Написано в соавторстве с Рэной Одуванчик
Глава 18,
в которой мы отдыхаем с чувством выполненного долга
Мы сидели на полянке, разукрашенной озорными ромашками и ярким, огромно-душистым горошком. Вечерело. В закатных лучах всё казалось настолько волшебным, настолько важным, что дух захватывало. После такого насыщенного дня мы пили тишину, как молоко, — медленно, закрыв глаза, мурча от наслаждения. То тут, то там защебечет птица, дятел забарабанит, сухая ветка упадет — всё это тишина. Музыка, которая не мешает тишине разлиться во весь рост. Свобода нужна тишине так же, как и нам, котам. «Свобода — это самое большое МЯУ, наверное», - подумалось мне. В такие вечера обычно приплывают поэтические мысли. Мысли похожи на облака: днем — белые, а вечером — разноцветные, плывущие к нам из сказочных далеких городов.
Каждый думал о своем.
— Айда ужинать! - Леший подмигнул и вынул из карманов две банки шпротных консервов, конфету и полбатона. - Вот, захватил трофеи — отпраздновать победу!
— А так честно? - усомнилась Птичка.
— Честно! - Тишка аж подпрыгнул, - если б я знал, что они меня в том мешке запрут, я бы… я бы… я бы всё вкусное у них отобрал.
— А не только рыбу, - улыбнулась Птичка.
— Превосходно! Это мне нравится! Ха-ха-ха! - Лёша засмеялся от души — визгливо и заразительно. - Спасибо вам, котики и кошечка! Самое большое на свете спасибо! Самое лесное, что ни на есть. У вас просто талант к пуганию! А Птичка!? Вы просто непревзойденная певица! Я бы целыми днями только и делал, что слушал ваше звонкое пугальто!
— Ну что вы, - смутилась Птичка, но было видно, что ей очень приятно. Да и все мы пребывали в отличном расположении духа. Нам было весело и спокойно, как после хорошо выполненной ответственной работы.
Глава 19,
в которой мы все хотим одного и того же
Оставшееся до заката время пролетело незаметно. Так здорово было в лесу! Так хорошо, мирно и уютно. Вместе с хозяином леса мы пели песни, играли в догонялки в березовой роще, пили чистую душистую воду из родника и прыгали через ручей.
Вернувшись в домик, мы помогли хозяину вытащить стол на веранду и сели ужинать. На столе появилась уже знакомая и ожидаемая банка килек, зефир и булочки со сгущенкой. А чем нас Леший удивил и порадовал сверх всех наших ожиданий, так это валерьяновым чаем.
— На болоте растет, - пояснил он, - а я собираю, завариваю и пью. Успокаивает, и сны потом хорошие снятся.
Мы сидели, пили чай, вдыхали пьянящий ночной запах леса, смотрели на проглядывающие сквозь ветви небесные огоньки, и нам было просто непередаваемо хорошо.
— В такой чудесный вечер самое милое дело — рассказывать истории, - предложил Леший.
— Отлично, я как раз собиралась вам кое-что рассказать, - загадочным тоном промурлыкала Птичка.
— Я тоже, - встрепенулся Тишка.
— И я! И я! - подхватил я.
— Правда? А я хотел вам рассказать немного о своей жизни, - Леший растерянно покрутил головой, как бы спрашивая на это разрешение.
— Я первая начну. Моя история самая замечательная. Вы же должны уступить даме?
Я кивнул, Тишка воздержался, а Леший предложил:
— Давайте тянуть жребий, чтобы никому не было обидно.
Он достал четыре перышка:
— Кому достанется вот это — абсолютно белое, — тот рассказывает первым. На втором месте будет тот, кому повезет вытащить перышко с рыжей точкой. Третье — с серой полоской. А на четвертом месте будет рассказчик, чье перо будет с черным кончиком.
Отвернувшись, он перемешал их и зажал между ладонями.
— Вот увидите, я все равно буду первая, - заявила Птичка, подходя к нему. - Я всегда получаю то, чего хочу.
Она выдернула перышко и так быстро зажала его в лапке, что никто, включая ее саму, не успел увидеть, какое это было перо.
— Тяните, сами увидите, что мое — чисто белое!
Тишка долго примерялся, прикасаясь то к одному, то к другому перышку и, наконец, вытащил — с точкой.
— А я — второй! - обрадовался он.
Я постарался скрыть, что огорчен тем, что буду третьим или даже четвертым, так как считал свою историю ничуть не хуже любой другой. Я, также как и Птичка, никому не дав увидеть, что я вытащил, спрятал перо за спину.
Леший разжал пальцы и показал нам третье — с полоской — перо. Птичка победно захихикала:
— Ну, что я говорила?! Можно было не ра…
Я вынул лапу из-за спины, и кошечка замолкла на полуслове. У меня было белое.
— Нет! Нет! Это нечестно! - Птичка разжала кулачок и с ненавистью поглядела на помятое с черным кончиком перо. - Ну почему мне всегда не везет?!
Глава 20
в которой я рассказываю о том, почему я не люблю лазить по деревьям
— Однажды, как сейчас помню, - начал рассказывать я, - было чудесное весеннее утро. Светило ласковое теплое солнышко. Облака летали по небу, как большие пуховые перины, не хуже тех, что шьет баба Шура. Я вышел на улицу и пошел гулять. Я просто шел вдоль обочины, но мне было так спокойно и радостно от теплого солнца, от ласкового ветерка, от запахов оттаявшей земли и раскрывшихся почек. Я шел и слушал птичьи голоса: нежное воркование голубей, бодрое карканье ворон и радостное щебетание воробьев. Они на груше тете Фросе устроили настоящий концерт, такой себе народный хор имени Воробьинского.
Так мне было хорошо и спокойно, и надо же было Тузику за мной погнаться. Я понимаю, у него тоже было хорошее настроение, он хотел поиграться, но у нас, котов, другое представление о хорошем времяпрепровождении. Я настроился на мяудитативный лад, и играть мне совсем не хотелось, и драться мне не хотелось. Зачем портить настроение щенку? Я решил просто забраться повыше и подождать, пока собачонку не надоест и он не оставит меня и дерево в покое.
Я вскарабкался на оказавшийся поблизости молодой тополь и удобно устроился в развилке ветвей. Но Тузику, похоже, было совсем нечего делать, так как он, полаяв на меня снизу, покрутился вокруг и снова вернулся к подножию.
Я же сперва озирал окрестности, а когда Тузик перестал прыгать и кричать: «Поиграй со мной! Поиграй!», прикрыл глаза и сам не заметил, как задремал. Также мирно щебетали птички, так же ласково грело солнышко, мои мысли перемежались сонными видениями — мне было хорошо и спокойно. Так хорошо и спокойно, что проснулся я только на закате. Я встал, потянулся, зевнул и посмотрел вниз, чтобы выяснить, убрался ли, наконец, назойливый щенок. А как глянул, так чуть не упал. Мяу моё родное! С такой высоты я еще никогда не смотрел. Я-то залез всего метра на два с половиной, а сейчас подо мной были все двадцать метров высоты. Как так получилось? - спросите вы.
— Как? - мяукнул Тишка.
— Молодой тополек, давший мне убежище от Тузика, за этот день так вытянулся, что, пока я с него спустился, уже взошла луна. С тех пор я не люблю залазить на деревья.
— Не быва-а-ет такого, - зевнула Птичка. - Деревья так быстро не растут.
— Ты хочешь сказать, что я вру!? - возмутился я.
— Выдумываешь, - кивнула кошечка.
— А я верю, - сказал Тишка.
— А я нет.
— Не ссорьтесь, - вмешался Леший. - Такое и вправду бывает. Только нечасто. И только весной.
Я с победным видом посмотрел на Птичку, но она не хотела признавать свое поражение и мою правоту. Она показала мне язык и стала умываться.
— А я домового видел, - сказал Тишка, чтобы нарушить возникшую тишину.
— Правда?! Здесь? Сейчас? - завертелся Леший. - Где?
— Нет, не здесь, дома. Вернулся я как-то со свидания, мы с Мусей тогда еще только встречались, и вдруг вижу, что дверь погреба неплотно закрыта. Вот, думаю, повезло. Ведь всем известно, что в погребе люди хранят всё самое вкусное. Я тихонько подкрался и прошмыгнул внутрь…
Глава 21,
в которой Тишка встречается с домовым
— …К темноте глаза привыкли быстро, но прежде, чем я увидел все эти богатства, я услышал запах. Запах копченого мяса, колбас и сала, запах неплотно прикрытой крынки с молоком, запахи сыра и вяленой рыбы. Хотя вяленую рыбу я не люблю, но от всех остальных запахов у меня закружилась голова. Я решил растянуть удовольствие и стал не есть, а нюхать все эти деликатесы поочередно. Сначала колбасу, потом сыр, затем мясо, от молока, правда, отпил, не сдержался, пить хотелось, а от жажды, между прочим, умирают. Потом я сдвинул крышку с кастрюли и обнаружил там жирный украинский борщ. Мне казалось, что я попал в рай. Единственно, чего здесь еще не хватало, так это валерьянки и мышки. Но, как только я об этом подумал, в углу за мешками с пшеницей кто-то зашуршал. Я решил, что настал день, в который сбываются все мечты. Может быть, кошачий новый год?
Я прыгнул в угол и увидел как кто-то маленький и серенький метнулся в сторону, желая спрятаться в щель между бревнами. Но я оказался быстрее. Я схватил его когтями и вытащил.
— Это был домовой? - спросила Птичка.
— Нет, - Тишка хитро прищурился.
— Мышь? - спросил Леший.
— Нет.
— А кто? - удивился я.
Тишка подцепил еще одну рыбку из банки и отправил себе в рот. Мы же с нетерпением ждали продолжения. Птичка нахмурилась. Прожевав, Тишка облизнулся и продолжил:
— Ты кто? - спросил я у существа, которое беспомощно барахталось у меня в когтях. Я не мог понять, то ли мыши стали одеваться по последней человеческой моде, то ли это вообще ожившая и отрастившая себе руки-ноги картошка.
— Когти убери, болван, - зажужжала «картошка» и я тут же послушался — мне вдруг показалось, что это такая большая пчела. А пчелы меня уже жалили, причем не куда-нибудь, а прямо в нос.
— Большая пчела, живая картошка — какая ерунда! - перебила Птичка.
— Не мешай, - Леший обхватил кошечку за шею и стал ее ласково почесывать.
Тишка продолжил:
— Моя добыча встала, отряхнулась и стала абсолютно похожей на нашу бабу Шуру, только величиной с очень толстую мышь. Она уперла руки в бока и грозно на меня посмотрела.
— Ты чем это, кошачья морда, занимаешься? Ты кого это вздумал ловить? - напустилась она на меня. - С какой это стати ты приперся в погреб? Тебя кормят мало? А ну брысь отсюда, толстый!
Я обиделся. Морда у меня и впрямь кошачья, в погреб мне действительно запрещают ходить, кормят меня хорошо, но какой же я толстый? Ведь так?
— Толстый, - мяукнула Птичка. Тишка нахмурился и застучал по полу хвостом.
— Не обижайся, Тишка, она шутит, - сказал Леший и погладил кошечку между ушами.
— Шучу, - согласилась Птичка и замурлыкала.
— Продолжай.
Тишка недоверчиво покрутил ушами, затем повернулся ко мне.
— Пока она меня обзывала, я успел ее рассмотреть и решил, что это не пчела и соответственно у нее нет жала. Одним молниеносным движением я ее подцепил за шиворот, как вот недавно кильку и приподнял над полом.
— Значит так, ненаглядная моя не знаю кто, - сказал я, копируя ее манеру воспитания. - Во-первых, эта территория моя, следовательно, куда хочу, туда и хожу, во-вторых, я вернулся голодный с боевого, между прочим, дежурства, - приврал я для пущей солидности, - а в-третьих, таких толстых, как ты, еще поискать надо. - Она хотела что-то возразить, но я ее легонько встряхнул. - Молчать! И вообще, ты кто такая и что делаешь в моем погребе?
— Не твой это погреб, не ты его копал, - зажужжала она, но я ее снова встряхнул:
— Молчать! Отвечай на вопросы.
И она уже открыла рот, наверняка, чтобы ответить, как вдруг я ее отпустил и закричал. Согласитесь, когда вам на хвост с двухметровой высоты падает трехкилограммовый диск макухи — это больно. Больно и обидно. Похожая на тетю Шуру картошка побежала к полкам с консервацией, я, придя в себя, прыгнул следом, но в погребе вдруг прогремел грозный голос:
— Лежать на месте!!!
Я сжался в комочек, а «картошка» упала и прикрыла голову руками.
— Можешь встать, Таня, - прогрохотал тот же голос, - а ты, пока еще хвостатый, убирайся отсюда!
Я поднял голову и увидел вторую живую картошку, похожую на дядю Ваню, только помоложе.
— Уходи, - сказал он более мягким голосом, - пожалуйста, добром прошу.
Ну, доброе слово и коту приятно, я не стал на него нападать, а только спросил:
— Кто же вы все-таки такие?
— Домовые мы, - важно ответил тот. - Я домовой, а она — домовуха. Бери колбасу и проваливай.
Я согласился. А когда уходил, то слышал, как она на него жужжала, а домовой оправдывался, что, мол, пришлось задержаться, но больше он не будет опаздывать.
Тишка замолчал, ожидая отзывов и аплодисментов.
— Ты уверен, что там валерьянки не было? Привидится же такое, - сказала Птичка, скептически поджав губки.
— Ты что, не веришь в домовых? - удивился я.
— Нет, конечно! Это — сказки!
— Ты еще скажи, что и меня не существует, - рассмеялся Леший и легонько подергал Птичку за ушко.
Она хотела что-то сказать, но, подумав, промолчала.
— А теперь моя очередь, - Леший встал и потянулся, - только давайте уже в дом зайдем, что-то прохладно стало.
Мы помогли затащить столик внутрь. Леший подошел к окну, выглянул в него и задернул занавески:
— Я расскажу вам о том, как я в цирке работал.
Глава 22
в которой Леший проводит расследование
— Я тогда еще совсем молоденьким был. Еще жив был мой дедушка, а сам я только-только закончил обучение в Хортицком природном университете. Дедушка старенький, ушел на пенсию, а я приступил к делам вместо него. Выделили мне небольшой участок леса, около тысячи гектаров. Я был очень горд оказанному мне доверию и рад, потому что работа в лесу — это призвание каждого лешего. На соседнем участке жили и работали мои папа с мамой, а к дедушке я всегда приходил на лето, поэтому этот лес я тоже знал неплохо. Многое, конечно, мне еще предстояло узнать, но несколько потайных родников, полянок и пара дюжин секретных тропинок мне были известны.
Прошло лето. Дедушка мне, как взрослому, открыл еще много секретов, осенью он уже только наблюдал за моей работой, и меня распирало от мальчишеского счастья, когда мой наставник не поправлял меня, а только одобрительно кивал головой. На зиму дедушка заснул. Многие лешие впадают зимой в спячку, наподобие медведей. А я готов был дежурить круглый год. Я чувствовал большую ответственность за доверенные мне леса, за зверей, за ручьи и деревья.
Снегу в ту зиму намело столько, что он покрыл с вершинкой все кусты. Лес стоял убеленный, праздничный. Мне работы меньше стало, и я веселился. Катался с пригорков, хулиганил немножко — пел громко — эхо пугал. Как-то во время одного из моих концертов с ветки вот такенный ком снега упал прямо мне за шиворот. Лес — он ведь живой, тоже пошутить любит.
Люди в такую погоду, обычно, далеко от дома не уходят, дорожки расчищают, да по хозяйству возятся. Расслабился я и спохватился только тогда, когда у меня медведя украли.
Сидел я однажды утром на крыльце, шишку лущил, которую вчера белка потеряла и вдруг вижу, скачет эта самая белка ко мне. Ну всё, думаю, сейчас получу выговор с мешком беличьих ругательств, угрозами и жалобами на тяжелую жизнь. Но Алка, подскочив, застрекотала совсем не о том.
— Слушай, Лёша! Какой же ты Леший, если у тебя прямо из-под твоего шишкоподобного носа, - она глянула на шишку в моей руке, и я спрятал ее за спину, - исчез Силантий Ерофеич!
— Что? Разбудили Ерофеича?! - переспросил я. - Кто?
Медведь-шатун в моем лесу — за такое не стоит ждать благодарности ни от деда, ни от моего непосредственного начальства в министерстве охраны природы. И это в первую же зиму моего дежурства — ужас!
— Какие-то люди. А кто ж еще? - доложила белка. - Среди нас дурных нет.
— Где он сейчас? - я стал лихорадочно вспоминать, что мне рассказывал дедушка о том, как успокоить разбуженного посреди зимы медведя. Но тут Алка меня ошарашила:
— Нигде. Нет его больше.
От страха я покрылся инеем: охотники! У меня убили медведя!
Я вскочил и, сбивая с кустов шапки снега, понесся напрямик к жилищу Ерофеича. Отомстить, - было одной моей мыслью, - так отомстить, чтобы навсегда запомнили, чтобы больше не хотелось!…
Уютная, теплая берлога Ерофеича была разрушена. Снег вокруг истоптан и в некоторых местах окрашен красным. С болью в сердце я опустился рядом с одним из таких пятен и вдруг понял, что это не кровь. Это были раздавленные ягоды калины, которые медведь брал с собой в берлогу. Мои опасения не оправдались, и я весь рассиял. Но тут же одернул себя: радоваться пока еще особо нечему. И расслабляться нельзя. Надо найти Ерофеича!
Ситуацию я представлял так: охотники или просто туристы, какие-нибудь любители зимы и экстремальных походов, случайно наткнулись на лежбище и разбудили хозяина. Возможно даже, один из них провалился прямо на голову медведю. Злой Ерофеич погнался за ними. Логично?
Но, пройдя по следам, я увидел, что медвежьих следов нет. Есть следы людей и чего-то вроде большого мешка, который эти люди доволочили до машины-вездехода (есть у людей такая, что и по снегу ловко ездит), погрузили его и укатили.
— Так что же это получается?..
— Увезли Ерофеича, как орех сгрызть, увезли. В зоопарк или в цирк. Что делать будем? - засокрушалась белка.
— Догоним и вернем.
— Молодой ты еще, неопытный. Следы вечерние. Теперь уже не догонишь. Может, деда растолкать? Он подскажет?
— А я что, не леший? - возмутился я, гордость юношеская взыграла. - У меня есть план!
А план у меня был таков: с помощью беличьей оповещательно-сигнальной сети я узнаю, когда люди приедут снова. В том, что они приедут, я не сомневался — есть у них такая психологическая особенность, они всегда возвращаются туда, где нашкодили, чтобы еще больше навредить. А вот когда они захотят украсть Алферовну, Маврикия или Карповну с детишками, я буду тут как тут — в берлоге вместо медведя. Ох, и напугаю же я их!
Сигнал тревоги прозвучал через два дня.
Леший замолчал и отхлебнул из своей чашки.
— У-мм. Остыл совсем, сейчас еще дровишек подброшу. - Он встал, взял самовар и пошел его раздувать.
— А дальше? - воскликнули мы в один голос.
— Продолжение следует, - усмехнулся Лёша. - Вам разве не хочется горяченького чайку?
— Нам хочется знать, что дальше!
— А у меня что-то в горле першит. Надо выпить. Вы уж потерпите.
Глава 23,
в которой Леший сидит в засаде
— Ну вот, - Леший вытер усы и отодвинул от себя опустевшею вазочку с малиной, чашку же с горячим чаем он зажал в руках, будто от того, что рассказывал про зиму, ему стало холодно. - Слушайте, котики, дальше.
Когда ко мне в домик влетела встревоженная растрепанная Алка с известием, что пришли «враги», я был уже готов — с вечера не раздевался. Люди в этот раз наметили себе в жертву Алферовну. Я заранее поговорил со всеми медведями, они были согласны быть ненадолго разбуженными в том случае, если именно их берлоге будет грозить опасность. Согласитесь, лучше уж не досмотреть интересный сон, чем потом всю оставшуюся жизнь работать в зоопарке.
В берлоге Алферовны было тепло, уютно, пахло хвоей и мятой. Я принял медвежий облик и, свернувшись большим меховым клубком, принялся ждать. Я вспомнил, как мы с мамой вот так же лежали в берлоге каждую зиму, пока я не вошел в отроческий возраст, и меня перестали насильно укладывать спать. Вспомнил, как мне всегда не хотелось засыпать, я чувствовал в себе прямо тучу бушующей энергии, мне хотелось бегать, прыгать, гоняться за зайцами или белками. Я возмущался, хныкал, а мама говорила: «Закрой глазки, Лёша. Не надо спать, просто закрой глаза и полежи так тихонечко. Ты немного отдохнешь, а потом снова пойдешь играть». Ну раз так, раз спать не надо — я соглашался, ложился и закрывал глаза, а когда я их открывал — уже была весна…
Но на этот раз меня разбудили вовсе не холодные капли тающего снега и не веселое птичье пение, а боль в правом плече. Я взревел не хуже медведя, которого я сейчас изображал. Это ж надо! Заснуть в засаде! Я вскочил, выдернул торчащий из плеча дротик и кинулся на обидчиков.
Леший сделал паузу и отпил чаю из чашки, а мы, затаив дыхание, ждали продолжения. Лёша посмотрел на нас, и грустно улыбнулся:
— Я не успел их толком разглядеть. Заметил лишь глядящее на меня дуло ружья и торчащую над ружьем рыжую бороду. Следующий дротик со снотворным свалил меня с ног. Я лишь услышал, как жалобно закричала Алка.
Очнулся я рядом с Ерофеичем. Медведь сидел в другом углу клетки и внимательно меня рассматривал.
— Откуда ты такой? Вроде бы не из нашего леса? – спросил он.
— Вы не узнаете меня, Силантий Ерофеич?
— Нет, - он покачал головой, а глаза его стали еще более недоверчивыми.
Я удивился. Ерофеич был лучшим другом моего деда и часто приходил в наш домик. Почему же он не узнал меня? Может, когда его брали, то всадили больше дротиков со снотворным, и он еще не пришел в себя?
— Ты же в медвежьей шкуре, - подсказал Тишка.
Леший довольно улыбнулся и шумно отхлебнул чаю.
— Я огляделся по сторонам и увидел другие клетки с животными. Маленькие клетушки, в которых им было очень тесно.
— Где мы?
— В цирке, - прорычал Ерофеич и отвернулся.
Глава 24,
в которой Леший знакомится с философом
— Они все время держат нас в клетках — в тесноте, в духоте… - прорычал Ерофеич.
Я встал, но у меня закружилась голова, и я вынужден был схватиться за прутья клетки. Я потряс ватной после наркоза головой и, зарычав, затряс клетку, стараясь разогнуть толстые стальные прутья.
— Не трать силы, малыш, - горько вздохнул Ерофеич. – Эта клетка держит здесь даже меня.
Я оглядел другие — и всюду встречал сочувственные взгляды заточенных в них зверей.
— Они выпускают нас только на арену, где заставляют делать всякие трюки. А если ты не соглашаешься — тебя бьют.
— А не нужно упрямиться, - подал голос из соседней клетки тощий рыжий кот. – Кормят здесь хорошо. Смирись.
— Смириться!!! – тигр, лежавший на полу своей клетки, поднял голову, и его рык разнесся по всему помещению. – Пока у меня на шкуре есть полосы, я буду бороться! Звери должны быть свободными! Свобода или смерть!
— Да-да, конечно, именно поэтому ты и прыгаешь каждый вечер через пылающий обруч вот уже четыре года, - заметил кот.
Тигр взрычал и кинулся на прутья, а рыжий лишь лениво усмехнулся:
— Один раз дрессировщик назвал его трусом, и теперь Ахмед каждый день показывает свою храбрость.
— А ты почему такой спокойный? – спросил я у кота. – Ты родился здесь, в цирке?
— Мое призвание — философия, - сказал кот. – Для острого, выдающегося ума ни стены, ни клетки не могут быть преградой. Даже сидя здесь, в цирке, я могу путешествовать, куда мне только заблагорассудится. Стоит только закрыть глаза и сосредоточиться, и я могу перенестись в любое место, где бывал, или любое другое, какое я могу представить.
— Но, Мурчелло, это ведь только твои мечты. Сам-то ты остаешься здесь, - возразила белка.
— Для кота-баюна мечты — это самое главное, - ничуть не смутился кот. – Да, я сижу здесь, вместе с вами, на довольно ограниченном пространстве, но меня это не угнетает. Приспособиться можно абсолютно к любым условиям.
Громкий разрозненный вой был ему ответом, никто здесь не разделял его мнения.
— Неужели, Мурчелло, ты собираешься прожить здесь всю жизнь? – спросил я, когда шум утих.
— Конечно, нет. Как только представится возможность, я уйду. А пока что не стоит портить себе нервы. Кстати, Мурчелло — это моя фамилия. Зовут меня Морфеус.
— Я так понял, Морфеус, ты любишь думать, - я сделал паузу, и кот кивнул, - наверняка за то время, что ты здесь…
— Семь месяцев, - вставил кот.
— …ты уже придумал, как можно отсюда выбраться.
Но Мурчелло не успел ответить, под потолком зажглись яркие лампы, и загремел засов.
— Ну вот, сейчас начнется, - прошептал Ерофеич и сжался в углу. Я смотрел и не мог поверить: старый могучий медведь боялся. Он едва заметно подрагивал всем телом и смотрел в пол, чтобы я не видел его затравленных глаз. О, Дух Леса! Неужели можно так измениться всего за неделю пребывания здесь?
— Ну что, лодыри и дармоеды! – раздался хриплый прокуренный голос. – Пора на работу!
Глава 25,
в которой Леший знакомится с дрессировщиком
Прокуренным у вошедшего человека был не только голос. Мне в нос так и шибанула табачная вонь, въевшаяся в его старый потертый джинсовый костюм, рыжую курчавую бороду и черный сучковатый посох в покрытой грубыми мозолями руке.
— Ну что, зверьё, работать пора! - прозрачно-голубые, как первый лед на ручье, глаза недобро блеснули. - Дядя Гоша будет вас дрессировать!
Он пошел вдоль клеток, ведя по прутьям своей палкой. Ахмед рыкнул и забился в дальний угол клетки.
— Как же я вас люблю, мои ненаглядные зверушки! – зарычал в ответ дядя Гоша. – Так бы и съел вас всех, жаль только, что не все вы вкусные!
Дойдя до нашей клетки, он остановился и одарил меня холодным взглядом.
— Ну что, новенький, очнулся? Головка не болит?
Я покачал головой. Его глаза блеснули, как у щуки, завидевшей добычу.
— Ты смотри, какой смышленый! С тебя и начнем. Если не обманешь моих ожиданий, будешь жить, как король!
— Врет он, - фыркнул дикобраз из клетки напротив, он лежал, уткнувшись мордой в стену, и не шевелился.
— Почему сразу врет? – усмехнулся Морфеус. – Может, просто не знает, как живут короли.
— Разговорчики!
Дубовый посох дрессировщика ударил по прутьям с такой силой, что на его полированной поверхности осталась вмятина, а клетка мелко завибрировала, так, что у меня заныли зубы.
— Идем, мишка, тебя ждет всемирная слава, - дядя Гоша отпер клетку и сделал приглашающий жест. Я оглянулся на Ерофеича, но тот стоял, потупив взгляд в пол:
— Иди, - посоветовал он, - а то хуже будет.
Я уже понял, в чем была моя ошибка. Покачав головой на вопрос дрессировщика, я показал, что понимаю его. Я совсем забыл, что простые звери не имеют высшего образования и общаются, в основном, только на родном языке.
Я вышел и покорно пошел к выходу.
— Хорошая тварь. Посмотрим сейчас, на что ты способен!
Дядя Гоша пошел следом, и его палка снова затрещала по прутьям клеток.
— Я убью тебя! – зарычал ему вслед тигр, но дрессировщик на это только расхохотался, и хохот его был похож на скрип старого дерева в бурю.
Глава 26,
в которой Лешего дрессируют
Мне всегда хотелось побывать в цирке. В настоящем цирке. Я смотрел представления, которые устраивались у нас на ярмарках и думал: если простые любители-энтузиасты могут показывать такие волшебные номера, то что же тогда делают на арене профессионалы?!
Но вот я попал в цирк, и то, что я здесь увидел, мне не нравилось.
Я вышел на грязный серый пол арены и огляделся. Пустые ряды сидений для зрителей мне тоже не понравились: я представил себе, как их заполнят орущие и хохочущие толпы зрителей, и мне, лесному жителю, стало не по себе.
— Выходи на середину! – скомандовал дядя Гоша и ткнул меня палкой между лопаток.
Тычок был сильный и болезненный, от неожиданности я вскрикнул почти по-человечески. Дрессировщик заулыбался.
— Если будешь делать всё, что я скажу, буду бить тебя пореже. Итак, начнем с самого простого. Встань на задние лапы и покрутись вокруг своей оси.
Я посмотрел на дядю Гошу, тот улыбаясь, поигрывал своей дубинкой. Я тихонько зарычал, прозвучало это больше похожим на стон. Но бородач понял по-своему:
— Ты всё прекрасно понимаешь. Не притворяйся. Этот «дубовый боец» очень многих научил понимать меня с полуслова. Не заставляй меня начинать эксклюзивный курс обучения зверей человеческому языку. Моя методика очень эффективна, но очень болезненна, - он улыбнулся шире, открывая свои желтые зубы.
Я встал на ноги и покрутился.
— В обратную сторону!
Я покрутился в другую сторону.
— Кувырок!
Я выполнил.
— Еще раз!
Я кувыркнулся еще раз.
— Попрыгай и помаши лапами!
Я попрыгал, и дядя Гоша расхохотался и схватился за живот:
— Ты бы… зверь… себя ви… дел!!! У… ме… реть… можно!!!
Я искренне пожалел, что от смеха мало кто умирает.
— А теперь задание посложнее, - заявил дрессировщик отсмеявшись. Он щелкнул пальцами, и подсобный рабочий выкатил на арену большой шар.
— Залазь на него, перебирай лапами и катись. Только не смей падать!
— Я как-то пробовал, - встрял Тишка. – Ребята во дворе мяч забыли. Я на него запрыгнул и попытался так покатиться.
— Ну и как? – оживилась Птичка.
— Да никак! Я раз двадцать на него запрыгивал, пока мне просто удалось постоять на нем. А потом дети вернулись за мячом и прогнали меня. Еще и отругали за то, что я его поцарапал. Попробовали бы они на мяче без когтей удержаться!!!
Птичка криво улыбнулась и снова посмотрела на Лешего:
— А у тебя, дядя Лёша, получилось?
Хозяин, оживившийся, когда Тишка заговорил, снова погрустнел, вспоминая прошлое:
— Ничего у меня не вышло. Тут тренировка нужна, а я еще и в чужом облике был. Раз за разом падал с шара, а дрессировщик бил меня палкой и ругался такими словами, которые не скажет даже упавший в костер турист.
Спасло меня только то, что мой мучитель проголодался. Он снова отвел меня в душное помещение и запер в клетке. Я, обессиленный, растянулся на полу. Твердый бетон приятно холодил.
Ахмед в своей клетке стал ругаться выученными у дрессировщика словами. Дикобраз сочувственно вздохнул. Только кот Морфеус сидел и флегматично вылизывался.
— Помнится, мы не закончили разговор, - сказал он.
— Ты знаешь, как отсюда выбраться? – я встал и прижался к прутьям, чтобы не пропустить ничего из того, что скажет философ.
— Я не терял зря времени, - Морфеус поудобнее сел и закрыл глаза. – В результате долгих мяудитаций я научился контролировать свое тело и теперь могу… - он открыл глаза, подошел к прутьям своей клетки и медленно и плавно просочился между ними, - …выйти.
Я мог бы поклясться, что это было просто нереально. Прутья клетки специально стояли настолько узко, чтобы кот не смог выйти из клетки, — каким бы худым он ни был, голова бы всё равно не прошла. Но Морфеусу это удалось. Все, кто видел — ахнули.
«И нас! Нас тоже научи, как выходить из клетки!» – закричали все наперебой. Но Морфеус только головой покачал:
— Для этого нужен полный контроль над духом и телом и долгие дни и ночи мяудитаций. Но у меня есть план, как выбраться отсюда нам всем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...