День начался плохо.
Позвонил друг, велел к семи приходить к нему.
Я сразу напрягся. Литры водки, сигареты пачками, пьяные жаждущие глаза девчонок и тупая боль в голове на следующий день.
И как следствие – Его появление. Он всегда появляется после вечеринок.
Он – мой Дьявол…
Настоящий личный Дьявол внутри меня. Он всегда вылезает, когда я себя не контролирую. Я могу его сдерживать, все-таки я человек – Homo sapiens, а Он дух, призрак, или кто-то там еще.
Я знаю как Он выглядит. У него черные радужки глаз без зрачков и без блеска. У него растрепанные широкие пряди волос и искривленный в усмешке рот.
Мой рот…
Я весь Его, если уж так подумать. Конечно, я сдерживаю Его, я уже говорил это, но вот изгнать не могу…
Как же давно он появился впервые!..
Я поежился убирая мысли и телефон подальше от себя.
Пьянка так пьянка.
Дьявол так Дьявол…
Меня сегодня ничто не берет. Водка вперемешку с вином и пивом не пьянит, сигареты – отрезвляют, а откровенное заигрывание милых баб-с вызывает тошноту.
Одно радует, пока я трезв Он не посмеет вылезти.
Я улыбаюсь свои мыслям, я почти слышу, как глухо рычит что-то на латыни мой Дьявол. Все заебись!..
И тут кто-то предлагает прогуляться. Я вдыхаю свежий воздух, рвущийся через открытую дверь балкона, и почему-то соглашаюсь.
Конечно же, мы выпили еще.
Конечно же, мы орали какую-то чушь и хохотали так, что пугались полуночные кошки.
Я плохо помню, что было дальше. Кажется, мы выпили снова, и больше я ничего не видел и не слышал.
Проснулся я от запаха чужих немытых тел и грязного помещения. Резко затошнило, но я мужественно принял горизонтальное положение.
- О, гламурик очухался! – насмешливо пробасил рядом мужичонка лет пятидесяти, и я с ужасом понял, что не знаю, где нахожусь.
- Вытрезвитель? – вытолкнул я из себя. Мужичонка хохотнул:
- Крепко они тебя ебнули по голове. Обезьянник это, гламурик рыжий!
Я мгновенно рассвирепел. Ни черта не помню, но это не важно.
Ненавижу тюрьму.
И ментов ненавижу.
- И тебя, сука, ненавижу!- процедил я в пропитое лицо бомжа. Он опять хохотнул, но со скамейки не сдвинулся.
Не знаю, сколько прошло времени. Ничего не помню, а разговорчивый мужичок куда-то делся.
Я смотрю на стены.
Заплеванные, замызганные старые стены. Когда-то они были отштукатурены и выкрашены. Когда-то (наверное!) глаза радовались, видя их.
Теперь все иначе. То что было зеленым – сейчас грязно-серое от злости и времени. Там где когда-то тянулся белый луг окрашенной стены – граффити и следы более упрощенной системы самовыражения.
Меня тошнит. Я вижу следы крови, блевоты, еще чего-то и меня тошнит. Но я не хочу оказаться слабаком. Я буду сильным. Я стану сильным.
Губы сами собой шевелятся:
- На *** этих ментов. Был бы я на той стороне решетки – ни одного гопника в форме не осталось бы.
Толпа, сидящая рядом, встречает мои слова громким ропотом. Он колышется в моих легких почище табака и водки.
- Изображаете овец, уроды. Надели шкуру и радуетесь. Но мы то – мы! – мы вам просто не по зубам!..
Ненависть палит горло и лицо. Я взрываюсь, не в силах сдержать свой гнев. Я разогрел толпу, я ее и веду.
Сегодня мне плевать на моего Дьявола.
Я вижу злые лица, стиснутые серыми воротниками. Почти все налиты кровью от моей не прекращающейся даже на миг болтовни.
Мне все равно. Я несу уже откровенную ахинею, чуть ли не выставляя их фашистами и губителями нации. Мне без разницы, какую чушь нести – лишь бы они заткнулись и перетащили нас в другие места.
И тут я схожу с ума. Я начинаю дрожать, крупной злой дрожью. Со мной такое было лишь раз – в тот день я бил какого-то незнакомого парня.
Все вышло случайно. Я шел никакой после бурной пьянки, друг – тоже. Нас выгнал хозяин дачи, мы были злы и жестоки. Навстречу попалась женщина. Не так чтобы очень, но нам было все равно. Нашу дружескую беседу прервал ее друг.
Слово за слово, мат за матом. Он думал что справиться с нами двумя… Я помню лишь обрывки, куски событий.
Первое – та женщина.
Второе – ее бледное лицо и красная морда ее «друга» орущего «Я вас убью, уроды! Это моя баба!»
Третье – крик моего собутыльника «Помоги мне! Иди сюда и помоги мне!»
И уже четвертое – самое страшное – лужа крови, вкус крови, запах крови и моя рука, занесенная над разбитой головой надоедливого мужика.
Удар.
Удар.
Удар.
Удар.
Словно что-то движет мной.
Удар.
Удар.
Камнем по голове.
В алую воняющую кровью точку на голове совершенно чужого человека.
Удар. Темнота…
Я не помню почти ничего, только злобу и дрожь. Дрожь от пьянящего запаха крови. Иногда всплывают картины, как я слизывал ее с белых холодных пальцев. Моих пальцев сжимающих окровавленный камень…
- Ну ты, гламурик, разошелся, - скорбно басит рядом бомж, и я с разворота ударяю кулаком по стене возле его уха.
Из разбитых костяшек начинает сочиться кровь.
- Vita! – орет обрадованный болью Дьявол во мне, и я теряю сознание.
На этот раз я очнулся от запаха водки. Оказывается, мои пальцы правой руки заботливо залиты йодом, а в левой я сжимаю рюмку.
На автопилоте выпил. Зажмурился. Опять ничего не помню. Судя по отражению в зеркале, разбита скула и еще пара ссадин украшает одурманенную спиртным и болью физиономию.
- Ты чего не спишь?
Я вздрагиваю от хриплого голоса и оборачиваюсь, мгновенно успокоившись. Всего лишь одна из тех девиц, что пьянствовала с нами. Черт, как же ее зовут?!
- Не спиться.
Она улыбается, растрепанная и заспанная, но почему-то очень хорошенькая.
- Не спиться, - говорит она, - не спиться… Не спиться… Не спиться бы мне…
Я усмехаюсь, оценивая шутку, и наливаю ей рюмку.
Девица достает из холодильника колбасу и сыр, начинает резать. Я наблюдаю за этим со странной меланхолией.
Вдруг нож выскальзывает и надрезает ей палец.
- Ой!
Я как завороженный смотрю, как она поднимает палец и смотрит на ранку. Уже набухла алая капля крови, она словно шепчет что-то в унисон моему Дьяволу.
Я беру ее руку в свои ладони и слизываю языком кровь. На миг замечаю распахнутые от изумления глаза девушки, и вновь припадаю губами к ее пальцу, размазывая кровь.
И только через пару минут я целую ее, давая почувствовать кровь на моих губах.
В тот же миг гаснет мое сознание. Я слышу Его хохот!
Мое тело движется, заставляя двигаться кого-то еще. Я вижу в полумраке большие глаза и ладонь поверх рта.
И не сразу я понял, что это моя ладонь и мне больно от острых зубов девушки, лежащей подо мной.
Все обрывается неожиданно быстро. И вместе с успокоением приходит Тьма.
Приступы учащаются. Или так было всегда?..
Я измучен Им. Мне кажется, что это меня Он насилует, как тогда Он изнасиловал девушку.
У меня больной усталый вид. Между приступами я трачу все время на справочники по эзотерике. Ведь должен быть способ избавиться от Дьявола!
Я был в церкви. Меня выслушали, наплели какую-то ерунду, и я еле унес ноги. Иначе Дьявол разгромил бы жалкое убранство церкви. Я знал это.
Где же спасение?.. Господи, спаси и сохрани! И избави меня от лукавого…
Тьма отступает… Накатывает отвратительный густой запах крови…
Я застонал, понимая что опять Он мной управлял. Не хочется открывать глаза, я боюсь увидеть ЧТО случилось.
И все-таки я вынужден поднять веки…
Мои руки в крови.
По локоть в потеках бурой ужасно воняющей жидкости. И впервые я понимаю что это значит.
Мои руки били, мои губы кривились в усмешке, причиняя боль, это моя душа жестока и порочна.
Впервые я осознаю весь ужас правды. Нет Дьявола во мне. Нет духа, нет привидения, есть только я.
Это я – Дьявол.
Это я – убийца.
Господи, спаси и сохрани!..
И помилуй меня грешного…
7 октября 2007