Глава 3.
- Дэни, пойми, ты не женщина, ты мужчина, притворяющийся женщиной! – режиссер, отчаянно жестикулируя, пытался объяснить мне роль – Забудь, что ты с тринадцати лет этим занимаешься! Ты – актер, так войди в роль!
Все случилось, как я и задумал. Я играю в театре. Наши авангардные постановки неизвестны широкой публике, но узкий круг избранных регулярно посещал провокационные спектакли. Только нашему режиссеру могла прийти в голову идея заставить транса притворяться мужчиной, который притворяется женщиной. Это удивительный человек – маленький, коренастый, с непослушными кудрями и круглым животиком, но, несмотря на комическую фигуру, у него очень красивое лицо и мелодичный голос. Сам он называл себя не иначе, как «страстный итальянец». И страсти в нем действительно кипят, как в адском котле. Актеров в свой театр он набрал под стать себе. Помимо меня, в труппу входят еще двое любителей переодеваний, несколько молодых людей, ведущих примерно такой же образ жизни, как мой друг Вилке и образцовая пара из двух очаровательных девушек. Были там и приверженцы более экзотических отношений, но я не особо вдавался в подробности. Сейчас мы репетируем новый спектакль, написанный лично нашим режиссером. В основе сюжета лежал треугольник, состоящий из женщины, мужчины и еще одного мужчины, упорно притворяющегося женщиной. Ваш покорный слуга играет последнего.
Репетиция прошла очень весело, но порядком затянулась, и домой я приехал к полуночи. Я больше не жил у Вилке. Мне давно стукнуло двадцать пять, и я обзавелся собственной квартирой. Но я не боюсь коротать ночи в холодной постели в полном одиночестве. Восемь лет назад я подарил маленькой Богине букет сирени, и с тех пор она рядом. Кстати, у Богини оказалось вполне земное имя – Полин. Все эти восемь лет она оберегала, ободряла, любила и поддерживала меня. Она – моя тихая гавань, мой ангел-хранитель, самое дорогое сокровище, которое у меня когда-либо было. Мне страшно думать, что будет, если я её потеряю? Она – мое убежище, она для меня все.
В квартире было тихо и темно. Я прошел в спальню и увидел мою красавицу, свернувшуюся на кровати клубочком. Господи, я так благодарен тебе за этот подарок! Я готов молиться тебе, не за себя, за неё. Я немало грешил, но этот человечек – самый чистый и невинный на Земле, она достойна, прожить эту жизнь счастливо, и в свое время занять место подле тебя. Мой маленький ангел, как же сильно я тебя люблю! Я сел на кровать и нежно поцеловал её в висок. Полин – словно и не спала вовсе – открыла глаза и улыбнулась.
- Дэни, я хочу тебе кое-что сказать…
Но я прервал её:
- Не нужно слов, не сейчас…
Я целовал её губы, щеки, глаза. Я целовал белую полоску от шортиков, и маленькие стопы, детские пальчики. Я хотел бы целовать её почечки, любящее сердечко, её маточку, но не могу.
Такая любовь похожа на игры мотыльков. Они касаются друг друга крылышками, нежно, исследуя. Порхают с цветка на цветок, то бросаются друг к другу, то нерешительно расходятся. Тут нет места агрессии, буйству страстей. Это любовь терпеливая – ты отдаешь, не требуя ничего взамен, но получаешь во сто крат больше.
Мы заснули под утро, обнимая друг друга, составляя одно целое, неразделимое, и я не могу припомнить случая, когда я был более счастлив, чем сейчас. Ради таких минут стоит жить.
День подкрался незаметно. В театр я, конечно, опоздал. Итальянец слегка пожурил меня, но очень быстро переключился на моего партнера по спектаклю. Видимо, режиссер был в скверном настроении, так как весь день он гонял нас по сцене, как необъезженных скакунов, цеплялся за самые мелкие промахи. К вечеру вся труппа валилась с ног от усталости.
- Все, мальчики и девочки, репетиция окончена. До завтра! – режиссер сжалился над нами и мы, усталые, но довольные, поплелись в гримерку переодеваться. Я вылез из вульгарного женского платья, смыл макияж и повернулся к Роберту, второму, после меня, главному герою. К слову, у нас с ним общий недостаток – страсть к переодеванию. В течение всего дня Роберт пытался мне что-то сказать, но подходящего, по его словам, момента не было. Когда мы остались в гримерке одни, я заговорил.
- Итак, Робби, - начну издалека – как тебе сегодняшняя репетиция?
Робби подмигнул и ответил:
- Дэни, я знаю, что ты пытаешься сказать. Почему это я весь день донимал тебя загадочными намеками, но не открыл сути. Верно?
- Что-то вроде того. И все же, что ты хотел сказать?
- Это сюрприз, но он настолько хорош, что стоит отметить это в баре.
Так, предстоит что-то интересное. Робби очень редко ходит по барам, лишь в очень торжественных случаях. Посмотрим, что такого грандиозного случилось.
- Ты когда-нибудь был в клубе для трансвеститов? – Роберт пододвинулся ко мне поближе и уже шепотом продолжил – Это чудное местечко с отличным баром. У тебя есть планы на вечер?
- Меня ждет Полин.
- Дэни, когда она узнает суперновость, она простит тебе потерянный вечер! Поехали!
К сожалению, я с самого детства не могу сказать «нет», особенно друзьям. Пришлось срочно звонить Полин и просить её не ждать меня в обычное время. Мой маленький ангел, как всегда, все понял и не стал задавать лишних вопросов. Ещё одна положительная черта её, и без того, прошу заметить, идеального характера.
Робби поймал такси и, какими-то ужасно запутанными дорогами мы доехали до невзрачного серого дома где-то на окраине города. Роберт расплатился и уверенно спустился по лестнице в подвал. Неужели это и есть тот крутой клуб? В подвале было так темно, хоть глаз выколи, но Робби продолжал двигаться вперед. В конце концов, мы дошли до какой-то двери, за которой играла музыка. Роберт толкнул меня локтем в бок и спросил:
- Дэни, готов попасть в рай?
Вот уж чего не знаю, того не знаю. Но попробовать стоит. Собрался с духом, толкнул дверь. Огромная танцплощадка была заполнена людьми в яркой, даже кричащей одежде. Неоновые лучи скользили по танцующей толпе. Под потолком, на специальной площадке, находился диджейский пульт, за которым зажигал худой высокий парень в ярко-розовом парике. Музыка била из всех углов. У левой стены тянулась барная стойка из прозрачного стекла. Все помещение было заполнено мужчинами в женском платье, и я чувствовал себя не очень уютно в мужском костюме, но, похоже, это никого не удивляло. Робби потянул меня по направлению к бару, а я, ослепленный, оглушенный и крайне озадаченный, даже не сопротивлялся. Мы пристроились на высоких стульях, заказали по коктейлю и, наконец, заговорили.
- Ну, что скажешь? – Робби блаженно потягивал дайкири, щурился, как сытый кот и поглядывал на меня.
- Думаю, что не открою Америку, если скажу, что здесь весьма, хм, необычно…
Роберт поперхнулся напитком и, откашливаясь, удивленно на меня уставился.
- Это все, что ты можешь сказать?
- Шучу, дружище, шучу. Мне здесь нравиться. Сердце радуется, когда видишь, что ты не один такой. Но я все еще жду обещанную суперновость.
- Секундочку, - повеселел Робби и заказал бутылку шампанского. Мы разлили его по бокалам, и он продолжил – сегодня утром я обнаружил в почтовом ящике итальянца этот конверт. Взгляни, не пожалеешь.
В конверте лежал мой билет в будущее. Контракт с крупной компанией, обеспечивающей мне главную роль в их новом проекте. Из путаного рассказа Роберта я понял, что на один из наших спектаклей попал человек, тесно связанный с киноиндустрией и, посмотрев мою игру, счел меня достойным кино. Мой Бог, об этом мечтают миллионы никому неизвестных театральных актеров, но лишь единицы попадают на Олимп! Роль в большом кино сулит большую аудиторию, большую славу и большие деньги. И вот джек-пот у меня в руках, а я совершенно не знаю, что с ним делать. Правда, Робби подкинул дельную идею – за это стоит выпить.
- Пусть этот конверт принесет тебе успех! Но, когда получишь Оскар, не забудь о маленьких людях, вроде меня. Или, ну их к черту?
Мы допили эту бутылку, потом заказали еще одну, потом еще, и, в конце концов, я потерял им счет. Мы танцевали до самого утра, пока, наконец, не напились до такой степени, когда ноги отказываются слушаться. Покачиваясь, мы с трудом вышли из клуба и попытались поймать такси. В конце концов, нам это удалось, и мы разъехались по домам. Не помню, как я открыл дверь и добрался до спальни. Полин спала, а я рухнул на кровать и, коснувшись головой подушки, отключился.
Всю эту ужасную ночь, а точнее её остаток, мне снилось, что я стою на сцене, держу в руках Оскар, а с неба на меня сыплются конверты, полные контрактов. Их так много, что вскоре я полностью исчезаю под ними. Конверты так плотно падают, что мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Зрители в зале аплодируют, а я проваливаюсь в черную дыру, все ниже, ниже и ниже…
Я проснулся в полдень в холодном поту и со страшной головной болью. Хотел подняться, но не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Каждый звук усиливался и эхом отдавался в моей гудящей голове. На кухне Полин что-то мурлыкала себе под нос и гремела посудой. Я закрыл глаза и с тихим стоном перевернулся на правый бок. Пение сразу оборвалось, и когда я открыл глаза, Полин сидела на краю постели и держала в руке бокал. Сочувственно улыбнувшись, она влила в меня виски и проклятая зелень перед глазами перестала портить мне жизнь, да и в голове, наконец, прояснилось. Я хрипло поблагодарил её и принял ледяной душ. После этого мое самочувствие значительно улучшилось и я, уже твердо держась на ногах, вернулся в спальню. Моя всепонимающая Богиня заправляла постель и наводила в комнате порядок. Я подошел к ней, обнял её стройную фигурку и зарылся лицом в пушистые кудри.
- Полин, прости меня, я обещаю, это больше не повторится, я…
- Дэни, я видела конверт! – моя девочка возбужденно затараторила – Дэни, это же здорово! Ты всегда мечтал об этом, и все случилось, как ты хотел!
- Ты на меня не злишься?
- Конечно, нет!
- Я тебя люблю…
- Я знаю, и, Дэни, я хочу тебе кое-что сказать…
Телефон противно заверещал, и мне пришлось ответить:
- Привет, Даниэль, как самочувствие? – огромный опыт и тонкое чутьё подсказали итальянцу, что я уже в курсе последних событий.
- Гораздо лучше, нежели пол часа назад.
- Отлично. Подъедешь в театр?
- Конечно, скоро буду.
Я отключил телефон и поцеловал Полин.
- Так что ты хотела сказать?
- Ничего серьезного, - она улыбнулась и вернула мне поцелуй – ты уезжаешь?
- Да, но обещаю, что сегодня приеду пораньше.
Я оделся, вызвал такси и через четверть часа сидел в кабинете режиссера.
- Итак, мой мальчик, - итальянец торжественно прохаживался из угла в угол – что ты думаешь о контракте?
Я снял темные очки, чтобы он мог увидеть мои опухшие от выпивки и беспокойной ночи глаза.
- Понятно, - хмыкнул режиссер – безусловно, это твой шанс и я не хочу и не буду тебя отговаривать от карьеры, но нам тебя будет очень не хватать. Ты был украшением нашего театра, ярким, талантливым. Мы все будем очень по тебе скучать.
- Но, я не ухожу прямо сейчас, - поток добрых и искренних слов меня очень тронул – я обязательно отыграю новый спектакль, мы так долго готовились, репетировали, слишком много вложили в него, чтобы просто так бросить труд стольких людей. Я вовсе не хочу уходить из театра, я надеюсь, что моя новая работа не поставит крест на других проектах.
- Слышу слова своего ученика. Не зря я столько лет с тобой занимался.
Режиссер пожал мне руку, и мы расстались очень друг другом довольные.
Я вышел из театра, вдохнул волну свежего воздуха, незнамо каким ветром занесенную в центр города, и направился в ближайший ювелирный магазин.
Я уже давно подумываю сделать Полин подарок, который она не сможет не оценить. Мы вместе восемь лет и я не раз убеждался, что никого лучше не встречал. Я искренне её люблю, и чтобы доказать ей это, сделаю ей предложение. Я точно знаю, Полин из тех девушек, которые с детства мечтают выйти замуж и создать большую и дружную семью, родить детей и посвятить себя им. Она, в свою очередь, знает, что я отношусь к браку крайне отрицательно и детей не хочу, поэтому за восемь лет она эту тему ни разу не поднимала. Но я все же уверен, что моя маленькая Богиня достойна всего, о чем мечтает, а ничто её так не обрадует, как обручальное кольцо. Правда, мне иногда кажется, будто бы она обо всем догадывается. В последнее время она ведет себя несколько иначе, нежели обычно. Она все время улыбается, в глазах появился мягкий блеск, голос, походка – все стало таким спокойным, умиротворенным. Появились какие-то новые, плавные округлые движения. Лучшего момента для предложения руки и сердца подобрать невозможно!
В магазине я продумал множество вариантов, пересоветовался с массой людей и остановился на простом золотом ободке с тремя маленькими бриллиантами. Просто, элегантно, со вкусом.
Я поймал такси и через пол часа был дома. Полин смотрела телевизор, но при моем появлении вскочила с дивана и нежно меня обняла.
- Я уже успела соскучиться по тебе!
- Я тоже, - я осторожно высвободился из её рук, достал из кармана коробочку и протянул ей.
- Это… это мне? – её прекрасные большие глаза заблестели.
- Полин, ты выйдешь за меня замуж?
- Господи, конечно!
Уже со следующего утра развернулась предсвадебная компания. Полин с подругами с утра до вечера обсуждала наряды, букет невесты и цветы для оформления, церковь, где пройдет венчание, приглашения и прочие, без сомнения важные дела. Возможно, я бы тоже принял участие в приготовлениях, если бы не мысли, не дающие мне покоя. От них так сложно избавиться, потому что я знаю, что моя проблема не в окружающем меня мире и людях, а во мне. Я её сам себе создаю. Она заключается в том, что моя невеста твердо уверена, что выходит замуж за двадцатипятилетнего полурусского-полуфранцуза Даниэля, удачливого малого, который играет в альтернативном театре, но это не так. Она выходит замуж за человека, который чувствует себя мужчиной лишь наполовину. Я, конечно, обещал себе, что исправлюсь, но это значило бы, что я должен избавиться от самого себя. Вообщем, я не смог, и продолжал каждую субботу, когда Полин ездила навестить родителей, переодеваться и жить жизнью Даниэллы. Безусловно, я занимался самобичеванием, убеждал себя, что это нехорошо, но поделать с этим ничего не мог. Вы, конечно, удивитесь: ну и что такого? Мол, у каждого из нас есть свой скелет в шкафу. Вы, естественно, правы. Тайны есть у каждого, до тех пор, пока их не раскроют. Не такой я человек, я не могу продолжать жить и делать вид, что со мной все в порядке. Мне становиться больно при мысли о том, что я обманываю Полин. Полин тоже будет больно, очень больно от осознания того, что я ей восемь лет лгал. Но еще одна моя проблема – честность. Я никогда не обманывал ни друзей, ни родителей, я ни разу не предавал людей, которые имели смелость мне довериться, и это хорошо, это прекрасно, но доставляет массу неудобств. И сейчас, казалось бы, гораздо гуманнее будет умолчать о своих недостатках, жить и работать, как ни в чем не бывало, но нет. Я расскажу Полин всю правду, и не только скажу, но и покажу. Ровно через неделю, накануне свадьбы. Либо она поймет и простит меня, либо я опять окажусь один на один с самим собой.
Неделя пролетела практически незаметно, хотя мне хотелось бы, чтобы она вообще не кончалась. И все равно, как бы страшно и совестно мне не было, я не отступлюсь от задуманного. В этот светлый летний день ничего не предвещало рокового финала, но об этом позже. Рано утром Полин разбудила меня нежным поцелуем и сказала:
- Даниэль, сегодня я уеду ночевать к родителям, ты ведь знаешь, накануне свадьбы жених и невеста не должны ночевать в одном доме.
Конечно, милая, как пожелаешь. Нет, нет, я не против, естественно, нужно уважать традиции. Подружки? Да, да, пусть приходят. А я пойду и хорошенько напьюсь – вечером мне предстоит тяжелый разговор.
Полин благодарно улыбнулась и отправилась в душ. Я повалялся еще немного в постели, потом оделся и вышел на улицу. Побродив по узким живописным улочкам и составив в голове примерную схему объяснений, я зашел в бар и заказал себе приличную дозу спиртного. Бармен кинул на меня неодобрительный взгляд – утро рабочего дня, а я тянусь к выпивке. Но мне сейчас было не до того.
Домой я отправился ранним вечером, когда сумерки еще не нависли над прекрасным городом Парижем. За целый день, к счастью, успел не только выпить, но и протрезветь, поэтому в голове было ясно, как никогда.
На лестнице столкнулся с подругами моей красавицы. Они мило о чем-то щебетали, а завидев меня, приветливо заулыбались и поздоровались. Я, в свою очередь, буркнул что-то неопределенное в ответ. Они обязательно обидятся, но в данной ситуации это не имеет абсолютно никакого значения. В квартире стоял ощутимый беспорядок. В любое другое время это вывело бы меня из себя, но сейчас даже не тронуло. Полин выпорхнула мне навстречу, поцеловала, извинилась за беспорядок и снова упорхнула. Я не спеша, разделся, прошел в ванную комнату и плеснул в лицо пригоршню ледяной воды, чтобы окончательно отрезвило. Выпил кружку крепкого обжигающего кофе и приступил к исполнению плана. Первым делом усадил невесту в кресло, нежно погладил по руке и сказал:
- Милая, я должен тебе кое-что рассказать. Прошу, потерпи немного. И не заходи пока в спальню, я скоро вернусь.
- Конечно, Дэни, - она заулыбалась – я тоже хочу тебе кое-что рассказать…
- Я с удовольствие тебя выслушаю, но после того, как ты выслушаешь меня.
Я оставил Полин в кресле, удивленную, заинтригованную. И удалился в спальню. Вынул из-за кровати чемодан, в котором хранил подтверждения моей слабости. Я задался целью полностью восстановить свой первый опыт, после которого специалисты взялись за мое лечение. Голубоглазая блондинка, белый костюм, белье, макияж. Управился минут за сорок. Мысленно помолился и вышел в гостиную. Полин сидела ко мне спиной, перебирая старые фотографии.
Услышав стук каблуков, она обернулась:
- Дэни, что это за звук?.. Дэни?
Она долго смотрела мне прямо в глаза, не шевелясь, не произнося ни звука. Но вдруг из её больших изумительных глаз потекли слезы. Маленькие, сияющие, словно бриллианты, они медленно стекали по загорелым щекам и падали на ковер. Я точно знаю, нужно что-то сказать, сделать, но все слова как-то испарились. Моя речь, которую я долго и старательно готовил, вдруг показалась такой глупой и неуместной, я и просто стоял и смотрел, как моя обожаемая девочка плачет. Полин, все также безмолвно, сорвалась с места и, схватив сумку, выбежала из квартиры.
Итак, я снова один. Вернее, мы с Даниэллой снова одни. Расстроен ли я, плохо ли мне, сожалею ли я о случившемся? Я не знаю. Может да, а может, и нет. Да и какое теперь значение? Полин ушла, а вместе с ней ушел какой-то кусочек моей души. Словно все мои эмоции что-то разом высосало. Вместо боли, страха, угнетенности – пустота. Гнетущая, звенящая пустота. Прощайте, мечты о семье, детях, любящей жене, встречающей на пороге. Чашка обжигающего кофе и свежая газета за завтраком, накрахмаленные рубашки, семейные пикники. Прощай, моя маленькая Богиня. Я снова стал самим собой.
Как я уже однажды заметил, время летит незаметно. Оно, наверное, только в старости не двигается с места, оттягивая спасительное забвение. Прошел месяц, моя карьера пошла в гору, у меня появилась масса новых друзей и знакомых, не хватает только одного, но незаменимого человека. Она исчезла из моей жизни, растаяла, как утренний туман. Где ты бродишь сейчас, в какие миры переселилась? Иногда мне становится нестерпимо одиноко, и я не нахожу другого способа забыться, нежели примерить на себя образ распутной девицы и погрузиться в клубную жизнь. Практически каждую ночь я провожу с Робертом в его любимом клубе. Некоторые посетительницы (или, лучше сказать, посетители?) заинтересованно на меня поглядывают, но мне нет до них никакого дела. Я просто надеваю на себя маску веселья, выпиваю пару-тройку коктейлей и танцую до утра, сливаясь с пестрой толпой. Сегодняшний субботний вечер я намерен провести в компании Роберта, как, впрочем, и предыдущий.
К полуночи я порядком подустал, и мы присели в баре.
- Даниэль, что с тобой? Ты какой-то невеселый! – похлопал меня по плечу Робби.
Я выразительно посмотрел ему в глаза и он, смеясь, махнул на меня рукой.
- Понял, понял! Но, тебе не кажется, что пора завязывать с одиночеством? Кругом полно интересных людей, которые не прочь с тобой поближе познакомиться, ты только взгляни! – Роберт взмахнул рукой, указывая на толпу танцующих.
- Ты когда-нибудь слышал о таком явлении, как верность?
- Дэни, не смеши меня, верность – краткая пауза между изменами. И почему ты должен хранить верность девушке, которая тебя безжалостно бросила?
- Должен, потому что люблю. Потому что она безропотно сносила мои выходки и капризы много лет. Потому что я своими руками сломал её мечту о большой и дружной семье. Я не могу держать зла на человека, который на подсознательном уровне отрицает любые сексуальные отклонения.
- Извини, Робби, я, наверное, пойду, - после таких мыслей пропало всякое желание «веселиться».
- Дружище, я знаю, что тебе может помочь, - Роберт серьезно на меня посмотрел и поднялся из-за стойки – идем, я не позволю тебе и дальше изводить себя. Ты не волен выбрать судьбу, ты должен, наконец, принять себя таким, каков ты есть. Никто не обещал, что будет легко, но иначе нельзя.
Робби направился вглубь клуба, я последовал за ним, не испытывая, вообщем то, особого интереса. Мой друг открыл неприметную дверь и углубился в лабиринт из коридоров. После довольно долгого плутания по этим бесчисленным, изгибающимся коридорам мы оказались перед алой тонкой занавеской, прикрывающей вход в просторное помещение. Роберт откинул её и пропустил меня вперед. Тут же все встало на свои места.
Мой милый друг привел меня в салон для наркоманов. Вот, значит, как он хотел мне помочь! В комнате находились три человека. Мебели не было, но на полу лежал дорогой ковер, и повсюду валялись подушки-таблетки. Ни дать, ни взять – мы заботимся о комфорте и безопасности наших клиентов! Два юноши лежали на полу и слегка вздрагивали в неровном сне, молодая и очень красивая девушка сидела у стены, облокотившись на неё спиной, и мутными глазами смотрела в потолок. За этим помещением следовало еще одно, поменьше. Там находилось нечто, напоминающее барную стойку, за которой стоял мужчина средних лет и методично разминал ложкой кусок коричневато-желтого вещества.
- Роберта! Какими судьбами? – мужчина вышел из-за стойки и обнял Робби – О, да ты не один! И какая у нас на сегодня культурная программа?
- Моему другу нужно, очень нужно забыть одну особу, которая его сильно расстроила. А я просто хочу чуток расслабиться.
Роберт повернулся ко мне и минуту любовался неприкрытым скепсисом на моем лице. Тогда он избрал иную тактику.
- Дэни, ты же ничего не теряешь. Неужели ты не хочешь хоть ненадолго отвлечься от своих проблем?
А знаете, в чем-то он, конечно, прав. Хуже не будет. Хуже просто не может быть. Некуда. Валяйте, друзья! Несите свой волшебный порошок, унесите меня в страну грез. Я утвердительно кивнул обоим и направился обратно в большое помещение. Робби последовал за мной, мы уютно расположились на мягком ковре.
- Ты сделал правильный выбор, Даниэль, - Роберт нежно погладил меня по руке – это не решит все твои проблемы, но хотя бы на время заглушит боль.
Боль, да что ты, мой дорогой беспечный друг, знаешь о боли? Как, впрочем, и я. Нам, как ни странно, не дано страдать по-настоящему. То, что мы испытываем – малая толика настоящих страданий.
- А вот и основное блюдо! – Робби радостным возгласом приветствовал хозяина заведения с подносом в руках – Кстати, это – Искуситель, а это – Даниэль.
Отлично, теперь мы знакомы. Хотя на самом деле его зовут Ален Рене, он то ли испанец, то ли колумбиец.
- С кого начнем? – Ален вопросительно посмотрел на нас.
- Думаю, Даниэль – первый! – как настойчиво Робби пытается посадить меня на иглу!
- Первый, так первый, - Ален покладисто кивнул и занялся приготовлениями. Первым делом он достал немного того самого порошка, который он разминал за стойкой. Буквально на кончике пальца. Насыпал его в ложку с водой, помешал. Подставил под нее спиртовку и нагревал, пока смесь не пошла пузырями. Достал из герметичной упаковки шприц и под завязку наполнил наркотиком. Потом подготовил еще одну дозу для Робби и, довольно улыбаясь, удалился. Роберт взял жгут и перетянул мне руку в районе предплечья.
- Не волнуйся, Дэни, это не так уж и страшно. Ты уверен?
- Да.
Робби снял наконечник, нашел у меня вену и вогнал мне в руку иглу. На коже выступила капля крови, а через секунду вещество потекло сквозь тонкую иголку в вену, всосалось в кровь и дальше, в глубины моего организма. Откуда-то издалека донесся голос Роберта, вынимающего из моей руки шприц:
- Счастливого плавания, дорогуша!
И я, правда, куда-то поплыл. Сначала по черным, извивающимся трубам, ударяясь о стены, потом по сияющим белоснежным коридорам, мимо каких-то людей. Они смотрели на меня мутными глазами без зрачков и что-то кричали вслед. У меня по всему телу разливалась тяжелая сладкая истома, в голове пульсировала кровь, и я просто плыл по течению туда, куда нес меня поток. Мне было так хорошо и покойно, и все вокруг были такими милыми и дружелюбными, и проблемы перестали казаться такими уж страшными. А рядом со мной, рука об руку, плыла Полин и улыбалась, как тогда, когда еще ничего не случилось. Потом над нами, в небе, начался фейерверк, цветы и звезды взрывались у меня перед глазами, ослепляя, и вскоре наступила темнота. Глубокая, давящая, непроницаемая темнота…
- Дэни, проснись, Дэни! – кто-то пребольно бил меня по щекам. Я осторожно приоткрыл глаза и увидел перед собой взволнованного Роберта – Ты в порядке? Наверное, для новичка доза была слишком большой.
- Нет, я в порядке, - как ни странно, я чувствовал себя не так уж и плохо – сколько сейчас времени?
В комнате, кроме нас никого не было.
- Сейчас раннее утро, - Робби помог мне подняться с пола – пора расходиться!
Мы покинули салон, а вскоре и клуб. На улице было туманно, свет еще не дневной, а какой-то серый, рассеянный. Ни машин, ни какого-либо другого вида транспорта не наблюдалось. Мы попрощались с Робертом, и пошли в разные стороны. Придется пешком добираться до более-менее оживленного района и там ловить такси. Проблема заключалась в том, что на мне парик, женское платье и вызывающий макияж. Надеюсь, водитель отнесется к моему внешнему виду с пониманием. Пока все идет относительно гладко – прохожих на улице нет, полиции, слава богу, тоже. В моей крови еще плескаются остатки героина, и это будет сложно объяснить дежурным.
Спустя несколько минут я почувствовал, что мне буравят спину несколько пар недоброжелательных глаз. Обернулся – и верно, буквально в двух шагах позади меня прохаживалась компания весьма сомнительных личностей. Бритые затылки, камуфляжные куртки и агрессия, сочащаяся из глаз. Инстинкт самосохранения подсказал мне, что дело плохо. Но беда никогда не приходит одна. Спустя пару секунд я понял, что все пути к отступлению прикрыты – меня окружили, по меньшей мере, двадцать человек. Злобно посмеиваясь и поглядывая на меня исподлобья, они заключили меня в плотный, абсолютно непробиваемый круг. Из толпы вышел накаченный парень, видимо, главный и обратился к собравшимся:
- Так, так, так, что это мы тут видим? Манерную дамочку, выходящую из клуба для извращенцев. Или это мсье? – все дружно расхохотались – Может быть, мы будем так любезны, и дадим ему урок мужественности? Отучим его от этих тряпок?
Парень презрительно плюнул мне на платье. Толпа одобрительно загудела.
- Может быть, мы сможем договориться? – я попытался установить контакт, но не успел – один из мрачных типов ударил меня в солнечное сплетение. Я потерял равновесие и упал на асфальт. Они принялись методично меня избивать, до тех пор, пока я не потерял сознание.
Мне казалось, что я пролежал без сознания несколько лет, но, как выяснилось позже, всего несколько часов. Я очнулся в больнице, в небольшой одиночной палате с белоснежными стенами. Еще никогда я не чувствовал себя так плохо. У меня болело все, за исключением, пожалуй, волос и ногтей. Рядом с моей постелью сидела молоденькая медсестра и читала журнал. Я откашлялся, привлекая её внимание.
- Ой, наконец-то вы очнулись! Я сейчас позову врача.
Она выбежала из палаты и вернулась спустя несколько минут в сопровождении врача. Доктор осмотрел меня и сказал, что мне весьма повезло, так как мой крепкий организм выкарабкается самостоятельно, без хирургического вмешательства. Оказалось, что меня избила компания ярых противников гомосексуалистов, трансексуалов, и прочих секс-меньшинств. Я отделался парой сломанных ребер, вывихнутой рукой и огромным количеством синяков и ссадин. На прощание доктор сообщил, что я останусь в больнице еще на неделю, и заставил выпить таблетку снотворного, чтобы я посредством здорового сна быстрее залечил боевые раны. Мне ничего не оставалось, как согласиться. Дни тянулись медленно, одинаково скучные и серые, радовало лишь то, что Робби навещал меня почти каждый день, и мы подолгу разговаривали, обсуждая все на свете. Мой замечательный друг рассказывал мне все новости, какие только мог добыть, но все равно ему рано или поздно приходится уходить, а мне остается лишь смотреть в окно, на серое, тоскливое небо, читать и размышлять.
Именно в больнице я понял, что обидел Полин дважды. Во-первых, я расстроил свадьбу, а во-вторых, я после того вечера не сделал ни единой попытки извиниться перед ней. Я знаю, где она живет, знаю телефон, но что-то мешает мне вот так просто взять и снова заявить о себе. Я даже не знаю, все ли у неё в порядке, не дай Бог, что-то случилось, и ведь во всем буду, виноват я один! Я даю себе честное слово, что как только выйду из больницы, сразу же все разузнаю.
И вот, наконец, эта ужасная неделя закончилась, позади остались пресные бульоны, горсть таблеток на прикроватной тумбочке и бесконечные уколы.
Первым делом, приехав, домой, я забрался в ванную и от души помылся. Мои ребра еще давали о себе знать, поэтому я решил этот вечер провести дома и попытаться найти мою уже бывшую невесту. Но стоило мне выйти из ванной комнаты и укутаться в пушистый банный халат, как в квартире раздался телефонный звонок.
- Дэни, узнал? – Роберт говорил как-то напряженно, но в то же время растеряно.
- Конечно, как дела?
- Могло быть и хуже, - его любимая присказка в любой, даже самой безнадежной ситуации – послушай, друг, я могу сейчас к тебе приехать?
- Приезжай, что-то случилось?
- Как сказать… - из трубки равнодушно неслись частые гудки.
Примерно через час Роберт приехал ко мне, и мы расположились на кухне с чашкой кофе.
- Робби, я тут подумал, может мне стоит позвонить Полин, узнать, как она, вдруг ей нужна моя помощь? Да и вообще, некрасиво с моей стороны это будет выглядеть, если я просто возьму и вычеркну её из своей жизни. Кроме того, я все еще люблю её…
Роберт поднял на меня глаза и тихо, но твердо произнес:
- Дэни, Полин умерла.
Полин умерла, моя маленькая девочка умерла. Её избили те же ребята, что и меня, но травмы были очень тяжелые. Её избили около больницы, когда она бежала ко мне. Она все поняла, она простила! Она хотела все вернуть, поняв, что не сможет жить без меня, так же, как я без неё. Робби ей все рассказал, и как я страдал, и как в отчаянье обратился к наркотикам, как чудом выжил, отделавшись парой-тройкой легких травм. Старый, добрый Робби… Но я выкарабкался, сижу в теплой, уютной кухне и пью обжигающий кофе, а она…
И еще. Полин была беременна. Она пыталась сказать мне об этом, но я был слишком занят мелочными, никому не нужными делами, казавшимися мне тогда важными. Что ж, теперь у меня есть масса свободного времени, чтобы перебирать бумажки, бегать, суетится, волноваться ни о чем, но разве это имеет смысл? Наша жизнь такая короткая и непредсказуемая, мы не знаем, на каком повороте потеряем, на каком приобретем. Стоит ли строить далекоидущие планы, если всегда есть вероятность не дожить до следующего утра? К чему влюбляться и заводить семью, если однажды твое счастье, казавшееся таким крепким и непоколебимым, разобьется, в один миг перечеркнет все твои надежды и стремления? Нам кажется, будто мы идем вперед, поднимаемся все выше и выше, но на самом деле мы топчемся на месте, безликой толпой заполняя пространство вокруг себя. И ничего сделать с этим мы не сможем. Все, что нам остается, это смириться.