Оно было ярко-жёлтое, солнечное, наверное – батистовое. Я звала его – « в вафельку».
Тогда у нас главным девчачьим, «мальковым» увлечением, стали - фантики. Ими менялись, гордились новыми приобретениями, завидовали ….
В отдельных коробках лежали плотные обёртки от плиток шоколада, глянцевые и гладкие – от шоколадных конфет, и самые невзрачные – от карамелек.
Из промытого речного песка, кучи которого холмиками лежали в каждом дворе, возводились дворцы и замки. Те фантики, которых – не особо жаль, шли на наряды придворных дам. Тело фрейлины – из спички, её бурая головка увенчивалась причудливыми шляпками разных фасонов.
Королева всегда – в золотистой фольге. Герцогини и графини – в серебряной…Дамы – рангом пониже – в разноцветных и блескучих, а гувернантки, няни и прочая «мелочь» - довольствовались карамельными одёжками.
И ещё одно повальное увлечение – «секретики». В потаённом уголке двора, подальше от суетливых и любопытных глаз, нужно выкопать ямку, положить туда фантик, сверху – стёклышко, а потом присыпать землёй, и главное – замаскировать…У мальчишек любимым развлечением было – находить и ломать «секретики».
А как замирало сердце, когда вдвоём с подружкой, беспрестанно оглядываясь, надо было пробраться к заветному месту, присесть, и осторожно, медленно – расчистить от земли осколок, наклониться – голова к голове – и созерцать эту красоту…
Однажды меня поймали на позорном занятии…Впрочем, мне оно таковым вовсе не казалось. Все девчонки в поисках фантиков промышляли на помойках.
В тот день моя тётушка возвращалась с работы. А была она завучем в медицинском училище. И чуть не получила инфаркт, когда заметила меня – в ярком батистовом платьице – роющейся в отбросах на помойке.
Вела она меня , брезгливо держа за локоть…И – молчала. Дома погрузила в ванну, и тёрла нещадно, приговаривая:
- Девочка из приличной семьи! На помойке! В таком платье!
После ванны, без обеда, меня поставили в угол, на колени, - думать о своей навеки испорченной репутации. Я лениво ковыряла штукатурку, представляя себя партизаном в плену у немцев, и – упорно молчала.
На исходе второго часа тётушка приняла контрмеры. Она достала мою коробку с фантиками и хорошо поставленным голосом сказала:
- Или ты даёшь слово, что никогда…Слышишь, никогда! Не подойдёшь к помойке, или я немедленно выбрасываю эту гадость!
- Не–е–е-т! Даю слово, даю!
Стойкая партизанка позорно залилась слезами и выхватила коробку из рук своего палача.
А мои дети – никогда не собирали фантики…
И никогда я больше не встретила такой ткани – солнечного, золотого батиста «в вафельку». Я осторожно подшиваю края лоскутков и выкладываю узор на своём лоскутном одеяле…