Многочисленные экранные герои Карима Мирходиева - узбекского киноактера, известного не только у нас в стране, но и в России, запоминаются зрителю своим правдоподобием и это неспроста. Ведь каждая сыгранная роль для него своеобразный экзамен на прочность и выдержку. И от того, каким, по его мнению, получиться образ – настоящим или фальшивым – можно судить о качестве самой работы, о том уровне профессионализма, на который претендуешь. Сам Мирходиев очень самокритичный человек, не терпящий суеты вокруг себя, не любящий шумных тусовок и встреч с журналистами. Но для нашей газеты он сделал редкое исключение и ответил на ряд вопросов.
- С чего начиналась ваша карьера киноактера?
- Болеть актерством начал с детства, когда стал посещать драматический кружок во Дворце пионеров. Кстати, учился я в русской школе. Потом с первой попытки поступил в театральный институт на курс, которым руководил Абдурахим Сайфутдинов. Закончив вуз в 1976 году, имея на руках диплом со специальностью «актер театра и кино», стал работать в театрах. Первый мой фильм – «Непокорная», снятый в 1981 году по произведению каракалпакского писателя Тулепбергана Каипберганова. Главный режиссер ленты Анатолий Кабулов увидел меня на сцене тогда еще молодого театра «Ильхом». Кабулову, или как его еще называли «охотнику за талантами», я очень понравился и он пригласил сниматься, причем, сразу утвердив меня на главную роль, что было невероятным счастьем для начинающего актера. А если учесть, что образ моего героя Турунбета в этом фильме сродни Григорию Мелихову в «Тихом Доне», то можно понять какая это была для меня удача. Фильм «Непокорная» получил государственную премию имени Хамзы. Вообще, именно Анатолия Кабулова я считаю своим «крестным отцом» и учителем в кино. С его легкой руки меня стали приглашать сниматься и в другие фильмы.
- А как же театр?
- Совмещал до 1998 года съемки в кино с игрой в спектаклях в театре «Ёш гврдия » (ныне имени Аброра Хидоятова). Потом в силу определенных обстоятельств из театра пришлось уйти. Сегодня театр меня не привлекает, как говорится, выветрился запах кулис.
- Более 25 лет в кино, не один десяток фильмов за плечами. Какие из них считаете наиболее значимыми для своего профессионального роста?
- Конечно, фильм «Непокорная», где я играл человека в чем-то похожего на себя самого. Потом лента Юнуса Сабитова «Опаленные Кандагаром». Тема Афгана до сих пор волнует меня. К сожалению, сегодня многие люди забывают о том, сколько наших ребят сложили там свои невинные головы, сколько вернулось оттуда инвалидов не только физических, но и моральных. Далее, почему бы ни отметить ленту «Динозавры XX века» режиссера Пулата Файзиева? Хотя критики и говорили о ней, как о слабой картине, но мне этот фильм очень нравится, также как и детективный сериал «След «Черной рыбы» Зиновия Ройзмана. В фильме «Шальные деньги» того же режиссера сыграл роль человека, взявшего на себя чужую вину, за что его и приговорили к смертной казни. Навсегда запомнился эпизод фильма, где моего героя ведут на казнь по длинному тюремному коридору. Его снимали в Москве в Бутырской тюрьме, и заключенные были пре¬дупреждены, что там будут производиться съемки кино. И вот, когда я по роли начал упираться, вырываться из рук охранников и в отчаянии кричать «Я не виноват!», вдруг раздался все на¬раставший металлический грохот: это две с половиной тысячи заключенных, барабаня ложками и кружками, выра¬жали свою солидарность со мной. Как актеру, эта своеобразная реакция зрителя мне очень дорога. А, вообще, на заданный вами вопрос непросто ответить. Ведь был рост не только вверх. Есть роли, за которые мне стыдно и по сей день, вспоминая о них, готов под кресло залезть.
- Слабый сценарий?
- И сценарий, и мои собственные промахи. Что-то недопонял и, как следствие, не сыграл так, как надо.
- Легко ли с вами работать режиссерам? Как строятся эти отношения на съемочной площадке?
- Все зависит от режиссера, от его чисто человеческого подхода к работе актера. Сам я человек сложный и со мной нельзя «нахрапом». Мне нравится добрая сказка «Золушка», в которой Маленький Паж говорит героине: «Я не волшебник. Я только учусь». То же самое могу сказать и о себе. Играемый мною образ , мотивы его поступков я должен понять, и только потом воплотить все это перед камерой. Некоторые же режиссеры привыкли действовать авторитарно, не принимая актерского видения героя, заставляют их иной раз тупо следовать своим указаниям. Поэтому и выходит образ неправдоподобный, недоработанный, хотя картина может и понравиться зрителю.
- Невозможно не спросить о российском телесериале Зиновия Ройзмана «Близнецы», где вы сыграли одну из главных ролей. Как проходили съемки фильма, и как вы сами оцениваете своего героя?
- Помню, что очень много спорил с главным режиссером по поводу некоторых сцен. К примеру, я никак не мог принять поведение моего героя в сцене с дочерью, когда он поддается своим порочным чувствам. «Как может такое случиться, - задавал я себе и Ройзману вопрос, - чтобы у отца, с пеленок вырастившего ребенка, по отношению к нему возникли грязные помыслы?» Меня убеждали в том, что по сценарию это не родная дочь, и необходимо смотреть на ситуацию именно с этих позиций. Я же говорил режиссеру, что у нас иной менталитет и отношения между родителями и детьми – дело святое. Сыграл же я эту сцену потому, что хотел показать насколько это безнравственно и мерзко, чтобы в реальности этого не было.
В целом , мой экранный образ оказался сложным и противоречивым. Убив из ревности жену и не понеся за это наказания, в душе блюстителя правопорядка (по идее запутавшегося человека) произошла деградация, которая и привела его к печальному финалу. Наверное, смерть была единственным выходом для него.
Конечно, критики ругали меня за эту роль, но на то я и актер, чтобы обо мне писали, критиковали, хвалили. Главное, я выложился в этой роли на все сто, всегда помня слова напутствия театрального учителя Сайфутдинова: «Не ври себе».
- Вы можете назвать себя человеком, ломающим стереотипы?
- Я, вообще, боюсь стереотипы, когда окружающие навешивают на тебя ярлыки и определяют четкую линию, которой ты должен следовать. Ведь человек так устроен, что в нем есть и зло и добро. Идеальными по сути могут быть лишь бог или дьявол. Хотя и последний, помните у Гёте, «я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Лично во мне предостаточно пороков, но и доброты, нежности тоже хватает. Поэтому я и роли люблю играть сложные, где показан весь человек со всеми его «потрохами», а не лубочная картинка с положительным или отрицательным персонажем.
- В этом смысле удовлетворяет ли вас современное коммерческое кино, бурно развивающееся в республике?
- Нет. И не только потому, что его снимают большей частью люди далекие от киноискусства. Сами сценарии очень слабые, там нет накала настоящих страстей, правдоподобных чувств, герои будто накрахмаленные куклы, не хватает искренности. Зритель ждет, что сейчас он проживет целую жизнь на одном дыхании с персонажем. А на деле получается пародия на реальность. Возможно, я говорю банальные вещи, но система Станиславского четко разграничивала игру актеров на «верю» и «не верю». Так вот сегодня коммерческому кино я не верю, не задевает оно меня. Однако наряду с коммерческими лентами у нас, к счастью, снимается и профессиональное кино. Не надо забывать, что национальная актерско-режиссерская школа мастерства в Узбекистане ничуть не уступает российской или любой другой зарубежной школе. Фильмы, снятые профессионалами занимают на престижных международных конкурсах различные награды. Надо гордиться тем, что у нас работают такие режиссеры, как Зульфикар Мусаков, снимающие, порой, с куцым бюджетом настоящее кино о реальных людях.
- Правда ли, что актеры, играя любовь на сцене или съемочной площадке, переносят ее в жизнь?
- Зачастую присутствует скорее увлеченность, нежели сильные и глубокие чувства. Ведь почти невозможно отстраниться от создаваемого образа, какое-то время сосуществуешь вместе с ним. А о себе лично скажу, что именно на сцене театра я познакомился с Сайерой – моей нынешней супругой, с которой мы вместе уже около 30 лет и, по-моему, счастливы. У нас четверо детей.
- Чего бы вы не совершали в своей жизни, если бы пришлось начать все сначала?
- В принципе, жил бы так, как жил, но все же процентов 40 написал бы заново, а в кино и все 60. До сих пор за некоторые поступки меня жжет позор, даже вспоминать неловко.
- Ваши последние работы?
- Параллельно с «Близнецами» в Москве снимался в остросюжетном сериале «Охота на асфальте» того же З. Ройзмана. В прошлом году над ролями в проекте ОРТ в сериале «Бог границы» В. Сорокина и в отечественном фильме «Муруват» А. Садыкова. Не знаю, что из этого получилось. Судить зрителю.
- Как предпочитаете проводить свободное время?
- Не очень люблю свободное время, особенно, когда его много. Вообще, вне съемок себя плохо чувствую. Если хотите, это единственный мой стереотип, которому я соответствую, то есть моя линия – это кино. Но я обожаю читать, особенно, классику – Кодири, Толстого, Булгакова. Недавно перечитывал Шухрата Хошимова его прекрасную повесть о великом наманганском поэте Машрабе, в которой простым, искренним языком говориться о простых жизненных истинах.
- А по-вашему, что есть истина?
- Любовь к жизни, ближнему. Жить по принципу «не навреди», что порой очень трудно. Дышать свежим воздухом и радоваться этому.