На лице Её отражалась целая гамма чувств: растерянность, досада, брезгливость и даже оттенок страха. Виной тому была огромная жирная муха, которая, басовито гудя, влетела через балконную дверь из лоджии, на тепло спальни.
Он хмуро проследил взглядом за мухой, которая была полусонной от холодной осенней ночи, летала неровно, пару раз наткнулась на люстру, постучалась в потолок и улетела куда-то за шкаф.
Он погасил свет и лёг.
- А как же муха? – робко спросила Она
- А что с ней? – не понял Он.
- Ну а вдруг она ночью прилетит? – пояснила Она
- И? – опять не понял Он
- Ну она же может заползти на меня! – терпеливо объяснила Она, - Помнишь, когда мы были на юге, на меня заполз таракан?
Это Он запомнил очень хорошо: тогда Его разбудил дикий вопль, спросонья Он подумал, что в дом забрались враги, - сто человек, метнулся с кровати, решив защищать дорогое, победить всех или захватить с собой побольше.
В ушах плескался Её крик, разгоняя адреналин, Он ещё пометался, пытаясь в темноте отыскать силуэты нападавших, потом зажёг свет…
Она указывала пальчиком на «страшного зверя», который упал с кровати и лишился чувств, видимо от Её крика.
Его переполняли смешанные чувства: раздражения, - оттого, что Её крик так Его напугал, облегчения, что супостата не было, нежности, что Она хрупка, злости, что дохлый таракан лежит кверху лапами, и ещё раз убить его нельзя…
- Ты слышишь?!,- Её голос был близок к панике и хныканью: муха зашуршала крыльями где-то за шкафом.
- Слышу, успокойся, мухи на зиму находят щелки и там засыпают, и спят всю зиму, не просыпаясь.
- Но это на холоде, - возразила Она страшным шёпотом, - А ведь у нас же тепло!
– Ну хочешь, я зажгу свет в дальней комнате, муха туда улетит, они свет любят, мы будем спать здесь в темноте, она – там, с зажженным светом? – спросил он, тихонько хихикая в темноте, чтобы она не услышала.
Муха затихла. Прошло некоторое время, Он уже засыпал, когда Она его потрясла за плечо: «Ты слышишь?!» В Её голосе была тихая паника.
- У? А, ну да слышу: спать укладывается, устраивается поудобней, крылышки укладывает, пробормотал Он.
- Крылышки?!!! – Она уже хныкала.
– Ох, ну успокойся, ну подумай, как я её достану? Из-за шкафа? Она там уснёт до весны, успокаивая Ее, бормотал он.
- А весной? – спросила Она
- А весной я её убью,- твёрдо пообещал он, - Как только высунется из-за шкафа, - сразу.
Она затихла…
Он засыпал…
- А чем её можно убить? - спустя некоторое время спросила Она
Он открыл глаза, некоторое время тупо пялился в темноту, где силуэтом от уличных огней бликовала люстра и произнёс с лёгким раздражением: «Можно из ружья... Можно гранату... Там даже блоха не уцелеет. Только соседи будут против, - у них упадёт кухня. Можно бензином, правда, сгорят твои платья.
Можно дустом, правда, придётся на пару дней уехать погостить к моей маме…»
Она затихла, раздумывая… Ехать к маме не хотелось…
Потом опять захныкала: «Ну зачем я открыла дверь проветривать… Ну спали бы так..»
- Спи-спи, - успокаивал Он, - Завтра я открою сезон охоты и избавлю тебя от этого бомбовоза.
- Бомбовоза! – охнула она, вспоминая габариты мухи и опять захныкала, - А если я выгоню её на свет, ты её поймаешь?
- Что прямо щас? – не понял он, но Она уже не слушала, включила свет, заставив его зажмуриться и накрыться одеялом, подкатила кресло к шкафу, влезла, пытаясь заглянуть на шкаф, - роста явно не хватало. Она стала подпрыгивать.
Он хмуро понаблюдал за Её попытками заглянуть на шкаф, поднялся, подошёл, поймал Её, бережно опустил на пол, влез сам, оглядел шкаф сверху и произнёс: «Мухи – нет. Пыль – есть.»
Она задумалась, глядя на него снизу вверх…
- Ну что, ложимся? – спросил Он
Тут муха с басовитым жужжаньем вылетела из-за шкафа.
- Вот! – панически ойкнула Она, указывая пальчиком на жуткое насекомое.
Он схватил газету, свернул её в трубку, примериваясь, чтобы попасть сразу...
- Не эту! – воскликнула Она, - Там гороскоп, я его подруге должна дать!
Других газет не было, Он указал на журнал: «Этим?»
- Там программа, - отреагировала она
- Послушай,- сказал он, - Решай быстрее, иначе муха улетит опять за шкаф, и спать мы сегодня не ляжем, а подруге скажешь, что у неё весь год будет счастье, много денег, мужского внимания, что вот так именно в гороскопе и было написано!
- Ну ладно, - тяжко вздохнула Она, прячась в кровати.
Он примерился и когда «бомбовоз» оказался поближе, подпрыгнул и ловко сшиб его на пол, затем с боевым кличем индейцев добил врага ценной газетой уже на полу.
Она радостно подпрыгнула в кровати, аплодируя, но остановила, вскинувшиеся ладошки в полудвижении: «Муху в мусорку! И газету! И помой руки!»
- А руки-то, зачем мыть? удивился он, - Я же её не касался!
- Всё. Вперёд, – Она помахала тонкой ладошкой в сторону умывальника.
Он хмуро отправился «по адресам». Вернувшись, погасил свет и улёгся на живот, отвернувшись. Она прильнула к нему, обняла за широкую спину, для этого Ей пришлось вытянуть руку полностью, и произнесла совершенно умиротворённо: «Это - моё».
Затем стала почёсывать и поглаживать, приговаривая: «Ты мой настоящий охотник»
- Мур, - сказал Он, - И ещё правее и выше. И тут же был почёсан «правее и выше»…
- А помнишь как ты меня на юге от сколопендры спас?- она передёрнулась, вспоминая, - Ты мой настоящий защитник!
- Угу,- соглашался Он больше с поглаживаниями, чем с сомнительным достижением, улыбался, и уже засыпая, услышал: «А пыль я завтра вытру»
Семейная идиллия восстанавливалась.