заготовили!», - огорчённо покачал Ник головой. – «Да ладно, схожу потом на Дубовый холм, желудей наберу. Или девчонок туда отправлю. Потом жёлуди высушим, разотрём в порошок, смешаем с корнями одуванчиков. Нормальный «кофе» получится, тем более что выбор у нас не велик…».
Доставая из кармана кожуха жестянку с жареными корнями одуванчика, Ник нащупал в кармане обрывок какой-то бумаги. Сперва он не придал этому значения, но потом, когда завтрак был уже практически готов, вспомнил об этом, достал бумагу из кармана, развернул.
«Продолжайте охранять участников Проекта. У вас хорошо получается» - было написано на листе серой бумаги, явно вырванной из обычного блокнота.
Ник не очень то и удивился, прекрасно понимал, что в этой странной Игре правила устанавливает отнюдь не он…
В восемь часов тридцать минут Ник вошёл в пещеру с тлеющей щепкой в руках, зажёг самодельный светильник, представляющий собой глиняную плошку, заполненную густым барсучьим жиром, в котором был «утоплен» свернутый в спираль фитилёк, сплетённый из особого вида мха («Инструкции» профессора Петрова – в действии).
- Подразделение, подъём! – рявкнул Ник. – Осуществить утренние туалетные процедуры! Приготовиться к приёму пищи! Александра! – позвал жену.
- Здесь я! – сонно откликнулась Санька из дальнего угла.
- Назначаешься старшей по решению текущих бытовых вопросов. Определи места для туалетов. Составь график по мытью посуды. Не слышу ответа! – повысил голос.
- Есть – определить! Есть – составить! – браво отозвалась жена и в свою очередь скомандовала: - На первый случай определяемся с туалетом так: Мальчики – направо! Девочки – налево! Потом придумаем что-нибудь более оригинальное…
Завтрак прошёл достаточно быстро и слаженно.
- Торопимся господа! – подгонял подчинённых Ник, активно работая своей деревянной ложкой, подавая, так сказать, личный пример. – Туго у нас нынче со временем. Очень туго. После утреннего кофе состоится экстренное собрание коллектива. Будем решать один насущный вопрос: как мы собираемся выживать.
Для проведения полноценного совещания даже соорудили некое подобие конференц-зала: между большими валунами положили предварительно срубленные сосновые жерди, на которых и расселись семь рядовых бойцов отряда. Ник, как и положено командиру части, проводящему оперативное совещание, занял своё место перед слушателями.
- Во-первых, мы потеряли больше чем половину припасов. Это касается посуды, одежды, инструментов и прочих бытовых мелочей. Кроме того, нам предстоит потратить достаточно много времени на переоборудование пещерных помещений в жилые. Как бы там ни было, но зимовать, по-видимому, нам предстоит именно здесь, для чего ещё необходимо заготовить необходимый запас дров. Нам и раньше приходилось непросто, а теперь и вовсе…. Ну, вы и сами всё понимаете, не маленькие. Так что попрошу трудиться на полную катушку, не сачковать. От этого зависит, доживём мы до весны или нет. Петя! – обратился Ник к Нестеренко, сидящему на самом краю «скамьи» – с совершенно равнодушным и потерянным видом. – Петя, я всё понимаю и сочувствую твоему горю, но надо жить дальше. Ты же у нас лучше всех стреляешь из лука! Давай, ты гусями и утками займёшься? А, Петь? Ты хоть головой кивни, если меня слышишь. Вот, молодец, одобряю! От всех других работ ты освобождаешься, только охота. Добудь, сколько сможешь, от тебя многое зависит. Хорошо, Петро?
- Не волнуйся, командир, сделаю, что смогу, - еле слышно пробормотал Нестеренко.
Ник внимательно посмотрел на Симона Брауна.
- А ты, Сеня, будешь у Петра на подхвате. Во-первых, нужно быстро выдолбить несколько колодин – из толстых брёвен. Бочонок то у нас почти заполнен, не в чем битую птицу солить, капусту квасить. Когда сделаешь две-три колодины, тут же начинай сооружать полноценную коптильню: что не засолим, то закоптим. Опять же, лосиную тропу я видел по дороге, может, удастся сохатого добыть. Теперь вы, милые дамы. Старшей в вашем группе, как я уже сказал ранее, назначается моя любимая жена Александра Иванова. Гражданка Быстрова, прошу не возражать! Сейчас не время для демонстрации ваших амбиций. Итак, задача перед женской частью коллектива: сбор, сушка и засолка грибов. В основном – сушка, засолка, только если образуется лишняя тара. Например, если Сеня понаделает лишних колдобин, или вдруг у Петра не заладится с охотой. При этом, милые дамы, никто с вас не снимает обязанностей по приготовлении пищи. Да, если время найдётся, то и хворост можете пособирать, бересты надрать впрок. Дрова на зиму будем складывать в северной пещере, там кубов сто пятьдесят поместиться, не меньше. А ещё неплохо бы – клюквы побольше набрать…
- Ну а вы, генералиссимус, чем займётесь? – всё же, не вытерпев, перебила его Галина Быстрова. – А ваш верный адъютант Геннадий?
Ник охотно пояснил:
- Наша с Геной главная задача – выстроить в пещере из дикого камня хорошую печь. Подходящее место я уже присмотрел, да и свод там достаточно тонкий, так что дырку наружу легко пробьем. Без печи, да что там – без шикарной и сказочной печи, наши шансы равняются нулю. Всё ясно? Тогда приступаем, господа конкурсанты. Вы хотели реалити-шоу? Получайте по полной программе…
Хорошо ещё, что погода установилось просто шикарная: опять вернулось бабье лето, днём было тепло и солнечно, ночами тоже обходилось без заморозков.
«Сколько нам осталось до первого снега?», - спрашивал себя Ник. – «По логике вещей – ещё месяца полтора. Но ведь может и так случиться, что уже через три недели ударят морозы».
Ник прекрасно помнил осень 1987 года, тогда серьёзные морозы начались с двадцатых чисел октября, а на ноябрьские праздники он вместе со своим приятелем – Игорем Ковалёвым, уже поехал на подлёдную рыбалку. И не на какое-нибудь там занюханное лестное озеро, а на Вуоксу – водоём очень даже серьёзный, глубокий и широкий.
Дела спорились. Печка получилась просто на загляденье: с двумя топками, плитой для приготовления пищи и с широкими полатями, на которых запросто могли разместиться три-четыре человека. Была предусмотрена и специальная стенка с вмурованными в неё крючьями – для сушки мокрой одежды и обуви. Дымила, правда, печь нещадно, особенно пока была не до конца разогретой. Да по-другому и быть не могло: дверцы то у печки отсутствовали.
Сеня Браун разошёлся не на шутку: выдолбил за полторы недели из стволов липы пять здоровенных корчаг, в одной засолили добытых Петром уток и гусей, две другие заполнили солёными отборными рыжиками, в четвёртой заквасили капусту, щедро пересыпав её клюквой, пятая дожидались своего часа.
- Никит, а почему ты приказал для соления собирать только рыжики? – недоумевала Санька. – В лесу и волнушек много, белых и чёрных груздей. Почему – только рыжики?
- Темнота ты у меня необразованная, - по-доброму усмехался Ник. – Нам нынче не до разносолов. А ведь даже школьнику известно, если, конечно, этот школьник по настоящему любознателен, что рыжик – самый калорийный гриб на свете, по этому показателю он даже белый гриб превосходит.
- Надо же, я и не знала! – восхищалась Сашенька. – Чему только в этих ваших спецслужбах не учат!
Со сбором грибов тоже всё обстояло наилучшим образом: боровики росли в сосновых лесах и берёзовых рощах дружными группами, в ельниках было очень много маслят. Костры рядом с коптильней, возведённой умельцем Браунов горели круглые сутки, сушка грибов – дело серьёзное.
В тот субботний день Ник остался дневальным на сушильно-коптильной «фабрике», расположенной на северном склоне холма – с шикарным видом на Чёрное озеро. Первым делом «раскочегарил» коптильню, загрузил в топку чуть влажную ольховую труху, в «рабочей камере» подвесил на бронзовых крючьях заранее просоленные тушки уток и гусей. После этого он порезал на крупные куски грибы, с утра собранные женщинами, разложил грибы на специальных деревянных решётках, изготовленных согласно «Инструкциям» профессора Петрова, развёл длинный жаркий костёр, пододвинул решётки поближе к жаркому пламени.
Александра трудилась около пещеры: готовила нехитрый обед, стирала по мелочам. Генка и Сеня были задействованы на заготовке дров, Пётр выслеживал на болотах около Чёрного озера очередную припозднившуюся гусиную стаю, остальные девчонки ушли на Дубовый холм, расположенный в трёх километрах к востоку от пещеры, - за желудями и рыжиками. Всё шло чётко – по заранее разработанному плану.
Послышались чьи-то быстрые и лёгкие шаги.
- Никита, Никита! – испуганно затараторила Санька. – Там, там… Их много, больше десятка… Они возле холма бродят…
- Да кто – они? – повысил Ник голос. – Ты толком говори!
- Они…
Впрочем, ничего говорить уже и не требовалось: из-за холма прилетел тоскливый волчий вой, полный скрытой угрозы…
Глава пятая
Красные койоты, змеи и сумасшедший
Ник аккуратно отодвинул подальше от костра решётки с грибами, сбросил на землю свой плащ – чтобы не стеснял движений, предварительно переложив пистолет в карман штанов, браво подмигнув Сашенции:
- Ну, пойдём, дорогая, глянем на этих серых хищников.
- Они и не серые совсем, - пояснила жена. – Рыжеватые слегка. А ещё там вместе с ними бегает этот убогий.
- Савелий?
- Он самый. Причём волки к нему относятся очень уважительно. Вполне возможно, что они приняли его в свою стаю. Не удивлюсь, если в качестве вожака.
- Даже так? Интересные дела! Пойдём, понаблюдаем…
Взобрались на холм, отдышались.
- Вон они, чуть правее той рыжей проталины, - махнула Санька рукой.
Ник поднёс бинокль к глазам.
В ста метрах от подножия холма густой хвойный лес плавно переходил в редкое мелколесье, и вот среди этих одиночных и невысоких сосёнок мелькали поджарые меховые тела, отливающие в лучах осеннего солнца всеми оттенками светло-коричневого и каштанового. До животных было метров четыреста пятьдесят.
«На классических русских волков они совсем не похожи!», - любезно доложил внутренний голос. – «А вот на южно-американских степных койотов – очень даже. Помнишь, мы с тобой видали точно таких – в осенней аргентинской пампе, недалеко от городка со странным названием Талар?».
Ник прекрасно помнил этот случай, но от этого понятней не становилось.
Волки, судя по всему, исполняли какой-то ритуальный танец, ловко перепрыгивая друг через друга и плавно кружа вокруг берёзового пенька.
На пеньке, задрав голову к небу, стоя Савелий. Убогий размахивал руками – словно опытный дирижер армейского оркестра. Звери, повинуясь его скупым жестам, время от времени останавливались, садились на свои тощие облезлые хвосты и начинали хором «подтявкивать», потом дружно выть в унисон, после чего срывались с места и снова начинали кружить вокруг пенька….
Санька печально вздохнула:
- Красиво как, прямо как в кино…
- Да уж, красиво, - согласился Ник. – Только красота иногда бывает обманчива. Да это я не про тебя, дурочка! – торопливо пояснил, получив от Сашенции лёгкий подзатыльник, и негромко скомандовал: - Давай-ка, родная, спрячься вон под тем кустиком.
- Зачем это?
- Затем, что надо. Эксперимент будем проводить…
Дождавшись, пока верная супруга скроется в зарослях ракитника, Ник поднёс к губам сложенные рупором ладони и тоненько завыл, подражая когда-то услышанному – в аргентинской пампе, вою красных южно-американских койотов. Результат превзошёл все ожидания: волки дружно залегли на землю, прячась за болотными кочками и корягами, Савелий соскочил со своего пенька и непонимающе завертел головой.
- Я здесь! – громко прокричал Ник. – Здесь я!
Убогий нервно помочился на ближайшую осинку, и начал подниматься на холм, изредка подпрыгивая вверх – молоденьким козликом. Волки послушно брели за ним следом, отстав метров на пятьдесят.
- Ты уж совсем близко не подходи! – по-доброму посоветовал Ник, когда до Савелия оставалось метров тридцать, небрежно поигрывая браунингом. – Поговорим, может, как взрослые люди?
- Поговорим, - кивнул головой душевнобольной. – Ты правильный, с тобой можно. Говори.
- Ты у волков главный? В смысле – вожак стаи?
- Я – вожак стаи! – подтвердил Савелий. – Только это совсем не волки.
- Красные южно-американские койоты?
- Точно, они самые.
Ник задумчиво почесал правую бровь:
- Откуда они взялись? Может, смерчем принесло?
- Может и смерчем. Какая разница?
- Абсолютно никакой! – радостно согласился Ник. – Послушай, Савелий, ты же вроде – мужик разумный?
- В какой-то мере – да, если посмотреть с философской точки зрения.
- Вот тогда сам подумай: у меня здесь женщины грибы собирают, а тут – твои койоты разгуливают. Нехорошо это, как бы не случилось чего плохого. Как ты думаешь?
Савелий улыбнулся: широко, радостно, приветливо:
- Не переживай, служивый! Я уже всё свои щенкам объяснил. Не будут они людей трогать. Но и вы, славяне, должны пойти нам на встречу. Парнокопытных здесь очень мало, только нам хватит. Поэтому договор простой: вы не охотитесь на лосей и косуль, мы вам не досаждаем. Договорились?
После минутного раздумья Ник попросил:
- Может, всё же, разрешишь нам добыть одного лося и одну косулю? Нам жилы и сухожилия нужны в хозяйстве. Да и шкуры с мясом пригодятся – в преддверии зимы. Сделаешь исключение?
Ладно, согласен! – немного помявшись, сообщил вожак стаи красных койотов. – Когда выпадет первый снег, я приду к тебе. Вместе поохотимся: мы загоним дичь, вы – убьёте, потом всё поделим по-честному. Смотри, не нарушай только своего слова. Один лось и одна косуля! Всё я пошёл. Удачи тебе, славянский вождь! Ты только хорошенько молись – своему Перуну…
Савелий, в сопровождении красных койотов, скрылся в ближайшем густом ельнике.
- Всё слышала? – спросил Ник у подошедшей жены.
- Всё. Дипломат ты у меня! – ухмыльнулась Санька. – Поцеловать тебя за это? Не возражаешь, случаем?
Коллектив встретил известие о достигнутой договорённости на удивление спокойно, только Сеня Браун захотел уточнить детали:
- А на какое время распространяются условия сделки? На все пять лет?
«Надо же, наш то иностранец – законченный пессимист, сразу настраивается на худший вариант. Хотя, возможно, это и не так плохо. Плохо, это когда наоборот: человек искренне надеяться, что заключение продлится один год, а по факту – получается целых пять…», - подумал Ник, а в слух ответил:
- У древних славян было принято все договорённости фиксировать одним годом. Из этого и будем исходить.
Сеня довольно кивнул головой и сразу успокоился.
Утром следующего дня Ник пошёл на рыбалку. Свежая рыбка для разнообразия пищевого рациона – дело наипервейшее. И крепкая ушица хороша, да и жареные караси – милое дело. Он был опытным рыболовом, лавливал рыбу во многих странах мира, на разных континентах, и в морях и в озёрах и в речках, но о такой рыбалке, которая была здесь, на Чёрном озере, ему даже слышать не доводилось.
После традиционного утреннего построения все расходились по своим объектам: Пётр Нестеренко – к речке Кривуле, ставить капканы на бобров, Генка и Сеня – на лесозаготовки, да и лыка свежего на новые лапти они должны были надрать, девчонки собрались за клюквой. Только на «грибоварне» осталась дежурить Галина Быстрова, она же должна была и грибной суп с чечевицей приготовить на обед.
Нику и «клюквенной команде» было по дороге – на первом этапе.
- Командир, иди первым! – смущённо попросила Юлька Федонина. – Мы к этим болотам ещё ни разу не ходили, всё грибами занимались, а Петька вчера вечером рассказывал, что в болотах около Чёрного озера развелось очень много змей. Даже ему боязно тут ходить, вон, сегодня за бобрами подался. Чего уж про нас, женщин, говорит? Страшно очень…
Ник шёл первым – с «лыжной палкой» в руках, через каждые две минуты отбрасывая шестом далеко в стороны крупных и мелких змей.
«Сколько же их тут!», - без устали удивлялся Ник. – «И странные все какие-то, неправильные».
Змеи и в правду были необычными: формой тела – обыкновенные чёрные гадюки, но при этом серебристые, словно обычные медянки. И у каждой на голове было жёлтое пятно, так характерное для безвредных ужей.
«Что это такое?» - недоумевал Ник, естественно про себя, чтобы не напугать шедших за ним барышень. – «После этих взрывов на секретном объекте К-145 в районе действительно начались мутации? Сперва эти красные койоты – во главе с сумасшедшим, теперь непонятные змеи. Что это? Последствия техногенной катастрофы? Или? А почему бы и нет? Вполне возможно, что и оно самое – проклятое или…
Махнув своим спутницам рукой, Ник ловко взобрался на высокий гранитный валун, располагавшийся метрах в пятидесяти от еле видимой тропы, принялся с помощью бинокля внимательно обозревать окрестности.
- Интересно, очень интересно! – бормотал он себе поднос.
Обратно на тропу Ник вернулся только через пятнадцать минут.
- Ты что, уснул там? – набросилась на него с упрёками нетерпеливая Сашенька. – Мы тут как последние дуры стоим на одном месте, вокруг ползают ядовитые змеи, а ему хоть бы что, задумался, видите ли, размечтался. Законченный эгоист!
Юлька и Вера только смущённо пофыркивали, скрывая свои улыбки в рукавах кожухов.
Наконец Нику удалось прервать этот, как казалось, нескончаемый поток обидных слов:
- Милые барышни, разрешите доложить итоги моей рекогносцировки на местности? Благодарю за оказанное доверие! Так вот, всё болото вокруг южного берега Чёрного озера, разбиты на узкие сектора. Одни сектора достаточно узкие – ярко-зелёного цвета, другие же достаточно широкие – с заметной желтизной. Понимаете? Ну, как же, всё очень просто: где мох пожелтел – там под ним тёплая земля, вот болото и подсохло. А змеи, как известно всем образованным людям, - насмешливо посмотрел на жену, - существа холоднокровные, поэтому все и выползли на жёлтоватые сектора.
- А дальше что? – поинтересовалась Сашенция слегка виноватым голосом.
- Дальше – следуйте за мной! – непреклонно велел Ник и быстро зашагал направо, параллельно берегу Чёрного озера, чуть видимому на севере, привычно отбрасывая палкой странных змей в разные стороны.
Через двести метров вышли на ярко-зелёный, визуально – очень симпатичный и «весёлый» мох. Змей тут не наблюдалось, зато клюквы было – видимо невидимо: крупная, ярко-рубиновая, без малейших намёков на «белый бочок».
Ник нагнулся, собрал полную пригоршню клюквы, отправил себе в рот. Ягода была очень ароматной, с лёгкой приятной кислинкой.
- Ну вот, милые мои соратницы, - улыбнулся Ник. – Вот она – ваша сказочная плантация. Собирайте, но только без излишнего фанатизма. Литров по десять на брата, то бишь – на сестру, собрали и пошли к дому. Идите только по зелёному мху, в жёлтые сектора не заходите. Всё, я пошёл!
- Ни чешуи тебе, ни хвостика! – прокричала ему в спину мстительная Санька.
Из рыбацких снастей у Ника с собой было: старая плетёная корзина (надо будет новую сплести!), нож с булатным лезвием, острый топор, самодельная удочка для подлёдного лова и берестяная коробочка с жирными короедами (их запасливый Генка набрал во время заготовки дров).
Чёрное озеро – водоём необычный. Когда-то площадь его водной глади составляла больше тридцати квадратных километров, а потом со всех сторон надвинулись болота, стиснули озеро со всех сторон. Сейчас площадь его поверхности – меньше одного квадратного километра. Но это – только его видимая часть. Оно очень глубокое – Чёрное озеро, и под толстыми мхами, закрывающими его поверхность, в полной темноте, расположены живые обитаемые воды.
Ник медленно продвигался по «живому» мху, который колыхался волнами под каждым его шагом. Было весело и немного жутковато – словно фруктовое желе колыхалось под ногами. Когда до открытой воды оставалось метров сто, он остановился.
«Не стоит проявлять излишнюю браваду! Не мальчик уже!» - вкрадчиво зашептал внутренний голос.
«И то верно!» - не стал спорить с голосом Ник, поставил корзину на землю, взял в руки топор.
Примерился, высматривая удобное место, одним ударом снёс в сторону овальную кочку, принялся методично углублять образовавшуюся выемку.
Через сорок сантиметров под топором противно зачавкало, ещё несколько ударов, и «лунка» для рыбной ловле была готова.
- Всё просто, - пробормотал Ник. – Это как зимой, только вместо льда – болотный мох.
Удочка для зимнего лова была оснащена стандартно: дощечка с грубо вырезанными пазами для намотки лески, короткий осиновый хлыстик, обычная леска «ноль тридцать пять» с привязанной на её конце крупной вольфрамовой мормышкой. Леску и мормышку Генка Федонин контрабандно вывез из Большого Мира.
Ник насадил на крючок большого короеда, опустил мормышку в «лунку», начал сматывать с удочки леску.
«Метр, два, три», - считал он про себя. – «Семь, восемь, девять, ничего себе!».
Только на цифре четырнадцать мормышка коснулась дна.
Ник смотал сантиметров сорок назад, закрепил леску на «развилке» кивка, сплетенного из жёстких лосиных шерстинок, кивок слегка опустился вниз. Он начал активно играть мормышкой, не отрывая взгляда от кивка, чтобы не пропустить момент, когда он резко «кивнёт» вниз.
Минуты две ничего не происходило, но вот кивок на какое-то мгновение замер и неожиданно выпрямился, заняв строго горизонтальное положение. Ник на секунду опешил.
«Это же крупная рыба взяла со дна. Подсекай, недотёпа!», - запаниковал внутренний голос.
Ник аккуратно подсёк, леска сильно натянулась, в глубине, под толстым слоем мха широкими кругами заходила крупная рыба.
«Хорошо, что леска толстая, должна выдержать!», - успокаивал себя Ник, вытаскивая, метр за метром, леску из луки. – «Эх, жалко багор не догадался сделать, тогда бы всё совсем просто было бы!».
Впрочем, справился он и без багра: через несколько минут вытащил из «лунки» крупную рыбину и замер, залюбовавшись своим первым трофеем, подаренным Чёрным озером. По мху прыгало нечто невообразимо прекрасное, отливая всеми цветами радуги – неяркими, слегка приглушёнными, очень приятными глазу.
«И обычный линь – очень красивая рыба», - подумал Ник. – «А здесь подводная темнота ещё постаралась, «подшлифовала» эту красоту, вот и получился настоящий шедевр, - хоть в Эрмитаже выставляй!».
Взял линя в руки: - «Больше килограмма будет!», - оглушил, бросил в корзину.
Вторым попался карась: двухкилограммовый, чёрно-бронзовый, тоже необычайно красивый. Но до линя ему было – как деревенской красавице до Анжолины Джоли.
Путь назад получился гораздо более трудным: в корзине было килограмм пятнадцать отборных красавцев-линей, столько же карасей - в холщовом мешке за плечами.
«Нет, определённо, мы этой зимой не помрём от голода!», - решил Ник. – «Чёрное озеро не даст. Лишь бы природных катаклизмов было поменьше, Господи. Сделай так, чтобы их было поменьше! Ну, что тебе стоит?».
Возле входа в пещеру Санька, Вера и Юлька перебирали клюкву. Ник нарвал осоки, выложил её на земле толстым слоем, сверху горкой сложил пойманную рыбу, сел на плоский валун, громко позвал:
- Эй, девчонки, идите сюда! Полюбуйтесь на эту красоту!
Девчонки подбежали, начали искренне и дружно восторгаться.
- Добытчик ты у меня, настоящий древний славянин! – погладила Ника по щеке Санька. – Там, кстати, Пугач припёрся. У «грибоварни» о чём-то воркует с Галкой. Ты что, прямо сейчас туда собрался идти? Совесть поимей, дай людям немного пообщаться между собой!
- Ладно, я тогда пока схожу к северному входу, посмотрю, как там у нас двигаются дела на «лесной бирже», - поднялся Ник на ноги.
От северной пещеры раздавались дружные удары топоров
На этом пока и всё: Издательство велело заморозить данный Проект – как малоактуальный, и в срочном порядке взяться за другой…..