Михаил Кивенсон
ЗА ОТСУТСТВИЕМ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ
(Арест, смерть и реабилитация отца)
К семидесятилетию со дня ареста
В 1942 году в тюрьме N 2 города Златоуста Челябинской области умер мой отец – Борис Менделевич Кивенсон.
Десятки миллионов людей погибли во время второй мировой войны – на фронтах, как жертвы Катастрофы, в гитлеровских и сталинских тюрьмах и лагерях. Жизнь одного человека – пылинка по сравнению с десятками миллионов жизней, но эта пылинка – мой отец, моя катастрофа, и я не могу забыть о ней и не забуду до конца своих дней.
Отец родился в 1904 году в местечке Лохвица Полтавской области в семье ребе. Учился в хедере, знал иврит. В начале 20-х годов написал заявление в местный совет с просьбой послать его учиться. Помню, как отец с мамой подшучивали друг над другом: отец говорил, что мамины родители были помещиками, так как у них была лошадь, которую, правда, украли через пару дней после приобретения, а мама вспоминала какое заявление написал отец: “В связи с тем, что я способный, прошу выделить мешок муки и направить на учебу на рабфак”.
Не знаю как насчет муки, но на рабфак отец поступил и в 1930 году окончил Киевский Политехнический Институт – стал инженером – химиком. Перед войной отец написал книгу – учебник по физической химии, но опубликовать ее ему не пришлось…
В тот день, 24 июня 1941 года, через два дня после начала войны, к дому, в котором мы жили, подъехал автомобиль, из которого вышли отец и еще двое мужчин. Они вошли в наш подъезд, мы с сестренкой побежали следом и вместе с ними вошли в квартиру.
Я услышал, как один из мужчин, разглядывая квартиру, со злорадством сказал другому:
- Хорошо устроился!
Отец сказал маме: - Пусть дети выйдут!
Мы вышли во двор, продолжали играть.
Когда отец и мужчины вышли и направились к машине, мы побежали за ними: - Папа, покатай!
За отцом часто приезжала служебная машина, на которой он ездил читать лекции на шахтах. И он всегда катал нас.
- Сейчас нельзя, - сказал отец. – В другой раз.
Они уехали.
Больше никогда мы отца не видели.
Мама сказала нам, что отца призвали в армию, в секретные химические войска. Она часто ездила в Донецк (тогда Сталино), возила передачи отцу. Однажды я случайно прочел записку отца, в которой он о чем-то просил. В записке были слова “…если следователь разрешит”. В другой раз мама привезла фотокарточку отца: - Почему папа не в военной форме? - Потому что войска секретные.
Все это настораживало, но правду я узнал позже, примерно через полгода. Жизнь у нас в эвакуации была тяжелая. Как-то я успокаивал плачущую мать, говорил, что, вот закончится война, папа вернется с фронта…И она рассказала мне, что отца арестовали за то, что он якобы когда – то был троцкистом.
Я всю жизнь скрывал правду об отце. Не стыдился – боялся. Говорил, что он погиб на фронте. Или что он пропал без вести. С этим поступал в комсомол, в институт, на работу, в партию, защищал кандидатскую диссертацию, писал автобиографии для отдела кадров, заполнял многочисленные анкеты.
В 1977 году в связи с первой попыткой эмиграции жившая в Кишиневе сестра обратилась в КГБ с просьбой сообщить о судьбе отца, После длительной переписки она получила ответ:
“Сообщаем, что Ваш отец Кивенсон Борис Эммануилович (Менделевич) 26. 09. 42 года умер в местах лишения свободы УВД Челябинской области, куда и следует обратиться по интересующему Вас вопросу”.
В 1989 году сестра обратилась в УКГБ по Донецкой области с просьбой о реабилитации отца. В сентябре 1989 года она со своей семьей и с мамой, которая жила с ними, выехала в США, а я написал в УКГБ письмо с просьбой дальнейшую переписку вести со мной. В середине ноября получил повестку с приглашением явиться к следователю “для допроса в качестве свидетеля”.
На следующий день утром я приехал в Донецк.
Следователь, молодой симпатичный человек лет 30, сказал мне, что во всех документах отец записан как Борис Менделевич, а я и сестра называем его Борисом Эммануиловичем, поэтому он, следователь, должен убедиться, что речь идет об одном и том же лице.
Он позвал двух женщин из соседних комнат и в их присутствии раскрыл папку с фотографиями пяти или шести мужчин в арестантских робах, с номерами. Я сразу узнал отца, хотя помнил его по семейным фотографиям совсем другим. Показал следователю:
-Вот он!
Что же они сделали с отцом, сволочи!
Cледователь сказал, что он мне верит, но я должен объяснить, почему в документах отец – Менделевич, а мы его называем Эммануиловичем.
Я объяснил сначала устно, потом письменно почему Абрам у нас в стране становится Александром, Мойше – Михаилом, Мейер – Майором, Борух – Борисом. Чтобы избежать насмешек и не слишком выделяться на общем фоне. Так и отец из Менделевича стал Эммануиловичем. (Тоже не совсем славянское отчество, но все-таки...)
- А вот у меня был соученик, еврей, его всегда звали Изей, а недавно мы случайно встретились, разговорились и он попросил звать его Славой. Как это? - Изя, Израиль – не очень–то привычное имя для широкой публики, - сказал я. Изя, очевидно, вспомнил, что был в древнем Киеве такой князь – Изяслав, ну а отсюда до Славы – рукой подать, а звучит гораздо лучше.
Я рассказал следователю, что у отца была сестра Мася Менделевна (cоседи называли ее Менделеевной), жила в Лубнах, недавно умерла, был младший брат Фроим Менделевич, погиб в начале войны в ополчении.
- Немцы убили или свои?
По тому, как он задал этот вопрос, можно было предположить, что он все это знает и что убили свои (во время нашей беседы ему звонили из Лубен и о чем-то рассказывали. Очевидно, он раньше запрашивал информацию у своих лубенских коллег).
Затем следователь дал мне посмотреть архивное дело отца. В деле не было ни материалов допроса, ни приговора .
“Утверждаю”
Начальник УНКГБ по С/о
Капитан Госбезопасности
Подпись (Илясов) 24 июня 1941года,
"Арест санкционирую"
Облпрокурор С/О
Подпись (Нощенко)
24 июня 1941 года
24 часа 50 мин.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
(на арест)
Гор. Сталино, 1941 года, июня месяца 23-го дня.
Я, Начальник 1 Отделения Отдела 3 Управления УНКГБ по Сталинской области – Мл. Лейтенант Госбезопасности Шнуренко, рассмотрев поступившие в УНКВД по СО материалы на КИВЕНСОНА Бориса Менделевича, 1904 г.р., уроженец г. Лохвицы Харьковской области, происходит из семьи учителя, образование высшее, работает зав. Макеевским Отделением Института хозяйственников и преподавателем Макеевского металлургического техникума, проживает в г. Макеевка,
НАШЕЛ:
Будучи на учебе в Киевском Политехническом Институте в 1927 г., КИВЕНСОН примыкал к контрреволюционной троцкистской группировке, за что был исключен из комсомола.
КИВЕНСОН – активный троцкист, в прошлом и сейчас разделяет взгляды троцкистов, высказывает контрреволюционные пораженческие и террористические настроения.
КИВЕНСОН говорит так:
“… В истории не было режима, более деспотического, чем в СССР. Режим в СССР по своей жестокости превзошел режим крепостного права. Абсолютная монархия Сталина* является непревзойденной. Сейчас он более чем кто-либо понимает, что основа всего – сила штыка, и он держится исключительно на этом.
При Сталине в СССР нельзя ожидать какого-либо изменения в лучшую сторону. Организации разбиты, организаторы обезглавлены. Сошлют еше тысячи и все будет спокойно…”
“…Единственное, чего боится Сталин, это войны. Не потому, что мы технически слабы, а потому, что он прекрасно учитывает настроение населения, которое молча ненавидит существующий режим. Сталин сделает все возможное, лишь бы избежать войны…”
Говоря о вскрытых контрреволюционных троцкистских организациях, КИВЕНСОН клеветнически выражал неверие в их троцкистско-шпионско – вредительскую сущность.
“…Меня удивляет, что такие опытные политики, как Зиновьев, Каменев и другие, которые поставили вполне правильно вопрос об индивидуальном терроре против Сталина, не могли это осуществить, тем более, что в их руках были все возможности для этого. Путь террора был единственно правильный путь…”
“…Все эти аресты в конечном результате проводятся для усиления самодержавия Сталина.”
“…Поразогнали и арестовали народ по шахтам и заводам, а теперь говорят – выполняй программу добычи. Думают расстрелом людей поднять выполнение программы…”
“…Если сейчас говорят об уничтоженных миллионах крестьян, как о ликвидации кулака как класса, то через пару лет относительно настоящего истребления будут говорить как об уничтожении прослойки буржуазии в рабочем классе.”
И дальше КИВЕНСОН говорит:
“…Нужно быть более решительным и начать в первую очередь с того, чтобы убрать Сталина”.
ПОСТАНОВИЛ:
На основании имеющихся материалов об антисоветской деятельности КИВЕНСОНА Бориса Менделевича подвергнуть аресту и обыску.
Нач. 1 Отделения Отдела 3 Упр.
Мл. Лейтенант Госбезопасности
Подпись (Шнуренко)
Согласен Врид Нач. Отдела 3 Управления
Лейтенант Госбезопасности
Подпись (Завгородний)
За теми же подписями – постановление об избрании меры пресечения, в котором указывается, что “КИВЕНСОН подозревается в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 54-8, 54-10 УК УССР. Принимая во внимание, что КИВЕНСОН, находясь на свободе, может уклониться от следствия и суда, руководствуясь ст.ст. 143, 145 и 156 УПК УССР, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда КИВЕНСОНУ Борису Менделевичу избрать содержание под стражей, о чем объявить арестованному под расписку.”
Позже отец был “этапирован” в г. Златоуст Челябинской области, а затем “согласно ордеру УНКВД Челябинской области N 6235/14181 от 27.05.1942 года КИВЕНСОН Б.М. дальнейшим содержанием под стражей перечислен за Особым Совещанием при НКВД СССР.”
В деле – две медицинские справки о смерти с различными датами смерти и диагнозами.
АКТ
о смерти заключенного
Мною, врачем тюрьмы МОЖЕРУК Ю.С. осмотрен труп заключенного тюрьмы N 2 УНКВД ЧО КИВЕНСОНА Бориса Менделевича, возраст 38 лет, умершего в тюремной больнице 29 августа 1942 года в 12 часов 20 минут. При чем оказалось следующее:
1.Телосложение правильное, резкая отечность, истощение
2.Вл. хрипы в правом легком, мокрота гнойная. Стул полужирный слизью, 3-4 раза в день был с кровью.
Выводы: туберкулез легких, гемоколит.
Подписи Врач МОЖЕРУК
Д/С КРАПИВИНА
Д/П Нач. Тюрьмы
Вторая справка датирована 26 сентября 1942 года, тоже с указанием точного времени смерти. Диагноз – истощение и воспаление легких.
- Ну что ж, - сказал следователь, - против Советской власти в словах вашего отца ничего нет. Он был против Сталина, Сталин мог подать на него в суд за оскорбление. А против Советской власти нет ничего. Значит, будем реабилиитировать.
Через некоторое время получил письмо из Донецкой областной прокуратуры:
“Сообщаю, что ваше заявление о реабилитации отца – Кивенсона Бориса Менделевича рассмотрено в прокуратуре Донецкой области. Установлено, что архивно – уголовное дело по обвинению Кивенсона Бориса Менделевича 18 декабря 1989 года прекращено по ст.6 п.2 УПК УССР за отсутствием в его действиях состава преступления. Ваш отец Кивенсон Б.М. – реабилитирован.
Я написал в прокуратуру письмо о том, что хотел бы получить не отписку на клочке бумаги, а подробное объяснение причин ареста и смерти отца, так как это единственный документ, который я смогу показать своим детям и внукам.
На этот раз получил письмо из УКГБ за подписью начальника подразделения:
“Ваше заявление, поступившее в УКГБ УССР по Донецкой области, внимательно рассмотрено.
Сообщаем, что по имеющимся архивным материалам Кивенсон Борис Менделевич, он же Эммануилович, 1904 года рождения, уроженец гор. Лохвицы Полтавской области, по национальности еврей, гражданин СССР, беспартийный, работавший заведующим учебной частью Макеевского металлургического техникума, проживавший в г. Макеевка, Совколония, Интернациональный переулок, дом N 168 – 10, арестован 24 июня 1941 года УНКГБ Донецкой области по необоснованному обвинению в том, что якобы являлся членом подпольной контрреволюционной троцкистской организации и проводил контрреволюционную деятельность. В связи с началом Великой Отечественной войны Кивенсон Б.М. был этапирован в г. Златоуст Челябинской области, где, находясь под следствием, 29 августа 1942 года в 12 часов 20 минут умер в тюрьме N2 УНКВД по Челябинской области от туберкулеза легких и гемоколита.
Cмерть Кивенсона Б. М. будет зарегистрирована в отделе ЗАГС Центрально – городского района г. Макеевки, куда нами направлены соответствующие документы за N10/3 – 24755 от 01 марта1990 года. Свидетельство о смерти Вам будет выдано через указанный отдел ЗАГС.
Данных о месте захоронения Кивенсона Б.М. в архивных материалах не имеется и установить его в настоящее время не представляется возможным.
В связи с тем, что Кивенсон Б.М. в 1941 году органами НКГБ был привлечен к ответственности необоснованно, уголовное дело на него Управлением КГБ по Донецкой области 18 ноября 1989 года было прекращено за отсутствием в его деяниях состава преступления.
Кивенсон Б.М. – реабилитирован”.
Перед отъездом в США еще раз зашел в Донецкое УКГБ и попросил дать мне копию архивного дела отца, так как никаких секретов в нем, вроде бы, нет. Копию мне не сделали, но дали фотографии отца, которых в деле было несколько.
Уже из Нью-Йорка я несколько раз писал в Донецк, в УСБ (службу безопасности), которая находится по тому же адресу, по которому раньше располагалось Донецкое управление КГБ, и просил выслать мне копию архивного дела отца.
В октябре 1997 года Генеральное консульство Украины в Нью-Йорке сообщило мне, что они получили документы и готовы переслать их после получения “money order” на $ 80. Я уплатил деньги и получил документы, но не копии, а вторые экземпляры.
Эти документы я цитировал в очерке об отце.
*В оригинале постановления на арест вместо фамилии Сталин везде стоят прочерки. Очевидно, кагебисты считали кощунственным писать фамилию вождя в этом контексте.