Всего 3 слова, всего одна секунда, что нужна для получения сообщения, в один миг разделили ее жизнь, будто жирным маркером, на две части «До» и «После». Закружилась голова, она будто не поверила, что видит это, а внутри тупая безысходность. Мысли путано толпились в ее голове, она все снова и снова перечитывала его слова, будто стараясь найти в них ошибку. Она даже не заметила, как пелена из слез закрыла строчки, а тело начало бить мелкая дрожь. Она моргнула, и предательская слеза скатилась по щеке, обжигая кожу. Значит все это правда… Кровь с силой пульсировала в висках. Почему она не попыталась его остановить, образумить, сказать то, что ей давно уже хотелось ему сказать? Не видела смысла? Она лишь дрожащими руками ответила ему, что у нее нет другого выхода, кроме как принять его решение… И все… Как ей хотелось рыдать и кричать «Не уходи!» Но она лишь тихо плакала. Боль резала ей сердце, понимание, что его больше нет с ней, разрывало ей душу. Перед глазами стояло его улыбающееся лицо, ласковые и блестящие глаза… Неужели это все-таки случилось, и почему именно тогда, когда он больше всего ей нужен? Верить не хотелось.
Она устало закрыла глаза и облокотилась на спинку стула. В голове играла какая-то мелодия, из-под ресниц текли слезы. Она не двигалась какое-то время, только слезы, обжигающие щеки говорили о том, что это живой человек.
Вдруг она встала, подошла к чемодану, где лежали краски для лица и одежда. Молча, она перебирала пальцами предметы, будто о чем-то думая и резким движением убрав все обратно в чемодан, открыла блокнот.
Карандаш заиграл в ее руке, оставляя на листе черные чёрточки и петельки. Лежа на кровати, она будто безумная писала и писала… Слезы слепили, мочили бумагу, буквы размывались, но ей было все равно. Боль в сердце заставляло руку двигаться все быстрее и быстрее, будто она боялась не успеть записать то, что хочет, свой новый сценарий…
***
Шум рукоплесканий, детский крик вернул ее в реальность. Последний мимолетный взгляд в зеркало. Она как всегда себя не узнала в этом гриме и ярких одеждах. Почему она выбрала именно это? Что за странная страсть? Она не могла этого объяснить, но лицедейство стало частью ее жизни. Она никогда не могла рассказать то, что чувствует, слова всегда застывали на губах и путались. А тут, своими движениями и той игрой она будто может раскрыть все свои чувства. Она знает, что люди часто видят в ней что-то свое, глядя на ее игру, переживают свои радости и несчастья, думая, что именно про них она пытается рассказать своими движениями. Она знала, что людям это нужно, ведь каждый раз она видела смех на лицах детей, слезы на глазах взрослых и погружалась в грохот аплодисментов. А что еще желать? Она помогала людям раскрыться и не бояться самих себя… И именно в этих выступлениях она пыталась выплеснуть то, что чувствовала. Она не играла, а будто жила на сцене своими немыми ролями, ни единого слова, только музыка и ее движения, идущие из глубины души. Одним единым целым было ее тело и музыка, постоянно меняющаяся. Она то еле слышно лилась, то разрывала тишину своими раскатами, накаляя атмосферу своей силой и заставляя зрителей вздрагивать и всем телом ощущать то, что видели. Сотни глаз не отрываясь следили за происходящим на сцене. Они то смеялись, то замирали, то ловили себя на том, что плачут. А она играла, жила на сцене, каждый раз миниатюрами рассказывая о своей жизни и чувствах, и многим казалось, что именно о их жизни она говорит. И в каждой душе она находила отклик, вызывая даже в самых суровых сеньорах улыбку…
***
…. Но пора, пора, они ждут! Полтора часа молчаливой беседы с самой собой, разве не этим были ее выступления? Они позволяли ей понять себя, рассказать о радости и боли. Она сама писала сценарии в блокноте и начинала жить ими при начале спектакля. Она писала всегда то, что чувствовала…
… И вот погруженная во мрак сцена, только маленькие лучики, изображавшие звездное небо бегали по черному полотну. Зал замер в ожидании, тихо полилась музыка и она шагнула всей душой в прожитый этап ее жизни. Она лицедей, клоун…
Тишину сменял раскатистый смех и раззадоривал ее, говоря, что она все делает правильно. Какой же смех без падения? Она это знала… Двигаясь уверенными движениями она приближалась к публике, даря людям ужимки и кривляния, накалялась страсть, музыка ускорялась вместе с ее движениями и…, будто неуклюжее рассеянное падение, сыгранное мастером… Зал грохнул, залился аплодисментами. Она подняла лукаво голову… и вдруг увидела Его! Он сидел на первом ряду этого небольшого летнего театра, смеялся вместе со всеми и бойко аплодировал. Как знакомы ей все эти движения, выражения лица! У нее похолодело все внутри. Это он… Что он тут делает? Но времени рассуждать нет, нужно играть дальше. Она быстро поднялась и продолжила выступление. Но оно пошло иначе, не по тому сценарию, что она написала тогда, глотая слезы. Смех стихал и появлялся вновь, она будто в тумане играла для него, делясь с ним своей болью и способностью ее маскировать.
Он смеялся. Но что-то болезненное, рвущее душу было в ее движениях. Он не привык задумываться, не хотел даже понимать, что это значит - чувствовать. Эту людскую способность он уже давно прятал от себя. Но этот непонятный клоун, на выступление которого он попал случайно, будоражил в нем что-то. Казалось что-то знакомое в этой фигуре, всего лишь играющей роль. Ее мастерство и изящество понравилось ему. Она могла его рассмешить, и ему порой казалось, что она играет для него.
Цирк, всего лишь лицедейство, но почему это как смех сквозь слезы? Вот она будто неуклюже упала к его ногам после сложного акробатического трюка, осыпав его ботинки мелкими цветами, а то будто и не замечает его вовсе. Он отгонял свои мысли, следя за выступлением и не понимая, как этому клоуну удалось задеть те нотки, что у него давно были глубоко спрятаны, а за место них сухой расчет? Жутко вдруг стало от шуток и смеха, будто все должны были плакать…
…
Музыка, смех, аплодисменты помогали двигаться ее немеющему от его присутствия телу. Она сначала пыталась забыть то, что он в зале. Но она знала, что он не узнал ее и она может вволю насладится своими чувствами и наконец сказать ему все то, что она чувствует. Немая роль, движения тела и игра воображения. Она опять падает недалеко от него, продолжает играть, зал вместе с ним смеется и хлопает. Как она им благодарна…..
***
Клоун заснул, занавес упал и шквал аплодисментов заставил ее прийти в себя и в последний раз выйти на сцену, чтобы поклониться. Ноги и руки не слушались, но она пересилила себя. Сияющие глаза, радостный детский смех. Она еще раз обвела зал глазами, но его нет… Был ли он? Она уже не знала. Покривлявшись немного для детишек, она наконец покинула сцену с цветами в руках…Но не пошла в гримерную, как всегда. Еле стоя на ногах, она пошла прочь от театра, натыкаясь на людей и не понимая, куда идет. Было уже темно, но людей было много. Все смотрели на нее странными глазами, кто-то хихикал. А она шла... Грим на лице не давал узнать ее, будто кукла, она не похожа была на себя. Так, не разбирая дороги, она шла долго в малознакомом ей городе.
Вдруг нежные звуки музыки заставили ее остановиться и повернуть голову в сторону светлого пятна неподалеку. Ноги сами повели ее туда… За небольшим металлическим забором была маленькая сцена, хорошо освещенная. На ней что-то происходило. Музыка тянула ее туда. Спокойно минуя контролеров, она прошла в летний зал прямо к сцене, на которой рассказывая о чем-то смешном без единого слова, только движениями, кривлялся клоун. Его странный смех вызывал бурю хохота в зале. Он смешил народ, но ей было не по себе от этой странной игры. От его смеха становилось жутко, звуки разрывали сердце. Странная роль, он смеется, и она видит, как ему больно и не смешно. Она подошла к сцене вплотную и их глаза встретились. Он плакал, из глаз его текли слезы, невидимые из-за грима зрителям. Будто молния ударили в ее тело его боль, отчаяние, тоска и горе. Не помня себя, будто обезумев, она вдруг забралась на сцену и присоединилась к его игре. Зал ахнул от неожиданного, получившись эффектным, появления еще одного клоуна. Спектакль продолжался, но для них, этих двух странных существ на сцене, уже не было спектакля, игры и зрителей. Начался немой диалог двух раненых сердец, язык которого был понятен только им двоим. Их боль, сливаясь воедино, превращалась в пламя костра и брызги искр, в бурный поток водопада и тихое журчание ручья. Их танец был великолепен, но на сколько он был важен для них, никто не понимал. Всем казалось, что все это так и задумано.
Ни она, ни он не могли понять, что с ними происходит, но они поняли друг друга. Он не растерялся при ее появлении, а она знала, чего хочет ему рассказать. На сколько ей был близок этот незнакомец, который позвал ее в его мир своей музыкой – это он играл на флейте в середине представления. Слышались восторженные возгласы публики…
…Музыка стихла, все разошлись, а они как одно целое стояли на сцене взявшись за руки и глядя друг другу в глаза. Она хотела что-то сказать, извиниться, что вмешалась, или просто уйти. Но она не могла сдвинуться с места, немая роль не отпускала ее. Она начала двигаться по сцене, а он смотрел на нее внимательно, потом присоединился к ней. Их молчаливый диалог продолжался, она рассказывала о себе, он поделился с ней своей болью. Что-то жуткое и прекрасное было в их игре, которая продолжалась очень долго. Как ценно молчание, когда говорит сама душа. И как слова искажают порой истинность того, что хочется сказать…
***
…Ночь. Лишь тихие шаги двух клоунов нарушают спокойствие тишины. Взявшись за руки, они шли рядышком, и каждому казалось, что человек, идущий с ним рядом, самое дорогое, что у него есть. Она забыла те глаза и смех на первом ряду, те 3 слова, что так перевернули ее душу, рассказав в немом танце этому незнакомцу всю боль потери и закрыв страницу боли. А он, наконец, смог не думать о том, как «она» ушла в ночь от него с плечистым юношей и разорвав ему сердце. Рядом с ним теперь шагало маленькое существо, которое пришло к нему в тот момент, когда он звуками флейты всем сердцем звал любовь вернуться в его сердце. Они шагали в тихую ночь слепой дорогой, до утра так и не проронив ни слова. А первые лучики солнца осветили на песке переплетенные в один прекрасный разноцветный цветок тела двух счастливых спящих клоунов.
11.11.2007