Я стала задаваться вопросом, почему жизнь сводит нас с теми или другими людьми? Не с практической точки зрения, даже и не как возможность стать приятелями или друзьями. Люди приходят в нашу жизнь и уходят из нее. Некоторые запоминаются поступками или мыслями, другие же не оставляют ни памяти, ни следа. Чья в этом ошибка, недосмотр? Скорее всего наши собственные. Каждый незамеченный человек унес с собой тайну, которая была предложена нам. Тайну понимания себя через этого человека, тайну чужой жизни. Тайну одной из частичек Вселенной. Потеряв эту назначительную, как казалось в то время, для нас частицу, мы лишили себя шедшей к нам в руки возможности чуть лучше понять себя, а значит и Вселенную (все окружающее нас).
Хотим мы или нет, но каждый из нас познает мир и все в нем существующее и проходящее, пропуская их через себя. У нас нет другого мерила, образца, с кем или чем бы, с наибольшей уверенностью и кажущейся нам простотой и удобством, сравнивали, принимали и отсеивали все внешнее.
С разной степень конформизма мы принимает внешний мир. Он несется на нас лавой из извергающегося вулкана жизни. И может накрыть нас с головой, видоизменив и превратив в еще одну копию безразличной огненной массы. Известный феномен толпы – множество отдельных инидивидуумов, таких разных и непохожих, в толпе становятся ее винтиками. Личное поглощается, заглушается. Поэтому диктаторы обращаются к народу, а не людям.
Всякая принадлежность к чему-то физически необозримо большому – политической партии, профсоюзу, церкви, вынуждает личность, пусть и неосознанно, принимать решения, участвовать в чем-то, идущем не от его/ее естества, а быть направляемым и руководимым толпой. В каждом отдельном случае именуемой по-разному. Та же самая принадлежность не всегда позволяет личности разглядеть, что она/он манипулируема, согласно желаний и интересов тех, кто собрал данную толпу. Человек привыкает к жару лавы, и когда она внезапно накрывает его с головой, он даже не старается бежать от нее. Он добровольно стал частью толпы на столько, чтобы быть расплавленным ее безликой силой. Слияние дает ощущение принадлежности. Мы все нуждаемся в ней. Нас убедили – один в поле не воин. И мы принадлежим семье, коллективу на работе или месте учебы, населенному пункту, стране... Нас также приучили гордиться своей принадлежностью, хотя она не более чем опознавательный знак. Было бы странно услыхать, что некто гордится номером своей машины. У этих больших или маленьких принадлежностей есть лидеры. Вообщем, Система закручена так, что, несмотря на ее неоднозначность, видимое деление предоставляет личности шансы выбора внутри подсистем. От каждого отдельного индивидуума ожидается принадлежность. Одобрение выбора приходит из данной подсистемы. Вот, наконец-то ты и определился. Посмотри на тех, кто не с нами, так явно и недвусмысленно всем нам понятно, какие они незрелые и еще глупые. Их идеи, в лучшем случае, ошибочны, хотя существенная их часть ложна и вредна для всех нас вместе.
Одновременных принадлежностей одной личности ко многим группам разных подсистем никто не возбраняет. Подсистемы должны благоприятно соотноситься друг с другом, что тоже вполне достижимо. Система гибка, всеобъемлюща и всеприемлема. До тех пор, пока личность следует правилам Системы. Наверно надо пояснить, что речь не идет о диктаторских режимах в отдельности. Они - одна из подсистем, устроенных грубо и коряво, по сравнению с более прозорливыми, лучше понимающими условия для выживания в Системе и самой Системы. В остальном, по сути своей, при ближайшем рассмотрении, они мало чем отличаются от остальных. Суть толпы всегда одна и та же. Одиночка, находящийся вне конкретных подсистем, или даже тот, кто пытается освободиться от принадлежности, вызывает не только недоумение, но и раздражение, а в некоторых случаях, гнев принадлежащих.
У меня нет намерения обличать, обвинять, сопоставлять и искать лучших и худших. Это не попытка найти пути разрушить Систему (ха!). Так же это не совет выйти из нее. Скорее, какие-то наблюдения, сложившееся вместе, составившие некоторую картину, которую я пытаюсь из мысленной перевести в словесную.
Страх живет в нас. Старение тела несет не только болезни, но и лишает внешней привлекательности. Упругость мышц, свежесть кожи, взгляды и всяческие знаки внимания...Система расставляет силки. Вот нам натянутая наша старая кожа, агрегаты и пилюли для одряхлевших мышц... Старушка-девушка. Состарившийся Казанова с парой таблеток в боковом кармане. Страх состариться, страх естественного движения жизни и времени, страх признаться себе в том, что молодость ушла.. И, наконец, самый главный страх, страх смерти. Попутно в нас сосуществуют маленькие и не очень опасения, боязни, неуверенности. В это нет ничего нового. Как на нас посмотрят,что о нас подумают, вписываемся ли мы туда или сюда... Все это страхи, путь ничтожные, но формирующие нас, наши взгляды, наше отношение с миром и собой.
Чем больше мы сливаемся и чем сильнее принадлежим Системе, тем жестче ее правила. Система не может позволить нам думать и действовать вне ее бесконечных паутинобразных правил. Личность, начинающая освобождаться от паутины, тут же сталкивается с чередой вопросов .Система не хочет давать на них убедительных ответов. Выход один. Начать учиться верить только себе. Для этого приходится самостоятельно искать в недрах Системы. Человек не может выйти из Системы. Это означало бы физическую смерть. Индивидуум может перестать слепо повиноваться правилам, предлагаемым Системой. В Системе есть глубокий смысл, но он тщательно спрятан от ее обитателей. Система многогранна, она будет идти навстречу ищущему. Но не легко и просто. Придется продираться через шипы и преграды. Приходит на ум сентиментальный образ Спящей Красавицы. Кто она, как не та самая наша суть, спящая внутри каждого из нас, в спящем королевстве нашей рутинной обыденности. Кажется, что только единицы, как тот славный принц, способны найти тропку через колючий шиповник, пройти через давно спящих всюду, войти в ту тайную комнату и поцеловать принцессу. На самом деле, далеко не единицы. Надо только прийти к верной тропке. Для этого следует, прежде научиться не бояться. Избавиться от страха полностью не удасться. Можно научиться руководить им, понимать его причину и смысл, и не идти у него на поводу.
Тут же появляются вопрос за вопросом. Зачем бередить себя,когда и так жить удобно? Если нет личного ответа, то чужие ответы только запутают. Нет ответа, нет вопроса. Но бывает, что червячок сомнений точит и не отпускает. Как быть откровенным с самим собой? Как поверить, что ошибка – это не наказание за желание знать, а только часть процесса? Во всяком обучении не ошибается тот, кто ничего не делает. Допуская в самом начале пути, что ошибки неизбежны, что готов их честно, на сколько можешь и умеешь, анализировать и учиться делать выводы, слушая себя, создается основа, пусть очень зыбкая,очень небольшая, еще легко поддающаяся воздействиям извне. Тем не менее, к созданию ее приходишь один на один с собой. Происходит это не в один день, но случается такое, когда внутренний наш голос, очень тихий и робкий, непрестанно повторяет, что мы больше чем просто один из многих, больше чем часть толпы. Послушания и повиновения становится недостаточно. Стандартные ответы перестают быть столь удобными. Чужая мудрость начинает вызывать сомнение. Определяется стойкое желание не разрушить каноны, не обратить Систему в прах, а найти свое личное место вне толпы.
Всегда найдутся «знатоки», с готовыми формулировками о дьяволе, нечистой силе, гордыне, политической и гражданской нелояльности и незрелости, отсутствии чувства локтя, самоуверенности и т.д. и т.п.
Любопытно, чем больше оппоненты горячатся, чем чаще пытаются погрозить пальцем перед носом у несогласного, тем больше и чаще у него возникает сомнение в их собственной вере, во что бы оппоненты не верили - религия, государство и его граждане, политика. Делается почти очевидным, несогласный им необходим, чтобы еще и еще раз они имели возможность убеждать себя в правильности их выбора. Не зря же диктаторы, время от времени, да и не только они, устраивают «охоту на ведьм». Если им не с кем бороться, то выходит, что они уже победили. Но почему тогда нет всего того благополучия и благоденствия о котором всегда идет речь в Системе? Кто-то мешает? Мешает несогласный. Дальше все идет по уже известному сценарию.
Уточнение. Разговор не борце с Системой, не о революционере любого толка, идущего на все, ради фанатичной идеи. Революционер был, есть и остается неотьемлемой частью и продуктом Системы, необходимой ей. Он не стремится выйти из толпы. Быть на несколько ступенек выше нее, на сколько он считает необходимо, при этом, оставаться ее создающей и поддерживающей частью. Напротив, он всеми силами старается собрать новую толпу. Он борется за толпу, прислушивающуюся и подчинаяющуюся ему.
Несогласный, а сначала сомневающийся, ищет ответы. Чаще всего они разбросаны и скрыты, и на первый взгляд начинающего поиск, не соединены между собой. Если кому-то приходилось разматывать запутавшуюся длинную веревку, а еще лучше леску или пряжу, то однажды поколдовав над переплетенной грудой, запоминаются простые, но мудрые правила. Не спешить, не отрезать, не тянуть с усилием, если устал, отложить, развязывать по одному узелку. Как ни странно, но все они сгодятся тому, кто находит ответы сам, полный сомнений, огорчений от длительности и неясности процесса, от тупиковости и беспокоящих направлений.
Жизнь начинает меняться, поворачиваться по-иному. С удивлением отмечаешь, что здесь и там, там и здесь наталкиваешься на совпадения. Они говорят с нами, указывают или подсказывают. Вдруг начинаешь замечать, что Система помогает тебе. Но это уже совсем иная помощь. Новые отношения робкой и сомневающейся, опасающейся личности и Системы, несогласной, как она думала с ней. Система не враждебна, но и не дружественна. Она безразлична. Личность должна научиться читать и понимать Систему, ее тайные, а на самом деле вовсе нет, коды. В Системе есть все. Как для всякого замка есть свой ключ, так и в Системе, есть свой ответ на всякий вопрос. Ничто не будет предложено, но и не будет сокрыто от ищущего. Система задает задачки. Решать каждую надо самому. И до тех пор, пока не найдешь правильного ответа.
Так вот, зачем же мы встречаемся с тем или иными людьми? Чтобы научиться у них чему-то, увидеть в них себя. Порадоваться за себя, если увиденное привлекательно, или ужаснуться себе.
Я столкнулась с одной старой восьмидесятилетней женщиной. Она была тяжелым человеком. В силу болезни, а может и своего характера, страшно сосредоточенной на мелочах. С привычками, раздражавшими, или вызывавшими скрытые насмешки окружающих. Чем больше я к ней присматривалась, тем меньше она мне была симпатична. Спустя несколько месяцев после нашего знакомства , однажды, я, к моему почти ужасу, не только увидела и поняла, но безошибочно почувствовала, что все, или почти все, так раздражающее меня в старой даме, в той или иной мере, нахожу в себе. Случилось это мгновенно, никакого предварительного сравнительного обдумывания и анализа не было. В первое мгновенье мне стало не по себе, даже страшно. Только когда я чуть-чуть свыклась с моим открытием, я попыталась сопоставить нас. Да, да, все так и было. Я видела себя в этой старухе. Должна ли я была огорчаться или радоваться? Дело не в этом. Дело в том, что наша встреча была уроком для меня. Не знаю, что извлекла та женщина из нашего короткого и поверхностного знакомства. Вскоре наши пути разошлись, и я больше не видела ее.