4 апреля 2003 года
Прошедшие два выходных дня произвели неизгладимое впечатление на меня.
Во-первых, я побывала на техасском родео в небольшом городке Хичкок (Hitccock) около Хьюстона. Пишу эти строки и представляю лица американцев, выступления ребят и состязания на быках.
Билет стоил 7 долл. Специально огороженное место перед небольшим стадионом; везде продавалось пиво, напитки, барбекю, жареный картофель, конечно, разнообразные сувениры с техасской символикой, ковбойские шляпы, ремни и т. д. На небольших площадках с изгородями были выставлены различные домашние животные: коровы, быки, телята, свиньи, куры, индейки, кролики. Было очень много детей, которые подходили к клеткам, гладили животных, могли зайти вместе со взрослыми внутрь клетки, сфотографироваться. Все животные были породистыми, некоторые — чемпионы в своем классе и стоимость одной коровы доходила до четырех с половиной тысяч долларов. Многие были удивительной красоты! Я, которая ничего не понимала в них, восхищалась их ухоженностью и той любовью, с которой техасцы относятся к животным и воспитывают любовь к ним у своих детей.
Родео открылось тремя всадниками с флагами: США, Техаса и, как я поняла, родео, точно не знаю. Все на трибунах встали и стояли, пока играли гимн США, прижав правую руку к сердцу.
Патриотизм американцев впитывается с молоком матери, а гордость за свою страну, как они говорят, «величайшей и богатейшей страны мира» — в их крови.
Родео длилось около 3 часов: выступления школьниц на лошадях, выборы королевы родео, состязания ковбоев (профессионалов) на быках. Страшно! Быки были огромные и злые! Больше всего мне понравились состязания подростков. Они должны были поймать теленка с помощью веревки и удержать его. Ребят было 23 человека: девочки и мальчики, а телят 11, но эти телята выглядели как небольшие коровы! Ребята носились по всему стадиону и только самые ловкие и упорные смогли схватить и удержать теленка, часто кувыркаясь вместе с ним, пока взрослые, подбежав, помогали им, схватив теленка за хвост. На арене было около 12 взрослых мужчин, следивших и помогавших школьникам. Поймавшие телят, становились их владельцами.
Мы были на родео вместе с моей соседкой Линн (Lynn), очень живой, общительной американкой. Она незаметно переговорила с ведущим родео, сказав ему, что на родео впервые присутствует русская женщина. Вдруг я услышала: «Добро пожаловать в США, Ольга!» (Welcome to USA, Olga) Я встала и весь стадион хлопал мне.
По своей натуре техасцы просты и дружелюбны, всегда смотрят в глаза и улыбаются, а кроме того, они гордятся своим штатом и страной как никто в США. Техас — особый, свободолюбивый штат со своей неповторимой культурой ковбойской жизни. Иметь свою ферму, ранчо, дом, семью, детей — это самое главное в их жизни, корни, которые дают жизнь только там, где есть частная собственность и уважение к ней.
На следующий день мы приготовили барбекю дома, но, конечно, не такое вкусное, так как я делала это в первый раз и не знала всех тонкостей приготовления, особенно, ребер, которые считаются деликатесом.
В это время мы услышали сообщение по телевидению, что в Ираке освободили семерых американских солдат, которые были в иракской тюрьме. Все телеканалы показывали освобожденных солдат, интервью с их родителями, комментарии политиков, генералов и основная мысль — мы никогда не оставляем своих солдат в беде. Позже показали интервью президента. Буш был так счастлив, впервые с начала войны его глаза смеялись, он улыбался, непринужденно шутил. У меня было ощущение, что освобождение солдат для него — как освобождение собственных детей.
Президент, который помнит каждого солдата и, руководя страной, думает о простых людях, а не о своем величии, богатстве и славе — это президент настоящей демократической страны, которая утверждается в своем могуществе через свободу и благополучие собственного народа.
Когда же Россия станет ценить людскую кровь?
30 июня 2003 года
4 июля исполнится год с моего приезда в Америку, и я часто думаю, как необычно сложилась моя жизнь. Я живу на другом конце планеты, вдали от России. Помню, как сказал Путин в ночь его президентских выборов, что ему и в страшном сне не могло такое присниться! Точно так же и мне! Россия все больше отдаляется от меня в том смысле, что проблемы и события, которыми живут русские люди, практически не затрагивают меня. Я скучаю и волнуюсь только о своих детях в России. Как я счастлива, что вырастила достойных сыновей!
Май и июнь месяц были полны новых впечатлений. В мае я побывала в Калифорнии, в Лос-Анджелесе (Los Angeles). Господи, какие красивые места!
Лос-Анджелес расположен на берегу Тихого океана, окруженный высокими горами и по холмам спускающийся к набережной и знаменитым пляжам, протянувшимся широкой полосой вдоль океана. Город произвел на меня впечатление знаменитыми дорогами в 6 полос, пересекающими его во всех направлениях, множеством небольших улочек с одноэтажными домами, цветами, несколькими даунтаунами (downtown) и, конечно, Голливуд (Hollywood).
Небоскребы — очень красивые, но я уже привыкла к ним, а город в основном одноэтажный, изредка встречаются двухэтажные здания, но разнообразной архитектуры. Чувствуется европейское влияние, особенно испанской культуры. Красные крыши домиков с белыми стенами, тесно примыкающие друг к другу и цепляющиеся за склоны холмов, окруженные пальмами, цветами и какими-то очень красивыми деревьями с мелкими ярко-фиолетовыми цветами.
В первый день мы остановились в гостинице «Хилтон» (Hilton) в Лонг Бич (Long Beach). Это огромный небоскреб на побережье океана, красивый вход, подземная парковка, бассейн, рестораны, сувенирные магазины и прочая туристская атрибутика. Номер в гостинице стоил 167 долл. на двоих, правда, по такой цене ничего особенного в номере не было, обычный стандарт, который можно получить в любом отеле хорошего класса Рамада (Ramada), Бест Вестерн (Best Western) за 70-80 долл. Потом я поняла, что Элэй (LA), как называют его американцы, очень дорогой город. На второй день мы остановились в мотеле на пляже в Элэй — Хермоза Бич (Hermosa Beach). Он стоил 100 долл. в сутки, вообще без всякого особого комфорта, но из мотеля был выход прямо на пляж, к океану.
Здесь очень широкие пляжи, также мелкий песок, чистота, много волейбольных площадок и специально огороженных мест для тренировок на спортивных снарядах. Было холодно по американским понятиям — 65;F, или 18;С. На пляже практически никого не было, группы туристов да спортсмены, занимающиеся виндсерфингом, так как волны были большие, накатывающие огромной стеной на берег и затем белой пеной, уходящие в океан. Похоже, виндсерфинг очень популярен здесь. Я омочила ноги в Тихом океане и помахала рукой в сторону моей Родины — России, нас разделяли несколько тысяч миль. Вода была холодной, наверное, градусов 12-13;С и, кроме спортсменов, никто не купался. Я всегда думала, что в Калифорнии теплый климат, но во Флориде я купалась в феврале, и не сравнить с Техасом, где уже в мае стоит небывалая жара.
Голливуд — место, о котором я столько слышала, смотрела фильмы, передачи и мечтала побывать! Я полностью разочаровалась. Прошлась по Голливудскому бульвару со звездами и именами артистов, сфотографировалась у знаменитого Китайского театра, где на небольшой площади перед ним в бетоне — отпечатки пальцев рук и ног звезд мирового кино. Боже мой, легендарный бульвар выглядел, как второразрядная улочка с дешевыми сувенирными магазинами, множеством туристов, по большей части производящих странное впечатление, и какими-то странными, да к тому же оборванными людьми. Мой священный трепет перед местом, где создаются фильмы, прекрасные фильмы, улетучился сразу. Только горы, окружающие Голливуд с красивыми домами, отелями, пальмами, деревьями, соответствовали моим представлениям об этом знаменитом месте. И, конечно, Беверли Хилз (Beverly Hills), место, где живут звезды Голливуда. Мы только проехали по дорогам сквозь него: великолепные особняки, окруженные заборами, увитыми растениями, можно только изредка увидеть очертания особняков, много зелени, цветов и извилистые прекрасные улицы, по которым ты спускаешься к океану. Следует отметить, что пальмы в Калифорнии совсем другие — высокие ровные стволы, уходящие ввысь и заканчивающиеся кроной листьев.
Элэй (LA) — красивейший город, противоречивый город с фешенебельными местами: Родео улица (Rodeo street), где знаменитые магазины для звезд (я не была в них, Вэйд сказал, что никаких денег не хватит на эти наряды), пляжами Манхэттэн и Малибу (Manhattan & Malibu), Квин Мэри (Queen Mary) — старинный корабль, который перевозил переселенцев из Европы в Америку, переделанный в ресторан (мы обедали в нем — великолепно!) и небольшими улочками, где в самом неожиданном месте можно встретить помпы, качающие нефть.
Вдоль всего побережья тянется хайвэй №1 (Highway № 1), по нему выезжаешь из города. Дорога петляет вдоль побережья, где с одной стороны над тобой возвышаются горы, покрытые лесом и кустарником, а с другой стороны — Тихий океан и пляжи. Затем мы стали подниматься в горы, безусловно не в буквальном смысле, а на машине. Это знаменитые горы (San Gabriel Mountains), очень высокие, сквозь них прорублены тоннели, поднимаешься вверх и постепенно деревья исчезают и остаются только кустарники и трава. Горы различных очертаний и временами видны красивые синие и желтые пятна цветущих трав. Мы проезжали небольшие городки, мне запомнился и понравился городок Санта Пола (Santa Paula), высоко в горах, цветущий, чистый, с центральной улицей с красивыми небольшими домами, множеством маленьких магазинчиков и кафе, гуляющими людьми. Постоянно встречаются испанские названия городков и улиц, я уже писала о влиянии испанской культуры на Элэй (LA), и оно распространяется на всю южную Калифорнию, а самое главное — нет общеизвестного американского стандарта! (Американцы — консервативный народ, Макдоналдсы построены во Америке по одному проекту, знаменитая аптечная сеть Уолгринс (Walgreens) — обязательно угловое однотипное здание, может быть, это знаменитый маркетинговый ход, так как любой американец даже по виду здания определяет его принадлежность, но в этом и заключается американский стандарт, от которого глаза устают, и ты не запоминаешь, в каком Макдоналдсе ты перекусил по дороге: в Луизиане, Арканзасе или в Техасе.)
Мы направлялись в небольшой городок Бейкерсфилд (Bakersfield), по другую сторону гор. Самые высокие из них достигают высоты 5000 feet , то есть порядка 1500 метров и между ними проложены дороги на высоте примерно 4000 feet с 4 полосами с каждой стороны, иногда они разделяются и противоположная сторона видна на несколько сот метров от тебя. Мы проехали места со знаменитыми калифорнийскими садами: лимонов, апельсинов, мандаринов, также встретили поля клубники, которую, оказывается, тоже выращивают здесь. Вдоль дороги попадаются места, где продают свежие фрукты (fresh market), мы остановились купить лимоны, апельсины, клубнику и манго. Клубника источала изумительный аромат и была необыкновенно вкусной, а манго — сочный с немного терпким вкусом. В Калифорнии я впервые пила настоящий апельсиновый сок — прямо нектар! Благодатная земля и красивейшая природа: горы, леса, и в котловинах часто встречаются озера.
Машин на дороге было много, но прекрасные указатели, великолепные дороги, четко организованное движение — и для нас не составило труда добраться до незнакомого места, до Бейкерсфилда. Большие грузовики, фуры (tractor trailers), которых было множество, занимали только правую полосу дороги и не мешали движению (закон в горах на дорогах).
В Бейкерсфилд мы приехали поздно вечером, он не произвел на меня никакого впечатления — типичный американский городок!
Мы пробыли в нем два дня и вернулись в Элэй (LA), прогулялись по набережной, сувенирным магазинчикам, сфотографировались и сели в самолет. В самолете я пыталась разглядеть горы, но начинало темнеть, и было трудно что- либо разобрать. По-моему, мы пролетели над Скалистыми горами, затем над пустыней. Вэйд, как всегда, спал в самолете, и мне не у кого было спросить.
Когда мы вернулись в Хьюстон, в Техасе была жара 90;F (30;С), но дома — прохладно и уютно. У меня на двух моих террасах растут цветы и деревья в кадках: розы, гвоздики, петуньи, пальма, банановое дерево, азалии. У меня очень красиво, ко мне прилетают голуби (горлицы) и даже заглядывают белочки.
16 июля 2003 года
Завтра мой день рождения, мне исполнится 54 года, а я ощущаю себя молодой женщиной, как будто мне всего 40. Американский образ жизни уже оказал воздействие на меня, и я полна энергии, свободы и планов. Весной я получила идентификационный номер (Identity number), а в начале июля социальный номер (Social Security number), без которого в Америке нельзя ступить и шага. Американцы помнят его наизусть и он обязателен при устройстве на работу, получении любых кредитов, банковских счетов и т. д. Завтра я должна получить в подарок машину и кончится мое невольное заточение. Я уже писала, что в Хьюстоне практически нет общественного транспорта и без машины жить здесь невозможно. Это знаменитый американский стандарт: машина, дом, семья.
4 июля был День независимости США (Independence Day) , большой праздник в США, выходной. Мы были в гостях у Марси, как всегда, обычное party, все сидят в разных местах, группами, разговаривают, едят, пьют. Главное блюдо было американские хот-доги (hot dogs), американцы обожают их. По-русски — обычные сосиски, но они были приготовлены на углях и с добавкой различных острых приправ (spices). Помню в России я с восторгом слушала Задорнова о безвкусной слабой американской горчице. Ерунда, американцы любят острую пищу, особенно в Техасе, где велико влияние мексиканской кухни: острые соусы с мексиканскими специями, острая горчица, хрен. У меня даже стал побаливать желудок, чего никогда не случалось со мной в России. На этом вечере была сестра Марси со своим сыном Майклом — мужчина, чуть моложе меня, достаточно высокий, среднего телосложения, с небольшим количеством волос на голове, но с пышными черными завивающимися вверх усами, как у гоголевских персонажей. Интересный, образованный человек, но, как здесь говорят, crazy (слегка необычный, помешанный на чем-то). На его визитке написано «гражданин мира», бывал во многих странах Азии, Европы, даже жил в Петербурге, объездил почти всю Россию, по образованию бывший учитель. Самоуверен, любит владеть разговором, привлекать внимание женщин, не стесняясь, любуется сам собой и своими знаниями, но в то же время философ, если можно так выразиться. (Потом я узнала, что он гей, в отличие от России в Америке никто не скрывает своей сексуальной ориентации, но и не афиширует ее, кроме артистов Голливуда. Наверное, Майкл любит не женщин, а их внимание, поскольку они более благодарные слушатели.)
Вообще в Америке мужчины выглядят более молодо, долго живут и работают практически все до 70 лет, по крайне мере до 65 лет совершенно точно.
После вечера мы с Вэйдом ездили смотреть салют. Он длился 20 минут и не произвел на меня никакого впечатления, у нас в Москве и в Питере гораздо красивее. Вэйд подарил мне кулон — сердечко с бриллиантами, ведь, 4 июля — годовщина моего приезда в США.
И за этот год я уже побывала в 9 из 50 штатов Америки.
Я уже написала о Калифорнии, а в июне мы с Вэйдом ездили в Индиану. Сначала мы приехали в Индианаполис (Indianapolis), столицу штата, где живет его дочка Келли (Kelly) с семьей, на празднование окончания школы старшей внучки Хезэр (Heather).
Потом мы побывали еще в двух штатах — Огайо (Ohio) и Пенсильвания (Pennsylvania). Очень красивая часть США, север, напоминающая мне Россию своей зеленью, деревьями, только берез я нигде не встретила. Много рек, озер, а в Пенсильвании холмы и горы (Appalachian Mountains) не такие высокие, как в Калифорнии, покрытые сплошным лесом. Меня не перестает удивлять чистота не только в городах, а на любом кусочке земли, дороги и удивительное отношение к природе. В любой сельской местности стригут газоны, не бросают бумажек и мусор, везде надписи о солидном штрафе за мусор, места для отдыха с обязательными столиками, скамейками, цветами, и везде — частая ли, государственная ли собственность — повсюду порядок. Запомнилась надпись на указателях в Пенсильвании: «Buckle up for next 1000000 miles» («Пристегните ремни на следующие 1000000 миль». Никто за свою жизнь не проедет столько миль, но ты обращаешь внимание на указатель. Помню в Техасе следующее табло бегущей строкой на дороге: «Drink, drive and go to jail» (Пей, веди машину и попадешь в тюрьму!)
Маленькие городки со старинными зданиями и главной улицей с тесно примыкающими друг к другу небольшими домами, в основном деревянными и ухоженными, небольшие фермы, леса, петляющие двухполосные, конечно, асфальтированные дороги и хмурое серое небо, такими мне запомнились эти два штата.
Индианаполис — достаточно большой город с красивым старым центром, старыми каменными домами, старой железнодорожной станцией, превращенной в музей и магазины. Центр города — живой, много офисных зданий, но и кафе, магазинов, ресторанов; люди ходят пешком, сидят на открытых террасах кафе, гуляют, и здесь ощущаешь корни американской жизни, культуры: первых переселенцев, железные дороги, зарождающийся бизнес, то, о чем я читала в книгах знаменитых американских писателей. Энергичные предприимчивые переселенцы из Европы создали костяк американской нации, шили первые джинсы для золотодобытчиков, придумывали новые парфюмерные изделия, строили дороги и изобретали новые машины. Первые автомобили появились во многих странах мира, но только Форд создал конвейер, и сейчас миллионы автомобилей заполнили улицы американских городов и всего мира. В США очень мало железных дорог, автомобиль — основной вид транспорта.
Я познакомилась со многими американцами в Индианаполисе, но особенно хочу рассказать о семье Келли, дочери Вэйда, и ее родственниках. Келли с мужем и тремя дочерьми 12, 17 и 18 лет живет в «небольшом» двухэтажном доме (4 спальни). На мой взгляд, это типичная американская семья нынешнего времени. Они все любят друг друга, но каждый живет своей жизнью. Дом напоминает настоящий улей: постоянно приходят друзья к девочкам, иногда до 20 человек к Хезэр, уезжают, возвращаются, любой заглядывает в холодильник, достает все, что хочет есть, пить. Дома практически ничего не готовится, обедают в ресторане, или Келли, или Дэн (Dan), ее муж, привозят еду из Макдоналдса или другого ресторана фаст фуд (fast food). Девочки действительно не знают и не любят другой еды, в холодильнике продукты из супермаркета, которые можно разогреть и есть: пицца, хот-доги, гамбургеры. Я попыталась приготовить настоящую пищу, ничего не понравилось, кроме моих русских блинов. Я не могла найти в холодильнике какое-либо мясо или картошку, хотя видела, что Келли может готовить, но она готовит только по праздникам настоящую американскую еду.
Муж Келли, Дэн — по происхождению ирландец; вся его семья, живущая в Чикаго, приехала на празднование окончания школы Хезэр: отец с тремя братьями, трое братьев Дэна, тетушки, и все это было с огромным количеством детей, даже грудного возраста, и с учетом школьников собралось около 60 человек.
На заднем дворе расставили столы, большой тент, где разместили еду, пластиковую посуду, и каждый подходил и обслуживал себя сам. Было много пива. Неправда, что американцы мало пьют, они пьют a lot (много!), а пиво — в неимоверных количествах, и женщины не отстают от мужчин!
Меня поразили и понравились тетушки — сестры отца Дэна, старше 70 лет, седые ухоженные женщины, добрые и внимательные, но сразу, как только зашли в дом, сделали себе Кровавую Мэри (Bloody Mary) и пили ее до ночи, играли в карты на деньги (небольшие, ставка 3 долл.). (В Штатах Кровавая Мэри — очень популярный напиток со специальной технологией приготовления с томатным соком с различными специями и обязательно с кубиками льда.)
Хезэр пригласила оркестр — jazz band своих друзей и они играли джаз, примерно два часа. В общем, вечер удался на славу! Ночью все спали в машинах, под тентом, на полу в комнате Хезэр, в гостиной, только отец Дэна и тетушки ночевали в отеле.
Я обратила внимание, что для американцев много значит семья и родственные связи, они поддерживают друг друга и стараются отмечать все главные события вместе.
Также приехал сын Вэйда Росс (Ross) со своей семьей: женой и тремя сыновьями. Особенно меня очаровал Тайлер (Tyler), любознательный, умный и ласковый парнишка 8 лет. Он закидал меня вопросами о России, как выглядят наши деньги, насколько холодно зимой и т. д. Дети Росса — послушные, внимательные, вежливые и добрые ребята, а Росс — такой же голубоглазый блондин, каким был Вэйд, спокойный, немногословный парень 36 лет, живет в Огайо, работает на заводе фирмы Форд, простой рабочий.
Дети и внуки Вэйда очень хорошие и внешне симпатичные, а Хезэр — просто красавица, стройная блондинка с длинными волосами и правильными чертами лица!
Наверное, так было в царской России: большие семьи, дружные крепкие отношения. Келли, дочь Вэйда, как-то мне сказала: «Для меня на первом месте — семья». Удивительно простое и мудрое изречение!
Ко мне все хорошо относились, много расспрашивали о России, о Питере, действительно, многие американцы ничего не знают о нас, о нашей культуре — порождение «железного занавеса» и «холодной войны». Всем понравились мои сдобные пироги с яблоками и эклеры.
В Хьюстон мы вернулись 19 июня, но я оставила частичку своего сердца в Индиане.
В следующие выходные я буду занята — мой день рождения, и потом мы едем отдыхать и встречаться с семьей Дорис в туристическом лагере или, как американцы называют, camping.
14 октября 2003 года
Жизнь постоянно готовит мне испытания, которые я должна преодолевать, сейчас все позади, но сколько волнений, тревог выпало на мою душу!
Вэйд перенес сложнейшую операцию на сердце: восстановление митрального клапана и устранение закупорки сердечных сосудов (heart bypass). Зато я близко познакомилась с американской медицинской системой и больницами.
Все началось с обыкновенного посещения врача — терапевта. Врач назначил ему тестирование сердца на стресс, то есть снятие показаний работы сердца в условиях различных нагрузок. Через два дня доктор пригласил его в офис и направил Вэйда на консультацию к врачу-кардиологу в госпиталь (Memorial Southeast Hospital), где продолжили обследование сердца.
Должна отметить, что в Америке много врачей из Индии, лечащие врачи Вэйда Dr. Patel и кардиолог Dr. Nathan, оба по происхождению индийцы — высокопрофессиональные врачи.
Интересно отметить систему приема у врачей в США: приходишь к заранее назначенному времени, записываешь свое имя в опросном листе, затем медсестра вызывает тебя и проводит в одну из небольших комнат порядка 6-8 кв.м. Медсестра проверяет давление, температуру, если необходимо, снимает кардиограмму и затем говорит, что скоро доктор посетит вас. Правда, это «скоро» может произойти и через час. В каждой клинике у любого доктора порядка 5-10 комнат для приема больных, в зависимости от величины частной практики врача. Во всех клиниках существует правило: члены семьи заходят вместе с больным к доктору и могут задавать любые вопросы в отношении больного члена семьи. Я поняла, что медики в США считают, что семья — одно из основных условий для скорого выздоровления и внимательно относятся к ней.
Главное обследование, которое Вэйд должен был пройти — cauterization, процедура, когда через вену в ноге вводится катетер в сердце человека и врач на экранах мониторов видит коронарные сосуды и сердце.
Мы приехали к 12 часам дня в клинику Memorial Southeast, подошли к информационному центру, отметились, и нас направили на 3 этаж. Мы были в комнате ожидания, практически сразу медсестра вызвала Вэйда, сказав мне, что обследование будет длиться 45-60 минут и она сообщит мне об окончании.
Вэйд потом мне рассказывал, что все происходило в большом помещении, похожем на операционную, множество мониторов, приборов, 7-8 человек медработников во главе с кардиологом, который руководил обследованием, по существу, маленькой операцией. Вэйду сделали обезболивающий укол. Очнувшись через какое-то время, он попросил сделать еще один укол, так как лекарство перестало действовать. Они, улыбнувшись, ответили, что процедура окончена и его перевозят в палату. Медсестра подозвала меня, и нас направили в двухместную палату, так как Вэйдовская страховка оплачивала только ее. Палата была для двух человек, разделена занавеской, диван, раскладные кресла, телевизор. Из nursing station (так называют в Америке место, где сидят дежурные медсестры с компьютерами и прочей атрибутикой — открытое пространство в центре холла), пришла медсестра, назвала себя и показала, как ее можно вызвать по телефону или нажать кнопку на пульте кровати, измерила ему давление, пульс.
Вэйд чувствовал себя хорошо, ему принесли кофе, затем еду на подносе, в основном овощи, фрукты, воду. Из моего опыта общения с медсестрами я поняла, что они ни на шаг не отклоняются от инструкций и их невозможно уговорить. Я спросила медсестру, было около 4 часов вечера, можно ли нам выписаться, так как самочувствие Вэйда нормальное, давление, пульс в порядке. Ее ответ был краток: «Нет (no), только в 5 часов, как положено после этого обследования, я вам заранее подготовлю документы, но уйти вы можете только в 5 часов». Было поставлено еще одно условие, что сегодня Вэйд не может вести машину, кто-то из родственников или друзей должен быть за рулем. Я даже прочитала в одной из инструкций по cauterization, что если пациент приехал один, то ему отменят процедуру. При любом более-менее сложном обследовании или операции в США дают прочитать множество инструкций, описаний о том, как все будет происходить, что вы будете чувствовать, что делать после операции, чего нужно опасаться.
В 5 часов вечера Вэйд переоделся в свою одежду, она была упакована в специальный больничный пластиковый пакет, медсестра вывезла его в центральный холл (hall), после чего мы уехали домой.
Кардиолог принял нас через два дня, Вэйд был у него один, я тогда еще не понимала, что могу быть на всех приемах у врачей. Он показал ему его сердце на мониторе, сказав, что митральный клапан практически не работает и нужна срочная операция по восстановлению или замене клапана, в противном случае ему жить осталось 2-3 месяца. Естественно, Вэйд согласился на операцию и доктор направил его в знаменитый медицинский кардиологический центр Хьюстона (Methodist Hospital) к ведущему хирургу-кардиологу Лори (Dr. Laurie). Наступали мои самые тяжелые дни. Я пережила смерть мужа от рака в России, а здесь, в США, моя жизнь зависит от Вэйда. Вдруг он умрет на операционном столе! Я потеряю любимого человека и останусь одна в стране, которая еще не приняла меня.
Операция была назначена на 7 утра 28 августа. К нам приехали дочери Вэйда, Ким и Келли, и мы все вместе отправились в госпиталь к 5 часам утра, так как Вэйда должны были еще подготовить к операции.
Мы находились в специальной комнате ожидания (waiting room) около реанимации, где сидела медсестра, которая информировала родственников о ходе операции. Медсестра познакомилась с нами и каждые два часа сообщала нам о ходе операции. Следует отметить удивительное внимание к родственникам: комната ожидания снабжена всем необходимым — диваны, кресла, столики, журналы, кофе, чай, который наливаешь сама, но сколько хочешь, правда, только с 8 часов утра до 8 часов вечера.
Операция началась в 7:40 утра и длилась 5 часов. В 10 часов медсестра сообщила, что Вэйд переносит операцию хорошо и доктор Лори восстанавливает ему клапан, а не заменяет его на искусственный. Нашей радости не было предела, так как с искусственным клапаном, как правило, возникает много послеоперационных проблем. В 12 часов медсестра подошла к нам со словами: «Все прекрасно, доктор Лори завершает операцию, после чего он побеседует с вами, а затем вы сможете увидеть Вэйда в реанимационном отделении».
Господи, как я была счастлива, а дочери звонили всем друзьям и родственникам. А я только молилась в душе и благодарила Бога, что Вэйд попал в такой знаменитый госпиталь к одному из лучших врачей мира. (Мой муж — обычный простой американец!)
Его доктор Лори — удивительный человек, простой, добрый, с необыкновенно располагающей улыбкой, а самое главное — профессионал высокого класса, преданный своей работе. При первой встрече я ему сказала: «Говорят, вы один из лучших докторов в этой области». Он улыбнулся и ответил: «Я самый лучший!» (I am the best!). Не знаю, есть ли у него семья, но он проводит все свое время в госпитале и в клинике: с утра две операции, затем посещение больных, прием новых пациентов. После операции он навещал Вэйда в субботу и в воскресенье, вечером, часов в 10-11, а у него, ведь, десятки больных. И он очень богатый человек, так как в Америке одна из наибольших заработных плат — зарплата хирургов-кардиологов, более 250 тысяч долл. в год и еще частная практика. После операции мне так хотелось его отблагодарить, я понимала, что он ни в чем не нуждается, и спросила, могу ли я испечь ему вкусный русский торт. Доктор Лори достал из кармана своего рабочего халата какой-то сэндвич в упаковке, показал мне и ответил: «С огромным удовольствием, я всегда голодный!»
Реанимационное отделение — большие палаты без дверей, в каждой 5-6 человек. Вэйд лежал с аппаратом искусственного дыхания и со множеством разных трубок, сообщающихся с приборами. Лицо его было белым, как мел. Медбрат Боб объяснил нам все о его состоянии, сказав, что аппарат искусственного дыхания отключат, когда Вэйд придет в сознание, видимо, поздним вечером. После посещения Вэйда, его дочери уехали домой, а я осталась в госпитале, навещая его через каждые два часа. Ночевала в госпитале на диване в центральном холле при входе (lobby), никто на меня не обращал внимания, только негр, пылесосивший ковры в холле, утром сказал мне, что я спала очень крепко и он охранял меня.
Наутро, в 6 часов, я увидела Вэйда, он был слаб, но уже в сознании и счастлив, что жив и операция прошла успешно. Господи, сколько он перенес — открытая операция на сердце! Сердце было на столе, дыхание остановлено, грудь разрезана полностью. Когда я увидела шов, поразилась, что его зашили изнутри, а сверху чем-то скрепили; длинный узкий-узкий шов. В этот же день медбрат Боб заставлял Вэйда сидеть, заявив мне, что вечером его переведут в палату, так как все у него протекает хорошо. Я уехала домой вместе с дочерьми Вэйда — переодеться и отдохнуть. На третий день Вэйд уже был в палате. Я должна особо описать вам его палату, ибо в России такого просто не существует.
В Америке большое значение имеет медицинская страховка, так как все врачебные услуги платные, и обычно компания или фирма, где ты работаешь, предоставляет медицинскую страховку, или ты должен сам покупать ее (самая дешевая порядка 300 долл. в месяц). У Вэйда была страховка от его фирмы, которая оплачивала практически все врачебные услуги, но в госпитале только двухместную палату (semiprivate room). В госпиталях или в больницах в США только одноместные или двухместные палаты, я была во многих из них здесь, в медицинском центре, навещая наших американских друзей в моем районе Хьюстона. Везде единый стандарт: кровать, раздвижное кресло, телевизор, туалет, душ. Если палата двухместная, — раздвижная занавеска, но у тебя все равно собственный телевизор, кресло, столик или тумбочка. Поэтому, если страховка дает право только на двухместную палату, а пациент попадает в одноместную, разницу он должен оплачивать сам, несколько сотен долларов в день.
В тот вечер, когда Вэйд ожидал перевода в палату, свободных двухместных не оказалось, и доктор Лори перевел Вэйда на 12 этаж больницы, где расположены палаты для VIP, президентов, политических деятелей. До сих пор не могу понять его решения: может быть, он «ждал моего торта»,но скорее всего ему срочно понадобилось место в реанимации.
Стоимость одного дня в такой палате 900 долл. Этот этаж был оборудован в память леди Сью Фондерн (Sue Fondern) на пожертвования семьи Фондерн, которая выделила огромные деньги на строительство госпиталя, и эта его часть называется Башня Фондерн, а 12 этаж находится под их особым покровительством. Палаты порядка 20 кв. м, с диванами, креслами, ванной, туалетом, раздвижными шкафами, зеркалами, стенкой, телевизором, везде ковры, цветы, холл удивительной красоты, практически с антикварной мебелью, отдельная кухня и большое количество медсестер.
Я провела 7 дней с Вэйдом, спала на диване в его палате, ухаживала за ним, хотя практически всю работу делали медсестры, в основном негритянки, я только поддерживала его моральный дух и гуляла с ним по коридорам. Вэйда заставили сидеть на второй день в реанимационном отделении, а на третий день заставили ходить, сначала в комнате с медсестрой, а потом мы гуляли по коридорам 2-3 раза в день. И это после операции на сердце! Я видела, как ему тяжело, но врачи и медсестры упорно повторяли, хочешь домой, двигайся!
Операция на сердце стоила 80 000 долл., страховка покрыла практически все, мы должны доплатить порядка 2-3 тысяч долл., счета еще продолжают к нам приходить.
После госпиталя Вэйд не работал месяц, ему нельзя было водить машину, за это время я научилась водить свою машину. Вэйд подарил мне замечательный Крайслер — Chrysler Sebring Convertible, с открывающимся верхом, красного цвета, мощный, легкий в управлении. По сравнению с моими Жигулями ВАЗ–2106 — небо и земля! У меня международные права, они действительны в США совершенно точно. (Проверила, когда меня много позже остановил полицейский и не выписал никакого штрафа.)
Мы решили отправиться к маме Вэйда в Миссисипи, порядка 900 км, 10-11 часов езды. Я вела машину одна 10 часов, конечно, под присмотром Вэйда; в мои 54 года я никогда не водила дальше 100 км в России. Когда мы приехали, я была, как выжатый лимон, особенно меня «убил» мост через Миссисипи — высокий, деревянный, узкий, всего с двумя полосами и бесконечно длинный, мне все время казалось, что моя машина сворачивает к ограждениям. Я была счастлива доказать и себе и всем, что «русская женщина коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Коня я еще не останавливала ни в Техасе, ни в России, а пожар тушила вместе с моим директором на заводе, где я работала.
Вэйд перенес наше путешествие мужественно, не проронив ни слова о своем самочувствии, подбадривая меня. Иногда просил остановиться и передохнуть, увидев, что я устала. Много позже он мне открылся, как было больно ему, как каждый ухаб или переезд через железнодорожное полотно отдавался болью в его груди, в его только что прооперированном сердце. Мой добрый заботливый мужественный американец!
Дорогие друзья, на этих словах заканчивается мой дневник.