"15 Января, 2057 года роботы стали «людьми».
Это дата создания первого
человекоподобного биоробота
с искусственным интеллектом – киборга.
«Я Адам и я же Ева, я…киборг. А ты мой Бог, ты человек» - это
легендарные слова первого киборга,
занесенные людьми в пассивную программу
первого робота с искусственным интеллектом
и записанные на цифровую камеру наблюдения в лаборатории.
Однако, придумывая первую фразу для робота, люди не подумали,
что киборги захотят быть похожими на своих создателей,
и что Адам и Ева разделяться, и что будет Каин…"
Когда Энн Кироб была беременна, ничто ее не беспокоило. Плохое самочувствие или болезни словно обходили ее стороной. Как будто судьба намеренно ее берегла и делала все, чтобы беременность прошла успешно, а ребенок родился здоровым и сильным. Если бы Энн не знала точно, что она беременна, если бы не видела заметно выпиравшего у себя животика, она ни за что бы не поверила, что ждет ребенка. Самочувствие было таким, как было всегда. Она даже стала чувствовать себя лучше, чем в те дни, когда не была беременна. Вопреки видимой отягощенности, она чувствовала легкость, а настроение было всегда приподнятым. Ей вовсе не хотелось соленого, ее даже не тошнило. Правда, иногда ее тянуло дотронуться языком до различных металлических предметов. Но в основном, все было гладко, даже чересчур. Это было совсем не похоже на то, что рассказывали ее опытные в этом деле подруги, которые считали ее признаки беременности, а точнее их отсутствие, ненормальным и советовали обратиться к врачу. Но Энн не находила свое состояние странным и полагала, что все это ее личные заслуги.
С самого первого дня, как Энн узнала о своей беременности из результатов домашнего медицинского терминала, она стала беречь себя и делала все, чтобы ее ребенок родился здоровым. Доктора Энн посещала даже чаще, чем требовалось, а прописанную ей диету соблюдала с завидным упорством и постоянством. Она сторонилась от ссор и не позволяла себе волноваться, для чего специально ушла в декретный отпуск и уединилась в небольшом загородном домишке, снимаемом за небольшую плату. Кроме того, она ходила на тренинги для беременных и посещала все возможные лекции и семинары, посвященные теме рождения ребенка в новом времени и условиях техногенного мира.
Энн Кироб всегда была одна. Только поэтому, наверное, она согласилась оставить ребенка. Ей всегда не хватало рядом кого-то очень близкого и дорогого, она хотела семьи, от которой когда-то сама отказалась, убежав из дому. А теперь она чувствовала в себе что-то живое, и это согревало ее душу. Беременность изменила ее, из безответственной и легкомысленной женщины, ведущей беспечный образ жизни, она стала матерью. Возможно, это было естественное влияние природы. Но истинной причиной разительных перемен в своих привычках был скорее страх потерять это единственное родное существо, которое она уже успела полюбить. Ей пришлось измениться.
Теперь лишь одно напоминало ей о прошлой беспечности. Энн не знала, кто отец ребенка. Никто не хотел признать себя отцом. Все, с кем Энн была любовно близка, начисто отвергали свое причастие к ее беременности. К этому было сложно придраться, потому как Энн редко пользовалась естественным сексом, предпочитая его более безопасному психическому. Вставал естественный вопрос: как же она тогда могла забеременеть? Насилие исключалось, да и в пришельцев Энн как-то не верила, впрочем, как и в Бога. Несмотря на легкомыслие, Энн никогда не была доступной женщиной и согласится на секс, к тому же естественный, с мало знакомым ей человеком, которого теперь она даже не может вспомнить, она не могла. Подобное могло произойти лишь в том случае, если бы Энн была пьяна. Тогда отцом должен быть тот, кто хорошо знал эту ее предрасположенность к быстрому опьянению и неспособность организма хоть сколько-нибудь сопротивляться алкоголю. Однако теперь, когда она уже была беременной, это беспокоило ее меньше всего. В 31 веке анализ ДНК делался всего за две минуты с помощью маленького и легко доступного в использовании приборчика, имевшегося в каждом домашнем медтерминале, вмонтированном в стену вместо простых аптечек прошлого. Узнав код ДНК ребенка, прибор можно подключить к Интернету, где имеется база ДНК все живущих на планете людей, и за небольшую плату легко вычислить сбежавшего отца.
В один из хмурых осенних дней, до этого веселое настроение Энн быстро изменилось. Она вдруг резко почувствовала себя плохо и ей очень захотелось прилечь. Энн поспешно отправилась к себе в комнату и легла на кровать. Как только она легла, все прекратилось так же внезапно и неожиданно, как и началось. Спустя минуту Энн решила встать и как только она собралась это сделать, в животе почувствовалось шевеление. Это ее остановило и она легла ровнее и прислушалась. Ребенок в нутрии нее, казалось, начал танцевать, пытаясь почувствовать каждую подвижную часть своего тела. Но боли при этом Энн не чувствовала. Все больше прислушиваясь к своим ощущениям, Энн вдруг осознала, что ребенок продвигается вниз, и что его маленькая ручка уже вылезла наружу. Она поняла… что рожает.
Чувство паники начало завладевать женщиной. Мало того, что в место положенных девять, прошло всего семь месяцев, так еще ребенок выходил не головкой вперед, а ручкой! Кроме дискомфорта, как ни странно, Энн не чувствовала ни боли, ни напряженности. Все это в одну секунду смешалось у нее в голове и вызвало глубоко потерянное состояние. Когда Энн опомнилась, все уже было закончено.
Ребенок, не плача и не шевелясь, тихо лежал на кровати и смотрел на Энн, лишь изредка моргая зелеными глазами. Энн рывком дернулась от младенца и села поодаль на противоположном краю кровати с широко раскрытыми глазами, пораженная происходящим. После чего она резко поняла, что отодвинуться от ребенка ей должна была помешать пуповина, которой, почему-то не было. Ребенок повернул голову в том же направлении, куда дернулась Женщина. Энн испугалась. Она смотрела на него так, как смотрит, забившись в угол, посаженное в клетку маленькое дикое животное, пойманное человеком. Непонимание, страх и интерес одновременно читались на лице Энн. Лишь спустя час такого неоднозначного состояния, она немного успокоилась и подошла к ребенку. Взяв его на руки, Энн заметила, что ребенок как-то неестественно легок. К тому же только сейчас в глаза бросилась странная чистота младенческого тела. Машинально и без мыслей Энн укутала малютку в пеленки. Аккуратно уложив затем его в кроватку, купленную заранее, Энн ушла на кухню и выкурила подряд две сигареты. Погруженная в мысли, она думала, что делать дальше. Если раньше необычное протеканием беременности Энн нравилось и его можно было как-то объяснить, то теперь это не лезло ни в какие ворота и пугало. Она вспомнила предостережения подруг и пожалела, что никак на это не отреагировала. Энн решила, что во всех этих странностях она разберется только тогда, когда узнает, кто отец ребенка. Выкурив третью сигарету, Энн окончательно взяла себя в руки и направилась в ванную к ближайшему медицинскому терминалу.
Подойдя к терминалу, трясущимися от волнения руками, Энн надела на голову небольшой психошлем и, нажав две кнопки активации аппарата, мысленно запросила геновизор ДНК. Из ровной глади стены над монитором с тихим жужжанием, сдавленно шипя, словно змея, вылезла небольшая капсула. Энн протянула руку и достала маленькое, но довольно увесистое устройство красно-белого цвета. Быстро сбросив психошлем с головы, Энн скорым шагом проследовала в свою комнату, где стояла кроватка с ребенком. Глаза младенца были закрыты. Включая и настраивая геновизор, Энн мельком глянула на электронный календарь на стене и увидела, что все цифры на календаре прокручиваются с невероятной скоростью. При этом в комнате стоял монотонный гул как от высоковольтной линии передач, отдающийся сдавленно-приглушенным звоном в ушах. Внезапно младенец открыл глаза, и все прекратилось. На календаре стояла правильная дата: 15 января 2105 года. Малыш посмотрел на Энн и неожиданно для женщины из уст новорожденного высвободились детские, но бесцветные, мертвенно холодные и властные слова:
– Мама. Ты моя мама. Я хочу есть. Мама. Я голоден. Дай.
Энн проследила за взглядом ребенка. Малыш пристально смотрел на геновизор, протягивая к нему свою маленькую ручку. От неожиданности и наплывающего откуда-то из глубины сознания страха, по телу Энн пробежались волны холода и жара. Руки задрожали еще больше и геновизор, выскользнув, упал к ее ногам на пол. От удара нижняя крышка геновизора со щелчком отлетела в сторону, вслед за которой из устройства вывалился нейтринный преобразователь энергии в форме маленькой конической батарейки. Желая побыстрее сделать анализ и выяснить, что за существо могло «наградить» ее таким акселератом, Энн быстро нагнулась и собрала упавшие части геновизора. Держа руки прямо над ребенком, она нервно пыталась вставить батарейку на месту. Наконец, сделав это, женщина включила прибор. Младенец, с широко раскрытыми глазами, жадно посмотрел на светящийся дисплей геновизора в руках Энн. Стремительно подняв свою крохотную ручонку, малыш ухватился за геновизор и с несвойственной для младенца силой вырвал устройство из трясущихся рук Энн. Словно изучая возможности геновизора, не отрывая взгляда и не мигая, малыш внимательно смотрел на небольшой дисплее, где сами собой открывались различные меню, показывая всевозможные функции аппарата. Точно покончив с программной частью анализатора ДНК, младенец легко достал коническую батарейку из нижней части прибора и всунул ее себе в рот, как соску. Некоторое время ничего не происходило, как вдруг глаза ребенка загорелись ярко-фиолетовым, похожим на неоновое, свечением, а в комнате снова послышался сдавленно-приглушенный гул… Ребенок питался энергией, выкачивая электричество из батарейки.
Будто парализованная, Энн безучастно наблюдала за действиями ребенка. Страшная догадка, как молния, врезалась в ее затуманенный разум. Почувствовав, что ноги подкашиваются и что она вот-вот упадет, Энн ухватилась за изголовье кроватки. Снова вернувшись к резко возникшей ужасной мысли, женщина вздрогнула.
Все было ясно. Она переспала с одним из новейших киборгов нового поколения JUN 10r…
Эти полу биологические нелюди, биороботы или как их еще называли, Джуниоры, каким-то образом научились размножаться, используя биологическое строение и природные механизмы женских тел. С тех пор, как киборги получили разум и отделились от людей, в них стало проявляться необычное стремление стать все больше похожими на человека. Видимо это их и подтолкнуло создать технологию биологического размножение. Во всяком случае, именно так это распространялось в слухах. Никто точно не знал, чем занимаются JUN 10r.
Но для Энн теперь все было однозначно. Это были именно они, JUN 10r. Энн не раз скептически посмеивалась с подруг, которые опасались, что роботы теперь станут супер-маньяками-насильниками. Энн думала, что легендарная «новая технология JUN 10r» – это выдумки желтой прессы, а страхи подруг – глупости, бред разыгравшегося воображения сексуально неудовлетворенных дамочек. Но теперь...
Роботы использовали ее. Энн почувствовала себя одной из тысяч лабораторных крыс, над которыми проводят непонятные им опыты, даже не спрашивая разрешения. А ведь над ней провели опыт не люди, а их создания… Была ли это месть? А может всего лишь попытка очеловечиться, достичь уровня создателей. Энн не хотелось думать об этом. Она смотрела на ребенка и не знала, что ей делать.
С одной стороны, чувствуя теперь пронизывающее все нутро отвращение и страх ко всем роботам, ей хотелось убить этого младенца, или скорее пародию на человеческого малыша, и слово «убить» здесь было не уместно. Это порождение искусственного ума следовало бы уничтожить, разобрать на железо. Но с другой стороны, сознательная агрессия, ненависть ее разума к JUN 10r придерживались чем-то более глубоким и древним. Материнский инстинкт. Это присущая только женщинам чувство заставляло Энн любить своего ребенка. Этот сильный и неотвратимый природный механизм никогда не подчинялся рациональному уму. Материнскому инстинкту все ровно, что роботы обманули природу, что ребенок не настоящий, что это всего лишь искусственная кукла с разумом. Если ты его выращивала в себе, проносила девять месяцев под сердцем и родила – это твой ребенок, оберегай и защищай его, ты мать. В глубине своих чувств Энн жалела чужеродного ребенка. Он был искусственно создан чуждой человеку неприродной расой, но рожденным живой, человеческой женщиной. Энн ощущала свою связь этого искусственного малыша со своим живым телом. Робот брал части ее тела для создания живых частей себя. Энн не могла ничего не чувствовать к нему, пусть и неправильному, но уже появившемуся на свет и способным мыслить, она оберегала себя столько времени именно для него. Ведь это она его родила! В конце концов, чем это хуже родить негра, китайца, или любого другого представителя другой расы? Роботы – та же иная раса людей, только неживая, они появились на той же планете, только чуть позже. Людей никто не просил и не заставлял их создавать, а если уж и создали, то должны принимать, как равных, а не как рабов. Хотя бы просто потому, что сами сделали роботов универсальными и намного умнее и сильнее себя.
Сплетенные чувства даже подняли глубокие пласты памяти Энн и она вспомнила детство. Внутренним взором она увидела, как игралась с куклами, которые живыми назвать было даже сложнее, чем теперь этого новорожденного киборга. Однако же маленькой девочкой она проводила с куклами весь день, она давала им имена и любила их, как любят свои любимые игрушки все дети. Кто бы мог подумать, что в эру киборгов и искусственного разума, куклы станут символом нового вида «Человечества искусственного». Куклы – дети детей. Дети – родители искусственных детенышей. Так сложилось с глубокой древности. Но в будущем стало чем-то искусственно преувеличенным, и если ребенок играется с куклами, то так он подготавливается к жизни с искусственными людьми, к обществу, где рядом с человеком бок обок живут роботы, имея свои права и законы, иногда не совпадающие с человеческими.
Будущее смешало живое и неживое. В этом мире из неживого пытаются создать живое, которое в свою очередь переделывает по-своему изначально живое. Созданное и искусственное пытается создавать живое, которое на самом деле еще более искусственно, чем материал, из которого созданное пытается создать живое. А в конечном итоге, искусственное переделывает живое. И живого остается все меньше…
Может быть именно страх, древний животный страх перед скрытой от глаз силой, какими с некоторых пор стали Джуниоры, тайно навязывающей свои условия слабейшим, какими стали люди, не позволял Энн кинуться на ребенка с молотком. Она не знала, на что еще способен этот маленький робот. Умные железяки не могли оставить своих «беззащитных» детенышей без оружия, заменявшего у них человеческий механизм самосохранения. К тому же свою силу и быстроту движений железный сын Энн уже показал. Так он без труда бы смог противостоять физическому нападению или даже убить ее саму.
Энн сидела в растерянности и думала о последствиях. А вдруг это единственный случай во всем мире и она первая, кого роботы выбрали для опыта. Что будет, если она оставит ребенка? Она знала, что по-другому и быть не может, ей приодеться это сделать. Какой у нее теперь выбор? Скрывать настоящую сущность ее…сына и жить в страхе разоблачения? Долго так продолжаться не может, ведь любой новорожденный на планете Земля пройдя медицинский осмотр, должен быть обязательно зарегистрирован и внесен в базу данных общественного распределения. Это давало ему и право бесплатно обучаться и сразу получать работу после учебы. Только это законы человеческого общества, у роботов же есть свои. По каким правилам должен жить ее ребенок? Утаивать не имеет никакого смысла.
Тогда может открыть всем правду сразу и пусть общество делает с ней все, что угодно. Однозначно это будет большой скандал, который всколыхнет все слои и классы социума. Ее ненатуральный сын – это вещественное доказательство смутной правдивости слухов о Джуниорах и их исследованиях. Энн уже видела, как бульварные газетенки со слепым безумством смакуют эту тему, придавая ей все больше остроты, воодушевленные тем, что их непроверенные ранние публикации о новой технологии JUN 10r подтвердились. Так Энн может прославиться. На этом можно сделать себе имя и стать первой женщиной, родившей робота, а ее сын будет первым роботом, родившимся от человека. Слава, почет и признание женщине, нашедшей мужество назвать киборга сыном, любить и воспитывать его, как человека. Но ведь может быть абсолютно противоположное, и многим людям это не понравиться, особенно церкви. Ее могут даже покарать. И так, как в уголовном кодексе ничего про это не написано, люди накажут ее по негласным законам своей морали. Но если она убьет этого киборга, общество ничего не узнают, зато ополчаться все роботы, бесчувственные машины, которым не понять мотивов человека, и тут уже ей не жить.
С молниеносной скоростью все это проносилось в голове Энн. Она то возвращалась к действительности, то предавалась глобальным мыслям и значению ее ситуации в мировых масштабах, просматривая реальные образы. Может быть, ее заставлял это делать робот? Может это он каким-то образом внедрял в ее голову все эти мысли, ведь она никогда раньше не думала о роботах. Может именно этот робот заставлял ее чувствовать жалость к нему, внушая мысли о материнстве. Опять Энн почувствовала ненависть.
Энн вернулась в мыслях к жизни до беременности. То, что все время беременности внутри нее был робот, многое объясняло. Ее постоянно хорошее самочувствие, подвижность и жизнерадостность, вероятно, стимулировал и поддерживал робот, пичкая ее всякими препаратами изнутри. А легкость живота объяснялось маленьким весом самого киборга, использующего для начального самопостроения, вероятно, какой-то сплав легкого металла, притягивавшегося к роботу из обмена веществ Энн. Вот почему ей так нравилось пробовать на вкус металлы, или, не желая есть, долго держать ложку во рту.
Нити сходились воедино и загадочно-волшебные странности становились грубой, страшной и нежелательной реальностью. Теперь, явно осознавая, что из себя представляет ее ребенок, она точно знала, кто отец и каким образом ненастоящий мужчина смог ее обмануть. Расчетливой железяке не составило труда определить предрасположенность Энн к быстрому опьянению. Киборгу достаточно было только заполучить один волосок с ее головы, или даже хотя бы дотронуться до ее кожи. Встроенные анализаторы рассказали ему о биологии Энн даже больше, чем она знала о себе сама. Ее обманула хитрая машина.
От растерянности, не в силах что-либо исправить, Энн сидела и придумывала имя своему сыну, который в это время спокойно лежал в кроватке и смотрел своей маме прямо в глаза, читая, возможно, ее мысли. Энн вспомнила, что одну из кукол-мальчишек в детстве она называла Кейн. Так же она решила назвать и этого новорожденного био-робота. Пусть Энн уже выросла, но, тем не менее, ей все ровно придется играть в куклы. Только игра теперь намного серьезней… А ведь ей предлагали сделать аборт! Но Энн и слушать не стала. Энн Кироб очень хотела стать матерью. И дорого за это заплатила.
Цыплаков Александр