Утро было недоброе – над ними нависли свинцовые тучи, а воздух почернел от горя, не видя ласкового солнышка. В такую погоду не хотелось куда-то ехать, но Миранис был не в силах остаться. Вчерашнее ночное происшествие наложило на его душу неприятный осадок, хотя Скрадман уже увез непокорную Нирину. Видавший этот отъезд Лансард, старавшийся не попадаться на глаза бывшему господину, рассказывал, что Скрадман что-то выговаривал бледной девушке, а Нирина тряслась, хотя и была одета даже слишком тепло. Иногда девушка едва слышно огрызалась. За одну из подобных фраз красавица получила еще одну пощечину, окинула двоюродного брата ненавидящим взглядом и немного неловко влезла в карету. Скрадман не спешил сесть рядом с сестрой – с силой захлопнув дверцу, молодой мужчина вскочил рядом с кучером на козлы и что-то зло сказал своему слуге. После этого засвистел кнут, лошади дернулись, и карета помчалась по дороге. Видимо девушку сильно трясло на ухабах, но Лансард еще успел заметить, как она бросила последний взгляд на замок через окно кареты. Этот взгляд был полон злорадства и ненависти.
Милан, искоса посматривая на Мираниса, рассказал, что замок был полон слухов – слишком уж внезапно исчезла загадочная гостья. Поговаривали даже, что Нирину похитили и увезли силой. Передавая эту новость, Милан пристально уставился на Мираниса, но тот лишь поморщился, будто нечаянно съел малинного клеща. Поняв, что повелитель знает об исчезновении Нирины гораздо больше его, Милан успокоился – хозяин боялся, что недоглядел возлюбленную друга. А то, что они ссорились – мало ли что бывает...
Повелитель сегодня выглядел усталым и злым. Миранис прекрасно сознавал, что вел себя не совсем лучшим способом в отношении Нирины, и что вчерашний вечер мог бы закончиться иначе, если бы не подоспел Скрадман. Интересовало Мираниса и другое: почему молодой мужчина, увидев сестру в объятиях другого, напал на сестру, а перед этим другим извинился? Или Скрадман все же затаил обиду, да вида не подал? У него нет родственниц – молодых девушек, но он бы возненавидел распутника и покарал бы его, кем бы этот человек ни был. Интересно, повел бы Скрадман себя так же, если бы на месте повелителя оказался кто-то другой? Хотя не мог оказаться – видимо, Нирина тщательно выбирает жертв для своей охоты – жертв с положением и богатством...
Наконец, они собрались. Не смотря на угрозу ливня, Лансард и Валессий со Сладом за спиной предпочли ехать верхом, как привыкли. Поэтому Милан и Миранис решили объединиться с Влансаром в одной карете, а второй экипаж послать как запасной следом, на случай, если разразится гроза, и остальным не будет где укрыться. Но гроза не разразилась: где-то вдалеке гремело и полыхало, а над их головами поднявшийся ветер все еще гонял свинцовые тучи. Вскоре и эти тучи исчезли – выглянуло солнышко, пахнувшее на путников жаром. Даже умеренный, но горячий ветерок не спасал от жары, и вскоре в каретах стало душно.
– Эта дорога обещает быть долгой, – тяжело произнес Влансар, обмахиваясь сорванным по пути листом лопуха.
От этих действий никому легче не становилось. Миранис почувствовал, как кожа покрылась потной испариной, и выпил из фляжки несколько глотков уже тепловатой воды.
– И таких у нас еще три дня, – простонал Влансар.
– Это лучше, чем показать Саржу магией, где мы находимся, – возразил Милан, и Миранис завистливо посмотрел на друга – не смотря на жару, тот умудрился остаться свежим, как огурчик, в то время как другие стали похожи на желе. – А прохода в столицу я не знаю. Сделать же его самому у меня не хватит ни сил ни знаний.
– Что толку в этой магии, если приходиться тащиться по этой жаре как обычному человеку? – устало заметил Влансар. – А ведь так хорошо – миг и ты на месте. Бедная собачка...
Влансару было страшно лень двигаться, от чего его движения стали медленными и плавными. Мужчина погладил сидящего у них в ногах Агора. Огромный пес высунул наружу язык и начал шумно дышать через рот, от чего вся карета стала попахивать Агаровой пастью.
– Судя по запаху, псина сильно вспотела, – медленно сказал Влансар. – Может ее все же отправить в другую карету? Или мне туда перелезть?
Миранис улыбнулся, вспомнив, как Агор ни за что на свете не захотел ехать один в карете – даже если ему давали возможность развалиться на сидении и подушках. Последнее предложение не слишком-то понравилось взятому с собой слуге, прикинувшему, сколько на этих подушках останется после такой лежки слюны и шерсти. Зато в тесноте между сидениями Агор лежал смирно, то и дело ерзая, стараясь принять положение поудобнее. При этом пес громко зевал, тяжело дышал и счастливо смотрел на Мираниса.
Вскоре Влансар все же решил, что его терпение иссякло, и залез в другую карету, оставив в распоряжении Милана всю скамью, чем молодой мужчина и воспользовался, сев чуть поодаль Мираниса и положив на соседнюю скамью ноги. Юному повелителю идея тоже понравилась, и он поступил по примеру друга. Онемевшие конечности немедленно закололо многочисленными иголочками, и Агор вновь завозился, усаживаясь поудобнее.
Миранис откинулся на спинку скамьи, положил себе под спину подушку помягче, полусогнул ноги и оказался во вполне удобном положении полулежа. Теперь ему не приходилось выдерживать жар тела Агора – в такую погоду очень не хотелось прикасаться к теплокровному существу. Не зря русалки заманивают больше путников в омут именно в жару... Так и хочется прильнуть теперь к их прохладному, чешуйчатому телу.
Ехать таким образом стало гораздо легче. В ближайшей таверне они сменили лошадей и, не останавливаясь, двинулись дальше. Хорошо путешествовать, когда есть предусмотрительные слуги, подготавливающие такие смены. Во время стоянки Миранис задремал и сквозь сон слышал, как во время короткой остановки Влансар через окошко жаловался на тоску черную в одинокой карете, но Милан съязвил, что теперь места нет, и словоохотливого мужчину назад не пустил – им и так хорошо было.
Когда Миранис проснулся, солнце уже давно перевалило через зенит, тени стали удлиняться, указывая на приближающийся вечер. Жара немного спала, из нетерпимой став приятной. Лансард, Валессий и Слад, устав ехать верхом, перелезли в карету, а Влансар, напротив – на коня, и теперь маячил у их окна, разговаривая о чем-то вполголоса с Миланом. Миранис проснулся окончательно, погладил заснувшего Агора по мохнатой голове, немного повозился, нащупал под ногами маленький сундучок, открыл его, достал утренний, немного зачерствевший пирожок с мясом и начал его жевать. Агор, почувствовав запах еды и услышав чавканье, тотчас поднял голову и следующий пирожок исчез в огромной пасти пса. Подкрепившись таким образом, Миранис вытер жирные пальцы о лежавшую тут же специальную ткань, хлебнул немного воды из фляжки и потеснил Агора, поставив ноги на пол. Сидеть стало неудобно – все тело одеревенело и требовало хоть какого-то движения.
Вот они и достигли следующей остановки – тройка лошадей вынесла карету по узкой дорожке прямо к дверям солидного постоялого двора. Миранис с трудом вышел наружу. Хоть он и дремал в карете, но все равно хотелось спать, и еще сильнее – есть. Видимо, его спутники думали о том же, заспешив в основной зал. Оставшийся слуга поймал одного из прислужников двора, чтобы тот позаботился о лошадях. Здесь они собирались остановиться на ночь.
Собравшееся в зале общество отличалось от того, что было в таверне возле дома служения. Здесь собирались зажиточные купцы, провозившие по этим дорогам богатый товар в столицу, их мускулистые слуги, вооруженные с ног до головы, которые охраняли этот товар. Были здесь и простые путешественники. Прямо у окна за столиком сидел пожилой мужчина с мальчиком – видимо ребенка отправили в школу с проживанием. Здесь же находилась смеющаяся красотка со своим довольно солидным мужем, отправившаяся в свадебное путешествие. В углу, стараясь скрыться от любопытных глаз, сидела странная парочка: опрятно, но бедно одетый молодой человек с кокетливой, избалованной девушкой. Видимо, убежали от ее родителей, надеясь тайно пожениться. Миранис покачал головой – плохим будет этот брак. Если сейчас девушку привлекает романтика, то дальше начнутся серые, полные небогатого достатка будни, а она явно привыкла к роскоши. Находились здесь и веселые ребята, шумевшие за составленными вместе двумя столиками. Компания состояла из людей различного возраста и различной комплекции, а по напыщенным речам и странным репликам Миранис определил, что перед ним странствующая труппа. Неподалеку от актеров сидела пара людей в форме армии повелителя – эти явно были куда-то направлены с каким-то заданием. Устало пил вино запыленный гонец, прижимая к груди драгоценную сумку с доверенными бумагами. Больше Миранис заметить не успел – перед ними поставили блюда с едой, и юноша, вспомнив, что почти ничего не ел с самого утра, принялся за дело.
Актеры тем временем напились еще больше – видимо дела в труппе шли неплохо и они решили отметить. И вот один из них, схватив какой-то незнакомый Миранису инструмент, напоминавший деревянную грушу со струнами, начал петь. Мелодия, извлекаемая из инструмента, была приятной, голос мягким и задушевным, песня тихой и берущей за душу, и все замерли, боясь нарушить очарование красивых звуков. А мужчина, такой маленький и невзрачный на вид, ничего не замечая, продолжал петь, захватывая всех в плен своего искусства. Мелодия кончилась, слушатели одобрительно зашептались, и к труппе начали сбегаться слуги с подношениями господ. Тогда, предвидя неожиданную выгоду, встала девушка. Ее спутники, раздвинув столы, освободили ей место. И тут вновь полилась музыка, и девушка затанцевала. Как она танцевала! Миранис и не подозревал, что тело может стать в музыке таким плавным и переливающимся, как ртуть, что движения бывают такими обвораживающими. А она все танцевала и мужчины затаили дыхание, а женщины, не стесняясь, плакали от волнения. Но вот танец кончился, женщина застыла посреди зала, напоминая красивую, причудливую статую и толпа, выдохнув, изошлась аплодисментами. Этот вечер и в самом деле привел в труппу множество денег, хотя актеры пришли сюда отдохнуть, а не заниматься своим мастерством.
Но вот все вновь разбились на свои группы, забыв о недавнем представлении. Миранис принялся за еду, но столь аппетитные ранее яства показались ему теперь остывшими и невкусными. Может, он уже наелся, хоть и съел совсем не много?
Поняв, что в зале более делать нечего, Миранис направился в приготовленные для них роскошные апартаменты, состоявшие из одной общей комнаты и четырех спален, выходящих дверями в ту комнату. Наугад открыв дверь одной из спален, Миранис увидел вожделенное: кровать, на которой можно как следует выспаться. Видимо, здесь все делали со вкусом – кровать была мягкой, и пахла чуть ощутимо и приятно сиренью. Поэтому Миранис уже вскоре заснул, даже не раздеваясь. Хлопнула дверь. Юноша, решив, что это всего лишь кто-то из его спутников, вновь погрузился в сон, но мигом проснулся, когда кто-то начал рыться по его вещам.
Миранис осторожно выглянул из-за полуспущенных ресниц, притворившись, что до сих пор спит. Вором оказалась симпатичная девчушка, которую Миранис мельком видел внизу в общей толпе. Юноша решил было, что Единый с ними, с деньгами, пусть она порадуется, как опять хлопнула дверь, и Милан с Влансаром, о чем-то переговариваясь, вошли в покои. Девочка вспыхнула, с подозрением посмотрела на Мираниса, затем вокруг и скользнула за портьеры. Влансар, взглянув в комнату, осторожно закрыл дверь. Девочка, некоторое время постояв в своем убежище и прислушиваясь к звукам, тихонько выскользнула наружу и затравленно огляделась.
И тут бы и закончилось знакомство Мираниса с юной воровкой, если бы вместе с мужчинами не вернулся и Слад, тихонечко проскользнувший в комнату господина и свернувшийся клубочком в стоящем в углу кресле. Мальчик живо схватил воровку, та начала защищаться, и дети покатились по полу. Миранис, вскочив с постели, бросился их разнимать. Ему на помощь прибежали на шум Лансард и Валессий, и вскоре девчонка вырывалась из рук телохранителя, а Слад пытался отдышаться в кресле, смотря на противницу ненавидящим взглядом:
– Ты как магнит для неприятностей, дружок, – засмеялся Влансар, имея в виду то ли Мираниса, то ли Слада. – С тобой точно никогда не бывает скучно. И кто эта хорошенькая маленькая дикарка?
Девочке не понравилось это прозвище, она изогнулась, пнула Валессия под колено и укусила державшую ее руку, за что получила легкий, но ощутимый пинок и затихла – опытного телохранителя было ничем не взять. В комнату лениво вошел Агор и обнюхал незнакомку. Девочка, испугавшись, вцепилась в не так давно ею же покусанного Валессия, стараясь спастись от чудовища в объятиях взрослого. Миранис засмеялся и пошутил:
– А она мне нравиться!
– Вот-вот, – усмехнулся Влансар. – Давайте всех сирот вороватых подбирать. Одного проказника нам мало.
Слад недобро посмотрел на мужчину, и Миранис заподозрил, что вскоре неосторожный мужчина пожалеет о своих словах.
– Ты это хотела? – Миранис протянул девушке кошелек. – Можешь взять и уйти, а можешь не брать и остаться с нами. Но тогда ты не будешь воровать и станешь меня слушаться. Не станешь – пойдешь в тюрьму для малолетних. Ну, что ты решишь? Валессий, отпусти ее!
– Такой тюрьмы нет, – усмехнулась девочка, сразу же осмелев.
– Я могу устроить. Специально для тебя, – ответил Миранис.
– Ну и? – гордо ответила воровка. – Там тепло и кормят. Чем ты меня пугаешь?
– Можешь пойти туда прямо сейчас, если так хочешь, – ответил Миранис и протянул свой кошелек.
Нелегенький кошелечек – Милан никогда не скупился для гостя, а повелитель, сказать по правде, уже привык пользоваться богатством друга. Тем более что тот умел создавать золото в любом количестве.
Девочка недоверчиво цапнула кошелек и медленно, как бы ни веря, направилась к двери, больше всего на свете боясь неподвижно сидящего рядом с Влансаром Агора. Она уже почти достигла спасительного выхода, как наткнулась на насмешливый взгляд Слада. Мальчишка, который был с ней одного роста и комплекции, явно ожидал того, что воровка сейчас уйдет и навсегда раствориться в толпе. Девочка выпрямилась. Ну, уж нет! Пусть подавится! Девчушка надула губки и твердым шагом подошла к Миранису, вложив кошелек в уже ожидающую взрослую ладонь. Вложила и сама поразилась своей глупости – на что она сменила свою свободу? И почему? Из-за глупого мальчишки? Зато тот больше не улыбался, с подозрением посмотрев на новую подругу, и в душу мальчика закралось смутное подозрение – что если этого заморыша обожаемый господин полюбит больше, чем его, Слада? Зато Влансар был, казалось, рад – не смотря на суровые слова, ему нравился шаловливый подросток.
– Вот и хорошо! – засмеялся Миранис. – Как тебя зовут?
– Цветочек, – ответила девочка. – Мама так звала.
– Тьфу ты, – скривился Влансар. – Даже имени у нее нормального нет!
– А тебя и не спрашивали! – воскликнула проказница. – Может, господину нравится?
– Очень нравится, – засмеялся Миранис, ткнув локтем разозленного Влансара. – Будешь спать в моей комнате, на вон том диванчике. Ты маленькая, тебе места хватит.
– А я? – обиделся Слад.
– А ты пойдешь спать с Валессием в общей комнате, там будет и Агор...
Миранис знал, чем поддеть мальчика – Агор был второй любовью Слада после самого повелителя. Зато саму девочку не обрадовала перспектива спать здесь, и Миранис очень надеялся, что она не удерет вместе со всеми деньгами. Хотя. Не удерет – от Агора вместе со Сладом еще никто не удирал! Даже он, Миранис...