А жизнь только начинается...

                Рассказывать сны-
                всё одно что развёртывать
                горелую бумагу: они рассыпаются!
                Л. Леонов "Евгения Ивановна"



ГЛАВА I

После бесконечно долгой зимы, успевшей изрядно надоесть, наступил, наконец, период весенних деньков, так красиво воспетый поэтами. Растаял последний снег, упорно прятавшийся от солнца в лесных чащах, закапал березовый сок, зазвучали на улицах детские голоса. Алина в лёгком белом сарафане, порхающем в потоке нежного ветерка, стояла на балконе своего летнего домика и вдыхала аромат цветущих абрикосов.
-Паша, ну иди, посмотри какая красота, подыши воздухом,- закричала она мужу, устраивающемуся перед телевизором.
-Видел я, целый час ведь бродили с тобой по саду, идём кино смотреть,- проворчал Павел.
-Нет, ты не знаешь, какой вид открывается с нашего балкона, смотри, сколько пчёл возле цветов, а закат такой багровый, наверное, завтра будет ветер, иди же посмотри,- не унималась Алина, уставшая от городской суеты и теперь восторгающаяся каждым мгновением.
Это она склонила мужа купить недорогой дачный домик, чтобы проводить отпуск с удовольствием и пользой для души и тела. Павел долго сопротивлялся, ссылаясь то на отсутствие транспорта для поездок, то на нехватку финансов и времени на поиски подходящего домика. Но когда Алина сначала хитростью склонила Павла приобрести старый автомобиль, потом, работая в две смены и откладывая с зарплат небольшие суммы, скопила достаточно денег «на чёрный день», когда подкинула мужу якобы случайно попавшееся на глаза объявление (на самом деле результат двухмесячных поисков), Павел, как настоящий заботливый муж, принял серьёзное решение в направлении исполнения заветной мечты своей супруги.
Домик, который нашла Алина, принадлежал одной старушке, прожившей около ста лет и успевшей прославиться как знахарка в четвёртом поколении. Местные побаивались бабушку Марфушку, однако это не мешало им постоянно пользоваться её услугами. Про Марфушку ходили разные слухи, которые в первый же день доползли до счастливых обладателей загородного дома.
 Романтическую натуру Алины забавляли все деревенские легенды, и она втайне надеялась наткнуться на какую-нибудь старинную книгу с рецептами снадобий от всех болезней. Павел же довольствовался тем, что домовладение досталось по низкой цене. Действительно, после смерти Марфуши объявились доселе никому не известные племянники, которые и не пытались гнуть цену за дом. Район, в котором находилась деревенька, не был престижным, автобус из города ходил сюда всего раз в месяц по извилистой горной дороге, если это вообще можно назвать дорогой. Во времена дождей всякое сообщение с миром было прекращено. Казалось, признаки цивилизации давно перестали здесь иметь место. Молодёжь давно сбежала, остались одни старики, жизнь которых иногда скрашивалась летним пребыванием внуков.
 Алине нравился этот отдельный мирок, не испорченный светскими заморочками. Павел был рад, что установленная им накануне антенна ловит несколько каналов.
 Дом был скорее всего ровесником своей хозяйки, а, может, и старше. Бревенчатые стены его давно потемнели и покрылись мхом, крыша подгнила в нескольких местах, но жилище по-прежнему выглядело добротным и крепким. Казалось, будто неведомая сила оберегала его от многочисленных пожаров, случавшихся в деревне, от стихийных бедствий и от влияния временного промежутка длиною в век. Алину привлекал вид старинного строения, пропитанного мистическим духом. Дом гармонично дополнял её сложный, богатый, таинственный внутренний мир, также полный загадок. Павла устраивал факт, что их новая дача требуется несложный ремонт с минимальными затратами сил. Вскоре крыша была залатана, забор поправлен.
-Любимая, ты скоро? Сделай мне кофе,- прервал душевный полёт Алины её супруг, удобно устроившийся в кресле под пледом.
Душа, витавшая где-то в необъятном пространстве между лесом и облачным небом, была резко выхвачена из своего странствия и безжалостно заброшена вновь в тесную оболочку. Алина перевела взгляд с возвышенного в темноту, откуда доносился голос мужа.
-Да, я сейчас, как много ты пропустил! Такого заката не увидишь в городе. Солнце будто растаяло и растеклось в горах за лесом. Оно было необыкновенно красивым, мне кажется, скоро что-то должно случиться. Никак не пойму, хорошее или плохое, но определённо что-то произойдёт.
-А ты пропустила полфильма, мы взяли мою любимую кружку?
Алина не ответила, ей показалось, что они с мужем говорят на разных языках. Она отправилась на кухню готовить кофе. Проходя через комнаты со старинной мебелью (Алина уговорила мужа максимально сохранить обстановку, со вкусом созданную прежней хозяйкой), она не переставала удивляться аккуратности и какой-то особой силе, излучаемой каждым предметом интерьера. Не верилось, что дряхлая старушка могла так безупречно содержать своё жилище одна.
 Соседи рассказывают, что когда-то давно у Марфуши была дочь Евдокия, очень красивая девушка с необыкновенно чёрными бездонными глазами. Все, кто хоть раз видел её, не мог забыть того глубокого пронзительного взгляда, которым она одаривала. Многие считали её ведьмой и побаивались ещё сильнее, чем Марфушу. Евдокия отличалась нелюдимостью, на деревенских жителей смотрела свысока, будто сама была сделана из другого теста. Говорят, её часто видели ночью возле кладбища, где она просто прогуливалась, видимо, получая наслаждение от такого времяпрепровождения. Она не лечила людей, но помогала матери собирать нужные травки. Марфуша очень любила свою дочь, но переживала по поводу её дикого нрава, исключающего людское общество. Как-то, разоткровенничавшись с соседкой, Марфуша призналась, что у дочери есть страшная сила, но какая – она не сказала, лишь, испуганно махнув рукой, стала быстро креститься.
 Однажды в деревню заехал один видный парень, то ли в гости к родственникам, то ли по каким-то делам. Недобрая молва о деревенской ведьме ничуть не испугала его. Напротив, он, околдованный красотой Евдокии, вскружил ей голову красивыми словами и ухаживаниями. Девушка сильно изменилась за месяц их красивого романа, стала чаще веселиться, забыла про кладбище, даже избавила заговором младенца от испуга и ночных криков. Парень же поиграл с ней и уехал, как потом оказалось, к своей жене в город. Опозоренная девушка, уже начавшая приготовления к свадьбе, не вынесла горя и бросилась в озеро.
 Марфуша, потеряв единственного родного человека, смысл своей жизни, не проронила ни слезинки, лишь как-то потемнела лицом и будто состарилась в один день на десяток лет. Сразу после похорон она исчезла бесследно, никому не сказав ни слова. Местные тогда обшарили всё озеро, решив, что она отправилась за дочерью. Не найдя её там, они прочесали лес, куда Марфуша ходила за лечебными травками, но и там ничего не обнаружили. Недельные поиски не принесли никакого результата, и их прекратили.
 По деревне стали ходить слухи, что она связалась с нечистой, чтобы забрать душу дочери обратно. Кто-то говорил, что в Марфушином доме есть тайная дверь, ведущая в загробный мир, откуда она и берёт свои силы целителя. Иные предполагали, что знахарка уехала к родственникам, не в силах жить одна. Многие же думали, что Марфушу съели волки. Дом без хозяйки сиротливо хлопал своими ресницами-ставнями, некоторые деревья в её саду отчего-то разом высохли. Даже родник за оврагом, многие лета поивший деревенских детишек и пастухов, по неизвестной причине прекратил своё существование. Люди увидели в этом дурной знак и, конечно же, связали всё с исчезновением Марфуши.
 Плохо стало и как-то пусто без знахарки. Не к кому прийти за советом по поводу скота или иных хозяйственных дел, а заболевшим приходилось ехать в городскую поликлинику, от которой мало толку. Каково же было всеобщее удивление, когда через полгода после таинственного исчезновения в окнах Марфушиного дома вдруг загорелся свет. Деревенские жители набожно закрестились и раскрыли рты, увидев Марфушу с веником в руке. Она в своём старом фартуке невозмутимо выметала пыль за порог, не замечая того оцепенения, в который ввела соседей. Она вела себя так, будто никуда не исчезала, и совершенно ничего не произошло. Никто не решался спросить у неё об этом. Лишь Митька-плотник, чинивший ей сарай и изрядно выпивший по этому поводу, задал ей вопрос, вертевшийся у многих в голове:
-Семёновна, а ты где была-то столько времени?
Но Марфуша ничего не ответила, лишь посмотрела внимательно ему прямо в глаза. Взгляд тот был настолько сильным и пронзительным, что по телу плотника прошла судорога, мигом отрезвившая его. Это был взгляд, содержащий в себе нечто страшное и манящее одновременно. Так смотрела Марфушина дочь. Но здесь ещё было что-то необъяснимое человеческому разуму. Что увидел в бездне очей, Митька не понял, но он был убеждён, что о том, где была Марфуша, знать он больше не хочет. После того вечера плотник навсегда бросил пить.
Свисток закипевшего чайника вернул Алину к обыденному. Она машинально насыпала в кружки кофе и сахар, залила кипятком и пошла наверх, на мансарду, которую Павел оборудовал под спальню и где теперь смотрел телевизор. Запах кофе отрезвил окончательно, Алина стряхнула с себя остатки впечатлений уходящего дня, насыщенного деревенскими легендами.
Окно напротив кровати супруги оставили распахнутым на всю ночь. Прохладный ветерок охлаждал за день нагретую мансарду и обещал освежать крепкий сон новых хозяев дома. Лёгкие занавески, словно царские опахала, убаюкивающе раскачивались в такт настенных ходиков. Песня сверчка, незваным гостем забравшегося куда-то совсем близко, придавала окружающей обстановке поистине идиллическую атмосферу. Это была первая для супругов ночь в деревне, поэтому Алина, забравшись в постель, загадала:
-Сплю на новом месте, приснись мне сон вещий.
Так когда-то в детстве учила её мама. Хотя Аля ни разу не увидела сна-предсказания, она всегда говорила эти слова, засыпая где-нибудь впервые. Но сегодня она была уверена, что приснится что-то особенное.
 Как и ожидалось, уснуть сразу Алина не смогла. Может, кофе был слишком крепким, а может, перемены и ожидание чего-то необычного чересчур взбудоражили разум. Алину переполняли различные чувства, которыми хотелось с кем-нибудь поделиться. Она посмотрела на Пашу, уже успевшего уснуть. Он похрапывал, приоткрыв рот, и слегка подёргивал во сне ногами. С этим человеком они прожили почти пять лет, привыкли друг к другу. Внешне их семья выглядела идеальной, хотя с годами Алина всё чаще уходила в себя, не ощущая рядом родственной души. Она очень хотела ребёнка, Павел же не готов был к ответственности и переменам. Он вообще не любил перемен. Его устраивал однообразный, сложившийся распорядок, которому он не хотел изменять. К жизни он относился очень просто, редко переживал из-за чего-то, почти ничего не могло вывести его из равновесия. Алина считала, что очень любит его, но заданный однажды её подругой вопрос: «Счастлива ли ты с ним?» почему-то ввёл её в ступор. Пытаясь перечислить положительные черты характера своего мужа, Аля ловила себя на мысли, что это в основном отрицание плохих: не пьёт, не курит, не ругается матом и т. д. Вроде, всё было хорошо, но чего-то как будто не хватало. Хотелось чего-то, от чего бы замирала душа, и сердце билось чаще, от чего вся жизнь с её буднями становилась бы праздником, пусть хоть иногда. Хотелось чего-то размытого и неопределённого, не проявлявшегося в чётких границах, поэтому Алина не знала, как изменить свою жизнь, она находилась в поисках себя и своих желаний.
 Ночь была необычайно свежа и красива. Полная луна позволяла наблюдать сквозь колышущиеся занавески трепетный танец листьев берёз, растущих ровной аллейкой по краям сада. Потоки ветра приносили с собой ароматы цветов плодовых деревьев. Звёзды подмигивали своими крошечными глазками, понимая всё происходящее в мыслях. «Ты не одна, мы с тобой, и мы тебя понимаем»,- говорили они на своём языке-мерцании. Алине стало сразу как-то спокойно и уютно. Она стала засыпать, отбросив всё так тяготившее её.
Как только приятная истома и чувство полной отрешенности сознания стали овладевать Алиной, она почувствовала возле себя странное шевеление. Остатками трезвой воли она попыталась вникнуть в происходящее и объяснить непонятное явление, но не смогла. Павел спал с другой стороны, кроме них в доме никого не было, а мышь не смогла бы забраться на кровать. Алина решила, что это ей снится, потому что в голове стали возникать разные образы без четких очертаний. Вот и Марфуша в своем фартуке вдруг подняла голову и посмотрела на нее черными бездонными глазами. Нет, это уже ее дочь как-то медленно образовалась из незаметно растворившейся старушки, и они почему-то потянулись к ладони перепуганной Алины. Аля хотела убрать руку, но не смогла, она зажмурилась от страха и ждала, что же произойдет. Но ничего не случилось, лишь к онемевшей руке прикоснулось что-то мокрое и холодное. От неожиданности Алина отдернула руку и открыла глаза. Она лежала на постели, рядом храпел Павел. А на полу сидел маленький взъерошенный котенок и не менее испуганно глядел на Алину.
-Ну и напугал же ты меня. Прости, что скинула тебя с постели, я же не знала, что это ты касаешься меня своим мокрым носом. Я думала, меня хочет схватить злая Марфуша. Хотя я не верю, что она злая. Она ведь людям помогала, лечила их. А народ всегда боится того, чего не может объяснить. Правда, киска?- больше для себя, чем для котенка проговорила Алина, пытаясь перевести дыхание, успокоиться и прогнать остатки неприятных ощущений от кошмара.
Котенок, конечно, ничего не понял из сказанного. Но когда Аля произносила имя знахарки, ей показалось, что он оглянулся и посмотрел в дверной проем. Никого там не обнаружив, девушка окончательно успокоилась.
-Впечатлений слишком много для одного дня, отвыкла я от них в городе, и поделиться не с кем, а так хочется…- сказала она котенку.
Тот перевел испуганный взгляд на всхрапнувшего громче Пашу. Алина тоже посмотрела на мужа и вздохнула:
-Нет, Павел меня не понимает, тысячу раз пыталась поговорить с ним, не получается. Нет, конечно, мы с ним разговариваем, ты не думай, муж у меня хороший, многие даже завидуют, говорят, что мне повезло. Он работящий и всё умеет делать, и любит меня, наверное…, мне кажется.… Но, знаешь, чего-то в нём не хватает. Или во мне.… Не могу я с ним поговорить о том, что меня волнует или гнетёт. Не понимает и не признаёт он того, что нельзя увидеть и пощупать. Он даже снов никогда не видит. Ну как же можно без снов? Я вот всё время вижу сны. Яркие. И в них много всего происходит. Я всё переживаю и чувствую, как наяву, иногда даже сильнее.
Котёнок сидел и заворожено смотрел широко раскрытыми детскими глазами на Алину, из которой потоком хлынуло копившееся годами. Он не решался двинуться с места и, скорее всего не понимал, чем всё кончится, и когда, наконец, девушка что-то сделает. Позовёт или прогонит? Погладит или швырнёт тапочкой?
 Алина остановилась, ей стало стыдно, что она пытается повесить на это крошечное существо тяжёлый груз своих переживаний.
-Кстати, ты как здесь очутился? Двери я закрывала, точно помню. Наверное, по дереву и через балкон. Да? Почему я тебя днём не видела? Я бы с тобой подружилась. Ты голодный? Хочешь рыбки?- засыпала малыша вопросами Алина, во всю используя правило: «Молчание - знак согласия».
Она откинула одеяло, чтобы сходить к холодильнику и отдать ночному гостю остатки рыбных консервов. Но резкое движение котёнок воспринял как угрозу и мгновенно вышмыгнул из комнаты. Около получаса Алина ходила по дому с жестяной банкой и звала котёнка, но тот и не думал показываться, ни за какие коврижки. Устав от бесполезных поисков, Аля решила, что на сегодня хватит, и не мешало бы, наконец, поспать и увидеть свой вещий сон. В подтверждение её мыслей старинные настенные часы глухим протяжным звуком проскрипели два раза. Девушка поставила на пол банку с рыбой, решив, что голод - не тётка, выманит из засады даже испуганного котёнка. Сама пошла наверх, почувствовав, что теперь уж точно уснёт в тот момент, когда её голова будет на полпути к подушке.
 Свежая постель, накрахмаленная до хруста, высушенные на дневном солнышке подушки, ласкающий ветерок и гипнотизирующее тиканье часов помогли чарам Морфея полностью овладеть Алиной. Сколько она пребывала в забытье – неведомо, но сквозь сон она почувствовала, как её маленький усатый гость запрыгнул на грудь. Резко запахло рыбой. С довольным урчанием котёнок стал перебирать острыми коготками шёлковую пижаму своей новой хозяйки, безжалостно делая на ней затяжки. Это, безусловно, не совсем устроило Алину, и она попыталась изменить ситуацию, переместив котёнка пониже, на одеяло. Когда же Аля потянулась сонной рукой к Пушистику (так она его мысленно окрестила), то не обнаружила его на своей груди. Глаза её сами широко открылись от удивления: «Как и куда он успел так быстро исчезнуть? Здесь что-то неладное». Осмотревшись, Аля увидела малыша на полу. Он дождался, когда его заметят, потом неспешно пошёл из комнаты. Пока Алина соображала, что бы это могло значить, Пушистик снова остановился, призывно оглянулся и пошёл дальше. Але пришло в голову, что котёнок зовёт её куда-то. Она спрыгнула с кровати прямо в тапочки, быстро накинула на плечи жакет и поспешила за котёнком. Тот важно шагал, задрав кверху свой пушистый хвост. «Видел бы мои ночные похождения Павел, наверное, умер бы со смеху»,- пронеслось в голове Алины, однако, она и не подумала вернуться в постель. Котёнок спустился по лестнице вниз и подошёл к входной двери, распахнутой настежь.
-А, ты просто хотел погулять, да? Значит, ты забрался в дом не через балкон, а вошёл в открытую дверь? Стоп, но я отчётливо помню, что дверь я заперла изнутри задвижкой, Паша не выходил из дома, кто же её от….,- логическая цепочка размышления вслух вдруг резко прервалась, потому что Алина увидела слева от открытой двери ещё одну, закрытую на задвижку. То была их входная дверь, через которую они ходили весь день. Других дверей днём точно не было. Минут пять Алина стояла в оцепенении, пытаясь соображать, что ей делать: бежать будить мужа, испуганно закричать и упасть в обморок или сходить посмотреть, куда ведёт странная дверь. Котёнок всё это время выжидающе смотрел на неё, будто читал мысли и испытывал её на прочность. Наконец, любопытство и страсть ко всему таинственному взяли верх над страхом и нерешительностью, и Алина сделала шаг к открытой двери. Пушистик радостно муркнул и побежал впереди.
Ноги Алины слушались с трудом, сердце стучало так громко, что казалось, эти звуки подхватывает эхо и разносит по всей округе. Она шла по своему саду, по которому гуляла сегодня днём. На минуту ей даже показалось, что второй двери и не существовало вовсе, и это лишь игра её воображения или результат плохого освещения. Но, присмотревшись внимательнее, Алина поняла, что это не совсем её сад. Вроде, деревья те же, и посажены так же, но как будто они моложе и в какой-то дымке. Её деревья цвели, а на этих только набухли почки. Стволы аккуратно побелены заботливой рукой, хотя Алина ещё не успела это сделать и лишь планировала побелить в ближайшее время. Забор, отремонтированный накануне Павлом, напротив, был почти развален и держался на подпорках, какие могли придумать только женщины или очень ленивый мужчина.
 Пока Аля осматривалась и делала замечания, её усатый проводник успел куда-то исчезнуть. Стало совсем одиноко и неуютно. Мороз побежал по коже, когда девушка осознала, что находится в незнакомом загадочном месте посреди ночи и совсем одна. «Ах ты, предатель, заманил меня непонятно куда и бросил»,- мысленно отругала она котёнка. Уже собираясь идти назад, чтобы навсегда забыть своё ночное путешествие, пропить успокоительные и меньше слушать деревенские страшилки, Алина вдруг увидела вдалеке свет. «Это где-то в районе родника, мы сегодня гуляли там с Павлом»,- подумала она, тут же решив пойти посмотреть на странное свечение, сопровождающееся разноцветными вспышками. Вся ситуация напомнила Алине рассказы Гоголя с их мистическими превращениями, цветением папоротника, ведьмами и кладами. Затем она подумала о том, откуда у местных жителей мог оказаться фейерверк, если многие из них по привычке до сих пор пользуются керосиновыми лампами, чтобы сэкономить на электричестве.
То, свидетелем чего оказалась Алина, не находило в её разуме никакого объяснения. Подойдя к освещённой поляне за родником, она увидела достаточно большую группу незнакомых людей, которые, казалось, ждали её. Как ни искала взглядом, Алина не смогла найти ни электрического источника света, ни проводов, ни даже факелов. Казалось, лунный свет, чем-то усиленный во много раз, концентрировался только на этой поляне, а вокруг неё – хоть глаз выколи. Присутствующие здесь были одеты в светлые свободные одежды, они стояли полукругом перед каким-то каменным сооружением. Всё это походило на собрание религиозной секты, хотя люди казались вполне нормальными.
 Как только Алина поравнялась с остальными людьми, пожилой мужчина в белом балахоне и со странным посохом в руке окинул присутствующих взглядом, будто удостоверившись, все ли здесь. Затем он поднял посох, от которого исходило разноцветное свечение, вверх и стал что-то петь на непонятном языке. Толпа же хором повторяла последнее слово из его заклинаний.
Алина не верила, что всё это происходит с ней. Ей казалось, что она попала на съёмочную площадку какого-то фильма, но камер и реплик «мотор» и «стоп, снято» не было. Как зачарованная, она слушала возгласы толпы, не в силах пошевелиться. Наконец, жрец (как решила Алина) прекратил пение и проговорил: «Несите царицу». В толпе оживились и стали ближе продвигаться к строению в центре. Алина тоже подошла ближе, пытаясь ничего не упустить. Каково же было её удивление, когда двое крепких парней внесли на украшенных цветами носилках мёртвое тело. Прозрачное парчовое покрывало не давало разглядеть лица царицы. С носилок её бережно переложили на верхний этаж строения, напоминающего двухъярусное деревянное ложе, и убрали покрывало с лица. Алина никогда не видела такой красивой девушки. Даже мёртвая, она вызывала восхищение. Але почему-то она показалась знакомой.
 Жрец тем временем указал посохом на одного из присутствовавших мужчин, тот безропотно подошел к нему и встал на колени. Старец прочитал над ним заклинание, вылил на голову какое-то пахучее зелье и уложил на нижний ярус ложа. Затем он долго выкрикивал какие-то звуки и при этом высоко взмахивал руками. Совершался обряд, значение которого Алина не понимала. Она ждала, чем всё закончится. «Только бы обошлось без кровопролития, его-то уж моё сердце точно не вынесет», - подумала Аля. Наконец, лежащий внизу мужчина, который при каждом взмахе посоха вздрагивал всем телом и изгибался в дугу, вскрикнул и обмяк, будто из него вытянули невидимыми клещами все силы. Одновременно с этим царица громко вздохнула и подняла руки.
 В толпе не было удивления, они восприняли такое оживление, как явление само собой разумеющееся, чего не скажешь об Алине, самым сильным зрелищем для которой до этого были фокусы Копперфильда. Алина услышала биение своего сердца, которое, побывав уже, наверное, не только в пятках, но и в других несвойственных для его нахождения местах и не найдя там должного укрытия, теперь от страха грозилось выпрыгнуть и покинуть своё дрожащее пристанище. Зубы случайной ночной гостьи при этом издавали звуки, похожие на стук колёс поезда, разогнавшегося до предельной скорости. Алина попыталась взять себя в руки, она стала глубоко и медленно вдыхать воздух, который отдавал цветочным запахом крепкого парфюма.
       Те же юноши, которые принесли царицу, подхватили её на руки и усадили на трон. Она осмотрела присутствующих. Когда же её взгляд, пробежав по толпе, немного дольше задержался на Алине, та, не успев завершить начатый вдох, открыла рот от удивления и ужаса. Такой взгляд, увидев однажды, забыть невозможно. Алина была убеждена: перед ней сидит Евдокия, девушка с портрета, висевшего в столовой её летнего дома. Даже ничем не пробиваемый Павел, снимая со стены фотографии прежних владельцев дома, поспешил перевернуть изображения Евдокии обратной стороной и убрать подальше в кладовку. Марфушина дочь еле заметно улыбнулась Алине, которая поспешила закрыть рот, и одобрительно кивнула жрецу, призывая начинать что-то.
Старик со сверкающим посохом громко произнёс: «Начинаем!». Толпа ожила и стала передвигаться с места на место. Чуть позже Алина поняла, что люди объединяются в группы по два-три человека и берутся за руки. Она не знала, что делать, стояла на месте и растерянно глядела на окружающих. Образовавшиеся группы отходили в сторону, а те, кто оставался один, должен был найти себе пару. Нужно было срочно что-то делать, чтобы поскорее затеряться в толпе. Спас сгорающую от стыда и напряжения Алину неожиданно появившийся перед ней молодой мужчина. Он протянул ей руку и просто сказал:
 -Я – Ярослав.
 Алина колебалась мгновение, но его чистый добродушный взгляд, красивое лицо и уверенность, с которой он подошёл, заставили её повиноваться.
-Алина,- ответила она и, несколько смутившись, вложила свою ладонь в его сильную мужскую руку. Алина почувствовала, как какая-то искра пробежала между ними. Доселе неизвестное чувство овладело девушкой. Она не понимала, что с ней, но точно знала, что никогда ещё не была так счастлива. Рассматривая своего спутника, его крепкую богатырскую фигуру, тёмные волосы, широкие плечи, Алина почувствовала, как тепло и спокойствие разливается по всему телу. «Почему такой мужчина не встретился мне в жизни? Он совсем не похож на одичалого фанатика, одержимого сектантскими идеями. Вполне разумный взгляд, адекватные реакции, благородная осанка, только стрижка и одежда немного устарели, лет так на двести…»,- размышляла она, любуясь своим спутником. Ей вдруг стало стыдно от мысли, что она может вот так вот просто влюбиться в него с первого взгляда. «Не может такого быть, я вижу его впервые, я не знаю его, я замужем, я не могу…, нет….»,- поспешно стала убеждать себя Аля. Но было бесполезно: её разум терял контроль над остальной, большей её частью, состоящей из чувств, эмоций и прочих аморфных субстанций.
 Борьбу с самой собой прервало жужжание, доносившееся из кармана её жакета. Алина вздрогнула и достала свой телефон. Он никак не вписывался в окружающую обстановку, девушка вообще забыла, что оставила его вчера в кармане. Она украдкой глянула на дисплей и обнаружила на нём только что полученное графическое сообщение в виде сердечка. «Как символично, после таких мыслей! Интересно, кто шлёт в такой час смс, и как сюда мог пробиться сигнал? Очень всё это непонятно».
 Времени на осознание происходящего не было, они с Ярославом скрестили большие пальцы рук, как это делали все, и в танце стали подходить к царице с поклоном. Евдокия молча принимала почести, слегка откинув голову назад. Её взгляд пронизывал рентгеном, и Алина, подойдя к ней, покраснела, смутившись своих чувств. На лице царицы в ответ проскользнуло подобие ухмылки: мол, знаем мы, что это такое и чем грозит. Сама же Евдокия оставалась неподвижной. Она напоминала восковую фигуру из музея мадам Тюссо, если бы не чересчур живые глаза. Пары и тройки вновь встали полукругом в ожидании следующего акта представления. Алина поняла, что сейчас уже её вряд ли чем удивишь. Она возомнила себя актрисой огромного театрального представления, которой приходилось теперь играть роль насмерть напуганной и ничего не соображающей девушки в массовке. Только чем окончится эта феерия, почему-то девушке в пижаме забыли рассказать.
 -Хорошо, хоть пижама приличная, в такой не стыдно выйти в свет, - мысленно подшутила Аля сама над собой.
 Жрец тем временем выбрал для показательного боя на мечах огромного неприятного парня с надменным выражением лица и очень широкими, похожими на женские, бёдрами.
 -Фу, какой скользкий, отвратительный тип, - подумала Алина, взгляд её спутника выражал такое же мнение.
 Теперь широкозадый должен выбрать себе соперника для боя. Он, осмотревшись по сторонам, неожиданно произнёс:
 -Буду сражаться с тенью! Она лишь мне ровня из всех присутствующих здесь!
 Вокруг тишина, видимо все боятся перечить ему. Царица недовольна, но все молчат. Взглянув на возмущенный вид Ярослава, Алина поняла, что сейчас должно произойти что-то нехорошее. Интуиция редко подводила её. Случилось то, чего она боялась. Её спутник выступил вперёд и бросил вызов:
 -Выбери себе достойного соперника!
 Вокруг мёртвая тишина, какую не услышишь и на глубине ста метров под землёй. Алина, не желая быть источником какого-либо шума, перестала дышать. Царица одобрительно кивнула. Громила побелел от злости, изучающе посмотрел на посмевшего возразить ему, затем на Алину, потом снова на Ярослава, усмехнулся и процедил сквозь зубы:
- Тогда вызываю тебя! Если, конечно, не страшно выступить против меня. Я очень щедр - целуй мои сапоги, и я, может быть, помилую тебя и оставлю в живых.
       Эта фраза заставила Алину содрогнуться от омерзения к громиле. «Какой пренеприятнейший самодовольный тип со средневековыми замашками»,- решила она, ожидая реакции Ярослава на подобное хамство.
-Если у тебя в сердце злость, то на шее – чурбан. Никто так не презирает людей, как сами достойные презрения. Если ты поборешь в себе злость и презрение, у тебя будет шанс выиграть сражение. Я принимаю твой вызов, - спокойно отчеканил Ярослав, заставив Алину ещё раз восхититься своим воинственным благородным видом и достойным настоящего мужчины ответом.
Одновременно с восхищением Аля стала испытывать страх за недавно чужого, но уже успевшего так глубоко запасть в душу мужчину. Она не могла потерять его теперь. Как будто понимая происходящее с девушкой, Ярослав чуть крепче сжал ладонь и ободряюще подмигнул Алине.
 Жрец вынес огромные мечи, такие Аля видела только в кино. Громила выбрал себе меч, поклонился царице и стал демонстрировать своё умение обращаться с орудием. Он показал несколько пируэтов и знаком пригласил повторить то же самое спутника Алины. Тот так же взял меч, поклонился и стал показывать не менее ловкие движения. «Где он так научился обходиться с орудием»? – удивилась Алина. Насладиться зрелищным выступлением помешал широкозадый, он подошёл к бледной Алине и посмотрел ей в глаза.
-Чего от меня хочет этот жирный червяк?- пронеслось у неё в голове.
-Чего от меня хочет этот жирный червяк?- передразнил толстозадый.
-Неужели я произнесла это вслух?- подумала Алина.
-Неужели я произнесла это вслух?- снова скопировал, искажая голос, громила.
-Он читает мысли!- осенило Алину, и она бросилась к Ярославу, закончившему демонстрацию. В глазах её читалась усиленная новым открытием тревога. Игнорируя все свои доселе существовавшие принципы и правила приличия, она бросилась ему на шею и быстро зашептала:
-Берегись его, он читает мысли и будет знать каждое твоё действие прежде, чем ты его осуществишь. Обмани его, думай о ложных движениях и выпадах, а если не сможешь - думай обо мне...
И снова легкая добрая улыбка, образующая ямочки на небритых щеках, и тот же невозмутимый мужественный взгляд, заставивший отбросить все сомнения и страхи по поводу предстоящего боя.
-Не волнуйся, всё будет хорошо, моя милая фея,- сказал он.
 Никто ещё не называл Алину так.… И не смотрел на неё так…
-Теперь я знаю, чего ждала и искала, и чего хочу,- подумала она и вздохнула.
Начался поединок. Громила, уверенный в своих силах, приступил к нему пренебрежительно лениво. Он медленно и легко парировал мечом, пока Ярослав не ранил его в руку. Зарычав от злости, широкозадый кинулся на противника, пытаясь одновременно читать его мысли.
-Как это понимать, речь идёт о жизни и смерти, а твоя голова занята этой девкой,- не на шутку испугавшись, зарычал он.
 Способность читать мысли и опережать противника на один шаг всегда давали ему преимущество в бою, теперь же он был лишён этого превосходства. Злость к тому же истощала его силы. Ярослав же сражался необыкновенно холодно и размеренно. Каждый взмах его меча отодвигал громилу всё дальше за пределы круга.
-Думай о бое!- взвизгнул, теряя позиции, широкозадый.
-Сражайся честно!- ответил Ярослав.
Он выбил орудие из рук ошарашенного громилы и подставил свой меч к его горлу. Обезоруженный противник захлопал испуганными глазами и попятился назад, пока не поскользнулся и свалился в родник. Напряжённую тишину прервал рокот всеобщего одобрения и восхищения, как боем, так и его исходом. Видимо, мало кто из присутствующих симпатизировал громиле, тот, весь мокрый и трясущийся от холода, позора и бешенства, исчез, заскрежетав зубами. Ярослав поднял с земли меч соперника.
-Благородное орудие подчиняется лишь руке воина, обладающего чистыми помыслами и свободным от гнева рассудком,- сказал он, поднося оба меча жрецу.
 Затем он поклонился всем присутствующим и подошёл к счастливой Алине. Все пары и тройки снова с поклонами в танце стали подходить к царице. Пальцы Алины и Ярослава вновь крепко сплелись. Она снова почувствовала его тепло, отчего ей стало так хорошо, как когда-то во сне, когда она была птицей и парила в небесах, подхваченная воздушным потоком. Тогда всё внизу казалось таким маленьким и ничтожным. А впереди открывалось огромное неизведанное пространство, которое хотелось охватить одним взмахом крыла.
После церемонии, когда они на мгновение оказались наедине, Ярослав неожиданно склонился к Алине и поцеловал ничего не успевшую понять девушку. Невыразимое ощущение, похожее на эйфорию, и чувство полёта вскружили ей голову, и от избытка чувств, дополненного жуткой усталостью, Алина потеряла сознание.


ГЛАВА II

-Алина, Алина, что с тобой, Алина?- услышала она, приходя в себя.
Когда она открыла глаза, то увидела возле себя взволнованного Павла, который тряс её за плечи.
-Где я?- спросила она, пытаясь соображать, откуда взялся её муж и вообще, что происходит.
Она окинула взглядом комнату и поняла, что находится в спальне, на своей кровати, на которой пыталась вчера уснуть. В окно через отдёрнутые занавески пробивались лучи утреннего солнца, настенные часы размеренно отбивали свой ритм.
-Ты куда ходила ночью? Что с тобой случилось? – спросил Павел, так же не понимающий, что происходит.
-Ничего… Я спала…- неуверенно произнесла Аля, восстанавливая в памяти картины прошедшей ночи.
Пережитые недавно события сейчас казались настолько нереальными, что Алина не могла решить для себя, что это было: то ли сон, то ли игра воображения, то ли помутнение рассудка, связанное с каким-нибудь серьёзным заболеванием мозга. Слова мужа опровергли первую версию.
-Спала? В жакете, на полу в прихожей? Я полчаса не мог разбудить тебя. Перенёс на кровать. Ты была вся холодная. Напугала меня до смерти. Здесь ведь даже больницы нет. Куда звонить? К кому бежать за помощью? Гиблое место. Сегодня же уезжаем обратно. Тебе вредно слишком долгое пребывание на чистом воздухе. Городские жители привыкли дышать выхлопными газами. Вот и теряют сознание от хорошего воздуха,- выпалил он на одном дыхании.
Алина смотрела на обычно несловоохотливого мужа, который, действительно, выглядел напуганным, и пыталась во всём разобраться. Мысли её путались, голова немного кружилась.
-Со мной всё в порядке. Я просто немного устала, надышалась вчера краской, потом ещё перемена места и всё такое… Я вчера видела котёнка, он зашёл к нам с улицы во вторую входную дверь…- Алина остановилась, сообразив, что сказала лишнее.
-Аля, у нас нет второй двери, и никакого котёнка я не видел, ты, наверное, сильно ударилась, когда падала, тебе нужно в больницу. Вдруг у тебя сотрясение мозга,- ещё более взволновался Павел.
Но в планы Алины не входило возвращаться в ставший ненавистным город и проводить остаток отпуска в больничных очередях и дома перед телевизором. Сейчас, пережив такую ночь, может, и нереальную, узнав, наконец, себя и свои желания, дотронувшись до своей мечты, она просто не имела права всё бросить. Нужно было немедленно что-то предпринимать, потому что Павел был настроен решительно на отъезд.
-Нет, Паш, ты меня не понял. Я во сне видела котёнка и другую дверь. Я не ударялась головой. Она даже нисколько не болит у меня. Со мной всё в порядке, - решила солгать Алина.
-С трудом верится, ты такая бледная…
- Тебе кажется, я даже могу встать и приготовить нам завтрак. Чего бы ты хотел поесть?- перевела разговор Аля, вставая с постели.
Ноги её почти не слушались, но она очень старалась произвести впечатление на мужа. Пройдя три шага, она почувствовала головокружение и, боясь упасть, скорее плюхнулась в кресло.
-Какое удобное кресло, не зря мы их тогда купили, правда? Нам надо ещё приобрести кресло-качалку, чтобы, сидя на балконе, любоваться закатом и пить вечерний кофе. Правда, будет здорово?- наигранно улыбаясь и стараясь выглядеть беспечной, произнесла Алина.
Павел не ответил, он с любопытством глядел на жену, пытаясь найти в ней признаки нездоровья. Но, как известно, все женщины немного актрисы, особенно когда дело касается их интересов. Алина хорошо сыграла свою роль, усыпив бдительность мужа. Немного придя в себя, она приготовила восхитительную яичницу с беконом и свежей зеленью, сорванной с собственной грядки, поджарила тосты и сварила кофе. Сытый Павел легче поддался на уговоры остаться в доме до конца месяца. В принципе, ему было всё равно, где проводить время, а его жене обязательно нужно было раскрыть секреты их дома…и ещё хоть разочек встретиться с Ярославом, если он существует…
Никогда ещё Алина так не ждала момента, когда муж возьмёт пульт и займётся поиском подходящего канала. И когда эта минута настала, Аля облегчённо выдохнула воздух, помогавший ей держать осанку и выглядеть бодро. Она знала, что теперь у неё есть часа три, чтобы расслабиться и прийти в себя. Посидев немного и отдохнув, она заставила себя доесть свой завтрак, потом сходила в летний душ, наполненный Павлом вчера. Холодная вода, не успевшая ещё нагреться, освежила её и привела в чувства. Накинув на себя мягкий махровый халатик, моментально согревший её, Алина, наконец, почувствовала себя бодро. Теперь можно было проводить своё маленькое расследование.
В первую очередь, девушка изучила каждый сантиметр справа от входной двери. Она ощупала бревенчатые стены снаружи и внутри, но не обнаружила никакого следа двери или дверного проёма, никаких задвижек или потайных рычажков. Это сильно смутило и расстроило её. Потом она стала быстро выходить и заходить в их входную дверь, каждый раз вглядываясь в свой сад, реальный ли, или из её ночного путешествия. Но сад никак не хотел меняться, он всё так же весело и жизнерадостно махал своими цветущими лапами удивительной девушке, непонятно чего от него ждущей. Затем раздосадованная Алина кинулась изучать все уголки придомного участка, пытаясь там найти хоть какую-нибудь зацепку. Окончательно выбившись из сил, она поняла, что, наверное, не там ищет.
- Нужно восстановить всю цепочку ночных событий и по звеньям проверить её реальность…- стала она размышлять вслух.
Если бы теперь поднесли ей зеркало, Алина удивилась бы своему виду: оживлённые глаза её светились настолько, что могли бы сойти за кошачьи, волосы были растрёпаны, а несколько прядей прилипли к мокрому от пота лбу (хотя утро выдалось довольно прохладным), пальцы судорожно теребили махровый пояс.
-Я готовилась спать, потом появился котёнок,… он повёл меня в другую дверь…. Нет ни котёнка, ни двери… Стоп! Я давала ему консервы, от него пахло рыбой, значит, он съел её …. Как же я сразу не догадалась проверить?
Алина рысью помчалась в дом, где сразу наткнулась на консервную банку, оставленную ею вчера, точнее, уже сегодня. Банка была пуста. Мало того, основательно вылизана так, как это могут делать только кошки.
-Так, уже лучше, значит, котёнок был. Шансы мои увеличились. Раз я чётко помню о котёнке, и он существует, значит, всё остальное, скорее всего, тоже было…- размышляла Аля, разглядывая пустую банку, как будто она была сделана из золота и покрыта бриллиантами.
Цепочку домыслов прервал звонок её телефона, доносившийся сверху, из спальни.
-Телефон!!!- вскрикнула она, будто впервые в жизни услышала его звуки.
Вмиг очутившись в спальне, она рывком выхватила из кармана жакета телефон и посмотрела на него ожидающим взглядом. Звонила её мама. Аля ответила, искоса поглядывая на Павла. Тот был увлечён просмотром какого-то боевика и, видимо, очень соболезновал изрядно побитому и раненому герою, потому что даже не пошевелился и не взглянул на жену, машинально отвечающую маме, что всё хорошо, всё в порядке. Дождавшись, когда мама попрощалась и положила трубку, Алина вышла из комнаты и дрожащей рукой стала просматривать прочитанные сообщения. Она быстро пробежалась глазами по смс от друзей, приглашавших её на день рождения, от Паши, спрашивающего, когда за ней заехать после работы. Тут же было сообщение от подруги, поздравляющей её с отпуском. Алина перелистывала их, злясь на то, что сразу не стёрла… И тут она замерла… Мелкая дрожь пробежала по её телу, будто тысяча очень активных муравьёв решили пощекотать её своими крошечными лапками. Алина увидела то самое сердечко, которое украдкой разглядывала в телефоне прошлой ночью. Ни номера, ни других данных об отправителе не было.
-От кого оно? Возможно, какие-то сбои связи, и сообщение вовсе предназначалось не мне. Но как смс прошло бы в мой сон или воображение? Теперь абсолютно ничего не понимаю… Всё это, получается, было на самом деле: и дверь, и царица, и Ярослав… Что же произошло потом? Как я очутилась в доме? – недоумевала Алина.
Хотя вопросов без ответа у неё накопилось много, в одном она теперь не сомневалась: она не больна и не бредит, а дом хранит в себе большую тайну, раскрыть которую предстоит только ей.


ГЛАВА III

Всю следующую неделю Алина провела как во сне. Она машинально отвечала на вопросы Павла, приводила в порядок дом, старалась с головой уйти в хозяйственные дела, но все попытки отвлечься заканчивались тем, что в каждом предмете домашней утвари, в каждом растении или садовом инструменте Аля пыталась разглядеть нечто большее, чем оно на самом деле значило.
-Ты будто картину Рембрандта рассматриваешь,- поддразнил жену как-то Паша, застав её за разглядыванием кухонной прихватки.
-Знаешь, мне кажется, что где-то я её уже видела,- не замечая насмешки задумчиво произнесла Аля.
-Конечно, они же все абсолютно одинаковые.
-Нет, ты не понимаешь, я именно эту где-то видела. Я чувствую знакомое тепло…
Случай этот, возможно, скоро бы забылся, если бы за ним не последовали ещё более странные вещи.
Однажды Алина решила, как всегда, приготовить вечерний чай со смородиновыми листочками и мелиссой, собранными в саду, но обнаружила, что у них закончились спички. У Павла спрашивать было бесполезно: он не курил. Нужно было поискать в Марфиных припасах. Она подошла к печи, утратившей свою главенствующую позицию в доме с приходом цивилизации и газовых баллонов. Уверенной рукой она потянулась прямиком к полочке над печкой и сразу же наткнулась на запылённый и засаленный коробок. Всё это Аля выполнила настолько автоматически, будто проделывала это неоднократно.
 На следующий день, решив обрезать сухие ветки деревьев, она отправилась в сарай, в самый тёмный угол, где висела полка с инструментами. Недолго думая, Аля запустила руку в темноту и вытянула оттуда секатор.
 Потом ей захотелось сварить борщ с молодой крапивой, какой варила её бабушка. В саду крапивы не нашлось, и Аля уверенным шагом пошла за ограду, в ложбину, где и обнаружила заросли свежего жгучего сорняка.
-Слишком много совпадений,- подумала девушка.- Что это? Дежавю? Или я бывала здесь в прошлой жизни? Будто какая-то генетическая память движет мною!
Даже ничем не пробиваемый Павел стал удивляться тому, как ловко вписалась в новую обстановку его супруга. Всё ей было настолько знакомо и близко, будто, как минимум, полжизни своей она провела в этих краях. Раньше она часто путала имена малознакомых людей, теперь же с первого раза запомнила не только всех новых соседей, но и клички их собак. Обычно плохо ориентируясь на местности, Аля теперь без труда выучила каждую тропинку в лесу, как будто лет двадцать сама их вытаптывала. Когда же нужна была какая-то вещь, Павел не утруждал себя поисками, а спрашивал у всезнающей жены:
-Аль, а где у нас ножовка?
-Наверное, в сундуке, в чулане…
«Наверное» Алина добавляла для Павла, чтобы не сильно шокировать его, сама же она была уверена, что ножовка лежит именно там. Спроси Алину муж сейчас, как выглядит этот инструмент, она не нашлась бы, что ему ответить, поскольку не имела об этом ни малейшего понятия.
-Слушай, а может, у тебя открылись экстрасенсорные способности, когда ты упала на лестнице? Я слышал, такое бывает от сильных сотрясений,- посмеивался Павел.
Однако усмешка быстро пропала, когда Аля, помяв его поясницу и что-то пошептав над ней, избавила Пашу от боли в спине, мучившей его с детства. На недоуменные, недоверчивые взгляды и вопросы мужа Алина не знала, что ответить, она сама побаивалась внезапно открывшихся способностей. Паша посмотрел на супругу с недоверием:
-Когда ты этому научилась?
-Паш, мне нужно с тобой поговорить,- вместо ответа произнесла Аля. Она искала поддержки человека, которого считала близким. И если раньше ответом на эту фразу чаще всего был скучающий, обречённый взгляд мужа, старающегося избегать любых разговоров «по душам» со своей женой, то теперь уверенный и настойчивый как никогда тон Али исключил все возражения. Паша решил использовать применяемый им в таких случаях запасной вариант: дать возможность жене выговориться, не вникая особо в смысл её слов, как всегда мало понятных его прагматичному до мозга костей образу жизни и дремлющему состоянию души.
-Давай поговорим,- сказал он, усаживаясь перед телевизором.
-Выключи, я так не могу,- возразила Аля, начиная раздражаться.
-Я могу и смотреть, и слушать одновременно.
-Выключи!- ещё резче сказала Алина, начиная сомневаться, стоит ли искать поддержки мужа.
Паша понял: сейчас лучше подчиниться. Он щёлкнул пультом и уставился на жену, вид которой предвещал скандал. Павел принялся разглядывать свою супругу, с которой прожил несколько лет. Эта женщина стала неотъемлемым атрибутом его жизни, создающим комфорт его бытию, комфорт, ради которого иногда приходилось терпеть подобные всплески её протеста и перемену настроения. Что-то теперь в ней было абсолютно новым, что именно - он не мог понять. «Прямо как в анекдоте, в котором жена надела противогаз, а муж решил, что она брови выщипала», - посмеялся мысленно над собой Паша. Он посмотрел в Алины зелёные глаза, в которых появился новый, непонятный для него, огонёк, зажжённый не им. Затем он окинул взглядом напряжённо стиснутые губы, складку на лбу, которая появлялась, когда Аля сильно сердилась. Всё было знакомым, но каким-то иным.
-А ты изменилась за последние дни, стала какая-то другая, и немного… чужая,- робко прервал затянувшуюся паузу Павел.
Аля удивлённо посмотрела на мужа, который, оказывается, кроме компьютерных терминов, анекдотов и общих фраз о работе или бытовых вещах умеет видеть душевное состояние своей жены и выражать его словами! Впервые он сам начал подобный диалог!
-Ты тоже,- протянула она, растерявшись от того, что вместо обычного смачного зевка увидела подобие заинтересованности со стороны мужа.
Паша продолжил поражать свою супругу:
-Я сразу был против покупки этого дома. Мы бы снова неплохо провели отпуск в нашей квартире. Ходили бы в кино, или… посмотрели бы какую-нибудь комедию дома. Не надо было ничего менять. Ты же знаешь, не люблю я новшеств. Да ещё и такая глухомань, и эти истории про бабку, да твой обморок… Нехорошо это всё. Плохо на тебя влияет. Ты стала странная: копаешься в земле, возишься с черепками, всё вдруг знаешь и умеешь, чего раньше не умела. Ты будто всю жизнь прожила в деревне. Может, ты чего-то мне не договариваешь? Мне кажется, скрываешь от меня что-то. Ты уже была здесь? Как ты связана с этой Марфушкой?
Аля молчала. На миг она даже забыла о себе, наблюдая изменения, происходящие в близком человеке. Но тут всё волновавшее её нахлынуло с новой силой, получив надежду быть, наконец-то, услышанным и понятым!
-Я не знаю, Паш, ничего не понимаю. Что со мной, откуда мои способности. Я иногда боюсь себя. Марфушу я никогда не знала, и здесь раньше не была,- Аля остановилась, сама не веря в свои слова,- по крайней мере,… в этой жизни…
-Что значит «в этой жизни»? Ты что, веришь во всякую чепуху с переселением душ, судьбой и кармой?
-Раньше не верила, но сейчас, кажется, начинаю верить. Об этом я и хотела с тобой поговорить. Мне нужна твоя помощь и поддержка. Я совсем запуталась. Со мной, действительно, творится что-то странное. Я клянусь тебе, что в этой деревне я оказалась впервые вместе с тобой, но что-то мне подсказывает, что какая-то моя частичка уже жила здесь когда-то. Душа моя чувствует себя здесь, как дома. Понимаешь? Не тело, а душа. Я ощущаю здесь какую-то знакомую силу, точнее энергию, которой мне так не хватало раньше, и которая держит меня и манит к себе. Не поняв до конца истоков этой силы, нельзя вернуться в прошлое. По-моему, судьба специально привела меня сюда, чтобы показать другую жизнь. Понимаешь?
Возможно, Павел и пытался вникнуть в смысл услышанного им, но его отрешённый взгляд полного непонимания заставил Алину сбавить обороты в накатившей вдруг откровенности. Она поняла, что про своё первое ночное путешествие говорить не стоит.
-Я должна во всём разобраться и получить какой-то жизненный урок,- продолжила Аля, не оставляя попытки достучаться до сознания своего мужа.- Для меня очень важно понять саму себя. Мне трудно это объяснить, но я не такая, как все, во мне что-то есть. Я обязана понять, что это.
-Конечно, ты не такая, как все, поэтому я и женился на тебе. Всё остальное- чепуха, твоё богатое воображение. Тебе нужно чем-то заняться. Хорошо, что через неделю мы едем домой. Выйдешь на работу, потрещишь со своими подружками, там твои балансы и отчёты- всё наладится, будешь прежней разумной девочкой. Заживём, как раньше.
Алина посмотрела на ставшего ещё более чужим близкого человека, с его противной чёткой логичностью и постоянной трезвостью во взглядах.
-Я не поеду домой,- прошептала она, удивившись мгновенно принятому решению.
-Что? Ты хочешь остаться ещё на пару дней? Но у нас ведь дела в городе, мы хотели переклеить обои в спальне…
-Ты не понял, я не поеду домой. Совсем. По крайней мере, пока не разберусь во всём,- уже увереннее произнесла Аля.
-Не дури, хватит с нас глупостей и твоих сказок, тебе на работу, к тому же…,- Паша не окончил фразу, он взглянул на насупившуюся, гневно сверкающую очами Алину и мудро решил, что сейчас она просто протестует, как ребёнок, идущий на принцип.
Повинуясь велению разума, он решил не беспокоить понапрасну нервную систему и отложить разговор на потом. Он пожелал жене спокойной ночи, лёг в постель и через пару минут захрапел, оставив Алину, как обычно, наедине с самой собой. Как часто эта компания для неё была невыносима! Но иного выхода, как выслушивать диалог своих двух «я», у Али не оказалось и теперь.
Одна Аля была рационалисткой. Она будила на работу, готовила завтрак, убирала квартиру, блюла семейные обычаи и исполняла роль примерной жены, хорошего экономиста, верной подруги, человека с устойчивой моралью и занудно правильными взглядами на жизнь.
Вторая Аля была отпетой хулиганкой. Будучи школьницей, часто прогуливала уроки, дралась с мальчишками, лазила по деревьям, потом, повзрослев, без стеснения могла рассказать пошлый анекдот, пропустить пару бокалов мартини, часто не гнушаясь и обычным пивом, пофлиртовать с мужчинами. Везде она была душой компании, её с удовольствием приглашали на все вечеринки.
Обе Али как-то умудрялись гармонично сосуществовать, слишком не мешая друг другу. Первая контролировала вторую, не позволяя ей переходить через пределы допустимого, но по-дружески разрешая ей иногда и позабавиться. Вторая же частенько «разгружала» трудолюбивую первую, заставляя её отдохнуть и расслабиться, насладиться жизнью.
Благодаря такому дружному союзу Аля окончила школу с золотой медалью и с количеством пропущенных уроков, раз в десять превышающим прогулы самого отпетого двоечника и лентяя.
Институтский красный диплом дополнялся всевозможными весёлыми студенческими похождениями и историями, не позволявшими свихнуться от «груза знаний».
Прослыв на работе ответственным и добросовестным сотрудником, Алина, однако же, никогда не брала работу на дом и не брезговала случавшимися отгулами.
Так и в семье она была идеальной женой и хозяйкой, но далеко не синим чулком и чванливой аккуратисткой, создающей культ вещей.
Сейчас две Али сошлись в решении вопроса, когда-то поставленного Чернышевским: «Что делать?». Им предстояло прийти к общему решению насчёт дальнейшего жизненного пути. Не стоит приводить их жаркий диспут, разгоревшийся до середины ночи. Аргументы обеих сторон были сильны и весомы, но сон забытья застал Алю на решении, принятом под давлением её второго «я», которое сегодня, как никогда, требовало к себе прислушаться. Оно будто многие годы уступало разумной половине, ожидая своего часа, теперь же не намеревалось сдаваться и рвалось в бой.

ГЛАВА IV

Дни тянулись как никогда долго и томительно. Ничего не происходило. Паша заметно скучал. С ним не было его компьютера со стратегическими забавами, а по телевизору смотреть было нечего. От безделья он даже попытался что-то смастерить, но вскоре бросил эту затею и снова принялся давить на кнопки пульта.
Алина ждала чего-то, хватаясь за каждую мелочь. Она во всём пыталась прочитать тайный знак, разгадать его, но каждый раз разочаровывалась. Однажды она весь день пробегала за серым котёнком, очень похожим на Пушистика. Вызывая удивлённые насмешки соседского мальчишки, девушка не спускала со зверя глаз, разговаривала с ним, но тот лишь делал свои кошачьи дела и никак не хотел вести Алину в неведомый мир.
Бесполезные поиски и неоправданное ожидание чуда не убедили Алю изменить своё решение по поводу отъезда в город. Павел ещё дважды пытался призвать жену к благоразумию, но безуспешно. Когда Алина позвонила на работу и попросилась в отпуск без содержания, Паша убедился в её настрое. Он решил оставить супругу, надеясь, что долго в такой мрачновато-дикой обстановке Алина, привыкшая к комфорту и необходимым удобствам, находиться не сможет. К тому же Павел прекрасно знал об Алиной нелюбви к одиночеству.
-Дорогая, я положу тебе деньги на телефон, будь на связи. Как только дашь знать, я приеду за тобой,- сказал он, укладывая сумку в машину.
Аля кивнула, подумав, что вряд ли позвонит в скором времени.
-Будь умницей, жду звонка…,- проговорил Паша уже из машины.
Он крикнул ещё что-то, чего Аля не расслышала. Звук мотора изуродовал тишину прекрасного солнечного утра, но с исчезновением этого рычащего монстра человеческого прогресса идиллическая атмосфера восстановилась. Алина посмотрела на огромное красное солнце, успевшее подняться над верхушками сосен, вобрала своими лёгкими всю прелесть утреннего воздуха с привкусом свежескошенной травы и снова поразилась сама себе, как-то раньше существовавшей без блаженства осознания этой земной красоты.
Сердце её забилось в предвкушении чего-то непонятного, о чём пыталась оповестить интуиция. Аля решила пойти в чулан, где лежали снятые со стен фотографии бывших хозяек. Она решила, что всё происходящее непременно как-то связано с ними, точнее, с Евдокией, которую Алина видела той злополучной ночью. Что хотела найти на обычных портретах, девушка не знала, но надеялась найти какую-нибудь зацепку. Войдя в чулан, Аля нащупала на стене выключатель, щёлкнула им и потянулась к уголку портрета, лежавшего на верхней полке. Она ухватила его и потянула к себе, но портрет вдруг выскользнул из рук и с грохотом свалился на пол. Сотни мелких стёклышек разлетелись в разные стороны, обнажая тяжёлый взгляд запечатленной на фотографии Евдокии, выдержать который было невозможно.
 Алина подняла фото, стряхнула с него осколки и, избегая встречи с глазами, осмотрела изображение необычайной красавицы. Лицо хозяйской дочери было словно восковым: ни морщинки, ни родинки - никакого изъяна. Словно нарисованные летящие брови, идеально ровный нос, естественно-алые губы, сложенные в лёгкую улыбку-усмешку, и едва заметно выпирающие скулы были обрамлены иссиня-чёрными гладкими волосами, собранными в толстую косу.
 -Вот это идеальная натура для художника! Жаль, что красота часто наделена трагической судьбой,- вздохнула Аля, откладывая фотографию.
 Она взяла веник и совок и принялась заметать следы погрома. Когда же она наклонилась, чтобы вытащить осколок, застрявший между половицами и торчащий остриём вверх, девушка заметила значительную разницу в размерах досок пола.
-Возможно, пол прогнил, его ремонтировали в этом месте,- решила Аля,- или….
 Она сдвинула с половицы сундук и надавила на неё. Доска с лёгкостью повиновалась, открыв перед новоявленным Шерлоком Холмсом небольшое пространство под полом. Алину захлестнули в этот момент те трепетные чувства, какие, наверное, испытал Колумб, открывая новые земли. Она с жадностью запустила руку в тайник, не пугаясь мысли нащупать там какую-нибудь гадость в виде дохлой крысы. Когда же пальцы девушки схватили в тайнике что-то похожее на потрёпанную книгу, радости её не было предела, и чувства вырвались на свободу в виде визга ликования. Аля держала в руках толстую, слегка отсыревшую тетрадь, подписанную детским почерком и разрисованную ромашками всевозможных размеров.
-Дневник,- прочла вслух Алина, вспомнив, что ребёнком тоже вела такую тетрадь, доверяя ей всё самое волнительное.
Она прекрасно понимала, что нехорошо читать чужие дневники, и в другой обстановке ни за что бы не позволила себе такого хамства, но в данной ситуации у неё не оставалось выбора. Это был её единственный шанс приоткрыть завесу тайн, окутывающих дом. Поэтому Аля очень бережно, как антикварную реликвию, зачем-то завернула дневник в полотенце и отправилась в гостиную, чтобы заняться познанием чужих секретов и продвинуться в своём расследовании.
Устроившись поудобнее в кресле, девушка открыла первую страницу, где тем же детским почерком было написано: «Евдоша + Костя = Л». Рядом красовались два огромных сердца.
-Понятно, скорее всего, первые чувства и заставили девочку завести дневник,- подумала Аля, вспомнив, как сама в первом классе сходила с ума по Витьке, сидевшем за соседней партой, и как записывала свои мысли в блокнот.
Алина пробежала глазами по наивным фразам о «сильной любви» к Семёнову Костьке, который «на два года старше, и к тому же жуткий драчун и задира, но очень смелый, ничего не боится». Затем она прочла о том, что «у Егоровых захромала корова и мама ходила лечить её заговором и тёплым воском», что «расцвели, наконец-то, одуванчики, и из них получился красивый венок для Кости, а Костька его порвал и выбросил»…
Строчки мелькали перед глазами, как пестрит своими кадрами жизнь- короткометражка. Это было обычное детское бытие с его радостями от таких мелочей, на которые умудрённый опытом и отягощённый грузом всевозможных условностей взрослый даже не обратит своё драгоценное внимание, посвящённое добыванию материальных ценностей. Бытие, с его первыми разочарованиями, особенно болезненно воспринимаемыми тонкой ребячьей душой. Аля улыбалась, вспоминая себя девчонкой, свои, как тогда казалось, глобальные проблемы взаимоотношения с родителями. Они всегда говорили: «Вот подожди, вырастешь, будут у тебя свои дети, тогда поймёшь нас». Наверное, все родители говорят своим детям одно и то же, а все дети мало их слушают.
Алина, читая дневник, как будто следила за историей одной жизни, похожей на многие другие, историей обычного ребёнка, постепенно взрослеющей девочки. Но чем дальше переворачивались страницы, тем слово «обычная» становилось неуместнее. Всё чаще стали описываться необычайно яркие и впечатляющие сновидения Евдоши, её увлечения магией, чтение книг, «запрещённых мамой». Такие строки Аля старалась читать особо внимательно, ничего не пропуская:
«Сегодня снова видела свой живой сон. Будто иду по полю, усыпанному ромашками, и вижу огромного коршуна, кружащегося над маленькой овечкой. Он пытается схватить её, а она жалобно так блеет и смотрит на меня умоляюще. Я бросилась спасать овечку, стала отбивать её от хищника, и он исцарапал мне руку выше локтя. Овечку спасла. Но проснулась с раной на руке. Кажется, я опять вся попала в свой сон. Нужно дочитать ту книгу, которую мама прячет от меня на чердаке».
Аля остановилась. «У ребёнка богатое воображение»,- подумала она. Прочитанное же потом поразило её ещё больше:
«Ознакомилась с ещё одной книгой о концентрации воли. По- моему, я, наконец-то, научилась сама создавать свои сны и управлять ими так, как мне вздумается! Так здорово! Придумываю себе красивые истории и переживаю их во сне. Иногда не хочется просыпаться и окунаться снова в этот серый скучный мир. Правда, и днём я нашла себе забаву. Научилась читать человеческие жизни по надгробным плитам и крестам. Сегодня была на кладбище, остановилась у могилы нашего пастуха, умершего на прошлой неделе. Положила руки на камень, закрыла глаза и сосредоточилась. Получилось увидеть его жизнь. Ох, и скучной она была, и какой-то пустой, бессмысленной. Он, оказывается, всегда врал, когда говорил, что любит животных. Ненавидел их всю жизнь, а людей ещё больше. Из двух зол выбрал скотину, чтобы меньше быть среди людей. От злости своей непомерной и скончался рано. Вот дурачина!»
-Понятно, почему Евдокию часто видели на кладбище,- решила Алина,- у девушки было просто странное хобби - собирать правдивые жизненные истории своих земляков. Она, значит, обладала хорошими экстрасенсорными способностями. Поэтому, наверное, и друзей у неё не было: столько фальши видеть в людях!
Хотя Аля относилась к написанному несколько скептически, её, тем не менее, заинтриговали строки о снах. С ней самой случалось нечто подобное. Она тоже постоянно не только видела яркие, реалистичные сны, но эмоционально, а порою и физически, как ей казалось, переживала их. Девушка пробежала глазами по записям о сновидениях, но когда прочла о том, что «просто управлять сном уже не интересно, надо перейти на следующий уровень и попытаться вынести из него что-нибудь материальное», Аля решила, что это уже слишком.
 Когда же ниже увидела крупными буквами: «Ура!!! Получилось! Чудесное пёрышко от золотой птички!», она утвердилась в мысли, что имеет дело с крупной фантазёркой, пусть и обладающей некими способностями. Алина вытащила из вложенного в дневник конверта маленькое золочёное пёрышко и стала рассматривать его. Красивая, искусно выполненная вещица переливалась на солнце.
-Выглядит, как натуральное,- вывела девушка, пытаясь стереть напыление увлажненными слюной пальцами.
Перо не менялось, краска не стиралась. Аля взяла лупу и рассмотрела находку внимательнее:
-Нет, не напыление, не сусальное золото, но точно драгоценный металл. Причём волоски пера необыкновенно тонки и совсем не статичны, что не характерно для металлических изделий. Какой же гений, этот ювелир, сотворивший такое чудо! Прямо-таки перо Финиста Ясного Сокола! Да, были раньше умельцы! После такого шедевра можно и в Левшу с блохой поверить. Надо будет позвонить Якову, расспросить его о мастерах 19-20 веков, пусть покопается в интернете, узнает об изделии или его аналогах.
 Алина закрыла дневник и вздохнула. Она, много теперь знала о Евдокии, даже стала понимать её, как близкую подругу, которая, обладая чуткой и ранимой душой, предпочла реальному миру страну грёз и сновидений. Але стало жаль девушку, так быстро разочаровавшую в окружающем мире, пусть порой и несправедливом, лживом и жестоком, но всё-таки состоящем и из светлых, радостных моментов. А вздохнула она оттого, что дневник просмотрен, но вопросы нисколько не разрешились, их, напротив, стало ещё больше.
«Что же из написанного правда, а что выдумки впечатлительной натуры? И какое ко всему этому отношение имею я? В каком мире или сне я встретила Ярослава? Кто вообще он такой? Что меня привело сюда и что держит здесь?»- вопросы назойливыми мухами роились вокруг девушки, принося невероятный дискомфорт непонимания. Единственным утешением в этой ситуации было пёрышко, переключавшее на себя внимание Али. Поэтому Алина, не откладывая, позвонила Якову, другу детства, который слыл в кругу её друзей очень эрудированным и начитанным малым. Она переслала через mms фотографию пера и попросила помочь в поиске информации. Через несколько часов Яша перезвонил и объяснил, что ничего подобного или даже близкого нет в интернете, никаких намёков на существование мастера такого уровня. Яков был заинтригован находкой не меньше Али и обещался приехать на следующий день, чтобы забрать перо на экспертизу в лабораторию научно-исследовательского института, где он работал.

ГЛАВА V


Происходящие в последнее время события дали о себе знать навалившейся усталостью и приступом пессимизма. Поэтому Алина решила немного отвлечься и расслабиться до того, как узнает о результатах. Она решительно старалась ни о чём не думать и начала лечиться трудотерапией, которая всегда помогала ей в таких ситуациях. Прополола грядки, полила взошедший редис, сожгла мусор. Она наслаждалась своей работой и её результатом, но образ Евдокии время от времени возникал в сознании. Иногда Алина ловила себя на том, что мысленно разговаривает с ней, задаёт вопросы, и сама же пытается за неё ответить.
-Как бы, правда, не свихнуться здесь,- подумала она вслух, вздрогнув от визга тормозов показавшейся на просёлочной дороге машины.
Аля узнала чёрное рено Якова, мчавшееся по ухабам. Алина поставила лейку, вытерла руки об подол халата и пошла встречать гостя, который выскочил из машины, сильно хлопнув дверцей. Аля поняла, что случилось что-то экстраординарное. Обычно её приятель всегда очень ревностно оберегал свой автомобиль, купленный на многолетние сбережения, заботился о нём, как о ребёнке, буквально сдувал с него пылинки, и уж тем более не позволял себе никакие грубости по отношению к своему детищу.
Яков, всегда очень аккуратный и опрятный, теперь был весь красный и взъерошенный, пуговицы на рубашке расстёгнуты, галстук свисал с шеи, как полузадушенная змея.
-Аля, ты чудо, мы прославимся, это невероятно!- кричал он, размахивая руками.
Он пронёсся через её грядки, совершенно не смотря под ноги. Аля с сожалением наблюдала, как пропадают под сорок пятым размером ботинок её кустики земляники.
-Яша, вон дорожка. Ты перетопчешь мне все растения!- попыталась остановить это безобразие девушка.
-К чёрту землянику, Алька, ты себе не представляешь, что там было… Сам Троицкий приехал… все на ушах… Никто не верит… Жаль, ты не видела нашего Дмитриева, он аж пожелтел от злости, что это не он,- посыпалось с гостя сплошным малопонятным потоком.
-Подожди ты,- остановила его Аля,- Яшенька, успокойся, пойдём в дом, у меня на завтрак блинчики, попьем чаю, ты всё спокойно мне расскажешь.
Яков шумно вздохнул, вытер рукавом пот со лба, и, кажется, начал возвращаться в действительность.
-Хорошо у тебя тут, сама всё сделала?- сказал он, оглядевшись по сторонам.
-Сама, но ещё пару таких гостей- всё пойдёт прахом,- Алина указала гостю на огромные следы на грядках.
-Ладно тебе, вырастет снова,- попытался оправдаться Яша,- а, может, помочь чем-нибудь? Ты же знаешь, я на все руки мастер.
-Знаю, Яша. Спасибо, сама справляюсь. Мне это в удовольствие. Ну, пойдём, что ли завтракать?
Пока гость умывался, Алина поставила на стол ещё не успевшие остыть блины, смазанные сливочным маслом, от румяного вида которых у Якова началось обильное слюноотделение. Когда же хозяйка стала разливать чай, наполнивший кухню ароматом смородиновых листьев, Яша по-ребячьи взвизгнул и потёр ладони.
-Эх, хотел бы и я вот так вот пожить с месяц, бросить бы всё…,- мечтательно протянул он, усаживаясь за стол.
-Ладно тебе, бросишь! Такого трудоголика, как ты, и на день от работы оторвать трудно. Я помню, как ты четыре месяца подряд ночами корпел над своими проектами, забывая про сон и еду. А когда мы с Пашей тебя пытались вытащить на свежий воздух, ты, как зомби, смотрел на нас непонимающими глазами и всё бубнил себе под нос какие-то формулы. Помнишь, как открывал холодильник, чтобы обуться?
-Да, помню, тогда я был не в себе, даже на работу один раз явился в костюме с галстуком и в комнатных тапочках. Вот все потешались надо мной. Как я по всему городу так прошёл? Никто не сказал! И прямо на совещание! Да, кстати, а где Павел? Вы же вдвоём уезжали. Или я снова что-то напутал?
-Нет, не напутал. Паша уехал в город, ему на работу, а я оттягиваю прекрасные моменты. Посуди сам, как такой райский уголок можно покинуть?- ответила девушка, решив не загружать товарища своими семейными проблемами.
Яков подозрительно посмотрел на Алину, почувствовав неладное, но расспрашивать не решился. Он давно знал Алю, её энергичность, живость, постоянный задор, заражающий окружающих людей запасом оптимизма, поэтому её союз с очень уж спокойным и меланхоличным Павлом всегда оставался для него загадкой. Аля решила направить разговор в другое русло:
-Ну, рассказывай же, что с пером. Наверное, ценная антикварная вещь эпохи Возрождения, похищенная из Эрмитажа?- пошутила она.
Яша моментально забыл, о чём только что размышлял. Он поставил кружку, вытер руки, как будто они должны были помогать ему говорить, и снова затарахтел:
-Не смейся, Алька, но твоё перо - настоящая сенсация, которая перевернёт всю мировую науку и пополнит, может быть, таблицу Менделеева! Оно сделано из материала, доселе не открытого человечеством!
-Как, оно не золотое?
-Нет, хотя внешне очень напоминает золото. Мало того, исследования показали, что человеческими руками такую вещь сделать нельзя, по крайней мере, с помощью известных современной науке технологий. Материал не поддаётся никакой термической обработке, а при нагревании просто испаряется, как вода! Представляешь? Чудо! Теперь у нас в лаборатории творится такое! Из Москвы приехали профессора и учёные, хотят ещё из Лондона вызвать доктора Хитченса. Журналисты откуда-то прознали, вынюхивают всё. Мы, как можем, отбиваемся от них. У нас теперь всё засекречено, строгая пропускная система. Мне с огромным трудом удалось вырваться оттуда. Так, что, Алюня, твоя находка – очередное чудо света, не поддающееся пока никаким объяснениям. Такое могла сотворить только сама матушка-природа. Но, как известно, золотые птицы бывают только в сказках…
-Или во снах,- продолжила озадаченная девушка, вспоминая записи из дневника и начиная верить им.
Яков не понял, о чём сказала его подруга, он погрузился в свои теории по поводу непонятной находки. Потом, вдруг, о чём-то вспомнил, хлопнул себя по лбу и соскочил со стула:
-Совсем забыл! Петрович поручение дал, из-за него ведь и отпустили меня, а я расселся тут с тобой, чаёвничаю. Эх, Алинка, с тобой время летит незаметно, так бы вот и сидел весь день, поедал твои блины, но - дела.
-Понимаю, Яш, заезжай, как освободишься.
-Угу. Да, Аль, думаю, ты не против, если перо побудет пока в лаборатории. Сама понимаешь, сейчас его никак не забрать. Но обещаю, все лавры достанутся тебе, как хозяйке сокровища.
-Пусть останется, но у меня к тебе просьба: не сообщай, пожалуйста, обо мне и месте находки. Придумай что-нибудь. Не хочу, чтобы приехали сюда, и всё такое… Слава мне не нужна. Понимаешь?
-Как скажешь. Не беспокойся, совру что-нибудь, чтобы спасти твоё уединение. А ты, если найдёшь ещё что-нибудь интересное, немедленно сообщай. Договорились?- сказал Яков, садясь в машину.
Аля проводила взглядом автомобиль, быстро скрывшийся из виду, и поспешила к дому, чтобы ещё раз, уже с большей верой, обратиться к недавно найденному дневнику. Она перевернула страницы со знакомыми заметками, отыскала запись, к которой прилагался конверт с пером, и прочитала её внимательно:
«Недавно создала в воображении райский сад, о каких пишут в книжках. Здесь все деревья усыпаны диковинными плодами, которые сами падают прямо в руки. В центре сада раскинулась огромная цветочная поляна, вобравшая в себя все цветы мира. Их благоухание, сливаясь гармонично в один божественный букет и одурманивая каждого, разносится на многие километры. Посередине этого цветочного ковра бьёт фонтан. Тонкие его струйки, разбиваясь о золотые чешуйки, создают упоительную мелодию, успокаивающую и расслабляющую. А брызги маленькими капельками, похожими на утреннюю росу, разлетаются, создавая радугу, и оседают на множестве самоцветов, которыми украшены стены фонтана. Воздух чист и свеж. На деревьях сидят райские золотые птицы и дополняют прекрасную музыку. Вот бы мне такую птичку. Я посадила бы её в клетку, и она бы пела для меня. Завтра опять создам этот сон и попробую вынести из него одну птаху.
…
Гуляла во сне в своём саду, добавила туда скамейку для отдыха. Одна золотая птица села прямо на мою ладонь. Я крепко сжала руку и проснулась. Пташка забилась и вырвалась, а я проснулась с крепко сжатой пустой рукой. Что-то сделала не так. Жаль. Надо почитать ещё что-нибудь.
…
Перечитала книгу о магическом круге, создающем энергетическое поле и удерживающем предметы. Потребовалось много сил для его действия. Два дня после этого не могла читать истории на кладбище. Отдохнув, сделала такой круг во сне и заставила себя проснуться, снова схватив птичку за хвост. Очнулась совсем измученная и слабая, даже не смогла встать с постели. Мама очень переживает, поит меня отваром календулы с мёдом. Но она-то не знает, что у меня всё получилось! Ура! Пёрышко из хвоста золотой пташки моё! Ни у кого из ребят нет такого. Да они и не поверят, поэтому, дневничок, эта наша с тобой тайна».
Тетрадь закончилась, Аля закрыла её и задумалась.
- Интересно, что происходило с девочкой дальше? Какими способностями ещё она обладала? Что выносила из своих снов? Почему не смогла разгадать умыслы того парня, из-за которого бросилась в озеро?- вопросы снова стали атаковать Алю.
 Она замотала головой, отгоняя их прочь:
-Хватит, хватит, я должна собраться и решить, как действовать дальше. Я знаю, что Евдокия была сильным экстрасенсом и умела управлять снами и совмещать каким-то образом материальное с аморфным. Знания она черпала из каких-то запрещённых Марфушей книг. А вдруг они до сих пор спрятаны на чердаке?
Аля бросилась к лестнице, ведущей на чердак. Взбежала по ней и толкнула дверь, которая и не подумала открываться. Она была наглухо заколочена большими гвоздями. Впервые Алина пожалела, что рядом нет Павла. Пришлось самой орудовать гвоздодёром и пассатижами. Через некоторое время девушка уже бродила по тёмному пыльному чердаку, загромождённому различной ветошью. У двери валялись груды старой одежды, стопки газет и журналов. Аля подняла одну пожелтевшую газету и посмотрела на дату:
-1981 год. Надо же! Моя ровесница! Надо будет почитать, о чём тогда писали.
Она сложила газету и отправила её в карман, продолжая поиски. Сколько отживших вещей обнаружила она на чердаке! Можно было создать целый музей. Вот в углу спит дряхлый старичок- граммофон. А когда-то он был ещё каким заводилой! Рядом с ним устроились хромоногие стулья с осыпавшимся лаковым покрытием. Слева, на старом покрывале, лежал потемневший и прохудившийся самовар. Казалось, что он просто прилёг отдохнуть после утомительной работы, чтобы потом вновь приняться поить всех чаем. Каждая вещь будто имела свою историю, и умей говорить, вероятно, многое бы смогла рассказать о своих хозяевах и их привычках. Но теперь это были лишь пришедшие в негодность вещи, по какой-то причине не отправленные на помойку.
Алина исследовала каждый сантиметр чердака, но не нашла ни одной книги.
-Снова разочарование. Что же делать дальше? В доме искать бесполезно, в первые дни я сделала генеральную уборку, да такую, после которой вряд ли что-то осталось упущенным из поля зрения,- размышляла Аля,- можно ещё спросить про книги у соседей.
От словоохотливой бабы Любы девушка узнала, что Марфуша однажды очень рассорилась со своей дочкой из-за каких-то книг, дескать, запрещённых для чтения.
-Наверное, какие-нибудь любовные романы,- прокомментировала соседка.- Вообще, Евдошка, царствие ей небесное, нелюдимкой была, всё одна да одна. То бродит где-то, то книжки читает, то просто сидит да в одно и то же место глядит. Ни подруг, ни друзей у неё не было. Со мной, бывало, пройдет - не поздоровается, всё себе на уме…
-Бабушка Люба, а про книги-то, что ещё знаете?- прервала соседку Аля.
-Да что там, Марфа в сердцах взяла и сожгла эти книги. И правильно, во благо. А то нынешняя молодёжь-то, вон какая. Ни стыда у них, ни совести. Нюрка вон, Дуськина, что удумала! В шестнадцать-то годов в подоле матери принесла. А Катька…
-Бабушка, книги-то, неужели все Марфуша сожгла?
-Нет, одну оставила. Сказала, что это их семейная реликвия, кажись, ещё от прадеда досталась. Остальные - все прямиком в костёр. Очень уж осерчала она на Евдокию. А та больно рыдала, всё к костру кидалась. Мать за косы её оттаскивала, боялась, что обожжётся девка. Евдошка кричала тогда на Марфушу, что та ей всю жизнь испортила. Мол, отобрала счастье, или что-то в этом роде. Ох, сильно горланила! А разве можно на мать родную так орать, да ещё из-за каких-то романов! Тьфу!- соседка смачно сплюнула, показывая своё негодование. Пошамкала беззубой челюстью и стала на чём свет бранить молодое поколение, своих детей и внуков, и весь мир вокруг.
Алина поняла, что старушка теперь нескоро успокоится, попрощалась с ней и подошла к другой соседке, снимающей высохшее бельё. Баба Рая была меньше озлоблена на людей и очень обрадовалась возможности пообщаться с новой знакомой. Позже, поняв, что Алю интересуют исключительно Марфа с дочерью, она немного огорчилась и, махнув рукой, обиженно произнесла:
-Если про Семёновну знать хочешь, так сходи к леснику Егору, он их дальний родственник. Евдокия с Марфой часто к нему ходили, навещали старика. А больше в деревне про них толком никто тебе не расскажет. Необщительные они были. За помощью все к ним бегали, а знать про них много не знали. Дом их всю жизнь тут стоял, род их издревле тянется, но только скрытные они были. Поэтому, дочка, спроси у Егора. Если будет разговаривать с тобой, конечно. Хотя это маловероятно. Ему уже лет двести, наверное, живёт один, ни с кем не знается. Одни знахарки к нему захаживали, пока не померли…
Баба Рая закрестилась, подхватила ворох белья и исчезла в своей хатёнке.
Теперь у Алины затеплился огонёк надежды, связанный с лесником Егором, который мог дать ей какую-нибудь ценную информацию о своих родственницах, или, по крайней мере, направить её поиски в нужное русло. Вот только жив ли вообще этот Егор? О том, как найти лесника, Алина не задумывалась, зная свои недавно обнаружившиеся способности.


ГЛАВА VI

 На следующее утро, наскоро позавтракав и захватив бутылочку красного вина, привезённого из города, но не пришедшегося к случаю, девушка уверенными шагами отправилась по одной из сотен лесных тропинок. В который раз восхищаясь великолепием лесной природы, Аля с лёгкостью отыскивала нужный путь. Через два часа она стояла у ветхой лесной избушки, ничем не огороженной.
-Избушка, избушка, встань к лесу задом, а ко мне передом,- тихонько посмеялась Аля, разглядывала поистине сказочное строение.
Небольшой сруб со всех сторон порос мхом и покосился на один бок. Крыша залатана и перелатана чем ни попадя: здесь и старый шифер, и куски фанеры, и даже сухой лапник. Дверь была очень маленькой, человеку с ростом выше 170 сантиметров пришлось бы хорошо наклонить голову, чтобы пройти в дом. Избушка, вероятно, переживала свою глубокую старость, и лишь резные деревянные украшения на окнах, да расписные балясины на крыльце говорили о залихватской её молодости. Аля прошла мимо воткнутых в землю кольев, на которых висели вверх дном чисто вымытые банки и кувшины, и постучала в дверь.
-Заходи, открыто, - вопреки всяким ожиданиям услышала Алина довольно живой голос.
Она толкнула дверь, на всякий случай наклонилась, чтобы не снести себе лоб, и вошла в избушку.
-Я как тот великий человек, не помню какой, который сделал себе низкие двери, чтоб всякий входил к нему с поклоном,- пошутил маленький седой старичок, увидев, как девушка осторожничает, потом сам вдруг задорно рассмеялся до кашля,- ну, проходи, коли пришла.
-Здравствуйте, дедушка Егор,- Алина откровенно улыбнулась, разглядывая интересного старца, который сидел на табуретке и вырезал что-то из дерева.
На вид ему было не больше семидесяти, и он вовсе не походил на угрюмого молчуна. Аля, присаживаясь на предложенный лесником стул, мысленно отругала соседку, привравшую насчёт возраста и нелюдимости Егора.
-Что, красавица, небось наплели тебе в деревне про меня, будто я дряхлый бирюк, ни с кем не знающийся?- лесник словно прочитал Алины мысли, или просто заметил её удивление.
Аля в ответ улыбнулась. Старик же продолжил:
-Правду сказали, мне далеко за сто лет, не помню сколько, перестал давно считать уж. Видно, смерть про меня забыла, али заплутала на какой тропинке, пока ко мне шла. Ты вот не заблудилась, как погляжу. Ко мне, ведь, шла?
-К Вам, дедушка.
-А я и сам знаю, за грибами или ягодами с корзинкой ходють, да не в такой одежде, а ты направленно к моей избушке шла. Что люди, поди, думают, что помёр я? А меня вот любовь держит. Уж очень я жизнь люблю эту, что вокруг, зверят всяких, птичек. Они чувствуют всё и понимают, со всякой бедой ко мне бегут. Мол, выручай, Матвеич. Я никогда не отказываюсь. Даже рад тому, что помощь моя кому-то нужна. Каждому цветочку и былиночке радуюсь. Да разве ж можно не любить всё это?
Егор положил нож на стол и задумчиво посмотрел в открытое окно. Аля молчала, понимая, что теперь лучше дать возможность давно не видавшему людей старику выговориться.
-А вот с людьми не со всеми разговариваю. Ты, я гляжу, своя, из нашенских. Вижу, что любишь всё вокруг. Я в окно углядел, как ты любовалась деревьями да цветами. Душа у тебя добрая, любить ты умеешь. А деревенских не жалую, грешен. Зла отродясь никому не желал, но разговоров с ними водить не хочу. Суетные они какие-то все. Одна нажива на уме, да сплетни. Не видят они ничего вокруг, как котята слепые. Об чём с ими разговаривать? Не поймут ничего. Попусту расстраиваться…
Аля понимающе кивнула и стала рассматривать чисто убранную избушку с её ветхой, но по-стариковски аккуратной обстановкой, состоящей из узкой деревянной кровати с резной спинкой, стола, накрытого выцветшей и протёртой клеёнкой, табуретки и стула. Печь, занимавшая пол-избы, была чисто выбелена, на крючке у умывальника висело белоснежное, вышитое вручную полотенце. Егор, заметив немой вопрос Али, объяснил:
-Жена моя, покойница, вышивала. Для красоты висит. Рукодельница была моя Варвара, все восхищались её работой. Рушники-то украшала – загляденье, будто мороз на стекле пишет. Ни разу узоров не повторяла. Отколь такая фантазия бралась – не знаю. А плясунья была… Э-эх, как увидел её, помню, впервые, так и замерла душа. А она каблучком притопнула, бровью повела, как зыркнет на меня, и всё. Потерял тогда весь интерес к жизни, всюду она перед глазами-то и стояла. Запряг тогда лошадёнку, да поехал свататься. А сам думаю, а ну как откажет? Что делать буду? Нет, пошла за меня, моя Варварушка.
Лицо лесника расплылось в широкой улыбке, глаза засветились сладостными воспоминаниями, а сухие старческие руки затеребили край рубахи. Алина слушала старика и ощущала к нему огромную симпатию, исходящую, опять же, откуда-то изнутри, будто из памяти.
-Ой, девочка, чтой-то я? Не угощаю тебя ничем,- спохватился Егор.
-Спасибо, дедушка, я не голодна, - остановила его Аля.
Она вспомнила, что тоже не достала свой подарок и вынула из сумки вино и плитку шоколада.
-Мне поговорить с Вами надо, дедушка Егор, очень надо.
При виде «Кагора» старик повеселел, подтянулся и по-молодецки притопнул от радости.
-Ай да умница, ай да порадовала старика. Давненько я не баловался винцом. Помнится, последний раз Марфа на Пасху приносила в позапрошлом году. А это я не ем, зубов нет,- проскрипел дед, отодвигая шоколад.
Лесник ловко сорвал пробку, достал откуда-то из-под стола стаканы и плеснул в них понемногу вина. Один подвинул Але, другой поднёс к носу, наслаждаясь виноградным ароматом.
-Доброе винцо, выдержанное. Небось дорогое? Ой, а как звать-то тебя, я не спросил. Вот уж дурень старый, прости ты меня, сам разболтался, тебе и слова не дал сказать,- разволновался Егор.
-Ничего, Егор Матвеевич, Вы очень интересно рассказываете. Меня Алей зовут. Я, собственно, и пришла, чтобы послушать Вас.
Лесник отхлебнул из своего стакана и зажмурился, будто запоминая вкус. Алина тоже сделала глоток, ощущая, как приятное тепло разливается по груди.
-Дедушка Егор, расскажите мне про Марфушу с Евдокией. Всё, что знаете.
Старик вздрогнул и замер в удивлении. Затем поставил стакан и всплеснул руками:
-Ну и ну, ведь правду она сказала! А я, дурак, и не поверил. Думал спятила, старая.
-Кто сказал? Какую правду?- недоумевала Аля, еле сдерживая эмоции.
-Марфа. Перед смертью. Тогда она какая-то странная была, не в себе что ли. После гибели дочери совсем рассудок потеряла. Вот она и сказала, что придёт девушка, станет расспрашивать про них. Наказала, чтоб всё рассказал. А я тогда не поверил. Думаю, какая девушка придёт? Зачем спрашивать? Кому понадобится об них знать? А оно вот оно что! Всё знала, бестия! - разволновался Егор.
От таких слов с Алины вмиг слетел пытавшийся овладеть её сознанием хмель.
-Вон как всё завертелось!- подумала она, судорожно хватаясь за обрывки мыслей, закружившихся в голове.
-Ну, Алюшка, спрашивай, чего конкретно узнать хочешь? – помог ей дед Егор, залпом выпив остатки из своего стакана.
-Расскажите, откуда у Марфы дар врачевателя. Кто её предки?- неожиданно спросила Аля, будто кто-то другой вложил эти вопросы в её голову.
Лесник подлил себе ещё немного вина и начал рассказ:
-Когда-то давным-давно жил на белом свете сильный колдун по имени Платон. Это люди считали его колдуном. Сама ведь знаешь, на земле много злых людей. Языки у них сильнее яду. На самом деле Платон был целителем, врачевателем. Он знал все травки, какие есть. А какие не знал - изучал на себе, и всё записывал. Грамотный был. Много умных книг читал. Любые болезни лечить мог. К тому же мудростью был награждён Божественной. Знал смысл человеческого пребывания на земле, умел прощать и понимать, что не все могут. Так вот, Платон одной мыслью и словом такие дела вершил! «Доброе будете помышлять,- говорил он,- добро к себе и притянете, а коли злое задумаете - ждите беды». И вот по ему и выходило. Бывало, поговорит только с человеком, которого принесут на носилках, тот от него на своих ногах и уходит. Такой был сильный и мудрый.
 Завистников много у Платона было, преследовали его, притесняли и всё норовили прогнать отовсюду. Однажды его враги собрались и задумали сжечь его на костре, дескать, искоренить колдовское семя. Да семью его решили изничтожить.
 Но есть на земле и добрые люди, предупредили Платона о заговоре против него. В одну ночь собрал он свою семью (жену да двух дочерей малых), да вещей сумку, да книги свои, и ушел в края, где его не знают. Пришёл он в нашу деревню, точнее, на место, где теперь деревня. Долго думал, глядел на звёзды, высчитывал что-то да примеривался. Решил, что это самое то место. А какое «то» - так и не сказал никому. Срубил себе избу и зажил с семьёй в тишине и спокойствии. Да не дали им долго отшельниками быть. Слухами земля полнится. Прознал народ о знахаре и потянулся к нему со своими бедами. Не мог прогнать несчастных Платон. Всех лечил он. Кого травками, кого заговором, а особливо тем, что указывал на ошибки людские, обиды их и мысли нечестивые, от которых все телесные болячки берутся. Многие люди, пришедшие за помощью, так восхищались учениями знахаря, что оставались жить возле него. Вот до чего внушала им доверие Платонова мудрость и любовь.
 Вскоре вокруг дома целителя образовалась целая деревня. Наша деревня. Жаль, люди ту мудрость не пронесли сквозь годы, подрастеряли всю…
Дед Егор остановился, покачал с досадой головой, потом снова отпил из стакана. Аля молча ждала.
-Так вот, этот Платон – прадед Марфы Семёновны. Вона куда корни её уходят. От него, а точнее от своей матери Меланьи, а та – от своей, то бишь от одной из дочерей Платона, Анфисы и передавалось умение лечить людей и очищать их от всякой скверны. Анфиса ох и умница была. Точь-в-точь отец. Всё у него переняла: и внешность, и манеры, и любовь к людям. Уважали её не меньше, чем отца. И Меланью свою так же воспитала. Оно и Марфа поначалу пыталась прадедово учение землякам своим нести, но смекнула, что закрыта у них душа к этому, не понимают её, чураются. Говорила, что настанет время, прозреют люди, поймут, что болезнями жизнь учит их. Пока же они уроки эти не понимают, оттого и чахнут всё время. Так вот. Да, нынче-то народ маловерный пошёл. Легче веруют в таблетки, да уколы разные. Одного не разумеют, что телесные болячки от разума нашего непутёвого берутся, от мыслей чёрных, от злобы лютой, от вечной суеты да спешки. Евдокия же Марфушина тоже умная девка была, да не в то русло умения свои направляла, всё на забавы какие-то. Серчала на неё мать. Жаловалась мне, что упустила где-то девчонку, или корни отца непутёвого в ней взыграли. Но Евдоша сильнее матери в магии была, во сто крат сильнее. Понимала это Марфа, потому и прятала от неё Платоновы книги. Шибко боялась, что не на благое дело пойдут способности Евдокии. Да вот, погибла девка, ой зазря погибла. И мать свою погубила. Раньше времени ушла Марфа. Испечалилась, истосковалась по дочери, да ушла из жизни. А так-то наш род долгожителями славится. Живём, покуда жизни радуемся.
Егор окончил рассказ и задумчиво посмотрел сквозь открытое окно на небо, по которому плыли редкие облака.
-Хорошо…, - произнёс он,- дождя ещё дня два не будет, успею земляники насушить.
-Дедушка Егор, а вторая дочь Платона? Вы же сказали, что Марфа – внучка одной из дочерей. А про другую не сказали ничего…, - робко цепляясь за возможность узнать больше, спросила Аля.
Интуиция подсказывала ей, что Егор рассказал не всё, осталось ещё что-то важное.
-А что вторая? Василиска-то?- небрежно переспросил лесник, показывая, что вторая линия потомков Платона не заслуживает особого внимания.
-Почему Вы о ней ничего не рассказали?
-Да тут рассказывать-то нечего. Отказалась она нести груз отцовского дарования. Не по нраву ей была жизнь самоотверженного человеколюбца и слава всемогущего доктора, живущего заботами о ближних. Она мечтала о другой жизни. Родители не упрекали дочь за это. Они считали, что ребёнок сам выбирает, по какому пути ему двигаться, а долг отца с матерью заключается в том, чтобы помочь своему чаду определить этот путь и по возможности уберечь от больших ошибок. Поэтому, как ни печально им было, они отпустили свою дочь в город. Она отправилась туда учиться на актрису. Говорят, играла в теантрах. Платон до смерти хранил какую-то афишу, где Василиса была нарисована в пышном платье. Клеопатру что ли играла. Скучал по младшенькой своей Платон. В деревне ведь она появлялась очень редко, всё по городам разъезжала, да чужие жизни играла. Талант, говорят, у неё в этом был. Как вышла замуж и родила дочь, так вовсе перестала родителей навещать. Только фотографии высылала. Платон, говорят, всё время молился за детей и внуков своих. Просил здоровья для них и мудрости. Очень хотел повидать младшую внучку, не помню, как её Василиса назвала, странное имя такое придумала, не нашенское. Как какую-то греческую богиню что ли…
Алина замерла, затаив дыхание. В комнате вдруг повисла выразительная тишина, на миг остановившая бег времени. Девушка уставилась на лесника так, будто увидела подкравшееся к нему со спины привидение. Не будь Егор так занят воспоминаниями, он, пожалуй, испугался бы, увидев внезапно побледневшее лицо собеседницы.
-Афродита?- робко прошептала Аля, не в силах больше выносить затянувшуюся паузу.
-Вот-вот, она самая. Ахродита. Что за странное имя! Нет, чтоб Анна, Любовь или ещё как-нибудь. Столько красивых имён, а она - Ахродита! Но девочка, сказывают, смышлёная была, умница. Грамота ей легко давалась. Платоша очень радовался её успехам. Так что, вот оно как получилось. Василиса, считай, прекратила отцову линию знахарей, не стала передавать свои знания. Да, к тому же, и наследников своих огородила от этого. Потеряли те корни свои. Но Бог ей судья. Она выбрала себе жизнь.
Последние слова Алина уже почти не воспринимала. Она машинально поблагодарила лесника, попрощалась, пообещала зайти ещё и вышла из избы. Вечерняя прохлада окутала сознание девушки, в разгорячённом мозгу которой пульсирующим ритмом отчеканивалось снова и снова: «Афродита, Афродита, Афродита…». На неё вдруг накатилась волна прозрения, последний месяц копившая свою мощь и готовившаяся окатить девушку своей необъятной массой. Теперь Аля поняла свою связь со всем происходящим. Она поняла, какая генетическая память подшучивала над ней столько времени, звала её на родину (теперь Алина знала, что вернулась на землю своих предков), подсказывала ей тропинки в лесу. Поняла, откуда у неё необычайная для простого смертного интуиция и недавно обнаружившиеся способности.
 Её бабушку звали Афродитой. Алина, будучи ребёнком, не раз слышала от неё о театральной жизни своей прабабушки, о том, что им приходилось много ездить с гастролями. Сомнений не было. Афродита – внучка Платона.
-Значит, я какая-то родственница Марфе и Евдокии. Кем я им прихожусь - пока не поняла. Да это не так важно. Главное, что у нас общий предок, да ещё какой! Так значит, за этой тайной я приехала сюда. Мне зачем-то нужно было вернуться к своим корням,- размышляла Аля по пути домой.
Дорога показалась её удивительно короткой, усталости почти не ощущалось. Войдя в дом, она, перво-наперво, взяла ручку и набросала на листке своё генеалогическое древо, о котором недавно узнала:
                Платон

Анфиса                Василиса
Меланья                Афродита
Марфуша                Анастасия
Евдокия                Алина

-Получается, что наши с Евдокией бабушки были двоюродными сёстрами. Матери – троюродными, а мы с ней – сёстры в четвёртом поколении, - вывела Аля, рассматривая свои записи.
Она насладилась ощущениями своей победы над состоянием длительного неведения и, решив всё же завтра позвонить матери и расспросить подробнее о бабушке, вопреки обычной бессоннице после перевозбуждения, сразу же забылась сном.

ГЛАВА VII
 
Утро следующего дня выдалось необычайно солнечным и приятно оживлённым. На улице раздавались озорные выкрики шалившей детворы, сливавшиеся с не менее задорным щебетом что-то деливших воробьёв. Лучики света проникли сквозь неплотно зашторенные окна и устроили свои утренние пляски. Алина лежала на кровати, обнимая подушку. Она находилась в таком состоянии, когда уже вроде не спишь и надо бы вставать, но так ещё хочется поваляться, понежиться в постели, сладко потянуться и ощутить прелесть свободы. Аля наслаждалась моментами счастья от того, что не нужно вскакивать и куда-то бежать, и особенно от того, что никто её не видит, значит, не может обвинить в лености и назвать лежебокой. Она полубодрствовала и в то же время досматривала свой очередной приятный сон, когда в двери её дома кто-то осторожно постучал.
Алина мигом вскочила с постели, будто боясь, что этот кто-то, кого она явно не ждала, застанет её в момент слабости.
-Кого это принесло так рано?- проворчала она, на ходу застёгивая халат.
Настенные часы, как бы оспаривая слова хозяйки, закряхтели и принялись отбивать свои десять упрёков. Резво сбежав по лестнице, девушка стряхнула остатки сна, пригладила волосы и напустила на себя вид человека, как минимум пару часов уже проведшего в делах по хозяйству.
 Широко распахнув дверь, Аля увидела перед собой деда Егора, виновато переминавшегося с ноги на ногу. В руках его был свёрток. От вчерашнего лихого лесника не осталось и следа. Теперь перед Алиной стоял ссутулившийся, будто измученный долгим пребыванием на земле старичок с ввалившимися глазами, в которых, однако же, не было ни характерных для такого возраста грусти об ушедшей молодости, ни страдания от бремени накопленных болезней, ни горечи от предстоящего неизвестного пути в бесконечность.
 Взгляд Егора по-прежнему светился любовью и добротой, освещая осунувшееся лицо. Увидев Алину, он обрадовался и что-то прошамкал, похожее на извинение, потом смутился и закашлялся. Девушка, минуту назад почти ненавидевшая того, кто прервал её утреннюю истому, теперь испытала чувство вины за своё негодование. Она тут же забыла о своём неоконченном сне и приветливо улыбнулась человеку, который со вчерашнего дня стал ей родным, и которого была рада видеть даже утром.
-Дедушка Егор! Как Вы нашли меня?- удивилась Аля.- Я же не говорила, где живу. Проходите в дом.
-Я подумал, что раз ты спрашивала про Марфу, должно быть, живёшь у неё, вот и не ошибся. Давненько я не был в деревне, не знал, что случится прийти сюда вновь. Раньше Евдокия всё прибегала ко мне, приносила, что потребуется. Они с матерью понимали мою нелюбовь к людным местам. А мне, старику, много ли надоть? Спички да мыло,- проговорил лесник, как бы оправдываясь.
Он нерешительно переступил через порог и огляделся:
-А тут всё как прежде. Почти ничего не изменилось. Только пахнет иначе.
-Да, я постаралась сохранить обстановку. А пахнет мятой, я сушу её для чая.
Аля почувствовала, что гостю очень неуютно вне его владений. «Значит, что-то очень важное подвигло его на визит», - подумала девушка, усаживая Егора на мягкий стул. Она поставила на огонь чайник и принялась готовить бутерброды.
-Не мог не прийти, - снова в подтверждение Алиных мыслей произнёс старик, - нужда заставила, боялся, не придётся больше, или я раньше уйду.
-Куда вы, дедушка, собрались?- возразила Аля.
 Она не сразу поняла лесника, но, взглянув на него, догадалась, о чём он.
-Знаешь, внученька, ты ведь мне судьбой послана, как спасение моё,- тихо сказал Егор.
Такие слова привели девушку в недоумение. Она попыталась что-то возразить, приободрить старика, но тот жестом остановил её и продолжил:
-После смерти моей Вареньки я много раз молился о том, чтобы отправиться за ней и так же, как при жизни, идти с ней рука об руку. Но что-то меня держало на земле. Я не знал, для чего, но чувствовал, что зачем-то я нужен здесь, что есть мне какое-то предназначение, что будто я обязан кому-то. И хотя я видел прелести земной жизни, радовался солнышку, всякой зверушке и травинушке, но тайно от себя самого стремился в другой мир, в котором ещё лучше, потому что там моя Варенька. Я знаю, она заждалась меня там. А я вот задержался слишком…
Егор вздохнул и ощупал принесённый свёрток, как будто проверяя целостность его содержимого. Затем он продолжил:
-Так вот, вчера, после твоего прихода, я понял, что меня держало. Марфуша как-то перед смертью принесла мне книжонку одну, которой больно дорожила. Наказала она мне хранить её, покуда не настанет час. «А какой, - говорит,- сам уразумеешь». Больше ничего не объяснила. Оставила мне разгадывать такую вот задачку. Вот, значит, что и оттягивало, вить, мой отход в мир иной. Как же я мог подвести свою сноху? Долг на мне был, оказывается. А вчера, когда ты ушла, я понял, что тот час, о каком Марфа толковала, настал. Рассудил я, значит, что тебе та книжка предназначалась, значит и отдать её тебе надобно. А как рассудил, так камень с души и упал. Легко так стало. А ночью Варвара привиделась. Красивая, как при жизни. Весёлая. Ступает так легко и улыбается. Зовёт к себе. Радостно мне стало. К ней пойду. Освободила, значит, ты меня. Не откажись.
Егор умоляюще посмотрел на Алю и протянул ей завёрнутую в старую газету книгу. Девушка недоумевающее глядела на неожиданный подарок и соображала, имеет ли на него право. Увидев замешательство Алины, лесник принялся убеждать её:
- Родных у меня нет, как не было и у Марфы. После смерти Евдоши род Платона по линии Анфисы прекратил своё существование. А коли уж сноха моя предсказывала твоё появление у меня, значит, книга принадлежит тебе. Не знаю, кто ты, как с нами связана, но владеть книгой тебе.
Егор уже более уверенно вложил свёрток в руки девушки и улыбнулся:
-Ты только поосторожнее с ней, Марфа от дочери прятала её, не знаю почему. Но ты девушка хорошая, я сразу почувствовал это, не такая, как все. Будь счастлива. Не позволяй никому и ничему испортить себя.
-Спасибо, дедушка Егор…,- Аля не нашлась больше, что ответить.
Егор перекрестил по-отцовски Алину и зашагал к двери, размышляя о чём-то. Девушка проводила его взглядом, не решаясь нарушать словами его одухотворённое состояние. Она понимала, что мысленно он уже был со своей женой и радовался этому. И только когда хлопнула дверь, Алина выключила успевший выкипеть чайник и поняла, что не успела угостить лесника завтраком. Она бережно взяла свёрток и сняла с него газету. Перед ней оказалась старинная, изрядно потёртая книга в коричневом кожаном переплёте. Края обложки украшали золочёные узоры, которые, вероятно, гармонично сочетались с когда-то существовавшим золотым замком-защёлкой, теперь представшим в виде сиротливо торчащего обломка. Аля аккуратно раскрыла антикварную вещь, изданную, скорее всего в 17-18 веке, и прочла:
-Оглавление книзе сей.
На толстых, истрёпанных страницах красовались замысловатые, хорошо пропечатанные древнерусские буквы с ерами и ятями, с буквенным обозначением страниц. Слева, на форзаце от руки карандашом была выведена корявая надпись: «Я получил от Палекарьпа Карьняйвичя за книгу питнцат 15 р. К сему Дергоусов». Аля полистала книгу. Иллюстраций в ней было мало. Девушка остановилась на одной из них, на которой было изображено огромное солнце. Под ним стояла женщина в длинном белом одеянии и протягивала руки к небесному светилу. В стороне от неё находился седобородый старец, который, казалось, наблюдал за женщиной, вокруг которой образовывался светящийся ореол. Сияние исходило не только от солнца, но и из груди женщины, на лице которой отражались то ли страдания, то ли усталость от приложенных усилий. Алина открыла последнюю страницу, где в современных книгах располагается информация об издательстве и тираже. Здесь она прочитала:
- Ныне же препечатася с оной книги, в царствующем граде Москве, в московской старообрядческой книгопечатне. В лето, … . Месяца ноября, … дня.
Аля не смогла перевести, какие цифры скрываются за набором древнерусских букв.
-Надо будет вспомнить или поискать в учебниках, тогда я узнаю точную дату издания книги,- решила она.
Хотя лёгким предстоящее чтение назвать было нельзя, Алина всё же не подумала от него отказаться, решив лишь немного повременить с изучением подарка судьбы. Наскоро позавтракав, она позвонила маме и задала ей несколько вопросов о бабушке Афродите, которые по своей сути были формальностью, необходимой для разумной Алиной половины, духовная же была во всём уверена. Теперь, окончательно убедившись в своих наследственных правах на книгу, она погрузилась в чтение текста. Вот где пригодились бабушкины уроки. Афродита Игнатьевна, будучи филологом, преподавателем в университете, научила любознательную внучку разбору кириллицы после того, как маленькая Алина заинтересовалась одной старинной книгой с молитвами, красующейся в многочисленной бабушкиной библиотеке.
-Бабуличка, а что значит этот красивый узор? – спрашивала девочка, тыча пальчиком в страничку.
-Эту букву, Аленька, зовут юс малый, он предок нашей буквы «я»,- объясняла Афродита.
-А почему он маленький?
-Потому что кашу не ест, а это – юс большой, он ел кашу и вырос.
-Я тоже люблю кашу и вырасту, как юс большой. А эту букву как зовут?
-Это ижица, похожа на галочку.
Отправляясь в первый класс, Аля знала кроме современного ещё и древнерусский алфавит, некоторые особенности склонения устаревших слов, умела транскрибировать целые фразы, понимала, как с помощью титлы сокращали известные слова. Она могла бегло читать слова молитв, мало понимая их смысл.
Теперь девушка с трудом, но вполне осознанно познавала текст магической книги, с каждой страницей всё более погружаясь в таинственный, доселе совершенно незнакомый мир управления нераскрытыми человеческими возможностями. Теперь Аля поняла, насколько мала область изученного сознания, и как можно научиться различными способами концентрировать собственную энергию, направляя её в нужный канал.
Изучив главу о силе мысленного воздействия, девушка научилась останавливать кровотечение в ране, замедлять пульс и понижать кровяное давление. Она поняла, как раньше неосознанно избавила Павла от боли в спине. Теперь Аля смогла бы вполне обдуманно повторить это, и неоднократно.
Алина упивалась чтением, стараясь сразу закреплять полученные знания на практике. Но не всегда она всё понимала. Многие вещи были не под силу её разуму. Девушка тогда перечитывала такие страницы несколько раз, стараясь не упустить ни слова. Она забросила сад, забыла про давно созревшую землянику, перестала замечать настойчиво-приветливые поклоны пёстроголовых цветков со своей любимой клумбы. Домашняя работа вся остановилась, запахи приготовленной пищи очень редко теперь наполняли кухонное государство. Аля стала просто одержима недавно полученным подарком, она хотела поскорее постигнуть все тайны, которыми владела Евдокия, и вновь встретиться с ней и с Ярославом, только уже подготовленной и многое понимающей. Главы о природе сновидений, о межпространственных связях мира сна и реальности, о перемещениях во времени и пространстве, о переселении душ и предначертанных человеческих судьбах давались Алине особенно трудно. Их мало было просто понять. Чтобы осуществить описанное в книге, нужны были природные способности, неимоверная сила духа и, по крайней мере, двух или трёхлетний опыт владения магией. Но столько времени Алина не могла ждать, поэтому она мобилизовала все свои возможности, многократно усиленные безмерной жаждой победы, в одно русло, выбранное когда-то Евдокией. Она стала изучать мир снов. Через некоторое время её познания стали приносить плоды: Аля научилась представлять во сне желаемое и разворачивать события так, как ей этого хотелось. Одно только видение оставалось неподвластным: та злополучная поляна, обряд оживления царицы и мужчина, от одной мысли о котором учащается пульс. На такой сон будто кто-то наложил запрет.
-Это неспроста,- подумала Аля,- я должна не увидеть эту картину вновь, а попасть туда вместе со своей физической оболочкой.
Девушка приступила к изучению следующего этапа и попыталась переселиться всем телом в вымышленную комнату. У неё ничего не получилось. Целую неделю, выбиваясь из сил, Аля провела в бесполезных попытках, оборачивающихся для неё лишь пытками. Терпение её лопнуло, и она решила сделать перерыв и хоть немного восстановиться.
-Ну и ну. Вот это я докатилась! – ужаснулась она, разглядывая своё отражение в зеркале.
На неё смотрела лохматая, похудевшая, осунувшаяся «ялА» с тёмными кругами под глазами.
-Ну и страшилище же ты, - сказала Аля своей зеркальной близняшке и скорчила ей рожу.
Она приготовила себе вкусный обед и впервые за последнее время насладилась едой, затем сходила на речку и под восхищённым прицелом мальчишеских глаз совершила два заплыва на противоположный берег и обратно. Вода и солнце благополучно выполнили своё дело по восстановлению энергии, и Аля почувствовала необычайный прилив сил, которые вскоре были направлены на уничтожение сорняков в огороде. Душа её возликовала, когда девушка любовалась опрятной ухоженностью своих грядок. Тело, в свою очередь, было вознаграждено набором витаминов из свежих овощей. Алина постелила плед на траву под яблоней и устроилась отдыхать. Она закрыла глаза и почувствовала состояние невесомости. Воздух был настолько чист, что его хотелось пить взахлёб, набирать его полной грудью, побольше, впрок. Алина так глубоко вздохнула, что на мгновение ей показалось, будто она вот-вот взлетит. Но Аля не взлетела. Что-то её держало и приземляло. Или кто-то.
-Будто кому-то что-то должна, или виновата перед кем-то, или что-то не сделала,- загадочно подсказывала ей интуиция.
Из дома раздался звонок так приятно молчавшего две недели телефона. Звонил Паша, о существовании которого Алина практически забыла. Теперь ей стало от этого стыдно.
-Да, Паш, я слушаю,- виновато ответила она.
В трубке зазвучал знакомо спокойный голос:
-Здравствуй, Аль. Как ты там? Тебе что-нибудь нужно?
-Нет, спасибо, у меня всё есть, мне много не надо,- ответила она словами Егора.
Она вспомнила кроткий вид покойного лесника, которого хоронили недавно всей деревней. Ведь правда до часа предугадал свою кончину! Причём накануне вымылся, побрился, надел чистую рубаху, вышитую когда-то супругой-мастерицей, да новые холщовые штаны, прибережённые к случаю, выпил оставшийся стакан «Кагора» и почил с миром.
-Аль, мне надо поговорить с тобой…,- прервал воспоминания Павел.
-Что ты хочешь сказать мне?- удивилась Аля, предчувствуя, куда клонит Паша (слово «муж» уже почему-то не употреблялось даже мысленно по отношению к этому, ещё недавно родному человеку).
-Знаешь, я понял, что одному мне лучше…, нет, дело не в тебе, понимаешь, просто я такой человек… Я знал, что не стоит мне жениться. Мне одному как-то спокойнее и лучше…
Аля молчала, давая возможность Павлу выговориться, но он замолчал, не зная, что ещё сказать. Вероятно, он ждал истерики и слёз, но вместо этого услышал в трубке поразительно ровный голос теперь уже бывшей супруги:
-Хорошо, Паш, я поняла.
-Я переехал в свою квартиру, ключ от твоей оставил у соседки,- продолжил он.
-Хорошо, - не меняя тона ответила Алина.
-Аль, ты меня не поняла! Мы насовсем расстаёмся…
-Я всё поняла, не переживай, я в порядке.
-Так вот просто? И не будет скандала и упрёков?- недоумевал Павел, не узнавая жену.
-Нет, не будет. Ты же уже всё решил. Спасибо тебе, Паш.
Вряд ли Павел догадался, за что ему спасибо. Как всегда, он решил не задумываться о причинах странного поведения супруги, поэтому он попрощался и положил трубку. Алина же почувствовала себя теперь невыразимо легко и свободно, поняв, что сковывало её душевный полёт. Теперь её не мучили ни угрызения совести, ни чувство вины по поводу разрушенных супружеских уз, ни другие моральные грызуны. Девушка провела остатки дня на свежем отдыхе, и вечером снова вернулась к книге. В этот раз чтение главы о материализации в мире сна было более осмысленным, к тому же оно сопровождалось огромным желанием и верой в свои силы.

ГЛАВА VIII

Стремление снова очутиться на заветной поляне, решить оставшиеся неразгаданными задачки, понять свою роль в образовавшейся магической цепочке и, наконец, просто ощутить тепло руки Ярослава – всё это, усиленное теперь десятикратно, нарастало, как огромный снежный ком, и, набрав обороты за счёт силы тяжести, мчалось со сметающей все возможные препятствия скоростью и готово было поразить цель: пробить ворота через миры.
Аля ощущала теперь невыразимую мощь, способную совершить любое чудо. Поэтому, как только пелена дремоты стала прикрывать сознание девушки, уводя в пространственные скитания, она неимоверным усилием собрала всю накопленную за день энергию и направила её на создание второй двери, ведущей к Евдокии. И как только на бревенчатой стене первого этажа появились очертания дверной коробки, просматриваемые, будто через колеблющуюся водную гладь, Алина заставила себя встать с постели. Ей теперь важно было не проснуться, но и не уснуть окончательно, чтобы управлять своими действиями, к тому же, находясь в таком промежуточном состоянии, нужно было любым способом удержать в воображении созданную дверь. Ноги, будто налитые свинцом, слушались с большим трудом, как это бывает во сне, когда хочется убежать от кого-то страшного. Глаза застилала туманная оболочка. Всё вокруг казалось зыбким и способным в любой момент исчезнуть.
-Что это: полусон или полуявь?- спросила себя девушка, пытаясь не только удержаться на ногах, но и сориентироваться в комнате.
Она двигалась, как во сне, но реально ощущала прикосновение босых ног к полу. Аля оглядела комнату и увидела смятую постель. Та была пуста! Девушка, чтобы окончательно убедиться в своём присутствии в сновидении, крепко сжала пальцы в кулак. Она почувствовала боль от впившихся в ладонь ногтей.
-Значит, всё реально. У меня получилось! Я всё ощущаю, иду, но во сне, потому что двигаюсь, как в съёмках замедленного действия, шаги даются с таким трудом, предметы будто за стеклом, и я вижу дверь, которой на самом деле нет.
Аля отругала себя за то, что медлит, и стала спускаться вниз. Она подошла к входу в другое измерение, уже вполне научившись резвее координировать движения. Девушка прошла в распахнутую дверь, по пути заметив, что она открыта в другую сторону.
-В прошлый раз для меня её открыли извне, теперь же я сама сделала это изнутри,- догадалась девушка, шагнув в темноту.
Она осторожно прошагала через уже знакомый сад и направилась к сверкающей огнями поляне. Сердце Али стало отбивать свой оглушительный марш, руки слегка дрожали в предвкушении развязки мучительного поиска.
-Сейчас-то я обязательно всё узнаю, всё разрешится, финал уже близок, я доберусь до истины,- уговаривала себя Аля, убыстряя шаг, который вот-вот грозился перейти на бег.
Добравшись до освещённой поляны, Аля не заметила на ней ни толпы, ни Ярослава, ни показательных сражений. Вглядевшись вдаль, девушка увидела знакомое двухъярусное ложе и чей-то силуэт, скрываемый ночной тьмой. Чуть поодаль возвышался трон царицы. Присмотревшись внимательнее, Аля поняла, что он не пуст. Движимая только внутренним голосом, она подошла к царице и слегка кивнула ей в знак приветствия. Перед Алей восседала всё так же необыкновенно восхитительная Евдокия в своём расшитым золотом царственном наряде, спускающимся до самой земли. Царица в ответ поприветствовала гостью одними глазами, сохраняя невозмутимый вид. Аля поняла, что её ждали. Евдокия махнула человеку с посохом, стоящему у ложа, и тот засуетился, читая какие-то заклинания. Это был всё тот же жрец, который в прошлый раз осуществлял оживление царицы, только теперь он возился сразу над тремя людьми на ложе.
-Здравствуй, сестра…, - с большим трудом начала говорить Евдокия.
Стальной голос нёс с собой какие-то леденящие душу потоки и никак не вязался с колоритной внешностью её обладательницы.
-Здравствуй, Евдокия,- ответила Аля, стараясь унять дрожь.
Она не решалась назвать этого человека сестрой, хотя знала об их родственных связях. Царица встала и, придерживая Алю за локоть, пригласила следовать за собой.
-У меня есть ровно час, на большее сил не хватит. Мой жрец сделает всё возможное, чтобы я могла говорить и двигаться. За час ты должна принять решение,- продолжила Евдокия, вводя сестру в появившийся из темноты сад. Аля восхитилась его неземным великолепием. Она, забыв о недавнем волнении и страхе, невольно залюбовалась сказочными деревьями, на которых пели золотые птицы, сверкающим фонтаном и другими чудесами.
-Всё в точности, как в дневнике,- случайно вырвалось у девушки.
-Да, с детства люблю это место, здесь мы и поговорим,- ответила царица, присаживаясь на расписанную узорами скамейку, обрамлённую плетущимися цветами.
Алина присела рядом, не переставая откровенно любоваться окружающим пейзажем. Хотя девушка успела убедиться, что всё воспринимаемое её органами чувств реально, всё же оставались ощущения, что она прошла кастинг на роль в фильме Спилберга.
-Не ошиблась я в тебе, сестрёнка. Ты справилась с испытанием и попала сюда даже раньше, чем я предполагала, - продолжала между тем Евдокия, разглядывая Алю.
После неловкой паузы царица добавила:
-А мы с тобой похожи…
-Немного,- поправила её Аля, не совсем соглашаясь со сравнением.
Она, вообще, не любила, когда её отождествляли с кем-нибудь. В людях она ценила индивидуальность и непохожесть на остальных. Поэтому у неё была большая разношёрстная компания друзей с разнообразными взглядами на жизнь, принципами и интересами. Всех их объединяли лишь два качества- человечность и порядочность.
-Не так уж мало, раз ты здесь,- съязвила Евдокия.
Аля молчала, не зная с чего начать расспрашивать новоявленную сестру.
-Знаю, знаю, у тебя много вопросов ко мне, несмотря на то, что ты разгадала тьму загадок. Повторюсь, что ты оправдала мои надежды… на данный момент. Не зря я потратила время на то, чтобы впустить тебя в свой мир однажды ночью. Теперь дело за тобой. Вместе мы необъятная сила. Ты представить себе не можешь, что мы вдвоём сможем сделать! Но обо всём по порядку. Я постараюсь объяснить тебе всё, чего ты пока ещё не понимаешь.
Евдокия остановилась, чтобы перевести дыхание. Говорить ей было нелегко. Аля терпеливо ждала. Сестра продолжила:
-Как ты уже знаешь, в детстве я заинтересовалась природой снов и с помощью магической книги нашего прадеда, с которой тебе тоже довелось познакомиться, научилась не только подчинять сновидения собственным желаниям, но и перемещать физические тела из реальности в мир иллюзий и наоборот. У меня получилось каким-то образом сочетать разные по своей природе пласты человеческой сущности. Вот где пришлось вспомнить философские трактаты о трансцендентализме.
Начала я с малого. Пёрышко райской птички, признаюсь, заполучила я очень нелегко. Зато дальше дело пошло как по маслу. Когда мне наскучило приносить диковинные вещицы, я попробовала выполнить процесс в обратном направлении: оставить предмет в сновидении. Помню, как я пыталась взять с собой в райский сад свою любимую мягкую игрушку. Это было сложно. Засыпая, я крепко сжимала её руками, но в сон она не попадала. Что только я ни делала, чтобы добиться своего. И привязывала её к поясу, и клала в карман, и прятала за пазухой. Всё тщетно, пока не поняла, что сила моя не в физических возможностях, а в умении концентрировать на достижении цели всю свою энергию и волю. Когда я осознала это и силой воли заставила своего плюшевого зайца оказаться рядом со мной в момент трансформации, то без труда перенесла игрушку в сон. Мало того, я сама попала туда вместе со своей физической оболочкой, чего раньше не было. Теперь я проживала две жизни: скучную и однообразную днём и яркую фантастически прекрасную ночью. Правда, я очень сильно уставала и всё больше проводила день в полудрёме, ожидая с нетерпением вечера. Мама очень переживала, лечила меня от всяческих недугов и упадка сил. Она не знала правды. Когда же она застала меня за чтением прадедовой книги, она закатила скандал. Ты, вероятно слышала об этом от соседей. Все тогда наблюдали, как мать задавала мне взбучку. Она заподозрила неладное и стала следить за мной, боясь, что я уйду в мир иллюзий полностью.
Когда я встретила Никиту, я решила, что жизнь наполнилась смыслом, стала красочной, зазвучала радостными нотками. Мне не нужно было создавать сказку во сне. Сказка сама пришла ко мне и позвала в своё сладостное странствие. Увы, ничего не длится вечно, и моя красивая история оказалась слишком короткой. Мой принц оказался жалким лгуном и притворщиком, ищущим развлечений. Жизнь стала в тягость, и я решила прекратить её. Покинуть оба мира разом.
-Но как…- не выдержала Аля, не понимая, каким образом осуществилось «оживление» Евдокии во сне.
-Мама помогла, - прервала её царица,- она решила, что я должна жить пусть даже не в её хвалёной действительности. Она согласилась потерять меня, зная, что я живу. Парадокс. Мама потратила полгода своей жизни, отдавая всю свою энергию на мой переход в этот мир. Она совершила чудо: перенесла меня сюда и вдыхала в меня силы, отдавая свою жизнь. Когда же я встала на ноги и смогла сама двигаться, она создала для меня жреца и людей- носителей определённой энергии, необходимой для поддержки моей активности. Затем мама ушла от меня к людям. Она очень любила реальность, не мыслила себя без самоотдачи. Всегда жертвовала собственными интересами, чтобы помочь окружающим. Я не такая. Я просто хочу быть счастливой. Здесь это возможно достигнуть.
 Моя беда, что я мертва. Сглупила однажды. Сожалею об этом. Поэтому ограничена в возможностях. Ты видела в прошлый раз, что для моего оживления нужна человеческая энергия. Для возможности говорить нужно три человека. Не всегда я позволяю себе такую роскошь. Но сегодня особый день. Сегодня многое может измениться в моей ….(Евдокия не решалась сказать «жизни»).
Царица остановилась, переводя дыхание. Она изучающе смотрела на Алину, наблюдая, какой эффект производят сказанные слова. Аля молчала. Дрожь ещё не прошла, но на душе становилось спокойнее, будто знания придавали ей силы. На лице же её вместо ожидаемого восторга и интереса Евдокия прочла жалость к себе. Царица несколько смутилась от подобной реакции, и продолжила уже не так уверенно:
-Так вот, дорогая сестрёнка, к делу. Ты нужна мне. Твоя шестикратная энергия, о которой говорят шесть единиц в дате твоего рождения…(Аля вздрогнула: она действительно родилась 11.11.1981 года, но никогда не задумывалась об этом, хоть и слышала о науке нумерологии) …твоя энергия способна не только поддерживать меня постоянно, но и завершить начатое мною когда-то. Твоё богатое воображение может создать идеальный мир, какой может быть в самых несбыточных и фантастических мечтах. У тебя это получится. Я видела плод твоих фантазий…
-Ты хочешь, чтобы я стала твоим донором?- возразила Алина, не поняв о каком плоде говорит сестра.
-Это будет своеобразной платой за то, что я показала тебе жизнь, о которой каждый может только мечтать. Тебе, поверь, это не доставит никакого труда или дискомфорта, твоих сил хватит на нас обеих.
-Почему ты думаешь, что я соглашусь на такое существование?
-Потому что здесь ты создала себе его,- Евдокия указала на силуэт, показавшийся вдали и приближавшийся к ним.
Алю бросило в жар. Она покраснела, узнав в подходившем человеке Ярослава. Царица торжествовала. Она была уверена в припасённом козыре, теперь же совсем убедилась в своей победе. Пока Алина слушала оглушительные удары своего сердца, Евдокия продолжила атаку, добивая жертву:
-Теперь понимаешь, на что ты способна? Ты можешь одним движением мысли выстроить себе роскошный замок, поселиться в нём, завести сотню слуг, лошадей, кареты, наряды. Ты заживёшь так, как не смела мечтать ни одна королева. Блеск и роскошь станут неотъемлемой частью твоего бытия. Любая прихоть, любое желание, насколько сумасшедшим оно бы ни было - всё тебе позволительно. Твой … как его… Ярослав, кажется, будет тебе верным супругом на всю оставшуюся жизнь. Он станет жить лишь для тебя одной и вести себя так, как пожелаешь ты. Для него не существует других женщин, он абсолютно без пороков. Ты во власти наделить его теми чертами, которые всегда восхищали тебя в мужчине. Он посвятит свою жизнь исполнению твоих капризов. Будет одеваться в угоду тебе, говорить то, что ты пожелаешь услышать. Он будет идеальным супругом, каких нет в твоей жизни. А если он наскучит, ты просто сменишь его на другого.
Пока Евдокия рисовала сестре идиллические картины возможного будущего, Ярослав подошёл к ним настолько, что Аля смогла разглядеть его мужественно спокойное лицо. Широкий лоб с задорно взъерошенными вихрами над ним, волевой подбородок, тонкие губы, сложенные в манящую полуулыбку, от которой на щеках появляются ямочки, но самое главное – взгляд, твёрдый, но располагающий к себе, полный чувств, манящий за собой. Всё это Аля столько раз вспоминала после их первой недолгой встречи, что теперь человек, остановившийся поодаль и ждущий приглашения приблизиться, казался ей совсем родным и желанным. Но в этот момент до неё дошёл, наконец, смысл слов Евдокии о плоде её фантазий.
-Но ведь это всё…, это грёзы… и он…- проговорила Аля, еле сдерживая слёзы разочарования,- он – миф, придуманный мной…
-Миф, который, однако же, можно видеть, слышать, осязать, чувствовать, наконец, - возразила царица, не понимая Алиной реакции.
-Но он нереален…
-А что хорошего в твоей реальности? Кругом лицемерие, ложь, зависть, измены, - глаза Евдокии злобно сверкнули.
Её начинала раздражать несговорчивость сестры, сопротивлявшейся своему, казалось бы, очевидному счастью:
-В реальности невозможно быть счастливой, слишком много препятствий для этого. Там всё построено на пороках. Родственники враждуют из-за наследства, дети не ценят своих родителей, люди постоянно мучаются от разных болезней, мужчины спиваются, изменяют жёнам, те в свою очередь ненавидят своих супругов, но по каким-то причинам терпят их. Здесь же всё иначе. Здесь ты сама строишь жизнь и ни от кого не зависишь. Ты не можешь отказаться…
-Нет, Евдокия, я слишком люблю жизнь настоящую, какой бы она ни была. Твой сад великолепен, но он однообразен и мёртв, как бы ты его ни оживляла. Природа, сотворённая создателем, во стократ богаче твоей роскоши. Мои друзья с их многочисленными пороками гораздо человечнее твоих безгреховных зомби. Я ещё не испытала материнства, но уверена, что чувство радости от откровенной детской улыбки, его первого слова и нерешительного шага стоят тех сложностей, которые возникают при его воспитании. Не всё так мрачно, Евдокия, как ты представила. Понимаю, ты сильно обожглась и не нашла в себе сил оправиться после этого. Но в мире, поверь, много хорошего, ради чего стоит терпеть неудачи.
-Но здесь ты сможешь создать жизнь без неудач…
-Да, и она будет искусственной. Я сделаю себе сказку и буду осознавать, что это всего лишь сказка. Исчезнет самое главное – непредсказуемость жизни, интрига, тайна бытия. Как жить, зная, что будет завтра, что через неделю? Как любить мужа – собственную игрушку, лишённую воли и амбиций? Как обходиться без сюрпризов и неожиданностей? Как наслаждаться прекрасным, когда оно так легко получено? Потеряется вкус победы, радость от самого процесса достижения цели. А мечты, самое трепетное, что есть у человека? Они померкнут, становясь обыденностью от своей доступности. В конце концов, разве будешь ценить хорошее, когда всё время хорошо? Всё ведь познаётся в сравнении. Без худа не узнаешь добра. Нет, Евдокия, я люблю свою жизнь, пусть в ней и не всё получилось…
Аля перевела взгляд на Ярослава, о котором в момент жаркого спора на миг успела забыть. Она перестала дрожать и чувствовала себя уверенно. Сердце же её, учащённо пробивая выход из тесной грудной оболочки, было не столь решительно настроено. Оно стенало и мучилось от боли, ударяясь о преграду, не пускавшую её к любимому мужчине. Оно не хотело осознавать всего того, что сейчас так горячо доказывала Аля.
-Подумай хорошо, что ты теряешь, отказываясь от моего предложения,- хватаясь за последнюю попытку, совсем тихо произнесла Евдокия, заметившая внутренние смятения своей сестры.
Она жестом пригласила Ярослава подойти ближе, и тот не заставил себя ждать. Широкоплечий рыцарь мужественной походкой подошёл к скамейке, слегка поклонился царице, потом перевёл завораживающую глубину своих бездонных глаз на Алю. Весь его вид выражал любовь и покорность, обещая незабываемое путешествие в мир чувственных наслаждений.
 Алина сразу как-то обмякла, от её уверенности не осталось и следа. Евдокия ликовала. Аля колебалась. Всё, о чём она только минуту назад говорила сестре, теперь показалось ей такой мелочью, по сравнению с возможностью быть с мужчиной, стоявшим перед ней в ожидании её решения и протягивающим в призыве свою широкую сильную ладонь.
 Алина осознавала, что сейчас решается её судьба. Одним жестом она может сделать себя счастливой с Ярославом, но тогда она отречётся от всего, чем дорожила раньше. Или же ей предстояло потерять Его, но сохранить саму себя.
 С одной стороны, Але безумно хотелось ощутить тепло руки Ярослава, броситься ему на шею, прижаться к его щеке и не отпускать его больше никогда. Хотелось просто быть счастливой… Но если она сделает сейчас этот шаг, назад дороги не будет, и ей придётся играть по правилам Евдокии, создавая сказку для них обеих.
 С другой стороны, Алине хотелось поскорее вырваться из, как ей казалось, душного и сковывающего пространства, вернуться к прежней жизни, где всё происходит по воле всевышнего, а не из прихоти мелкого человечка, даже если этот человечек - ты сам.
Мысли путались. Выбор был слишком труден. Искушение было слишком велико. Алина подняла дрожащую руку и потянула её к ладони ждавшего Ярослава. Девушка почти дотянулась до его пальцев, но в этот миг она увидела мертвенно-серое, измученное от тяжелого оживления лицо Евдокии, которая победно-надменно смотрела на происходящее. Что-то перевернулось в душе Али. Со слезами на глазах она отдёрнула руку от своего близкого счастья и замотала головой, как будто желая проснуться:
-Нет, нет, нет, я не могу, не должна, я хочу уйти…
Вмиг всё закружилось в жуткой воронке. Последнее, что видела Аля, было обезображенное дикой злобой лицо Евдокии и всё так же призывно протянутая рука Ярослава.
Всё тело Алины сжалось под каким-то невидимым прессом и понеслось ввысь, затрудняя дыхание. Девушка пыталась осознавать и контролировать происходящее, но безуспешно. Действия происходили не зависимо от её воли. Вокруг проносилась тьма, из которой изредка появлялись какие-то образы, рассмотреть которые Аля не успевала. Девушка с ужасом ждала, чем всё это кончится.
Вскоре круговерть прекратилась и неведомая сила забросила Алину в собственный дом, больно швырнув её об пол в прихожей. Девушка усилием воли сдержала невыносимую боль, сохраняя сознание. Она подняла голову и посмотрела на дверь, в которую входила сегодня ночью. Та стала понемногу тускнеть, пока совсем не исчезла, превращаясь в часть бревенчатой стены.
Голова нестерпимо болела, ещё больше ныло сердце. Шаткой походкой девушка поднялась по ступенькам в спальню и бросилась на кровать. Душевная боль, копившаяся полжизни и прятавшаяся за маской сильной женщины, вырвалась, наконец, наружу, и Аля разрыдалась. Громко. Сильно. Безудержно. Она плакала, громко всхлипывая и стуча кулаками об подушку.
Но это не был плач сожаления о случившемся. Девушка знала, что поступила правильно, хотя и понимала, что потеряла всё, к чему стремилась всем сердцем, чего так искала всю жизнь. Нет, она не жалела о своём выборе, хотя теперь осталась совсем одна, а впереди её ждала пустота. Аля рыдала не от осознания, что всё хорошее, что могло бы с ней произойти – уже позади, и судьба больше не сделает ей такого подарка. Она просто плакала, потому что не могла не плакать.


ЭПИЛОГ.

Растаял снег, обнажив вокруг дикое человеческое бескультурье в виде огромных куч мусора. Люди осторожно перешагивают через ручейки, пытаясь сохранить уже успевшие промокнуть подошвы демисезонных сапог. Автомобили мчат по дорогам, разбрызгивая фонтаны весенней слякоти.
Из серого многоэтажного дома, похожего на тысячи других городских домов, вышла молодая женщина в розовом берете. Лёгкой скользящей походкой она пропорхала по аллее и устроилась на единственной сухой скамейке под обнажённой берёзой. Лицо женщины светилось доброй улыбкой, заинтересованный взгляд блуждал от первых, робко проклюнувшихся на ветках листочков к бутонам подснежников, пробивавших себе путь к ласковому весеннему солнцу. Видно было, что она наслаждается выдавшимся утром.
-Алька, на работу не опоздаешь? – окликнула её грузная, одетая во всё серое, женщина, проходившая по другой стороне улицы.
-Нет, Нина Ивановна, успею. Смотрите, какая красота вокруг! – вдохновенно произнесла Аля.
-Какая уж красота? Слякоть кругом, безобразие,- проворчала в ответ женщина и зашагала дальше.
Аля улыбнулась чему-то и поспешила на работу.
После случившихся с нею событий прошло три года. За это время она полностью оправилась и пришла в себя, снова зажив полной жизнью. Аля вернулась в город, разгребла случившиеся в её отсутствие завалы на работе. Всё встало на свои места. Время всё лечит. Летом она снова приезжает в деревню, чтобы побыть в тишине и одиночестве. Здесь ею иногда овладевает ностальгия, с которой, однако, Аля научилась справляться. Она заметно похудела и повзрослела, стала серьёзнее и рассудительней, но в ней не пропало умение любоваться природой, наслаждаться жизнью и замечать в обыденности прекрасное.
Теперь она спешила на работу, навёрстывая время, проведённое в парке. Она решила сократить дорогу и свернула в мрачный переулок, славившийся изобилием баров и забегаловок низкого сорта. Дорогу ей перегородила тройка изрядно выпивших и загулявшихся до утра кутил.
-Куда спешишь, красавица? Пойдём-ка с нами, выпьем за здоровье нашего именинника, - протянул один из них, хватая Алину за воротник.
Она услышала треск разрывающихся ниток и мысленно попрощалась со своим новым пальто. Пытаясь освободиться, Аля робко залепетала:
-Нет, ребята, пустите, пожалуйста, я на работу опаздываю…
Но «ребята» не слышали её, уволакивая куда-то за собой. Аля трепыхалась в огромных ручищах одного из них, тщетно пытаясь вырваться. Воротник затрещал с новой силой. Другой мордоворот уже вытягивал из рук Али её сумку, при этом громко ругаясь матом.
 Аля поняла, что дело плохо и дипломатически его не разрешить. Оставалось воспользоваться эффектом неожиданности и применить силу, которой было не так много. Алина, собравшись духом, резко дёрнула на себя сумку, от чего тянувший её на себя пошатнулся и, не удержав равновесие, грохнулся на землю. Потом она огрела высвободившейся сумкой второго, а третьего пнула в пах, как её когда-то учила мама. Теперь оставалось спасаться бегством. Но оглоушенный сумкой верзила, самый трезвый из всей компании, успел схватить Алю и свалить её на землю. Разъярённый оказанным сопротивлением, он занёс над ней кулак, целясь в лицо. Алина зажмурилась от страха. Она поняла, что, скорее всего, это конец. Такой удар девушка вряд ли вынесет. Поделать ничего она уже не могла. Но удара Аля не почувствовала. Вместо этого она услышала рядом какой-то треск и звуки потасовки, которые не касались её. Затем раздалась отборная брань. Алина открыла глаза и увидела, как пьяная троица, изрядно помятая, улепётывает, хромая и ругаясь. Над ней же склонился какой-то мужчина. Он протягивал ей руку и участливо смотрел на неё.
-С Вами всё в порядке? – спросил он Алю.
Та не ответила, она впилась глазами в руку, протянутую ей. Это была широкая, истинно мужская, крепкая рука, какую Аля так долго не могла забыть.
-Вы в порядке? – повторил свой вопрос мужчина, поднимая Алину с земли и стряхивая с неё прилипшие остатки снега.
-Да-да, спасибо, если бы не Вы…,- Аля почему-то смутилась, разглядывая своего спасителя.
Это был высокий симпатичный мужчина лет тридцати пяти, крепкую коренастую фигуру которого подчёркивали потёртые джинсы и чёрная, распахнутая, несмотря на утреннюю прохладу, ветровка, под которой кроме футболки ничего не было.
-Терпеть не могу таких муд..ов, - выругался он,- нажрутся до свинячьего визга, а потом пакостят! Втроём на хрупкую девушку! Сволочи!
Доброе, открытое лицо мужчины совсем не портила грубоватая речь, уместная в данной ситуации. Аля сама могла крепко выругаться в некоторых случаях, когда других слов просто не найти.
-Я- Ярослав,- представился мужчина, подавая Алине сумку.
-Аля, - тихо ответила Аля, краснея.
Глаза её заблестели забытым огоньком.
«А жизнь только начинается»,- подумала она, еле заметно улыбнувшись самой себе.