Тропа заброшенного парка почти заросла. Правая нога, которая вот уже несколько дней не давала покоя ни днём, ни ночью, цеплялась за кусты, замедляя движение. Но он продолжал идти на вспыхивающие впереди молнии.
Тропинка закончилась, и в свете очередной вспышки он увидел обнаженную женщину. Её вскинутые вверх руки словно просили о пощаде, а склоненная голова говорила о смирении и готовности принять всё, что предписано судьбой.
«Что ты делаешь здесь, милая?», - спросил старик дрожащим голосом: «Такой холод сегодня!». И он начал расстегивать пуговицы своего утепленного плаща…
Вторая вспышка застала его удивленный взгляд возле другой женщины. «Да что же такое творится!?», - проговорил он, задумываясь: «А может я уже…?». Обступившая темнота не дала додумать, а руки машинально снимали с плеч пиджак. «Ты не смотри, что он старый. Зато теплый! И не стесняйся: в поношенном не стыдно. Стыдно в рваном, грязном и ворованном», - нашептывал старик, укутывая женщину.
Когда из темноты выплыла его навсегда оставшаяся молодой мать, он уже не сомневался. «Мама, но почему у вас так холодно? Мне казалось, что здесь тепло, и солнце ласкает всех и всё». Замёрзшие руки плохо слушались, но он стянул с себя свитер и стал натягивать его на согнувшуюся от холода мать.
Странно, но чем меньше одежды оставалось на старике, тем теплее становилось ему. А небо продолжало свою игру в прятки, будто подмигивая и одобряя...
Утром, бегающий по дорожкам спортивно одетый молодой человек застыл на месте: на земле неподвижно лежал полуголый бородатый мужчина. Падающие листья плавно опускались на его грудь, желая укрыть старика от холода, а по щекам странно наряженных статуй медленно стекали капли моросящего дождя.
Иллюстрация:
Картина художника из Бийска Романа Величко