Мне позвонили около девяти утра. Взяв трубку, сразу почувствовал на том конце города взволнованную молодую женщину.
Пришла на работу и, опасаясь остальных сотрудников, спешит связаться со мной, - осознал я.
- Понимаете, терплю уже полгода. Мой гражданский муж объясняет всё это полтергейстом. А после сегодняшнего ночного происшествия дочь начала вразумлять, что полтергейст – это выдумка плюс старания этого самого мужа. Вы – не первый, к кому я обращаюсь. Но всюду или отказывают, или назначают такую оплату, что руки опускаются…
Далее в трубке звучал молчаливый вопрос.
Мне стало жутко интересно. Сводя и разводя любовные треугольники, не имея возможности объяснить обывателям, что браки совершаются на небесах, я давно тянул время жаждущих семейного счастья, зарабатывая этим деньги. Время – оно охлаждает чувства и должно лечить от любви, которую придумал себе сам, а людям следует кому-то выплёскивать свои эмоции, - так успокаивал я совесть. И уже сомневался: экстрасенс я, в конце-то концов, или – как?
- Я сегодня же к вам приеду! – бодро и успокаивающе произнёс я в трубку.
- А деньги? – болью звучал вопрос измученной женщины.
- Деньги возьму ровно такие, которые не поцарапают ваш бюджет, - отвечал я убедительно, подразумевая, что «мне сверху видно всё».
Дама притихла и согласилась.
Мы встретились у метро. Она долго рассматривала меня, пытаясь развеять последние сомнения, прежде чем посвятить чужого человека в собственные проблемы.
Вид у меня, – какой нужно. Выгляжу значительно и внушаю доверие мечтательной оторванностью от низменных реалий жизни. Её последние сомнения пали перед границей той оторванности, и она принялась лихорадочно вводить меня в курс дела.
Моложавая женщина трудится в бухгалтерии крупного банка и имеет, кроме тринадцатилетней дочери и не соглашающегося ни с одним местом службы супруга, - весьма солидный оклад. Но совсем не имеет времени ни на дочь, ни на мужа, ни на свой дом, в котором, якобы, шесть месяцев назад поселился барабашка. Это невидимое существо сразу проявило своё неравнодушие к деньгам. Они начали непонятным образом менять места своего обитания и залегания. Положенные с вечера на полку шкафа, утром они обнаруживались в зажженной для выпечки запеканки духовке. Из защёлкнутой на замочек сумочки супруги они проникали в карман пальто супруга, выглядывая оттуда нахальным веером. Но более всего таинственное существо любило их рвать. Часто в выходные дни спозаранку на середине обеденного стола возвышалась кучка разорванных зелёненьких стодолларовых купюр. Именно их цвет и шуршание сильно вдохновляли незваного гостя. В заключительный день недели он и собирал все неизрасходованные семьёй остатки, уничтожая их с бухгалтерской скрупулезностью. Вечерами же не лишённое лирики создание любило слушать звон хрусталя, стоящего за стеклянными дверками посудного шкафчика. Если кричал телевизор, то электричество внезапно прерывало свою цепь, и застывшие домочадцы под лунным светом, льющимся из окна, слушали мелодичную рапсодию фужеров, бокалов и рюмочек. Хрусталь словно охал в невидимых подрагиваниях. Боясь шевельнуться, домашний пёс играл в «замри», плотно прижимая к телу не только хвост, но и каждую свою шерстинку.
На скуку в этом доме не жаловался никто, а не единственно лишь дама, пашущая в банке с утра до ночи, словно рабыня на плантации. Но вот она-то и начала опасаться, что один из членов семейства, борясь с бездельем, затеял сей спектакль. И это волновало более всех непонятных явлений.
Я, выслушав весь рассказ и уже занося ногу через порог распахнувшейся мне квартиры, склонялся на сторону последней версии и желал увидеть фотографии её близких. Сами они сегодня отсутствовали, что облегчало мою задачу. Поверьте, человека легче понять на расстоянии, чем пытаться разглядеть истину за отвлекающими внешними манёврами его физиономии и звуков голоса.
В прихожей мой взгляд сразу упёрся в приколотую к стенке бумажную иконку.
- Вы священника приглашали? – спросил я даму.
- Да, - ответила она, слегка смутившись.
- И как результат?
- Первую неделю было затишье, а потом стало ещё хуже.
Я так и подумал, что будет хуже, потому что вместе с воздухом дома меня начало прожигать нечто инородное. Какая-то огненная стихия.
- И когда свечки зажигаете, становится хуже? – спросил я.
- Откуда вы знаете? – задала она вопрос и осеклась под моим взглядом.
Странные люди, если она от меня ждала всего того, что знает сама, зачем было приглашать…? Да ещё за деньги…?
Итак, я действительно чувствовал присутствие в доме неведомой силы, о которой не имел никакого понятия и не мог дать ей никакого определения, кроме того, что она «обжигает». Я расслабился в кресле с семейным альбомом в руках, пытаясь понять, как реагирует неведомый жилец на меня и рассматриваемые мною лица. То, что создание является плодом совместных эмоциональных и умственных усилий самой хозяйки и её теперешнего мужа не вызвало никаких сомнений.
- Ваша дочь здесь не при чём, - вымолвил я, закрывая альбом, надеясь, что матери станет хоть в чём-то легче.
- Так это муж меня обманывает? – спросила она озлобленно с похолодевшим лицом.
Господи, какие люди странные. Они всё время как-то не так понимают сказанное. С ними следует больше молчать.
- Муж вас не обманывает. Но ваша совместная энергия… Вы можете себе представить, что она созидательна? И часто – неуправляемо созидательна? Что вы делаете, о чём говорите, причины для ссор – всё является топливом в тонком мире.
Дама меня не понимала полностью и окончательно, я чувствовал стену её взгляда. Дверей для открывания в ней не наблюдалось.
- Вы хотите, что бы это прекратилось? – спросил я в лоб, потому что очень ценю время. А, кроме того, мне просто-напросто было пора размяться и проверить собственные силы.
- Да, конечно, - ответила она, пока я раздумывал, с какого бока приступить к непонятной проблеме.
Невидимое существо с любопытством ребёнка относилось ко мне, но влиянием на него я пока не отличился.
Что же делать? – думал я. Логично было бы его позвать…
В жизни, в любом деле – главное - сделать первый шаг, а не составлять заранее всю схему своим ещё не въехавшим в проблему умом.
Позвать… Имя…
- Тебя зовут Тарабраунснейкид! – мысленно крикнул я невидимому сгустку, чувствуя, что имя следует выбрать длинное и громкое, в ритм его наивным и уставшим от невнимания вибрациям.
Гордость и счастье, захлестнувшие неведомое порожденье, светом растеклись по комнате и озарили его безоговорочной любовью ко мне. Я воззрился на хозяйку. Мне казалось, что не видеть такого просто не возможно. Но она с молчаливым ожиданием недоумённо смотрела на меня.
- В этом доме чаем не угощают? – спросил я вслух.
Она с ещё большим недоумением повела меня на кухню. Её мысли занимали вопросы, когда я ЭТО сделаю, и сколько же будет стоить работа. Создание же, нашедшее, наконец, объект для общений, засеменило за мной.
Удобнее было бы его видеть… Нужна форма…
Не заморачивая себя потугами фантазии, я и предложил ему облик всем известного Чебурашки.
- Это всемирно известный хит! Шедевр умственной силы! – мысленно вещал я. Остапа, как говорится, понесло. Рыбка клюнула. Дальше всё пошло как по маслу. Огонь болезненно чувствителен к воде. Облик Чебурашки растворился во мне вместе с выпитым чаем. Жжением то в желудке, то в горле он начал напоминать о себе, требуя вновь и вновь произносить причудливое своё название. Звук собственного имени, которое он, наконец обрёл, согревало, наверное, не только его большое круглое ухо, но и потёмки неведомой души. Я же боялся забыть помпезное слово, которым окрестил нового приятеля, без конца твердил его про себя, даря счастье общения какой-то невидимой жизни, и производил впечатление молчаливого идиота на свою клиентку в жизни реальной.
Поняв, что мы теперь неразрывны и я обречён на созерцание чебурашки с повтором вычернуго имени каждые полчаса, я поспешил покинуть квартиру. Пора приступать к каким-то другим шагам. Я пока не представлял – каким.
- Как же моя проблема? – угрожающе возвышая голос, пыталась удержать меня в дверях чебурашкина родительница.
- Проблемы больше нет!
Её глаза засветились подозрительным прищуром.
- Я уношу её с собой! – развёл я по разные стороны какие-то мелочные подозрения и собственную работу, забираемую на дом.
- А денег сколько? – вновь звучал далеко не первый дубль её вопроса.
- Потом…, - промычал я, боясь не верно назвать пышущего жаром друга.
Вечером, когда я предавался мыслям, слегка постукивая своими вопросами во всевозможные двери высших миров, и угощал то холодной водой, то горячим чаем заселившегося в мой физический мир гастарбайтера, мне снова раздался резкий звонок.
Трубка исторгала всхлипывания и мычания. На том конце отсутствующего пропивали совсем другими напитками. Судя по неровным подвываниям, перепало даже псу.
- В нашем доме стало так пусто! – наконец чётко изрекла, здорово сконцентрировавшись на своих чувствах, хозяйка.
Короче, они требовали немедленно вернуть создание обратно, лишь привить ему благородные манеры.
- Лишь привить…, лишь привить…, - перемалывал мой ум чужую просьбу. - Когда плодят и множат, то советчики по жизни им не нужны. А «нового ребёнка» надо и делать заново. Но каким образом он «сделан»? Вот в чём вопрос.
Следующие десять дней моей жизни были плотно посвящены изучению неведомого творения. Очень плотно. Жгло то за ухом, то на макушке, то в желудке, а то и на сердце. Создание быстро обследовало моё жилище, научилось узнавать приятелей по голосу в телефонной трубке и даже иногда уходило в гости, к тем существам, что звались людьми. Его обучаемость и открытость были невероятны в отличие от привычных форм жизни, окружающих меня столько лет. Стоило попить с кем-то чаю, как этот милый чебурашка окунался с головой в новый объект своих исследований. Но вы ошиблись, если представили меня отдыхающим от наваждения. Мне приходилось выслушивать, что я напоил друга каким-то «не таким» чаем или заразил подругу неведомой болезнью со странными скачками в температуре. К счастью, проходило всё это у них быстро, потому что отважный путешественник непременно возвращался ко мне. В любое время дня и ночи начинал долбить меня по лбу своими огненным ножками и требованиями - назвать его по имени. Конечно, данное в минутном порыве имя я постоянно забывал. А вот он помнил. Он не желал ссор, но требовал постоянной энергии для своего роста. Ведь всё живое обязательно растёт. И ему легче черпать энергию, силы и здоровье из того, кто его чувствует и жалеет, чем громыхать стеклом, двигать мебель и рвать документы в попытках обратить на себя внимание тех, кто плохо видит, слышит и чувствует.
И вот на десятый день, покачиваясь в жутком самочувствии и болями в сердце, на подходе к автобусной остановке я случайно задел одного из компании этих, которые не видят, не слышат и с трудом чувствуют.
- Слышь, ты! Мужик…, - агрессивно скооперировались они, звеня серьгами и молниями на куртках.
Хоть я и больной, но всё же – экстрасенс. И уж элементарные силы расставить по местам для меня труда не составляет.
- Бра-т-таны, - сказал я заплетающимся языком, продолжая пошатываться, - тёщу схоронил, подмогнули б обмыть её вечное проживание в местах отдалённых…
Я им тянул деньги. Все, которые были в карманах. Деньги – это самая мизерная плата за собственный покой.
Братаны восприняли «на ура» данный расклад и подсадили меня в автобус, раздвинув задние двери, лишённые турникета. Уверен, что если бы я протягивал им ту же сумму, но, вежливо предлагая выпить за моё здоровье, то сначала они сделали бы из меня котлету, чтобы восстанавливаемое стало более явным.
Плюхнувшись на сиденье, я понял, что дела мои совсем плохи. Энергии никакой, раз на меня обратили внимание такие. Раньше бы они прошли не замечая, как какой-нибудь рок-фанат мимо афиши с концертом Брамса.
Я уже понял за эти дни, что существо следует немедленно удалять из нашего мира. Но вот как? Это была какая-то промашка, ошибка природы. Словно в неведомых краях, где шампанским разливаются совсем разные формы жизни, какая-то капля, повиснув на краю бутылки вдруг потекла не внутрь, а по другой её стороне. Она текла далее, надеясь, что где-то внизу вольётся в общую массу, но все ей подобные находились по другую сторону. Капля была обречена.
С бьющимся от недостатка воздуха сердцем я обратился к Богу. Я редко к нему обращался, потому что видел всю бесполезность. Светящийся старик, как всегда пожевав губами и думая о каких-то более важных проблемах, ответил, спеша отмахнуться: «Сам! Давай-ка всё сам!» Но сил, тем не менее, давал - великодушен от природы. Итак, я почувствовал прилив сил, оставалось только сообразить…, сообразить…
Плотность! Именно плотность разделяет даже жидкости меж собой! Я постарался стать большим и начал уплотнять своё тело, особенно старался в районе желудка, как раз там, где сейчас находился чужеродный огонь. Надо выдавить его, надо выдавить... И, о чудо! Чебурашка начал резко уменьшаться. Глядел он на меня укоризненно. Но, не обращая на него внимания, я старался изо всех сил. Я думал о его же благе. Я уменьшал несчастье, которое могло вырасти на земле. И когда он стал совсем точкой, острой пульсирующей точкой где-то в области моего солнечного сплетения я легко исторг её из себя. Вовсе без напряжения.
В теле воцарилась прохладная тишина. На сердце и в душе стало легко и печально. Чебурашка смотрел на меня с какой-то другой стороны запределья. Его звали и он хотел к кому-то бежать, но… Но напоследок он глядел в мои глаза, ища в них что-то памятное. Я чувствовал, что этот прокол нужно чем-то закрыть, как-то приукрасить. И я мысленно сделал всё, что и положено делать в человеческом мире. Я водрузил над точечной могилкой монумент, вписав его имя, завалил всё яркими цветами и проиграл ему марш с барабанами. Он был счастлив! У него всё произошло, как и у людей! И удовлетворённый своей судьбой он радостно побежал в какие-то собственные дали…
Надо же, как жизнь тонка и сложна, - думал я, когда родительница бывшего барабашки рассказала, что незадолго до его появления в доме они с супругом проходили курс иглотерапии. Я так и спросил её: «Какими малоизвестными процедурами вы пользовались?» Она удивилась, но вспомнила.
А денег не платила очень долго. Только ровно через год после его «похорон» ей приснился сон, что раздался марш хрустальных бокалов, открылось окно и вся домашняя и банковская наличная валюта клином полетела в неведомые земли. Оставленной с вечера машины под окнами уже не стояло. Тогда-то она и сообразила мне заплатить. И не плохо заплатила.
А экстрасенс – это не то лицо, которое всё знает и всё умеет. Это просто человек с высокой чувствительностью, на долю которого выпадает больше препонов…