Неудачное путешествие в Америку

               

     С первого сентября прошло недели две, не больше. Мы продолжали дышать воздухом просроченного лета, мы бегали сумасшедшими на переменах, не остыв от тёплого счастья, подаренного большими каникулами, но ранец понемногу давил и втягивал нас в учебный процесс. И очень скоро запах беззаботного июльского утра, сменился запахом новых учебников, тетрадей и свежевыкрашенных коридоров.
    Идея бежать в Америку принадлежала мне. Видимо, это как-то копилось. Сегодня я уже точно не помню, возможно, это связанно с тем, что "Америка семидесятых", и "Клуб кинопутешественников", были любимыми телепередачами, и мне просто хотелось продлить каникулы. 
     Я подошёл на перемене к Леше Алексееву и без лишних предисловий сразу же огорошил:

   "А бежим в Америку"?

    Спроси он меня, - а почему в Америку, - я бы наверняка пожал плечами, но сегодня, отвечу точно.
    Во первых: Австралия далеко, в Африке нечего делать, Западная Европа – не тот масштаб, а восточная – вся наша, поэтому там не интересно. Получалось, если бежать, то только в Америку. В самом звучании слова – "Америка", был заложен особенный магнетизм, притягивавший наши пытливые пионерские сердца. Туда нельзя  купить билет, как на "дизель" - до Одессы, туда можно только бежать.
    Но Лёша не спросил, его глаза вспыхнули, как бенгальские огни. И нам показалось, что одного нашего желания,  уже достаточно, чтобы благополучно добраться до Америки.

   –А давай, - не задумываясь, согласился он.

    Откладывать путешествие не имело смысла.
    На следующей перемене, мы обговорили детали и договорились встретиться после уроков. С трудом досидев два последних урока, мы помчались домой собираться.
     Мне было проще, когда я возвращался со школы, в квартире никого не было. Мама уходила, она работала во вторую смену, а папа возвращался вечером. Но даже если бы он вернулся раньше, в моих планах ничего не изменилось бы. Особого влияния на меня, он не имел, другими словами, он меня никогда, и ни за что не наказывал.
    Дома я бросил ранец, выпил воды из чайника, переоделся и, прихватив на дорогу две шоколадки, побежал к дому Лёши. Он просил подождать на улице, так как его мать уходила на работу позже. Я сидел на лавке, и от нетерпения болтал ногами.
     Из подъезда вышла Лешина мать, и сердце моё запело от предвкушения скорого путешествия. Минут через пять, в дверях подъезда, показался сам Лёша, в шортах, в белой рубашке, в очках и пионерском галстуке.  Я не мог сдержать  радости потопившей моё сознание. Я бросился обнимать его, но он остановил меня, - осторожно раздавишь, - по взрослому предупредил он, и вытащил из-за пазухи коробку с кукурузными хлопьями. – Это на дорогу, - поправляя очки, пояснил он. Я показал ему две шоколадки, с румяной девочкой в сарафане и мы двинулись в путь.
     Нет необходимости объяснять, что бежать в Америку, мы решили натуральным образом, то есть ногами. Воспользоваться для этой цели общественным транспортом, нам показалось делом нечестным, и недостойным настоящих путешественников. Мы расчётливо спрятались за углом, и дождались пока Лешина мама, войдет в троллейбус, после чего весёлой походкой юных, не поротых пионеров, отправились прямо в Америку.
     Нашего энтузиазма, хватило бы на два пионерских отряда. Мы шли и, перебивая друг друга, глотая слюни, говорили об Америке, об  автомобилях, о джинсах, и о небоскрёбах. Мы строили планы по поводу того, как будем добираться из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Мы шли по спуску от кинотеатра "Шипка", и видели себя богатыми и знаменитыми, и даже - "Неуловимые мстители", за десять копеек, не смогли бы нас остановить.
     На улицу Крутая, уже был подъём, и тут нам пришлось поднапрячься. Я выдал Лёше припасённый шоколад, а себе развернул вторую плитку. Подъём оказался чуть круче, чем он выглядел из окна троллейбуса, но мы его одолели. Потом снова пошёл длинный спуск, к строящемуся зданию цирка. Его мы  прошли, молча, разговоры про Америку прекратились, приходилось беречь силы. Мы дошли до третьей троллейбусной остановки от нашего дома и остановились.

   - Я дальше не иду, – не боясь упрёков, твёрдо сказал Леша.

    Я был рад, что не первым произнёс эти слова, и расстроен, что нам так и не довелось, открыть коробку с кукурузными хлопьями. Пройдя несколько километров, мы отрезвели и поняли, что путешествие в Америку придётся прекратить. Я был расстроен, но продолжать движение, без шоколада и напарника, было безумием.
     Милое сентябрьское солнце уходило на Запад, туда где - Америка, в страну кадиллаков и рок-н-рола, а мы повернули на Восток, где наши дворы, лозунги и двухкомнатные квартиры. Мы не стали возвращаться пешком, ведь это уже было не путешествие. Мы сели в старый шумный троллейбус, в котором каждый из нас, мог бесплатно пощёлкать компостером и через пятнадцать минут, были дома.
     В классе, о нашем походе никто не узнал. Мы не сговариваясь – оба молчали. Я правильно рассчитал, кому можно предложить подобное путешествие и теперь по прошествии лет, я продолжаю вспоминать этот эпизод, не как случайно пройденные, два с лишним километра, а как неудачное путешествие в Америку. Потому что в нем было всё: идея, замысел, совместное обсуждение, подготовка, план, радость движения, и не выдуманное разочарование настоящих путешественников не сумевших достичь цели.
     Наверное, я должен быть благодарен Леше. Если бы не он, ещё неизвестно, чем бы оно могло закончиться. А на следующий день, я простил нераспечатанную коробку с кукурузными хлопьями.
     Через три дня я рассказал  нашу историю маме. Она не ругала меня, а иногда даже смеялась, но не так как всегда, не в голос. Она  улыбалась, странно сжав губы, и молча, покачивала головой.
      А ещё через неделю, она устроила меня в музыкальную школу, и теперь помимо обычных уроков, мне приходилось по два часа играть на баяне. Мой день был расписан полностью, но только вчера, спустя тридцать семь лет, мне пришла в голову мысль, провести параллель между двумя этими событиями.