(Продолжение. Начало см. рассказ "Светлая память")
Видишь, как…
Уходит народ… Уходит от нас потихоньку…
Вот и Сашка…
Какое? До него ведь Маринка, Витька Екимов. У Маринки, Томка сказала, сердце. Они ведь вместе в Объединении работали. А что у Витьки – даже не знаю. Да что и знать то тут! Где живёшь? «Где-где»?!
У нас по Экологическому праву Жагин такой, доцент был. Сан Саныч, как щас помню… Вот…
Так он говорил:
- У меня приятель есть. Не пьёт, не курит, каждое утро свои традиционные пять километров трусцой пробегает. Но!
Живёт он…
В Череповце!
И проживёт ли он дольше того мужичка из тьмутараканского леспромхоза, что и пьёт, и курит, и не бегает ни по утрам, ни по вечерам – ещё большо-о-ой вопрос! Вот это и есть, господа–товарищи студенты, - экология!
Э-ко-ло-ги-я!
А какая в Воркуте экология? Или в Сыктывкаре том же?!
Да ты что! У них там, знаешь, какой лесопромышленный комплекс? Монди Бизнес Пейпа нынче. А раньше-то просто Сыктывкарский ЛПК был…
Как раз, мы учиться заканчивали, там уже первую бумагоделательную машину смонтировали. Первенец Коми целлюлозы на Вычегде!
Бумага же, целлюлоза, - ещё та химия! Конечно, с «Аммофосом» там, или «Азотом» вашим, не сравнить, но…
Я тебе скажу!
У них, правда, как-то не чувствуется… Но, мы ж с тобой в самом центре были, а комбинат, он чуть дальше по Ухтинской трассе, в Эжве. Мож потому?
У нас так, в Сегеже той же, ещё только-только к городу подъезжаешь, а уже всё, хоть прищепкой нос зажимай – запаши-ина.. Таки-им тухляком несёт!
А местным – ничего. Знай, шуткуют: «То, мол, деньги пахнут!» Запах противный есть, значит, комбинат целлюлозно-бумажный работает. А раз работает, продукцию хозяевам-капиталистам «на гора» выдаёт, то и зарплата – будет!
В конце восьмидесятых, помнишь, на высокой белопенной волне гласности и перестройки, кинулись, невесть откуда только и появившиеся «зелёные»...
Не-ее… «Гринписовцами» - эт они уже потом... Потом стали! А сначала просто «зелёными» были. Вот...
Ну, помнишь, как те «зелёные» кинулись в трубы трубить, да экологически «грязные производства» закрывать? Так у нас народ грудью встал:
- Кудаа? А мы?! То ж – производство! Работа! Без неё, кто мы? Куда? В зону, что ли?!
«Зачем-зачем»?! Да затем, что в Сегеже той кто?
Кто на комбинате работает, кто сидит, да кто тех, кто сидит, охраняет... И всё…
Ну, уволят тебя с закрытого на волне гласности под предлогом «грязности» производства. В охранники ж не переведут? Своих хватает!
И куда? «Украл, выпил, - в тюрьму!», то бишь зону. Одно это и остаётся!
Не... Не-ее!
Оставь беленькую. Ты то уже на месте, дома, а мне с утра за руль и – дальше! Мы ж с тобой вроде азербайджанского покупали? Вот и открывай... А это отставь.
Оставь! То Пластиков гостинец, память Сыктывкарская... Вот на девять дней и откроешь, помянёшь Сашку...
Ку-уда! Куда столько-то?! Тут же верных грамм двести!
И сразу весь бокал? Чтоб букет прочувствовать?! Да мне тот букет…
Я, знаешь, как по молодости к массандровскому привык, так по мне лучше и нет ничего. Ну, и что, что креплёное?! Зато вспомни, как в Тальном перед танцами бутылку портюши на троих?! И в кулак – заню-ухали...
На троих, на троих! Брат твой двоюродный из Умани ещё был. Как его? Точно – Олег! Вспомнил?!
А портвейн был красный. Крымский...
Да ты чё?! Сколько мне тогда было? А сколько сейчас?! Да и в дорогу ж завтра... Не-ее... Я – граммульку!
Да не смотри ты на меня!
Ну, что, может, курнём?
Ничего! У меня, смотри, ещё почти пачка целая. На вечер хватит! «Винстон» лёгкий. Будешь?
Ну, что – на балкон?..
* * *
«Не пьёт, не курит...»
Не то, что мы с тобой, раздолбаи раздолбаями... И ребята наши тоже...
Организм, он же, как карбюратор, сначала чих-чих, пых-пых… Потому всегда можно заметить, если «не то» что-то, и время в запасе иметь, чтоб до ближайшего сервиса ли, врача, дотянуть! Не то, что инжектор, - сразу «стоп», и всё! Включай аварийку, доставай фал буксировочный из багажника и голосуй, дотянет ли тебя кто с мёртвой машиной до умельцев каких...
Всегда! Всегда время есть...
Не-еет, тянем до последнего, на наше, чисто российское, «авось» надеясь…
Вот америкосы…
Как, как? Юсеры? Ну, юсеры... Так те, – следяаат, следяаат за здоровьячком своим!
Почему прочитал? Сам видел. Глазами вот этими!
Да они ж, как ты говоришь, юсеры эти, помнишь, в начале девяностых любили нас своей демократии учить. Системе сдержек там и противовесов.
Ну, я и попал под раздачу сладкого. Ездил, учился...
В Вермонте.
Так вот! Забота та, ещё и по трапу сойти не успели, прям в самолёте началась.
Мы ж за юсеровское бабло, а потому - их «Дельтой» летели. За другие компании не скажу, а тут курить разрешали.
Да и то, сам подумай, лететь то без посадки от Москвы до Нью-Йорка сколько?! Все уши опухнут, не куривши... Так что захотелось, взял, да покурил.
Но, не прям в кресле, чтоб некурящему народу не досаждать, а в хвосте, где кресла заканчиваются, переборка и там закуток такой есть, в котором, справа-слева от центрального ряда, двери в туалеты и площадка небольшая. Вот там, чуть в сторонке от пустых тележек, в которых, время от времени, стюарды развозят по рядам напитки разные да куснуть на зубок что, и перекурить можно.
Не толпой конечно безобразной, а так, один-два человека компанией...
Естественно, со своего ряда косяка легонько давишь: как там? А перекурил ли уже народец? Ну, можно и самому!
Вот так мы все потихоньку, потихоньку по разику и курнули. Потом по второму.
Среди нашей, довольно большой и пёстрой группы, был один, - Самый Хитрый...
Почему Самый, да ещё и Хитрый?! Да ведь нас сразу предупредили, мол, беспошлинно в страну развитой демократии можно ввести только блок сигарет. Один!
Не хочешь неприятностей, больше в дорожную сумку не клади.
Ну, народ и купил по блоку.
Каждый то, что курил. Кто-то блок «Мальборо», кто-то - «Парламента», кто-то, как и я, вот – «Винстона».
А Самый Хитрый, не будь дураком, как все мы, прикинул – в блоке то стандартных десять пачек по двадцать сигарет. Стандартных-стандартных, да не совсем! Были тогда, сейчас не знаю, давно не видел, такие сигареты «Невские». Сигареты. С фильтром! Всё чин чинарём, не «Беломор» или «Прима» какая. Но! В блоке «Невских» не десять пачек! А двадцать...
Все везут беспошлинно по блоку? Все! Только кто-то в том блоке 200 сигарет, а кто-то в два раза больше...
Обзавидуйся народ!
Да ладно, что и чему завидовать? Здоровее его в два раза будем!
Только смотрю...
Мы уж по третьему разу пошли смолить, а Самый Хитрый, как сидел в своём кресле после первого, так и сидит.. И тут хитрит! Экономит!
Нет, вижу, встал, идёт к нашим креслам:
- Мужики... Сигареткой не угостите?..
- Да ты чё?! И так у тебя табака, как той махорки... Больше нашего! А ты ещё и стреляешь. Может помочь совесть разбудить?!
- Да она и так живая... Уже измаялась вся. Но! Курить хоц-ца... А тут дело такое…
В общем, не успел он по первому разу на площадке той и пару затяжек сделать, как из подсобки выскакивают два таких огроменных чёрных стюарда со злобно-перекошенными мордами, хвать его за шкирку, да в гору, только ноги болтаются в свободном полёте...
Пока один Хитрована то нашего держал, второй быстренько сигарету из дрожащих пальцев выхватил, загасил, тут же табак с гильзы выпотрошил себе в ладонь и - к носу... Понюхал, понюхал, кивает второму облегчённо – «Майна», опускай, мол, нету тут дури! А как тот помог пассажиру с усилием ноги в пол впечатать:
- Звыняйте, господин уважаемый, ошибочка вышла!
Пальчиком же строго так:
- Но больше этих сигарет не курите! У нас на них пожарная сигнализация срабатывает!
Я тебя умоляю...
Ничего б не говорил, если б сам… Са-а-ам вот этими глазами не видел! Этими ушами не слышал!
Вот тебе и сигареты! «Невские»… С фильтром!
Эт к тому, что мы курим. А вот как и где…
* * *
Мы ж там, в парламенте Вермонтском, Законодательном Собрании по ихнему, неделю, считай, толклись.
Вживую обозревали демократию в действии!
Интересная скажу тебе штука.
Вот рассматривают они закон какой или поправки к нему. А то может и обращение к сознательным гражданам...
Всё, как у нас – доложились, депутаты с мест покричали, покритиковали значит, «та-та-та» и ставит спикер вопрос этот на голосование.. Так кнопок электронных, жать пальцем на которые за себя, соседа, того парня и всю фракцию, тех у них нет!
Как только «та-та-та» и голосовать надо, народ ка-а-ак заорёт благим матом! Да не по маме... Кто «за», тот «йеес» кричит. Кто «против», соответственно, «нооу». А спикер стоит и слушает себе спокойненько... Что он, сквозь шум этот невообразимый чётче и яснее услышит. «Йеес» - ну, нормальненько... Принято! Идём дальше по повестке… Ну, а если «нооу», так всё – в шредер закон тот, забыли о нём сразу и так же – дальше по повестке…
Шрёдер то?!!
Да уничтожитель бумаги. Классная, кстати, штука. Включаешь, подносишь к морде его лист ненужный, он её – «ха-аам»... И, через минуту, от того листа только узкие ленточки остаются… Я, как в контору такой купил, так на столах сразу заме-е-етно чище стало…
Да! Так про Законодательное Собрание то…
Весь день же орать не будешь?.. Отдохнуть, горло там кофе-чаем сполоснуть, неплохо бы…
Вот спикер, к вящему удовольствию всего депутатского корпуса, и объявляет перерывчик. По-нашему, - «перекур».
Мы ж, прежде чем кофе-чай глотать, что?!
Правильно! Из карманов зажигалки да пачки сигаретные понадоставали...
А курилка-то у них где?
Ну, наш первый вариант, - на лестничной межэтажной площадке, где, прямо над урной, должна висеть соответствующая надпись, напоминающая о необходимости уважения труда американского пролетариата в лице младшего технического персонала!
Вся наша толпа курящяя – туда…
Да, надпись есть, но урны – и в помине…
Да и надпись…
Совсем не та! «Ноу смоки» написано. И рисуночек, для читать неумеющих, – в красном круге перечёркнутая дымящаяся сигарета...
Неважно, я так понимаю, у америкосов этих, со всеобщей грамотностью…
Получается, первый вариант не работает…
Включаем второй!
По нашей, школьно-студенческой привычке, где должна курилка быть? Правильно… В туалете! Мы – включаем пятую передачу и - туда!
Только дверь открыли – прямо на уровне глаз – те же надпись и рисунок, что по первому варианту только что лицезрели!
В общем, и тут – «ноу»!! По поводу как раз таки «смоки»..
Ну, слабые духом американские граждане уже б давно про вред табака задумались, а кто и бросил бы ту пагубную привычку…
«В унитаз, кто не дурак!» Прям про них Владимир Семёныч писал. Но не про нас. У нас же ещё третий вариант есть!
Не, ты представляешь…
Пришлось детство золотое вспомнить и на крыльце Законодательного смолить. Прям, как в школе… Помнишь?! Хорошо, хоть от директора и завуча прятаться не надо было!
А на улице морозя-а-ака!
Канадцы ж проклятущие все леса свои повырубали и ветер, что с Северного-Ледовитого за кусты – деревья не цепляючись, так сразу и до Вермонту! Эт только видимость обманчивая, что столица их, Монплиер, на широте Сочи, а так зимой там дубочина ещё то-оот!
Стоишь, трусишься, зубами тарантеллу выстукиваешь и мелкой затяжкой частишь – быстрее… Быстрее!
Вот так они к брату нашему, курильщику, относятся. Их бы воля, так давно всех нас в резервацию какую согнали! И начинают, между прочим, сгонять!
Мы ведь сначала в их университетский городок приехали, в Бирлингтон.
Приехали уже в ночь, да с перелёту… Спать охота! Нас быстренько по номерам и раскидали…
«Отдыхайте, гости дорогие!»
Мы сразу в номера и – на массу! Правда, перед «массой» по затяжке, другой сделать успели... Только потом отрубились...
Утром встаём и толпою, дружненько так, на первый этаж, на перекус.
А перед перекусом, ну, надо же людям аппетит испортить (!), переводчик так вежливенько и выдаёт, что, мол, у них, в гостинице этой, только последний, третий этаж, для курящих, поэтому, сейчас уже некогда, а вот вечером, с занятий придём, надо бы перегруппироваться и курящим – туда, туда... Наверх!
И что сделаешь?!
Поехали вечером «на верх»... В резервацию «для курящих»...
* * *
Говорю же тебе - не смотри на меня, есть желание – наливай себе. Видишь, есть ещё в бокале...
Да-аа... После такой трапезы не лишним встать из-за стола да кружков пять вокруг дома нарезать..
А то вот, смотри! Комок нервов...
Когда-то, помнишь, в 48-ой ведь влезал! Да ещё и болтался, как на вешалке...
Не верится? Мне - тоже! А ведь было! Было...
И куда всё сплыло?
Нет, чтоб правда – встать, да пробежаться, вдохнуть в себя не дым сигаретный, как мы с тобой сейчас, а, на всю ширь лёгких, воздух, после только что прошедшего дождичка ароматный, озоном, травой мокрой свежо и концентрировано благоухающий… Так нет!
Всё некогда, некогда... Потом, потом…
Ладно, в понедельник побегу… Нет, лучше в следующий, но уж точно!
Хотя, не спорю, есть и такие, что каждое утро – мороз не мороз, дождь не дождь,- встали и побежали!
Вот и с нами был один такой. Каждое утро!
Кроссовочки, лыжную шапочку натянул и – вперёд!
Так представляешь, юсеры эти на него, как на восьмое чудо света смотрели!
Оно, конечно, может в Нью-Йорке где, или в Чикаго там, есть и такое. Но не в Вермонте...
Нет, не видел там! Они всё больше на тренажёры нажимают, которые в каждом доме есть.
* * *
Мы ж только по будним дням в Законодательном Собрании, Доме Правительства там, демократию изучали. А в выходные нас на обычных, рядовых юсеровских граждан бросали, как под танки...
В пятницу с вечера подъезжала какая семейная пара на машине к общаге студенческой, где нас всех поселили, и двух-трёх человек на субботу-воскресенье к себе домой и забирала.
Вот так мы с Костей Крымовым из нашей мэрии и попали на первые выходные к Джейн и Чарли в Джефферсонвил, небольшой городок на северо-запад от Монплиера, ближе к канадской границе.
И сказал бы – «одноэтажная» Америка, да не могу.
Частные дома у них, как правило, двухэтажные, трёхуровневые с пристроенным справа-слева, стена в стену с основным зданием, гаражом, чтоб прям из жилого помещения, чаще всего, кухни, можно было в него попасть.
Двухэтажные, трёхуровневые! Чего тут непонятного?!
На первом уровне, в подвале, котёл отопительный стоит и не картошка, соления какие, как у нас хранятся, а детская комната. На втором уровне, по-нашему – первом этаже, у них то он таковым не считается, типа, как цоколь проходит, и потому весь дом одноэтажным числится, кухня, гостиная, санузел, кладовая, ну, и прочая дребедень. А на втором этаже все спальни.
Вот в такой спальне нас с Костяном с вечера и уложили.
Утром просыпаемся – что такое?!
Ощущение – не из самых приятных…
Дом – трясётся весь, прям ходуном ходит!
Костя ничего не понимает, ну, а мне то приходилось в Таджикистане бывать, сразу смекнул, в чём дело. Трус начался! Ну, и кричу этому недоумевающему остолопу:
- Землятресение! Вещи в охапку и – на выход! Быстрее!
Скатываемся по лестнице… А внизу…
А внизу, на кухне, стоит Джейн так спокойно-безмятежно и чисто вермонтский завтрак готовит – оладушки с кленовым сиропом.
Канада ж рядом, так у них этого кленового сиропу...
Ну, хоть разными местами его хавай!
Какое экспортируют?! Сахарный клён по всему востоку Северной Америки растёт! И в Вермонте тоже.
Не перебивай!
Оладушки, значит, жарит, песенку какую свою, американскую, под нос мурлычет...
И тут мы, как снег на голову, - сверху, в одних трусах и охапками шмоток своих в руках...
Естественно, у неё глаза - по шесть копеек и на лоб моментально взлетели:
- Парни, что случилось?!
А мы ей на ходуном трясущиеся стены и киваем:
- Джейн.. Родная! Да то не у нас, то у вас! А что то есть такое?!
Да-а-аа!
Вот так – она нам, вот так – мы ей!
Ну, и что, что английского не знаю?! Немецкий же я в школе учил? А Костя – английский! Два моих немецких слова, три его английских… Пальцы рук, мимика лица... Не хватает этого, можно ручку с бумажкой взять, ну, и, к примеру, кривошипно-шатунную передачу нарисовать! Народ грамотный, всё понимает!
Вечером за столом сидели, так умудрился им объяснить, чем традиционный карельский дом типа «брус» от типа «кошель» отличается…
Нормально объяснялись и всё понимали! Что мы - их, что они – нас!
И Джейн прекрасно всё поняла.
Посмотрела на шатающиеся стены недоумевающе... А потом ка-а-ак засмеётся во весь голос:
- А-аа... Это?! Да это Чарли, в гостиной, с утра свои ежедневные десять километров накручивает!
Вот так! Накручивает на велотренажёре, а дом весь ходуном…
Потому, что домА у них лёгкие, каркасного типа. Сначала из бруса, причём не сказал бы, что солидного, максимум десять на десять, к древесине они бережно относятся, экономят, собирается каркас.
Снаружи каркас обшивается сайдингом, изнутри – чем-то типа ламинированной древесно-волокнистой плиты.
Между сайдингом и плитой вставляется огромный, во всю стену, но лёгкий, квадратный кусок материала, похожего на поролон, сплошняком завёрнутого в алюминиевую фольгу. Поролон - материал пористый, а воздух хороший теплоизолятор. Фольга же, как экран, всё тепло, что стремится из дома на улицу убежать, отражает его обратно, в дом.
Потому, несмотря на кажущуюся лёгкость и воздушность конструкции, спокойствие которой может потревожить один-единственный мужчина на велотренажёре, в доме на удивление тепло. Даже сеней, как буфера, между тёплым помещением и улицей, нет, прямо из гостиной можно выйти на лужайку перед домом.
Потом и в других вермонтских семьях, в других домах довелось побывать.
Но больше так уже не пугались…
Несмотря на то, что поводы, конечно, были, ведь тренажёры, хоть вело, хоть дорожка беговая с лентой, которую толкаешь ногами, а она всё назад и назад бежит, в каждом юсеровском доме были…
Но… Вот что удивительно...
Тренажёры тренажёрами, а впечатление такое сложилось, что полных, тучных людей там даже поболее, чем у нас...
Или вот! Тоже ведь парадокс...
Страна – говно говном, вечно из себя какого всеобщего учителя жизни корчит! А людей конкретно хороших... Ну, завались просто! Такое впечатление, что в любом городе – по целой гуталиновой фабрике!
И по характеру на нас очень даже похожи.
Так же на всю ширь мехов, как мы баян свой, они – аккордеон растягивают! Пришёл гость в дом, всё, что в холодильнике есть, на стол выгребается. Всё! Без утайки… Вот только жрачка, конечно, у них… Не то, что тёть Раин супец, прямо скажем!
* * *
Какие тефтели, тётя Рая?!
Вы ж мне того куриного супчика уже дважды подливали! Да так, что оба раза и краёв видно не было.
Ну, что вы! Был бы невкусный, так и не съел бы!
Да нет, я б не сказал, что не вкусно у них... На любителя!
Просто, они ж всё-таки отличаются от нас.
Вот, мы с тобой... Сели сегодня и уже с самого начала знали – основательно! На весь вечер локти в стол утопили…
Юсер – не-ее… Его ж каждый день Великие дела ждут! Вот-вот, ещё часик, другой и точно – Великие! Потому на хавку эту страсть как время терять не хочется, - она ж только для того и нужна, чтоб до Великого добежать!
Быстренько-быстренько шмат мяса на кус хлеба - «шлёп», в тарелку что – «хлюп», всё это в момент «ха-а-ам»! И дальше... Да-альше! Новые земли Дикого Западу осваивать…
Утром, самое обычное дело у них, - в миску пару-тройку солидных ложек кукурузных хлопьев, колечек ли, подушечек каких, на любителя - немного изюма или орехов дроблёных, а можно и того, и другого, и – полстакана-стакан молока из пакета.
Холодная каша называется.
Ты представить себе не можешь, ка-ак мне та ежеутренняя холодная каша в парламентской столовке за неделю надоела! Во, где она у меня стояла! Глаза б на ту холодную кашу не смотрели…
И вдруг, утром, в воскресенье, Джейн и спрашивает:
- Ребята, вы на завтрак какую кашу будете? Холодную? Или горячую?!
Ну, Костян, как человек воспитанный, лишним хозяев нагружать не желающий, сразу на «холодную» соглашается.
Кстати, вот, как раз в тему!
Не курил человек, на лыжах всю зиму бегал, да и не пил почти…
Ну так, рюмку-другую. Пока сосед в твою стопку косяка ещё давит – пьёшь ли или так, зазря продукт испаряется… А, как только на своей сконцентрировался, так можно и забыть про то дело. Главное, чтоб для порядку рюмка наполненная у тарелки твоей стояла. Мало ли, кто отвлечётся всё же и, пусть случайно, но даванёт косяка в твою сторону, так всё в норме – у мужика нОлито!
Вот и Костя так…
Не пил почти…
А всё… Нету его уже...
Нет, погиб. Под поезд попал.
Причём так по дура-ацки!
Когда расследование проводили, машинист и рассказал, что ещё издали его на путях увидел, сигнал дал! А Костя нет, чтобы сойти с рельс, времени то, если не вагон, то вагонная тележка, - точно было!
Не-е-еет… Повернулся на звук сигнала, руки раскинул и навстречу груженому составу пошёл... Машинист по тормозам сразу... Да, куда там! Не успел уже...
Так Костю в закрытом гробу и хоронили…
Я потом мужиков расспрашивал, что и как...
Знал же его! Дурь какая-то... Такого просто быть не могло!
Ну, мужики и рассказали, что как раз в тот вечер юбилей чей-то в коллективе отмечали.
Как водится, выпили-закусили. Хорошо пошло, засиделись. Расходиться такси вызвали:
- Кось, поехали!
- Да сам я! Тут недалеко, если напрямик! Через пути перешёл и считай дома…
Ну, сам так сам! Тем более – мужик-то в норме! И не пил почти!
Как будто я и не знаю, как Костян пил?!
- А пили-то что?!
- Спирт. Рояль...
Всёо-оо... «Ройал», гадёныш! И дознаний дальше никаких не надо...
Ладно...
Костян хлопья и молоко из холодильника отгрёб, в миску наливает, а я так, про себя, думаю: «Ну, гречки, у них, слава Духам Дороги, нет, я её ещё с детства, страсть как не люблю, может хоть рисовой, горячей молошной кашки в Америке отведаю?!»
Вслух и говорю Джейн, что мне - неплохо б горяченькой! С пылу, с жару… А она…
Достаёт из кухонного шкафчика глубокую миску прозрачного стекла, с пачки в ту посудину овсяных хопьев - «бац», из-под крана воды - «хлюп» и – в микроволновку!
«Ж-ж-жж»…
И минуты не прошло, Джейн - передо мной на стол ту «горячую» кашу.
Готово! Ешь мол, что просил...
Я раз ложкой эту липкую водянистую безвкусную массу по краю колупнул, другой...
Чувствую, всё, больше не могу, щас поплохеет…
Говорю - Джейн, мол, соль-то в этом доме есть?!
Она порылась, порылась в шкафчике, достаёт пачку соли, протягивает мне, а сама и спрашивает:
- С давлением то у тебя как?
- Да ничего,- говорю,- почти в норме. Так, повышенное немного… Ну, иногда и подскочить может… А что?!
- Нет, нет! СолИ, если уж хочешь... Только соль на давлении сильно сказывается! Повышает его!
Ну и чёрт с ним, давлением тем, хоть вкус какой у каши появился!
Но...
Водянистая присоленная бурда! Чувствую, даже всю силу воли в кулак собрать, не доем миску эту… А сам ведь напросился… Человек мне приятное хотел сделать. Зачем его беспричинно обижать? Но…
Не доем! Опять к Джейн:
- А масло в этом доме есть?!
- Конечно! Вот, - и протягивает мне стеклянную баночку, как для приправ, с круглыми крупными дырками на крышке и каким-то желтоватым порошком внутри, - хорошее сухое масло. Без холестерина!
Посмотрел я, посмотрел на эту банку:
- Джейн… А нормальное, масляное масло?!
- Есть… Но в нём - холестерин!
Что, дать всё-таки?
Еле-еле съел ту кашу… С солью... С маслом нормальным!
Видишь, для нас главное, чтоб хавка вкусная была. А им – чтоб полезная!
Солить нельзя - давление повысится, масло куда добавить – упаси Господь! Там же холестерин этот!
И не одни они такие…
Вся америкосовская толпа на полезность продукта смотрит!
* * *
В этот же день в магазин поехали.
Хотя, так-то, по уму, Джейн и Чарли тот магазин, да сто лет сдался. Они ж обычно по пятницам, на неделю вперёд, огроменными тележками затариваются. На неделе потом так, на минутку, за какой, случайно забытой мелочью, заскочить.
А специально, чтоб нам продуктов купить?! Зачем?!
Забрали русских в пятницу вечером из общаги, в воскресенье, к ночи, отвезли, чтоб следующим утром можно было без задержек по новой за изучение гранита демократии приняться. И всё!
Нет!
- Мало ли, парни, вы вечером-утром перекусить захотите?! Мир, дружба фройндшафт! Но пассаран! Мировой пролетариат с его завиральными идеями всеобщей экспроприации экплуататоров – не пройдёт! - и полный пакет суперполезных америкосовских продуктов, – каждому в зубы!
Ходим, значит, до того как в зубы пакет получить, по магазину, выбираем, что и как... Костя меня и толкает в бок:
- Смотри, какое молоко они покупают!
Ну, смотрю…
Стоят в молочном отделе пакеты-кирпичики на поллитра.
Стоят и стоят…
Подходит народ, бросает пакет в тележку, катит её дальше...
Один, второй, третий…
Что за чертовщина?!! Молоко, судя по дизайну упаковки, от одного производителя… Но! В корзинку летит почему-то исключительно синий пакет... Редко-редко, когда зелёный. Красные пакеты с молоком народ напрочь игнорирует!
Подхожу поближе, вглядываюсь в маркировку... Красный пакет – молоко жирностью – 3,2%, зелёный – 2,5%, синий 1,0%! Обезжиренное и маложирное! Без холестерина!
Не, успел с молоком разобраться, Костя опять локтем:
- На сок посмотри!
А соку того!
Полки в маркете от полу до потолка и до самого горизонта им уставлены! А народ, в основном, опять - за одну и ту же упаковку хватается...
Беру ту пачку, читаю: «Джюс… Сок томатный»...
Так-так…
Вот! Красным цветом выделено, да ещё и восклицательный знак, специально для не особо внимательных, проставлен.
«Оне»... Без соли!
Без холестерина, без соли! Видишь, как народ юсеровский за здоровьем своим следит!
А мы?!
Я? Ты?..
* * *
Э-эээ… Андрюха!! Андрю-уха…
Тёть, Рая, тёть Ра-а-йаа…
Тс-сс… Андрюха-то!
Закемарил…
Ну, что вы хотите?!
Он, практически всю ночь, считай от самого Устюга, за рулём!
Я ж, после Медвежьегорской аварии, по темноте мандражирую... Так, если самую малость. Час там, полтора, чтоб напарник передохнул немного...
А днём с машиной моей возились, к оставшейся части дороги её готовили. Диски выправили, резину на ведущих поменяли, подвеску проверили… Масло опять же…
Вот и сморило…
Вы где нам постелили? На диване?
Андрюха…
Андрю-у-уха…
13-14.05.2008
04.06.2008