ОДИН ДЕНЬ
Ранним весенним утром меня подняли по тревоге...
5:11 звонок на мобильный телефон. Дежурный по Управлению назвал код из цифр. Быстро встаю. Голова ещё в тумане сна. Тело не желает подчиняться. На ходу роняю стул. Бужу жену грохотом падающего стула, сделанного из металла.
- Что случилось? - Испугано спрашивает она, приоткрывая заспанные глаза, смотрящие на меня с непониманием.
- Тревога, - сухо отрезаю я. Охота или нет вставать в такую рань в свой выходной даже не возникает мысли. Просто делаю своё дело. И верно, какая-то тревожность повисает в воздухе. Иду в ванную комнату. На ощупь во мраке нахожу включатель, зажигаю свет. Чищу зубы, находясь еще во власти сна. Намылив лицо, скребу его бритвой. Холодная вода из крана будит меня окончательно. Освежаю себя лосьоном. Одеваюсь в обычную для обывателя одежду. Целую любимую жену на прощание. Она сонная стоит в прихожей и провожает меня. Это настраивает на доброе. Когда тебя ждут дома, то жить хочется так чтобы детям было не стыдно за отца. Подхватываю пакет с мусором и на выход. Все буднично как и у всех. Но такая служба не для каждого.
Насмотревшись художественных фильмов, обыватель, далекий от военной службы и спецназа подумает, что солдат должен одевшись и обувшись за сорок, пять секунд бегом бежать и, хватаясь за ружьё куда-то там бежать и стрелять. А не тратить время на бритьё и на такие банальности, как мусор и прочее. Ещё добавят, усмехнувшись, а не забыл, мол, собачку выгулять, пол подмести и посуду помыть. Отвечу такого рода замечанию однозначно. Не в казарме же живем. Дома. В городской квартире. В реальности всё гораздо прозаичнее. В таможенных органах работаю по трудовому кодексу, а не по общевойсковому уставу. Хотя, бывшие военные начальники, пришедшие в СОБР, пусть и неофициально, но приближают свои требования к армейским. Так привычнее и проще. Меньше надо думать. Есть уже налаженная система в войсках, потому и незачем отступать от неё.
Установлены сроки прибытия на службу, в которые вполне можно вписаться без бега - шагом, справляя минимальные бытовые нужды. Если не в расположении подразделения. Сотрудник спецподразделения такой же человек, как и все. Есть определённые требования к сотруднику спецназа, расписанные в нормативных документах. В соответствии, с которыми офицер или прапорщик должен быть аккуратным и опрятным, быть примером для окружающих. Хотя, о каком примере может идти речь, когда официально пропагандируются коммерция и праздность богатой, обеспеченной "красивой жизни", на вершине этого мира "короли гламура" и "светские львицы". Конечно, не все поддаются на соблазны "эмтивишных" персонажей. Для кого-то и банка тушенки удовлетворит их потребности на сегодняшний день. К таким людям отношу себя. Желали бы большей благодарности, достойной выполняемой работы, приносящей в доход государства немалые средства. Но скромность запросов для личного состава наших начальников не позволяет рассчитывать на большее чем имеем. Потому, если и есть автомобиль, то не престижный, как это может быть у тех, кому папа подарил к юбилею двадцатипятилетия или по иному поводу Лексус последней модели или квартирку на набережной в элитном доме. Люди все разные. Вопреки стереотипам живут и работают в СОБРе за небольшие деньги. Если и ездят на автомобилях, то не дорогих. Притом, очень часто, купленные не на законные премиальные за доблестную службу на благо Отечества, козна которого обогащается от действий таких людей, как таможенные служащие. Пока в сотрудниках СОБРа пристальным и недоверчивым взглядом службы "по борьбе с личным составом" разыскивают воровство, мздоимство и взяточничество, они по мере возможностей занимаются "подработками" в выходные в "личке", в ночных клубах, либо в какой другой охране, "бомбят" на личном автотранспорте. Наверное, это нечестно, но как прокормить себя и свою семью на ту зарплату, что платит родное государство и остаться в рамках закона безупречным во всём это дилемма. Вопрос, на который легко находят ответ люди посторонние. Даже воспитательница в детском саду говорит мне, - ищи другую работу, где больше платят. Но спецназ это не работа, - диагноз, как шутят коллеги по службе. Зачем мне что-то иное, если здесь мне психологически комфортнее, чем в других местах, даже высокооплачиваемых.
Хотя, я и москвич, вопреки ожиданиям не богатый человек. Как говорится "звёзд с неба не хватаю". За полчаса пути через просыпающийся город старенькая иномарочка, двадцатилетний Мерседес довозит меня до постоянного пункта дислокации СОБРа. Дождь заливает лобовое стекло. На третьем кольце какой-то лихач на красной "трёшке" БМВ, при резком перестроении подрезает мне, чуть не вылетая в отбойник, но хорошая техника спасает его от аварии на этот раз и он удаляется, оставляя шлейф брызг на память. Есть люди, страдающие от нехватки адреналина, потому рискуют своей и чужими жизнями. Есть у меня такие знакомые. Буквально, ходят по краю пропасти, не дорожа собой и другими, пополняя количество мёртвых. Мне не по пути с ними. Потому, пропускаю их, уступая дорогу. Как бы они не храбрились, страх не отпускает их не на минуту. Всё живое находится под властью страха. Каждый реагирует на него по-своему. Если приходится драться, то делаю это с перепугу. Бью в челюсть. Добиваю и лежачего. Чтобы не встал на ноги и не "навалял" мне. Страшно. Но не до безрассудства. Сознанием своим охватываю причины и следствия того, что происходит. В воображении всё живо представляю. Как и свой путь на работу. Сохраняя спокойствие в подчас неординарных ситуациях.
На вахте предъявляю удостоверение в открытом виде сотруднику охраны. Докладываю о прибытии ответственному и бегом на пятый этаж. Оставляя важного маленького и толстенького человека ожидать в мягком кожаном диване следующих. Много мнений бытует о таких людях среди коллег. Но меня они ничем не обидели, потому отрицательное мнение я оставляю вне моего внимания. Все люди одинаковыми быть не могут. Каждый на своём месте. Кто-то делает больше, кто-то меньше, не придавая тому значение, либо возводя в ранг великих дел то, что другим обыденно.
Многие сотрудники уже прибыли и переоделись. Все заняты сборами. Командиры отдают приказы и распоряжения. Я тоже, одеваюсь в форменную одежду, надеваю разгрузку, снимаю с верхней полки стеллажа сумку с имуществом, бронежилет, шлем. На ходу спрашиваю у кого-то - "Куда выезд?" Но этого никто из встреченных мной не знает. Обычно всё проясняется потом, в течение того времени пока собираемся или едем в неизвестном направлении. Спускаюсь по лестнице вниз, получаю табельное оружие. В "дежурке" выдают документы на машину и ключи. Штатных водителей нет. Поэтому, за рулём сидят офицеры и прапорщики. Очень часто водителем едет старший по званию и должности, например майор, а прапорщик на пассажирском сидении. Водители есть, но они заняты в тыловой службе. На стоянку к Газели, куда и загружаю все свои вещи. Открываю капот. Механик уже рядом. "Всё в порядке" - после беглого осмотра, делаем заключение вместе. Сажусь за руль автомобиля, включаю зажигание. Все уже расселись и ждут отъезда. По территории все бегают с рюкзаками и баулами. По радиостанции звучит команда выстраивать автомобили в колонну. Что мы и делаем. Потом выходит начальник службы и звучит другая команда на построение с имуществом. Все выгружаются. Раскладывая сумки-баулы, рюкзаки, спальники, бронежилеты и шлемы строятся в линию. Всего более пятидесяти человек. Проверка готовности проходит удовлетворительно. Обязательно у кого-то чего-то из имущества нет. То забыл, то потерял.
После объявления направления выезда, это Комсомольская площадь, рассаживаемся по автомобилям. Выезжаем колонной. Полтора десятка машин. Час пик на дорогах. Попадаем в пробку. Стараемся держаться вместе, постоянно находятся те, кому этот "строй" мешает. Сигналят, вклиниваются между нашими транспортными средствами и специально едут медленнее заставляя маневрировать между ними. К обеду добираемся до места назначения.
Выгружаем имущество. Все направляемся в спортивный зал. Переодеваемся. Снова построение. Обычно, перед началом служебной деятельности, либо перед занятиями задают вопрос, - все ли здоровы? Человек 12 нашлось больных, которые не в состоянии тренироваться. Со счастливыми улыбками отходят в сторону, кидая в сторону остальных презрительные взгляды. У самого за день до того была температура, после перенесённой на ногах ангины тяжело, но само по себе название спецназ обязывает оставаться в строю. Начинается разминка перед отработкой специальных приёмов задержания предполагаемых преступников. Двадцать минут активной деятельности не проходят безрезультатно. Голова кружится, в глазах темнеет. Падаю. В сознании. Это радует. Неровной походкой отхожу в сторону. Но не рядом с теми, кто отступил перед физическими нагрузками, должными для спецназовца. Немного посидев на матах и почувствовав, что силы вернулись, присоединяюсь к коллегам. Дальше интересно. Идёт отработка самих приёмов. Работа в группе. Такие ситуации рассматриваются подробно, что какой бы ни был матерый бандит, захвата ему не миновать. Физически тяжело. Но что делать, работа обязывает. Просто сидеть и смотреть смысла нет. Сам начальник службы организации СОБРов положил начало занятиям. Не выдержав заданного темпа, отошел, давая возможность молодым сотрудникам продолжать. Его сразу как-то невзлюбили в коллективе. Был он общителен, много говорил и обещал помочь, организовать, что-то нужное для СОБРа сделать. Но всё оставалось на словах. Почему-то терялось или забывалось. Постепенно подразделение, имевшее серьёзные правоохранительные задачи становилось уже обузой для начальства, что его необходимо применять по назначению, образцово - показательным инструментом для достижения собственных карьерных устремлений. Не в пример СОБРам, размещённым на границе, в регионах. Когда что-то конкретно у него спрашивали, например, про не выплаченные премии. Он отмечал, что, мол, это очень хороший вопрос, горячо обсуждаемый на совещаниях у начальника управления. А ответ на вопрос зависал где-то в воздухе. Получалось, как в старой присказке: я про Федота, а он про Петра.
Тренировка закончилась. Пошли переодеваться. Больше половины присутствующих уже были готовы к выезду, так как не принимали участие в занятии. Меня искренне удивляло присутствие таких людей в спецподразделении, где может последовать приказ на выполнение определенных задач, которые требуют от исполнителей специфических знаний, навыков и умений. Не расчет на русское "авось" и видимость какой-либо деятельности. А грамотная и результативная работа. Где риск сопряжён с каждым шагом, начиная с получения оружия в КХО (комната хранения оружия), где некоторые могут отстрелить себе палец или даже, невольно застрелить товарища, заканчивая встречей с нарушителями закона, вооружёнными или нет, которого необходимо задержать, действуя с ним в рамках закона. Одно дело, что написано в кодексе или в служебных документах. Иначе обстоит дело с применением этого в жизни. Когда какая-либо нештатная ситуация может вызвать непредсказуемое поведение человека одетого в форму спецназовца. Сотрудники не только внешним видом, формой, но и содержанием должны соответствовать. В служебной или в неслужебной обстановке собровец, прежде всего профессионал.
Вечером, ребята принесли бутылку водки. Надо было "снять стресс", как они говорили. Хотя, что такого если тебя для дела немного по пинают, да и ты наподдашь товарищу. Если и останутся синяки, то ненадолго. На то она и тренировка. Для меня привычно это действие с детства. Занимался спортом желая быть офицером. Мечтал быть военным лет с пяти. Очень нравилась морская форма. Особенно морских пехотинцев. Чёрная, с брюками, заправленными в сапоги. Видел много матросов в Севастополе. Около месяца отдыхали там с родителями в конце семидесятых. Белые и чёрные мундиры военных моряков были пределом мечтаний мальчишек. Штык - ножи на ремнях патрульных завораживали опасностью армейской службы. Отец очень не хотел, чтобы его единственный сын "маялся" по гарнизонам, терпя нужду и лишения. Папа был научным сотрудником в московском университете. Во мне видел продолжение своих нереализованных научных исканий, желая для чадо университетского образования и увлечения ни самбо, тогда очень популярного, а радиоэлектроникой, физикой, химией, математикой. Пугал меня тем, что буду, есть в армии одну только кашу, которую я только полюбил после этого, прося варить её всегда. Имея перед собой тарелку с рисом или гречкой, чувствовал себя близко к своей заветной цели. И теперь ем кашу с удовольствием. В тот вечер, после тренировки, открыл паёк. Извлёк оттуда банки "тушняка" и гречневой каши. Выложил на тарелку. Разогрел в микроволновой печи. Употреблял с наслаждением, принимая участие в обсуждении эффективности того или иного приёма задержания, которые были известны или узнали и отработали в этот день. Подогретые алкоголем, мужики перешли на физический контакт, в сопровождении громких, эмоциональных криков. Вспоминая реальные случаи специальных мероприятий, где приходилось применять физическую силу и боевые приёмы. Хорошо, что "прокурорские" не слышали тех откровений. В двадцати метровой комнате восьми здоровым спецназовцам было уже тесно. Выкатились в коридор. Усадив самого большого на стул, за пределами комнаты построили боевой порядок и, забегая, валили на пол сидящего за столом "бандита", то ударами ног, то скрутом головы. Крутили руки лежащему. До хрипоты спорили, как лучше всего это делать. Кто лучше, а кто хуже это делает. Сто тридцати килограммовый, высоченный дядя всеми силами боролся со страхом быть битым, но держался молодцом.
Только один парень сидел в сторонке. Потягивал пивко и улыбался. Всем видом своим, говоря, что он здесь не причём. Вспомнили и про него, как на выезде, в засаде он запаниковал, услышав, что тот, кого будем "брать" в ресторане, возможно, вооружён и от безысходности может применить оружие или подручные средства. Вилка или столовый нож это не резиновый муляж в спортивном зале. Думая о реальности ситуации трудно оставаться спокойным. Обратились к нему с тем, что не отсидится в стороне, пока будем работать. За руки вывели из комнаты, поставили перед дверью и заставили зайти первым. Что он и сделал. Забежал. Остановился перед сидящим "бандитом" и вежливо попросил сдаться. Было смешно. Мы смеялись. И всё же настойчиво, наперебой просили и даже требовали, чтобы он с ходу, ударом ноги сбил сидящего на пол. Даже в соотношении массы тела 70 к 130 килограммам, эффект был бы ошеломляющий. На восьмой или девятый раз попытка перейти психологический барьер нанести удар по человеку был пройден. Но после этого он больше ударов не наносил. Вообще, зарёкся продолжать службу в СОБРе. Через несколько месяцев, по прекращению контракта парень с лёгкой душой уволился. Зачем такая неспокойная работа человеку, "откосившему" от армии. Куда проще работать на собственном грузовичке, где сам себе начальник.
Здесь мне скажут, а сам то ты служил в армии, раз позволяешь себе так говорить о "откосившем". Нет. Отвечу не стесняясь. В своё время учился в институте. Работал в школе сельской местности учителем. Потом пробовал, но безуспешно поступить на службу в разведку. Был кандидатом в спецназ ФСБ Управление "В". Несколько лет занимался этим неблагодарным занятием. Пока не пошел в таможенный СОБР. Уже в тридцать лет, а не в двадцать три и до двадцати семи, до того периода когда проходит призывной возраст. Между мной и такими "откосившими" есть разница. Принципиальная. Мотивы моего пребывания в СОБРе отличны от тех, кто пережидает время, мечтая о другой жизни, где нет напряжения физических и морально-психологических сил, где нет такого риска, как например, в преследовании нарушителя, а потом в задержании подозреваемых.
Один день. Всего один, а столько произошло событий. Простых. На первый взгляд заурядных. Но если посмотреть иначе, не со стороны обывателя, а с точки зрения профессионала, то таких дней должно быть гораздо больше чем один.
Возвращаюсь домой. Там любимая жена. Обед или ужин. Домашняя обстановка комфортнее чем изнуряющие тренировки и утомительные выезды в составе наряда СОБР. Но есть люди, которым нравится такая работа. Есть кому не нравится. Но о них отдельный разговор...