Мир несправедлив только с точки зрения обделённых.
Часть 1, в которой Игорь и Стёпа встают на тропу войны
В древнем мире существовал принцип Талиона, который гласил: наказание должно быть равно преступлению. В массовом сознании он и сегодня существует. Это расхожая цитата из Ветхого Завета: «Око за око, зуб за зуб».
Укажу на любопытный факт: в начале XXI века все больше людей сожалеют об отмене высшей судебной меры наказания. Более того, недавно социологи выяснили, что каждый третий человек согласен предавать смертной казни чиновников, уличённых в коррупции. Люди говорят о возврате смертной казни открыто, не стесняясь, что их услышат или осудят – а значит, считают, что они озвучивают понятные и одобряемые большинством мысли. Бытует даже мнение, что самая высшая мера наказания – то есть убийство – не всегда достаточна, для того чтобы преступник познал всю боль и осознал весь ужас, который он причинил своей жертве. То есть по факту принцип Талиона, получается, не реализован.
В средние века, когда бушевала инквизиция, католики зачастую убивали друг друга без суда и следствия. Они предавали смерти всех подряд – и еретиков, и преданную церкви паству, поскольку на свой вопрос: «Как отличить их меж собою?», получили от пасторов лаконичный ответ: «Убивайте всех. Господь отделит своих». Удвоенное желание есть страсть, удвоенная страсть становится безумием.
Степан Гришин, высокий худощавый блондин, родился и вырос в Петербурге. Его мать работала экскурсоводом во всемирно известном музее. Нельзя сказать, чтобы её труд хорошо оплачивался. Однако Стёпа был примерным ребёнком и подрабатывал, где только можно. Когда солнце склонялось к закату, старшеклассник торопился домой, чтобы бросить на продавленный диван рюкзак с учебниками, наскоро переодевался в одежду, «которую не жалко», и отправлялся на железнодорожную станцию разгружать вагоны. Товарные поезда приходили каждую ночь, а значит – была работа. В первый день - сложнее всего. Коробки, наполненные консервными банками, оттягивали руки. Стёпа устал, поднимая уже пятый ящик.
- Эй, малец! – окликнул его старший грузчик, сдвинув кепку на затылок и, прицелившись, метко сплюнул сквозь сжатые зубы рядом со Степиным ботинком. – Мы тут не сопли жуём, а работаем. Давай, бери по два!
- Но мне тяжело, - сказал Стёпа, переводя дух.
- Не нравится – никто не держит, - хмыкнул главный. – Тяжело – иди листовки раздавай.
Гришин примирился и удвоил нагрузку. Правду говорят: нет худа без добра. Через полгода подработки под кожей Степана появились крепкие мышцы. К тому же мама очень радовалась дополнительным деньгам и всегда говорила: «Работай, сын, главное – не лениться!» Правда, по выходным Стёпа не ходил на станцию. «Иногда и пчёлы отдыхают», - думал он. – «Например, зимой». Его мышцам, пусть накаченным и не так старательно, как у некоторых бодибилдеров в тренажёрном зале, но ярко выраженным и крепким, вскоре пришлось хорошо потрудиться.
- ***ня это всё, - безапелляционно заявил одноклассник Игорь, когда они по очереди пили пиво из одной бутылки возле продуктового супермаркета. Друзья ничем не походили друг на друга. Степан – флегматичный длинный парень с белёсыми ленивыми глазами, а Игорь – низенький, с круглыми глазками, придававшими его лицу хитрое и масляное выражение.
– Тёлки и бабосы, вот что главное. – продолжил он. - Даже главное – «зелень», а будет она – будут и тёлки.
- Не, в деньгах счастья нет, - не согласился Стёпа.
- Да? – хмыкнул Игорь и поддал другу под дых. – Тогда давай сюда баклаху обратно, раз они тебе не нужны.
- Нет уж, - Степан схватился за горлышко пластмассовой бутылки и сделал из неё глоток.
Впрочем, по одному вопросу мнения приятелей абсолютно совпадали: наш мир – ненавистное и отвратительное место.
- Весь мир провонял, кругом одно дерьмо, - говорил Игорь. - Единственный ответ на зло - это зло. Люди ничего другого не понимают. Только силу. Сожги человеку сарай – вот это он поймет. А ****еть будешь и возмущаться – только по шее надаёт, да и всё.
Стёпа соглашался: «Да, Игорь прав на все сто». И однажды вдруг добавил:
- Кого ни убей, сделаешь человеку одолжение.
Первыми, кому они решили сделать это одолжение, была пожилая семейная пара, которая возвращалась домой с покупками. Степан приметил их несколько дней тому назад: старики ездили на машине голубого цвета, такой же древней, как и они сами. «Жигули» заметно выделялись среди припаркованных у соседнего дома иномарок. Дед пискнул сигнализацией автомобиля, и, подойдя к двери в подъезд, замешкался: и у него, и у старухи в руках было по пакету с продуктами.
- Пожалуйста, - Степан улыбнулся и придержал дверь.
- Ох, спасибо, молодые люди, - улыбнулся дед. – А то полчаса копошился бы тут.
- Не за что, - осклабился Игорь, стоявший за спиной друга.
Пропустив пожилую пару вперёд, они задержались на лестничном пролёте, прикуривая сигареты и разговаривая о посторонних вещах, как будто и сами зашли в подъезд навестить друга. Старики преодолели последние ступеньки и завозились у двери в квартиру. Как только щёлкнул замок, Игорь решительно бросил сигарету на пол, в несколько прыжков преодолел лестницу и втолкнул деда с бабкой в коридор. Стёпа последовал за ним, брезгливо оттирая руку, которой дотронулся было до перил – такие они были склизкие от многолетних прикосновений жильцов. Яблоки и картошка разлетелись из авосек по полу. Старики с оханьем развалились в коридоре. Игорь наклонился над дедом и достал из кармана верёвку.
- Мальчики, вы что, дверью ошиблись? – с надеждой прошептала бабка, дрожащей рукой потянувшись за катящимся яблоком.
- Тихо-тихо-тихо, - торопливо прошептал ей Стёпа и закрыл входную дверь.
- Глянь, есть там кто ещё? – нервно сказал Игорь.
Напарник шмыгнул по узкому коридору и заскрипел дверями. Крикнул из-за угла:
- Пусто!
В тусклом свете фонаря, падающего в коридор из узкого окна на кухне, старики увидели, как второй любезный молодой человек направился к ним, вытаскивая из кармана верёвку. Присел и накинул её деду на шею.
- Послушайте, у нас нет денег, - дрожащим голосом пролепетал тот. – Мы всю пенсию на продукты потратили… Хотите, возьмите их… Но денег у нас нет!
- Ничего страшного, - ободряюще сказал Стёпа и затянул петлю. Когда дело доходит до убийства, ничего не стоит быть вежливым.
Лицо деда наливалось красным, глаза выпучивались, он хрипел и беспомощно схватился за руки Стёпы, пытаясь расцепить их.
- Помогите! – запоздало заскрипела старуха, потянувшись к мужу и тщетно пытаясь подняться с пола.
- Заткнись, старая сука, - Игорь наступил ей на живот.
- Помо… - голос пожилой женщины оборвался от удара, Игорь впечатал кулак ей в лицо.
Бабка всхлипнула, откинулась на спину и булькнула кровью, хлынувшей из носа и разбитого рта.
- Вы ни в чём не виноваты, - ласково сказал Игорь и продел верёвку ей под шею. – А деньги нам не нужны, - добавил он и задушил старуху.
В квартире воцарилась тишина. Друзья даже не поняли, что за звук услышали они, когда в полутьме рассматривали тела своих жертв. «Мяу!» - раздалось снова где-то справа, и из кухни вышел крупный кот черепаховой окраски.
- Что, жрать хочешь? – обратился к нему Игорь и поднял с пола яблоко. Вкусно вгрызся зубами, с хрустом раскусил красную кожицу и хлюпнул сладким соком. – Всё, котяра, теперь халява кончилась. Или хозяев жри, или валить тебе надо.
- Ты чё, это ж мертвечина, - сказал Стёпа и наклонился к подошедшему животному. – Коты такое не едят. Иди, на вольных хлебах теперь будешь. - Он поднял его под пушистый мягкий живот, приоткрыл входную дверь и выставил кота на лестницу. – Ну, пойдём? – Обернулся Стёпа к Игорю.
- Сейчас! – Тот шарил у деда в карманах. – А, вот оно, есть!
- Что там?
Игорь торжествующе поднял руку вверх и показал другу ключи:
- А чего, на тачке теперь кататься будем!
Выйдя на улицу, друзья отправились в магазин, где купили большую бутылку пива. Отпраздновать победу. Распивая алкоголь на ступеньках магазина, они делились впечатлениями. Оказалось, Стёпа всё-таки струхнул перед тем, как зайти в квартиру, после чего Игорь немедленно заклеймил его лохом.
- Что-то ты задержался, - сказала Стёпе мама, открыв сыну дверь. – Я уже час как картофельное пюре в одеяло завернула, чтобы не остыло.
- Голое пюре, что ли? – спросил тот, разуваясь.
- С сосисками.
Часть 2, в которой Стёпа и Игорь «уделывают всех»
Несправедливо, конечно, но так уж повелось, что в зависимости от успеха или неудачи те же самые решения общественность или признаёт хорошими, или осуждают как плохие. Разница в том, как смотреть на вещи. Поэтому поступки Стёпы и Игоря можно определить как рвение и как тщеславие, как щедрость и как безумие. Ясно одно: каждый человек?– отражение своего внутреннего мира. Как он мыслит, такой он и есть в жизни.
Следующим утром напарники решили отправиться в однодневный поход. Усевшись в голубую «девятку», они поехали в Тосно, небольшой город под Петербургом. Игорь похвастался перед Стёпой приобретением: пистолетом.
- Батя забухал, я и взял на время, - пояснил он. – Против грабителей держит.
Пока друзья добирались до Тосно, Стёпа перочинным ножиком вырезал на рукоятке пистолета две насечки. В этот день количество насечек увеличилось.
Первой областной жертвой Степана и Игоря стал крепкий старик Матвеев, шестидесяти двух лет, очень отзывчивый, - словом, не такой человек, чтобы не помочь автомобилистам, склонившимся над сломавшейся машиной. Проезжая по разбитой автостраде в то зимнее утро, Матвеев остановился, когда заметил «жигулёнок» голубого цвета, стоявший у обочины, и двух молодых людей, копавшихся в моторе.
- Это просто жопа мира какая-то! – В сердцах воскликнул Стёпа, ударив по открытому капоту. – И ведь ни дома, одни деревья вокруг!
Откуда мог знать добряк Матвеев, что этот день станет последним? Подведением итога его жизни оказался банальный вопрос, который навязчивые продавцы задают всем вошедшим в магазин покупателям: «Ребят, могу я вам чем-то помочь?» Игорь, стоявший в пяти метрах от старика, выстрелом из пистолета раскроил ему череп, а потом повернулся к Стёпе и сказал:
- Какова точность! А?
Дальше парни решили идти пешком – слишком велика была вероятность того, что даже если они уберут тело, красные лужи на снегу всё равно будут видны. Последней их жертвой стала бойкая 15-летняя деревенская девица, которую напарники повстречали в ближайшей деревне. Посочувствовав симпатичным молодым людям, она открыла им пустой дом. Несколько месяцев назад в нём умер прежний владелец, но наследники ещё не объявились.
По правде сказать, в деревне и осталось-то всего десять дворов, в которых ещё жили люди. Родственница Наташи (так звали девушку) бабка Нюра была старостой и держала у себя ключи от всех опустевших домов. У неё-то Наташа и взяла тайком ключ, чтобы ребятам было где провести время.
- А потом за нами друзья заедут, - пояснил Игорь, отряхивая снег с ботинок на крыльце. – Мы им уже позвонили, что машина сломалась.
- Так может, и её перегнать как-то? – Растерянно спросила девушка. – Может, трактор вызвать?
- Да не надо, ничего не случится, - улыбнулся Игорь и остановился у входа, придерживая дверь и пропуская новую знакомую вперёд. – Ты заходи-заходи.
В этом доме парни провели остаток дня и всю ночь, распивая палёную водку, купленную в сельпо и по очереди насилуя пьяную девушку. На восходе, когда красные лучи солнца осветили заснеженные крыши домов, они застрелили её. Возможно, друзья еще долго продолжали бы свой кровавый путь по деревням и сёлам, но бабка забеспокоилась о внучке и после бесплодных поисков по деревне набрала 02. Наряд милиции обнаружил и брошенную машину, и убитого Матвеева, а в конце-концов стало ясно, что пропали и ключи от стоявшего в стороне дома.
Оперативники были удивлены наглостью убийств. Преступники явно не скрывались и, кажется, даже гордились совершёнными злодеяниями. Игорь и Степан настаивали на встрече с прессой, и милиция разрешила журналистам увидеть убийц. Когда кто-то из корреспондентов спросил, зачем они это сделали, по лицу долговязого Стёпы расползлась улыбка. Он повернулся к журналисту и, продолжая широко улыбаться, как для рекламы зубной пасты, медленно проговорил:
- Потому что мы ненавидим весь мир.
Игорь выхватил у корреспондента телеканала микрофон и, глядя в объектив камеры, чётко проговорил:
- Убей одного человека?– и ты станешь убийцей. Убей миллионы?– и станешь завоевателем. Убей всех?– и ты станешь Богом.
Согласилась на интервью и постаревшая за одну ночь мама Степана.
- Он не такой, мой Стёпа, понимаете? – говорила мать, обхватив руками плечи и покачиваясь на стуле. – Я не верю. Такой порядочный, вежливый. Всегда помогал. Он в свои уже годы работал, понимаете? Нет, я уверена, это не он!
Резонанс был огромный. Суду пришлось вести заседание в закрытом режиме: слишком многие хотели порешить преступников своими руками. Все видели в молодых людях только маньяков, но никто не заметил главного – что убийства были совершены «не просто так», а «с идеологией». Это громкое дело стало для одних – новым пунктом в предвыборной агитации, для других – поводом собрать подписи и отправить их президенту с просьбой разрешить смертную казнь. Правда, Стёпу и Игоря быстро забыли. А им хотелось – чтобы помнили.
Чем больше о нас говорят, тем больше нам хочется, чтобы это продолжалось. Осуждённому убийце разрешают прочесть в прессе отчет о судебном процессе, и он приходит в ярость, если обнаруживает, что какая?то газета уделила его делу недостаточно места.
Услышав приговор о пожизненном заключении, Игорь и Стёпа не особенно расстроились. Через несколько лет они освободились по амнистии. Впрочем, мне, стороннему свидетелю этой истории, хочется надеяться, что однажды будет иной суд, и тогда убийц осудят верно. В этом, лучшем мире, многое будет правильнее, чем сегодня: не в жадном захвате?– честь, не в обжорстве?– роскошь, не в богатстве?– величие, не в насилии?– суд. А, может, мир станет и ещё более совершенным. И каждый, нарушивший запрет, сможет исправиться. Ведь, в конце-концов, первый убийца Каин узнал грех и через него, путем раскаяния, познал добро, а, следовательно?– и значение жизни. Которая с тех пор перестала быть простым отражением идеологии убийцы – и его преступного безумия.