Вольно!

***
Я заранее не планировал. Я не был готов. Я был ошарашен, оглушён слу­чившимся. Я был поражён. Я хотел одного – получилось другое, совер­шенно фантастическое, нереальное. Я не подозревал, что возможно подоб­ное. Глав­ное, я не верил. Я думал, не узнаю никогда. Я ошибался…

***
Утро. Я давно проснулся и тихо лежу на кровати, не выдавая себя. Я не хочу вставать. Я не хочу, что-либо делать, особенно сегодня. Пусть и праздник для всех, но не для меня. Ровным счётом никакого настроения его праздновать не имеется. Чтоб не считали, что я не чту память предков, при­творюсь больным. Мол, на днях простудился, теперь у меня болит голова, горло, и бьёт темпера­тура. Отличный план. Отмахнусь от всех приглашений пойти в парк, попить пива и отпраздновать великое событие. Не хочу. Не хочу пить пиво в окруже­нии хорошенько нагулявшейся молодёжи, которая не понимает истинный смысл этого дня. Для них что ни праздник, то повод собраться и напиться. Я не такой – я так не желаю. Согласитесь. Одно но, отговорка сработает, если только меня пригласят пойти. А так она просто останется нереализованной. Что вполне вероятно. Последнее время все под­забыли старину Алексея. А мне ведь грустно и очень обидно. Хотя пусть! Катитесь так называемые друзья-приятели, плакать не буду! Я найду, чем заняться. Добропорядочный гражда­нин своей страны не может скучать по пустякам. Как обычно пойду гулять по прямой. То есть, встаешь на дорогу и беспрекословно следуешь за ней - за всеми поворотами, разворотами, изги­бами. Для творческого человека (скажем так про меня) очень интересное занятие. Завораживает и сам процесс ходьбы, и открывающиеся по сторонам картины. Картины всевозможной жизни в лю­бых её проявлениях. Начиная от примитивных городских пейзажей, заканчи­вая великолепной природой. Плюс ко всему накладывается отпечаток челове­ческой жизни, что уже само по себе самое невероятное и оригинальное явле­ние. Так и поступим. Ре­шено. Тут в силу вступает в силу второе -но-. Для ус­пеха намеченного плана необходимо пересилить себя и встать с постели. А ведь и нарушать приятную негу неохота. Надо решаться. Раз - два – три.
С великой ленью покидаю теплую, мягкую кровать. Стараюсь сильно не шуметь. Однако из соседней комнаты доносится:
- Алексей, ты проснулся? Иди прогуляй собак. - слышу голос матери.
- Иду.
Почему я не выбрал совсем другое?

***
Всё что говорил до сего – чистая правда. Ни грамма лжи. Даже не пришлось пользоваться отговоркой по болезни. Как я и догадывался, что ничего особен­ного не произойдёт – так и вышло. Про меня забыли. Начисто, совер­шенно. Я честно ждал хоть одного звонка от кого-нибудь. Думал – «Позвоните, гады. Нельзя же так. То не дают провести время наедине с собой и своими мыслями, то, как сейчас, пропадают насовсем. Ни слуху, ни духу. Ненавижу». Да и если бы был занят как обычно по горло делами, не сильно мучительно проходило бы ожидание. Но все дела странным образом на сегодня разом пропали. И я си­дел, сидел, сидел и выжидал. Временами (каждые пять минут от злости) лишь выбегал покурить. Как и почему, люди? За что? Я скоро престану верить в доб­роту человека, в самые светлые чувства. Скажите, что и не надо, что мы все бессердечные создания, ненамного отошедшие от животных, живущие ин­стинктами. Я соглашусь, но нельзя же постоянно верить в наивную чушь. Не все, не всегда и конечно нет. Я не верю, я просто знаю. Я встречал непохожих на вышеизложенное людей. Они помогали мне – я им. Мы до сих пор под­держиваем прекрасные дружеские отношения. Я горжусь этими людьми. Их мало, но… Никаких но.
Надоело! Я устал. Тело не хочет более сидеть без дела. Ему нужна нагрузка, движение, действие. Мой взрывной характер. Что не по мне, то обхожу сторо­ной или прусь напролом, пытаясь уничтожить. Столько бед и различных не­приятностей я успел выхлопотать из-за него. Я жить нормально не могу. Ки­даюсь из одной крайности в совершенно иную. Не раздумывая о последст­виях, – раз и я уже другой, в другом месте, и снова без понятия, зачем и по­чему. Так и сейчас. Надоело! Пора! Быстренько собираюсь, и в путь. С собой лишь тет­радка, книга и пара ручек (повседневный боекомплект).
- Ты надолго, - спрашивает мама.
- Я скоро, - неопределённо вру я. Она понимает.
Дороги назад нет.

***
«Куда идти, куда податься?»
Сложный вопрос. Шучу. Как в песне поётся – «Я живу в огромном городе Земле на улице Свободы». Ключевые слова. Дикая кровь бесится внутри. Глав­ное решиться, не отступить. Потом затянет и не сможешь жить по-другому. Я сделал свой выбор. Я отступник от правил. Я аутсайдер – нищий изгой. Но живу, как хочу и радуюсь жизни.
Без цели вперёд. Только вперёд! Но сначала надо всё-таки внести лепту в отмечание праздника. Решил зайти в магазин и купить себе пива. Решение само по себе глупое, но хочется, а если можно, то кто запретит. И, со стороны прошедших лет, я могу говорить, если бы я тогда не зашёл в тот магазин, ни­чего не случилось бы. Моя судьба не переменилась бы коренным образом, и я не, что делал бы сейчас.
Магазин. Находится в двух шагах от моего дома и там всегда хорошее по низким ценам пиво. Частенько туда заглядываю. Скажите – «Алкоголик». Нет – молодость даётся всего раз, и я хочу испробовать многое. Магазин. Раздается мелодия телефона. Звонят мне. Олег что-то хочет:
- Ало.
- Быстро. Денег мало. Ты на дачу едешь? – Быстро он говорит.
- Зачем? – Я пытаюсь отделаться.
- Как зачем? Веселится! Гулять! – Я ещё спрашивал.
- И? – Попытка не пытка.
- Едешь или нет? Решайся. Ты нужен нам. – Последние слова, и меня не надо уже уговаривать. Я забыл про первоначальные планы.
- Да. Я еду. Когда? Где? Во сколько?
- Прямо сейчас. Мы стоим за твоей спинной. – Смеётся. – Собирайся и по­ехали.
Я обернулся. Стоят. Олег и Сергей. Улыбка у обоих от уха до уха. Их при­мер заразителен. Я смеюсь, здороваюсь с ними. Приключения и невероятные события только начались.
По пути я узнаю, что нас будет четверо. Должна быть ещё Катя. Она дожи­дается нас на остановке, к которой мы идём. Четверо людей. Четверо давно знакомых друзей. Четверо товарищей. Катя… Я давно её не видел и не разгова­ривал с ней. И рад встретится, поговорит, вспомнить старое. Именно старое, поэтому я и занервничал, узнав, что она будет с нами. Я пытаюсь за­быть прежние моменты из жизни. Стать другим. Жить сегодняшним днём – не прошлым. Но от него не избавится так легко. Оно прочно засело в мозгу, в груди. Различные, всеобъемлющие мысли, действия и поступки. Образы про­шедших дней. Хорошие и плохие. Весёлые и грустные. Наша память состоит из них. Я же пытаюсь от них избавится. Начать всё сначала. Что было – то было и грех вспоминать, мусолить прожитое.
Катя честно дожидалась на остановке.
- Лёха, сколько лет, сколько зим! Неужели ты, - первые слова Кати при встрече. Не знаю, как внутренне, а внешне она изменилась. Основные черты лица (округлость, крупность) остались, но стали взрослее, твёрже. Она оста­лась красивой. Каким я выгляжу в её глазах? Тоже детское лицо, прыщи, мешки под глазами, неухоженные отросшие волосы? Неважно. Другого нет. Я независимо от внешности остаюсь собой.
Мы успели вовремя. Автобус долго ждать не пришлось. Сели по парам. Мне досталась Катя. Олег специально, что ли подстроил всё? Я не знал о чём гово­рить, а надо ведь. Начнём непринуждённо – спросим, что изменилось, что но­вого появилось. Затем будем постепенно развивать темы в любой последова­тельности. Заговорить надо, чтобы самому молчать. Если коснемся, темы моего нового, то разговор превратится в молчанку. Рассказать будет нечего. Я практически не изменился за последние лет пять. Все и вся идут по пути, уго­тованной им, напрямик, а я сижу на перекрёстке дорог. Кто-то проходит через мой перекрёсток – мы с ним соприкасаемся, взаимодействуем. Скоротечно, мимолётно, и расстаёмся навсегда. Система функционирует безотказно. Уже набралось порядочное количество людей, прошедших сквозь меня, и оста­вивших след на мне.
- Что нового, Катя? Расскажи, интересно, - мне и вправду интересно.
- Ну…
Нового совсем мало. Скорее нечто старое переросло в иное, непохожее и с новой силой заинтересовало её. Осталось чтение книг, попытки реализоваться творчески, музыка. Из фильмов она перешла на анимационные.
- Я и не знала, какие они могут быть интересные. Над ними работают от­личные художники. Буйство красок, взрывы цвета. Детализация. И различные сюжеты со всевозможными приключениями.
Учёба никуда не делась. Наоборот, продолжается усиленными темпами и сессия на носу.
- Год здесь и еду в другой город. Выйду в люди. Продолжу обучение там. Но общага! Аж содрогаюсь от одной мысли. Столько различных вещей наго­ворили мне о ней, что не зна­ешь, кому верить. Собственная квартира – голу­бая мечта.
У меня те же проблемы. Три года осталось. Три года усиленной подготовки к занятиям. Три года – и свободен как птица. Дальнейшее покрыто мраком не­известности. Нам не страшно, лишь немного неудобно.
Последние новости от неё повергли меня в шок. Зная Катю, я никогда не предположил бы подобное:
- Не поверишь! Я пробовала работать. И с чистой совестью скажу - «Зара­батывать деньги своим трудом не по мне». Устаешь быстро и быстро надое­дает. Лучше выйду замуж за того, кто позволит мне маленький каприз – не работать совсем. Я понимаю, как режет слух признание, но я не хочу по-дру­гому. Наверное, тяжелее кисточки для рисования я никогда не держала и не намерена.
Девушкам в этом плане везёт. Может и мне стать альфонсом? Не получится. Придётся до гробовой доски работать, пахать, трудится на кусок хлеба.
Подошло время выходить. Автобус прекратил движение, двери открылись. Мы вышли. Возле остановки стоят магазинчик. Мы зашли и купили пива. Бу­дем сидеть, болтать о том, о сём и пить его. В общем, веселиться, отдыхать от суеты, от города. Забудем на время обо всех проблемах. Неплохой план. Затем немного прошли вниз по дороге и вглубь дачных участков. Пять минут и мы на месте.

***
Восемь соток земли. Покосившийся двухэтажный деревянный домик. Де­ревьев мало – пара яблонь. На земле же – ассорти. Капуста, морковка, огурцы, малина, клубника, помидоры. Неплохой урожай можно собрать, когда по­спеет. И ко всему маленький туалет в углу.
Расположились мы сбоку домика на небольшой площадке. Места хватает всем, ходим не по земле, крыша закрывает от солнца. Красота.
- За праздник! – Первый тост за предстоящий день и конечно вечер.
Дальше вы сами можете прекрасно представить дальнейшую картину. Чет­веро молодых людей сидят, болтают обо всём на свете. В разговорах между собой жестоко спорят, отстаивая точку зрения, жестикулируют руками. Играет молодость, подогретая спиртным. Перекрикивают друг друга, дабы сообщить потрясающую, только что пришедшую на ум мысль. Вспоминают старые до­брые времена - «Вот тогда было, а сейчас… И не надо говорить, что я не прав. Сейчас докажу…». В любой маленькой, не совсем маленькой компании это проторенный годами путь разговоров. А люди сегодня хорошие подобрались. Я последнее время мало с кем вижусь. Всё время отнимает учёба да работа. Они без перерыва сменяются и не оставляют время на личную жизнь. На что? Не имеется такой. Хотелось бы, однако… Были задумки к отдельным лично­стям, но парочку раз так нехорошо получилось, что… Не думаю об этом. И притом от любви - любви не ищут. Когда-нибудь, если и случится чудо, то… Пока живу типичным холостяком. Занимаюсь здоровым эгоизмом. Но бывает, под вечер, как нахлынет тоска. Накроет с головой и заставит проронить слезу в одиночестве, темноте, пустоте.
Наступил вечер. Хорошо, что конец весны и, темнеет не рано. Можно про­дол­жать наше собрание. Мы решили пойти на канал. Обычный судоходный канал расположен по другую сторону всего дачного массива. И тянется на всём про­тяжении, а затем уходит дальше за горизонт. Кроме нас почти никого нет. Ку­пательный сезон не начался. Лишь вдалеке у кромки воды маячат одиночки- рыбаки. Последние смельчаки с надеждой поймать напоследок рыбы. Я сел на разбросанные на берегу камни (чтобы вода не размывала берег) и кидаю в воду их. Они с нейтральным «Бульк» уходят на дно. Лягушка за лягушкой. Вода почти достаёт до моих кроссовок, лижет их. Она мутная от поднимаемого проезжающих барж ила. Она слегка подёргивается, словно дышит. Временами проплывает мусор и во­доросли. На противоположном берегу темнеет, пугает лес. Деревья раскачи­вает баловник ветер. Внизу он не заметен, а повыше он нарастает в силе. Их верхушки устремлены в небо. Меня поражает мысль. Если на том берегу сидит парень, похожий на меня, и разглядывает для него чужой берег. Что он видит? Меня? Кто я для него? Я машу рукой, приветст­вую, возможно, существующего парня. Ответа не получаю. Стало как-то нево­образимо грустно. Неужели я так хотел, чтобы парень оказался реальным? Чтобы это мне дало? Ничего, но я надеялся. А когда умирает надежда…
Что-то резко закрывает мне глаза. Я совсем не ожидал. Слышу голос сзади и выше себя:
- Угадай кто? – Голос женский.
- Не знаю и не подозреваю. Папа римский? Здравствуй Папа.
- Не угадал!!! Это Катя.
Она убирает руки с мох глаз. Я поворачиваюсь к ней. Она стоит и улыба­ется. Руки в бёдра.
- Здравствуй, Катя. А где Папа римский? Он секунду назад был здесь.
- Убежал негодник. Ты что тут сидишь и грустишь? По-моему, мы все вме­сте пришли. А ты уединился? Что-то произошло? – Села рядом со мной. Смотрит на меня.
Я другой. Я другой. Не думай. Не смей. Лучше солги, чем признайся.
- Не волнуйся. Я в порядке. Решил посидеть - камни в воду покидать. – Катя смотрит. Я пропал. Никогда не умел лгать, поэтому читаюсь как открытая книга.
- Кидать мог вместе с нами. Чем мы, по-твоему, сами занимаемся. Эх, ты! – Потрепала за щёку. Быстро встала. – Идём, Лёха. Заждались. – Подаёт руку.
- Раз вы просите, - уходить надо с достоинством.
Я встал, и мы направились к Олегу с Сергеем. Те пытались припомнить текст одной песни. Подошли. Стоим. И втроём кидаемся на Сергея, пытаясь закинуть его в воду. Он огрызается, пинается, кусается. Провозившись, бро­саем (не его) а проигранное дело. Возвращаемся на дачу.

***
На обратном пути взяли ещё пива. Совсем стемнело. Похолодало. Развели костёр. Поставили по обе стороны лавочки, чтобы сидеть. Языки пламени ок­расили присутствующих в красный цвет. Они извер­гали девственную энер­гию, согревали нас. Сидим вокруг костра и по большей части молчим. Кар­тина завораживает. В глазах блестят огоньки. За спинами движутся насторажи­вающие тени. Нам не страшно. Мы вместе.
Я рас­сматриваю друзей. Каждый по отдельности углубился в себя. Рассмат­ривает душу, думает о случившемся, грядущем. На лицах отре­шённость. Лю­бое вне­плановое происшествие способно разрушить сложив­шуюся обста­новку, но ничего не происходит. Примерно часов в двенадцать собираемся идти спать.
- Вы идите, если хотите. Я немного ещё посижу, - говорю я.
- Я тоже. – Это Катя.
- Как угодно будет. Сильно не шалите. Убивать будут – не зовите, дайте по­спать.
- Ясно, - смеюсь я.
Олег с Сергеем ушли в домик. Мы с Катей остались. Сидим напротив друг друга. Ни звука, ни движения. Я временами поглядываю на неё. Если встреча­юсь со взглядом, перевожу в сторону. Сидим у огня. На Кате ещё легкая весен­няя курточка, я же в одной рубашке. Поэтому трясусь, то ли от холода, то ли от нервов.
- Бедняга, весь трясёшься. Иди сюда, - зовёт она.
Я сажусь рядом с ней. Она делится курткой. Теперь сидим бок о бок. Я чув­ствую Катино тепло, как она дышит. Я зачем-то обнял её. Зачем? Наверное, чтобы согреть.
- Леха, у нас с тобой сложные отношения. – Начинает она. - Очень редко видимся и то на пару минут.
- Да.
- А помнишь, с чего всё началось? – Подводит к запретной теме разговор.
- Догадываюсь.
- Ты тогда признался, что любишь меня, а я не ответила. Промолчала.
- Было дело. Не спорю. – Правда. Я любил Катю. Сообщил её о чувствах. И она промолчала, ушла от ответа. С тех пор и поехало.
- Ты… - Видно трудно выговорить мысли. – Ты честно тогда говорил.
Я честно? Да как я могу?! Я же…
- Ты могла не спрашивать. Сама знаешь ответ. – Кивок её головы. – Честно и никак по-другому. Не стану отрицать.
- Ты прав. Нехорошо получилось. Ты со всем сердцем ко мне, а я отверну­лась. – Слова подобно грому разносятся в окружающей нас тишине. – Так не­удобно перед тобой. Общались ведь до этого прекрасно. Шутили, веселились, гуляли. Прости.
Я не найду слов. Я онемел. Я не ожидал поворота событий. Я поражен при­знанием Кати. Она просит прощения. А за что? Она поступила, как считала правильным, нужным.
- Простить? За что? Мы все разные и можем говорить, что хотим. Нам за­дали вопрос – мы ответили. Неважно как, главное как считали. Ты посчитала промолчать. Я не виню тебя.
Катя поворачивается ко мне. Внимательно, вопрошающе смотрит.
- Прощаешь, несмотря на то, что столько гадостей натерпелся из-за своей любви ко мне. Я же смеялась над нею. Я, можно сказать, – «Плевала тебе в лицо».
- Я готов терпеть всё за свои убеждения и чувства.
- Алексей…
Катя уронила голову мне на плечо. Она не плакала – не хотела смотреть в лицо мне. Я стал гладить её по голове.
- Ты чего?! Не раскисать! Ты сама подняла вопрос, тему. Я старался как мог избегал её.
Катя приподняла взгляд. И тут раскис я. Я другой! Я другой?! Я тот же са­мый парнища, каким был и пять лет назад. Я дурак и бестолочь. Я без царя в голове. Я схватил лицо Кати и прижался губами к её губам. Она не отстрани­лась поначалу. Через минуту всё прекратилось. Я часто глубоко дышу.
- Скажу я. Хочешь – прощаю тебя. А ты тогда меня за этот поступок. Я давно хотел почувствовать вкус твоих губ, жар тела. И ты прелесть.
Дальше происходило в молчании. Мы сидели, обнявшись, каждый со своими грехами, надеждами, чувствами. Мы высказали сегодня то, что копи­лось долгое время.
И пошёл дождь. Вначале незаметно. Маленькими редкими капельками. По­том стал усиливаться. Я чувствовал, как что-то незаметно падает на голову, руки, но не предавал значение. Когда полило как из ведра, мы сообразили, что произошло. Мы быстренько побежали под крышу домика. Оглядели себя – мокрые с ног до головы. Смеёмся. Чисто, от души. Я обнял Катю. Смотрим на дождь.
- Позвольте вас пригласить на танец ночных фонарей. Позвольте собой ос­ветить мрак этих диких мест. – Я сделал Кате реверанс.
- Я позволяю, сударь. Ведите меня.
Мы вышли под дождь. Мы не боялись его. Не страшились простынуть и осложнений. Мы танцевали. Кружились. Падали. Вставали. Обнимались. Це­ловались в губы, шею, руки. Я слышал, как Катя смеется, и заражался от неё. От­вечал грубым горловым мужским смехом. Мы радовались. Мы не могли оста­новится. Но силы кончаются. Выдохнувшись, мы зашли в домик обсыхать. Я до сих пор не верил в происходящее.
Выжав одежду, обсушив волосы, стащив одеяло у Олега с Сергеем, мы легли с Катей на кровать. Она была короткая, узкая. Нам было жутко неудобно. Но, сгруппировавшись, переплетавшись, словно змеи, руками и ногами, мы устроились. Сил не осталось. Вымотались.
- Спокойной ночи, - проговорила Катя и поцеловала меня.
- Вольно, солдат! Спокойной ночи.
Я был прав. Я заранее не планировал. Я не был готов. Я был ошарашен, ог­лушён слу­чившимся. Я был поражён. Я хотел одного – получилось другое, со­вер­шенно фантастическое, нереальное. Я не подозревал, что возможно подоб­ное. Глав­ное, я не верил. Я думал, не узнаю никогда. Я ошибался…
Я ошибался. И утро покажет. А может и накажет. Остаётся ждать. Ведь я не верю ни во что – я просто знаю.

(21.05.08)