До перевоплощения осталось всего два дня. В тот день на улице резко похолодало, и все сменили легкую одежду на куртки, длинные юбки и штаны. Люди старались не выходить на улицу без необходимости, ведь там бушевал неведомо откуда взявшийся холодный ветер, гонявший по небу дождливые облака. Изредка эти облака, замученные злым ветром, начинали плакать, роняя слезы на потрескавшуюся от жары землю. Эти слезы не были обильными, но крупными – лишь только песок успевал покрыться крапинками, как поток слез заканчивался.
Ветру было мало туч – он срывал с прохожих плащи, и люди старались поскорей укрыться за стенами своих домов. Даже нищие, да бездомные коты с собаками, и те куда-то попрятались, не летали над городом вечно голодные птицы, подкармливаемые старушками, замолкло назойливое жужжание мух. В столице царствовал ветер. И магия...
Сарж, не обращая внимания на порывы ветра, стоял на вершине самой высокой башни своего замка. Рядом с лжеповелителем находились Сирил и уродливый карлик, маленькими, по-детски пухлыми ручками вырисовывавший что-то в воздухе.
– Можешь говорить, повелитель, – сказал карлик. – Если он в городе, то услышит...
– Несомненно, в городе, – заметил бывший служитель. – Я знаю этого мальчика...
Повелитель был осторожен, он даже здесь не открывал всех своих секретов – мало ли какой маг услышит помимо нужного?
– Здравствуй, друг мой! – начал повелитель, и магический ветер на крыльях реального разнес его голос по всему городу. Только слышали эти слова немногие. – Давно мы с тобой не виделись – ну да, ты же умело научился прятаться, друзей себе нашел... Все думаешь, как мне повредить, козни строишь... Наверное, многое надумал, многое подготовил – еще бы, до твоего триумфа остается всего три дня! Ты рад, рад, друг мой! Жаль, что придется тебя расстроить... Зря ты старался... Потому что я – выиграл. А ты – проиграл. Вот так-то, проиграл, даже не начиная самую важную в своей жизни игру. И знаешь почему? Потому что ты слаб. И имя твоей слабости – сестра погибшего друга. Красивая женщина, не так ли, а как красиво, должно быть, будет ее дитя... Или твое дитя... Как жаль, что оно может и не родиться. Но ты зря не беспокойся, я не трону ее, если ты будешь играть по моим правилам. Я дам ей пережить мой триумф, но только в одном случае – ты будешь со мной в этот момент. Нельзя так поступать с друзьями – я так соскучился по твоей милой мордашке, по твоему голосу, что готов пощадить тебя, хотя ты и самый мой главный враг. Я готов даже разделить с тобой сладость моей победы. Да, я добр сегодня. Но только до конца завтрашнего дня – я добр и даю тебе время подумать. Ты можешь и не приходить ко мне – это твое право, но тогда я стану злее, и мне будет очень жаль приносить вред такой красавице. Ты же знаешь, как я бываю сентиментален – думаю, я даже немного пожалею ее. Не доставляй нам и малышу столько страданий, приходи ко мне в гости. Я жду тебя...
Речь предназначалась только одному человеку, и этот человек услышал. Он стоял среди друзей в потайном доме и пытался успокоиться. Но как? Почему Белеан не уберег ее? Никто не понимал причины отчаяния Мираниса, только Милан слышал ту речь. Слышал и впервые не знал, что посоветовать своему повелителю. Холодная душа скраханца вдруг сжалась от жалости и боли, боли за другого человека.
– Сарина у Саржа, – пояснил, наконец, Милан. – И Сарж требует повелителя. Если Миранис не явиться к нему до завтрашнего дня, девушка и ребенок погибнут.
– Перестань! – закричал Миранис.
Он и сам все слышал, но как сложно это было услышать от другого – значит, это ему не померещилось, не приснилось! И Сарина, Сарина у этого проклятого сумасшедшего! У Саржа, который так любит играть чужой болью!
Миранис выскочил из залы, вбежал в свою комнату, громко хлопнув дверью. Этот звук болью отозвался в тишине, царившей среди оставшихся:
– Что делать будем? Он ведь пойдет..., – прошептал Влансар.
– Пойдет! – устало подтвердил Валессий.
– Перестаньте паниковать! – одернул их Милан. – Сарж дал слово не убивать Мираниса – он хочет, чтобы настоящий повелитель и его жена присутствовали в момент его триумфа. Вы забываете, что у Мираниса есть дар моего культа – он может получить власть над Саржем в момент перевоплощения. И какая разница, где он будет в тот миг находиться – рядом с Саржем будет даже лучше.
– Да кто ж поверит слову этого придурка! – прошипел Влансар.
– Это гордый придурок, – ответил Милан. – Мы же с тобой его знаем, не так ли? Не упустит он такого великолепного шанса поиздеваться над Миранисом.
– Гордый он, – возразил Валессий. – Но далеко не придурок. Придурок бы не смог так многого натворить. Я плохо знаю магию, но наверняка Сарж подстрахуется. Не подпустит он просто так к себе Мираниса, и не надейтесь. У него есть что-то на уме, и это что-то явно не в нашу пользу.
Милан промолчал. Все и так понимали, что Валессий полностью прав. Понимали, но принимать не желали.
– У нас полтора дня, – начал, наконец, Лансард. – Может, мы сумеем выручить повелительницу.
– Попробуем, – согласился Милан.
– У меня остались знакомства среди стражи повелителя, – продолжил Лансард. – Думаю, что мне не мешало бы сходить выпить.
Мужчина требовательно протянул руку, и Милан без слов вложил в широкую ладонь друга полный кошелек. Впервые за это время Лансард потребовал деньги. Раньше он довольствовался платой, получаемой от Скрадмана, и доходом от своих земель.
Мужчины остались в доме. Слад уселся рядом с Агором и лениво жевал пирожок с мясом. Все молчали. Молчание давило, но никто не знал, о чем говорить. Все думали о Миранисе, на втором этаже дома. Повелитель так и не вышел из своих покоев, а подкравшийся к комнате господина мальчик услышал лишь мерные шаги, как будто юноша без устали ходил из одного угла комнаты в другой.
Когда Слад вернулся вниз, там ничего не изменилось. В этом доме не скорбели о мертвеце – здесь уже хоронили живого. И живым была Алиссия вместе с ее повелителем. Наконец, Валессий не выдержал. Поднявшись со своего стула, он, подобно Миранису, стал ходить из угла в угол. Благо, что зала была достаточно большая, и у мужчины было много пространства для прогулок:
– Кто ее выдал? – нарушил общее молчание Влансар. – Знали ведь очень немногие...
– Какая уже разница, – скривился Милан.
– Не говори – надо знать, кому теперь мстить.
Валессий так выразительно посмотрел на скраханца, что тот сразу же прикусил язык. Слад, всхлипнув, отвернулся к огню. Над залой опять нависла катастрофа, поэтому приход подвыпившего Лансарда все восприняли с облегчением.
– Что? – не вытерпев, спросил Валессий.
– Ничего. Люди мало что знают об аресте молодой госпожи. Зато много говорят о новом увлечении повелителя. Шепчутся, что он завел двух любовниц сразу – одна греет ему сейчас постель, а вторая – еще ерепенится...
– Что значит, ерепенится? – переспросил Милан.
– Это значит, что она заперта в лучших покоях замка, и никто никогда не видел ее лица, кроме повелителя и его наиболее верных людей, да и те проводят в запретных покоях всего несколько минут, принося пленнице еду и питье, воду для мытья и вынося ночной горшок. И все это делали лучшие люди повелителя, не стесняясь роли обычных слуг.
– Видимо, ценная пленница, – сказал Милан.
– Еще бы не ценная – кормят ее тоже неплохо, а за короткое время повелитель приказал для нее сшить несколько платьев. Размер вполне подходит Сарине.
– Нам будет сложно ее вызволить. Если не сказать – невозможно.
– Тише, – засмеялся Лансард. – И мы тоже кое-что знаем. Один из моих знакомых стар, но когда-то служил старому повелителю, да и был на хорошем счету. Он знает очень многие из секретов семьи, а ушел из замка по старости, да не снеся характера нового повелителя. Старичок забавен, одинок и сильно склонен к женскому полу. Думаю, что он не откажет нам в помощи.
– В какой помощи? – усмехнулся Влансар. – Кому сейчас нужны старые секреты...
– Старые секреты – никому, – заметил Лансард, – а вот потайные ходы замка повелителя... Ты и не знаешь, как здесь много знают слуги, поэтому их и выбирают тщательней, чем друзей. Одно лишнее слово – и слуги нет. Опасная профессия, зато доходная. У хорошего хозяина верный слуга – дороже брата.
– Ну, так кого мы ждем! – воскликнул Валессий. – Времени и так нет – рассвет скоро, а на закате, если не раньше, Миранис уйдет. И нам его не остановить иначе, чем, предоставив Сарину в целости и сохранности!
– Не все так просто – ходы знает не только старик, но и люди повелителя. Нам надо идти всем, иначе можем не пробиться. А кто останется с Миранисом?
Все посмотрели на Слада и Агора, и уже знали ответ. Знал его и молчавший до сих пор Слад, и на мальчишеской физиономии отразилось торжество от возложенной на него миссии – ему одному предстояло охранять господина!
Мужчины осторожно покинули дом. Покинули с тяжелым сердцем. На улице было холодно. Путники, запахнувшись получше в плащи, отправились вслед за своим проводником, благо, что Лансард предупредил, что идти им недолго. Оказалось и в самом деле недолго – прямо за постоялым двором их ждала закрытая карета, а в карете сидел смешной сморщенный старичок в дорогой одежде. Осмотрев украшения этого старичка, Валессий впервые поверил другу, что профессия слуги и в самом деле прибыльна.
Карета покатила по еще пустынным улицам. Это был тот час, когда полуночники уже заснули, а ранние пташки еще не проснулись и улицы столицы были непривычно пустынны и тихи. Подъехав к ограде замкового парка, они остановились, и старик достаточно легко нащупал в живой ограде искусно спрятанный лаз. Оглянувшись и убедившись, что за ними никто не следит, мужчины осторожно скользнули вниз и, пройдя по стриженому газону, встали на одну из дорожек парка. Идти скрытно здесь было сложно – их выдавали многочисленные животные, устремившиеся к людям в поисках подачки. Но, не получив лакомства, обитатели парка утратили к путникам интерес, умчавшись в глубь деревьев по своим, неведомым людям, делам. Тем временем они дошли до небольшой беседки. Пошарив под статуей, стоявшей у входа, старик нажал какой-то маленький рычаг и одна из плит, покрывавших пол беседки, бесшумно отошла в сторону. Старик вытянул из-под плаща пару свеч и огниво. Мужчины с нетерпением ждали пока он, гордясь своей давно забытой самостоятельностью, поджигал маленький веревочный язычок. Наконец он достигнул желаемого и торжественно передал свечу Лансарду. Из всей группы один старик относился к происходящему, как к операции по освобождению красивой дамы из плена деспота-властителя.
Они вошли внутрь, и старик, вновь отыскав какой-то рычажок, поставил плиту на место. Вниз вели узкие, полуразвалившиеся ступени, и мужчины очень осторожно начали спуск, рискуя с каждым шагом оступиться, слететь по крутым ступенькам в темную глубину и сломать себе шею.
Ступеньки неожиданно кончились, срываясь в темную лужу. Лужа оказалась грязной, но неглубокой, и мужчины достаточно легко миновали ее, лишь слегка испачкав подошвы своих сапог. Дальше было сухо – коридор плавно поднимался вверх, и вся влага стекалась отсюда в оставленную за спиной лужу. В проходе было тихо и пыльно, гулко отталкивались от неровных стен шаги путников. Идти стало легко, не неприятно – слишком уж спертый и сухой был здесь воздух.
Старик скользнул в боковой проход, и мужчины несколько смутились – здесь стены находились так близко друг от друга, что приходилось идти боком, опасаясь застрять в этом узком лазе. При этом голова самого высокого Валессия то и дело задевала низкий потолок. Но проход не был длинным, наверняка он лишь соединял предыдущий ход с еще одним, в который путники уже вскоре и вышли. Здесь Валессий вздохнул с явным облегчением – видимо, не слишком хорошо чувствовал себя телохранитель Мираниса в узком лазе.
Вскоре все потерялись в лабиринте ходов, все, кроме проводника, идущего вперед все с той же уверенностью. Ходы были разные – одними, очевидно, часто пользовались, другие были заброшены и забыты, поэтому маленькому отряду часто приходилось обходить осыпавшиеся со стен или потолка камни. Это напоминало о ветхости любой человеческой постройки и настраивало людей на мрачный лад – ходить по подземелью было не так уж и безопасно. Но проводник нарочно выбирал ходы позаброшенней – здесь не было никого, кто мог бы помешать их путешествию.
Вот они поднялись наверх, и все каким-то чутьем поняли, что теперь они находятся прямо под замком повелителя. Наверху уже просыпались – то и дело раздавались шаги, и на идущих сыпался с потолка песок. Кто-то там, в замке, спорил, кричал, смеялся, но все звуки доходили сюда искаженными и приглушенными, что придавало их путешествию несколько мистический вид. Запахло плесенью – проход был частично залит водой. Миновав лужу, они вновь поднялись по лестнице и теперь оказались в лабиринте узких лазов. Мужчинам не надо было объяснять, что эти лазы проходили по некоторым из стен замка. Так и шли они, никем не замеченные, параллельно коридорам, где ожидали аудиенции нетерпеливые придворные, и сновали вечно занятые служащие.
– Тише, – прошептал старик, и мужчины прислушались к его совету.
Старик прильнул к небольшим отверстиям в стене и спросил:
– Это она?
В голосе старца слышалось восхищение. Лансард, посмотрев в комнату вслед за проводником, лишь покачал головой. Раскинувшаяся там в кресле полуобнаженная незнакомка и в самом деле была красива, но она не была Сариной. Но старик не унывал. Бесшумно скользя по проходу, он то и дело заглядывал в роскошные покои и, не найдя ничего интересного, шел дальше. Наконец он вновь улыбнулся и задал все тот же вопрос.
Лансард, посмотрев внутрь, довольно улыбнулся. Идущие за ним мужчины воспаряли духом, ведь сидевшая в кресле девушка и в самом деле была Сариной. Проводник довольно хмыкнул, убедился, что в комнате помимо Сарины никого нет, и открыл проход. Валессий, неожиданно осторожно скользнув внутрь, зажал испуганной повелительнице ладонью рот и тихо прошептал:
– Это я, госпожа, не пугайтесь. Вы слишком долго наслаждались гостеприимством Саржа, пора и честь знать.
Сарина кивнула, с готовностью поднялась, завернулась в предложенный Миланом плащ, и вслед за телохранителем скользнула в проход. Оглядев спутников Валессия, Сарина нахмурилась – она явно ожидала увидеть здесь Мираниса. Зато старик оказался довольным осмотром – забыв о до сих пор открытом проходе, он потянулся к руке девушки. От неожиданности Сарина вскрикнула, но этого хватило, чтобы в комнату заглянул один из стражников. Этот человек мигом оценил ситуацию и все же успел крикнуть прежде, чем кинжал Лансарда пронзил ему горло.
– Закрывай! – приказал мужчина старику и потянул Сарину вглубь потайного хода.
Девушка испуганно побежала за спасителем, то и дело спотыкаясь о неожиданные ступеньки. Старик повиновался – закрыв проход, он под прикрытием Валессия пустился за беглецами. Влансар и Милан шли впереди. Скраханец-маг безошибочно вел своих спутников по уже пройденной дороге – он чувствовал остатки ауры, оставленные здесь им и его спутниками некоторое время назад. Это было весьма кстати – проводник внезапно остановился, и осел на руках Валессия – из его спины торчала стрела. Мужчина, поняв, что их приятель не выживет, бросил бездыханное тело и устремился за друзьями. Сарина тем временем успела запыхаться, и Лансард, не теряя времени, подхватил ее на руки. Милан остановился на мгновение, и настигающая беглецов погоня со всего размаху врезалась в невидимую стену. Стража повелителя опешила, потирая ушибленные лбы, но один из них, бегущий чуть позади, не растерялся и мгновенным движением руки убрал преграду.
– Вперед, идиоты! – крикнул маг, подбадривая спутников вполне весомыми аргументами – побоями. – Нас всех казнят, если мы ее упустим! Вперед!
Маг лукавил – его-то Сарж не казнит никогда. Слишком ценен был маг с его способностями для повелителя, чтобы им можно было так запросто кидаться. А вот стражников гнев лжеМираниса не минует в любом случае – здесь он был полностью уверен.
Но мгновения промедления хватило, чтобы они потеряли беглецов. Маг, поняв, что глаза теперь им не помощниками, жестом остановил своих спутников и уже гораздо медленнее двинулся назад. Миновав один из многочисленных проходов, он вдруг резко развернулся и уже уверенно повернув, побежал вперед. Стража бросилась за магом, неизвестно как угадав, что тот напал на начавший исчезать след.
Беглецы уставали. Они и так уже достаточно долго бродили по этим проходам, а теперь им приходилось оберегать беременную женщину и стараться не спешить. Это было сложно – хоть они и оторвались от погони, но в любой момент могли наткнуться на стражу вновь. Валессий, приняв у Лансарда бесценную ношу, отступил в середину отряда. Шедший впереди Милан повернул к друзьям побледневшее в свете свечей лицо, и те сразу поняли – маг чувствует приближение погони.
– Вперед! – закричал Милан. – Вперед, не останавливайтесь – выход скоро, как раз за этим поворотом. Я догоню вас.
Валессию не хотелось оставлять друга, но Сарина была дороже – в этой девушке жила душа Мираниса. Поэтому они без промедления устремились вперед, оставив Милана за спиной. Маг прошептал заклинание, сделав себя невидимым. Он не ошибся – погоня уже была рядом и, если бы не способности Милана, давно уже бы их настигла. Непростая это погоня – Милан всей кожей чувствовал присутствие мага. И тот, тот тоже его почувствовал, напрягся, спрятался за спинами своих спутников. Но зря – Милан был гораздо сильнее его, он легко достал неведомого мага смертельным всплеском, и тот дернулся, даже не успев понять, что произошло. Напуганные внезапной смертью своего предводителя, стражники остановились и недоуменно посмотрели на умершего. Такие им не опасны – подумалось Милану, и маг осторожно отступил, оставив на всякий случай за спиной прозрачную стену.
Своих спутников он догнал у самой ограды – Сарина судорожно прижалась к Лансарду, пытаясь отдышаться. Влансар с Валессием отчаянно пытались найти проход, но не могли. Милан, улыбнувшись, просто заставил ветви растений разойтись и пропустить их. И растение послушалось – что-то затрещало, распуталось, и перед ними возник проход. Валессий, улыбнувшись Милану, первый скользнул внутрь – им нельзя было терять времени, сами того не замечая, они пробегали сегодня до самого вечера, и теперь солнце неумолимо катилось к закату. Положение усугубляли неведомо откуда наползшие на небо тучи, ускорившие смерть сегодняшнего дня.
Карета неслась по улицам как сумасшедшая, кучер орал, надрывая голос и заставляя их пропустить, но они все равно не успели – дом у реки был пуст.