То, что Сашка больной на всю голову, знали все в округе. И на Ростоке, и на Складах, и даже на Дикой, хотя он туда особо и не ходил. Его даже наемники не трогали. Бандюки и те его стороной обходили. Западло у них считалось с юродивыми связываться.
Когда он на Кордоне появился, Волк сразу сказал, что такого придурка Зона себе не возьмет, разве что сам себя загубит. Как в воду смотрел.
Сначала Сашка просто по округе шастал, даже без ствола. Волк, правда, поначалу за ним парочку “ангелов” посылал, что б те его охраняли. Но потом перестал. Особенно, после того как одного из “ангелов” кабан на клык подцепил, а второй еле ноги унес. А Сашка вечером в лагерь пришел без царапинки и довольный как черт. Когда его спросили, какого он хрена по округе шатается, как по парку, то он ответом так всех к земле и припечатал! Сказал, что он в Зону ради красоты пришел, дескать, людей тут мало, а природы много. И цивилизация на нуле. И вообще его ни фига не интересует, кроме красот природы и прочей хрени. Тут всем ясно стало, что парень с головой не в ладах. Причем давно….
Из снаряжения Сашок только спальник, нож, жратву с водой, спички и водку с собой таскал. Ни детектора, ни ствола, ни аптечек не брал. Уйдет на пару дней, не ведомо куда, потом вернется и давай рассказывать про рассветы да закаты. И ведь как рассказывал, поганец, заслушаешься! И Зона у него ну прям картинка, и зверье все сплошь прекрасное, и аномалии - красивей не бывает.
Те, которые с ним ходили, каждый раз в непонятках были. Ну что за кайф сидеть у костра всю ночь и пялиться на звезды? Или целый день торчать на вершине холма и по округе глазами шарить?
Старики, понятно дело, Сашку в какой-то мере понимали и даже уважали. Попробуй по Зоне без ствола гулять и аномалии чуять, как лиса капкан. А когда он первый арт приволок в лагерь, так все с ума по сходили. На Кордоне отродясь кроме “Медуз”, “Вывертов” и прочей ерунды не встречалось. А Сашка приволок “Вспышку”, сказал, что она очень красивая. Сидрыч ему за нее кучу бабла давал, а он набрал жратвы и выпивки на всех и пир устроил. Срать он на деньги хотел. Именно так и сказал. Говорят, Сидрыч потом неделю из ступора выходил, водкой мозги прочищал, в людях разуверился.
После этого за Сашкой следить пробовали, да только нифига не выходило. Пара особо жадных сгинул там, где Сашка прошел, аки посуху. Месяц его пасти пытались, а потом рукой махнули – дохлый номер. Зона его пропускала, а остальных НЕТ. Коль с ним идешь – все нормально, а как кто против его воли за ним увяжется – либо в аномаль влетит на ровном месте, либо зверь его попортит, либо пулю шальную словит. Вот только охотников с ним по буеракам шастать было не много. Сашке-то что, идет себе, как по проспекту, а народу страшно и не уютно. К тому ж Сашок либо про красоты говорил, либо молчал в тряпочку. Такое тоже не всякий вынесет. Так и стал Сашка одиночкой и прозвище ему подобрали – Святой.
Погулял Святой по красотам Кордона месяца три, а потом на Росток перебрался. Как он Свалку прошел – легенды ходили. Долговцы на заставе офигели, когда он на их глазах через стаю мутантов прошел, как сквозь воду, а тем и дела до него не было. Стоят пять рыл, при полном снаряжении, пялятся на него, как снорки на плоть, а он безоружный и спокойный, как танк, улыбается им. Бандюки его не тронули, звери не тронули, все аномалии без детектора и болтов прошел, счетчик обычный фон показывает, хотя вся Свалка пятнами цезия покрыта, нет-нет, да и схватишь дозу. Просто фантастика.
Поначалу Святого долговцы хотели к делу пристроить, новые тропы торить. Да только не вышло это у них. Сашке на их проблемы положить с прибором было. От тропы торил, туда, куда его ноги несли, а несли его ноги в места совершенно другие, нежели долговцем надо было. И ни как он понимать не хотел, почему его заставляют идти туда, где красоты нет. Помаялись они с ним недельку другую и оставили в покое.
В Баре романтик наш появлялся редко. Люди его огорчали. Постоянно приставали с просьбами отвести в места диковинные, что б значит приобщиться, да насладиться, а сами про артефакты думали. Приводит их Сашка в место красивое да диковинное, а артов там нет. Те на облом и садятся. Злятся, морду хотят Сашке бить, да только рука на него не поднимается ни у кого. Сами виноваты, они ж красоты хотели – красоту и получили. Сам-то Сашок дары Зоны подбирал только тогда, когда спотыкался об них, да и то если они ему нравились. Когда он их бармену притаскивал, то все только зубами скрипели от зависти и злости. “Души”, “Бусы”, “Свет” он отдавал за еду, водку и кое-какие шмотки и обычную снарягу. Только один раз он заказал бармену КПК и выложил за него “Звезду”! Все в Баре просто рты раззявили от такой дикости, а Сашке по барабану.
Друзей у него не было. Да он и не стремился их заводить, видать отчаялся найти родственную душу. Бывало, придет в Бар, в дверях встанет на минутку, посмотрит на всех, вздохнет, водки у бармена выпьет, затарится не хитрым товаром и уходит.
Я к Сашке ни с расспросами, ни с советами не лез. Жалко мне его было, а помочь ни чем вроде как и не мог. Однако он сам ко мне подошел. И о помощи попросил. Дескать дело у него важное и напарник до зарезу нужен. Обещал отблагодарить. Я расспрашивать его не стал, что по чем, только время узнал, когда отправляемся да уточнил, на сколько дней идем. А Сашка на меня посмотрел как-то странно и сказал, что еды надо брать на пять дней, на одного и этого двоим хватит.
На том и сговорились. А третьего дня отправились мы с ним в путь-дорогу. Наученный горьким опытом я с собой три ствола взял, по паре запасных обойм, по полсотни патронов на каждый ствол россыпью и гранат штук пять. Только Сашку мой арсенал лишь огорчил. Впрочем, я другого и не ожидал от Святого. Посмотрел он на меня печальными глазами, головой покачал и сказал только, что Зону любить надо, тогда оружие не нужно. Ага, думаю, так тебе и не нужно! Любовь – любовью, а то бандита поцелуями не отделаешься.
Ушли мы с ним в дребеня тамбовские, в такие места, куда даже безбашенные придурки не забредали. Сплошь аномальные поля и живность всякая. Нормальному сталкеру тут делать нечего. Но вот чем дальше мы продвигались, тем больше меня одолевали странные мысли. Есть что-то в этом скопище смертельных ловушек такое, что завораживает взгляд. Вроде поле как поле, напичкано разрывами да каруселями, электра кое где видна, а поди ж ты взгляд не отвесть.
Сашка почти всю дорогу молчал, только иногда рукой показывал на что-то и брел дальше. Сначала я ни фига понять не мог, куда он тыкает, но потом приглядываться стал и понимать кое-что. Но не до конца, а так, наметками.
С каждым шагом менялось мое отношение к Зоне. На первом привале я просто развалился на травке и тупо упер глаза в небо. На втором – уже облака казались какими-то причудливыми и забавными. Ближе к ночи мне уже стало даже нравиться просто идти по Зоне и смотреть по сторонам не в поисках угрозы, а в поисках чего-то интересного.
Первую ночь мы провели на холме. Не опасаясь ни кого, Сашка развел костер и стал шаманить над ужином. Словно мы в обычном походе были, а не в Зоне. В десяти метрах от нас сплошь аномальная смерть раскидана, а ему все хрен по деревне. Ну воет кто-то рядом и что? Да ни чего.
Утро было прекрасным. Я еще ни когда не видел такого неба! Сквозь свинцовые тучи яркими разящими мечами солнце поражало одному ему ведомые цели. Вспышками огненно-черных проблесков пролетали сквозь эти мечи вороны. На равнине резвилась стая слепышей, гоняя одинокого тушкана, который ловко уворачивался от безмозглых, с его точки зрения, тварей. Зона жила своей обычной жизнью. Мы ей не мешали.
Сашка сделал кое-какие пометки в КПК и мы пошли дальше, сквозь россыпи каруселей, трамплинов, разрывов. Тропа находилась сама собой, болты и гайки я выбросил за ненадобностью. Я был уверен, что легко найду дорогу. Вот только куда….
Около полудня мы вошли в молодой лесок, захвативший безымянную теперь деревеньку. Странно корявые деревца, проросшие сквозь обвалившиеся крыши, создавали атмосферу отрешенности от бренности мира. Слепые глаза домов укоризненно пытались разглядеть нежданных гостей. Жалобный скрип одинокой ставни, болтающейся на одной петле от легкого ветерка, звучал печальным реквиемом по былой жизни. Здесь все было заброшенно и забыто. Великолепие отрешенности и разрухи заставило нас стоять не меньше часа, наслаждаясь местом победы живого над мертвым. Живые деревца с каждым годом все больше уничтожали следы незваных пришельцев – старые ветхие домишки, асфальтовые дороги, гаражи, сараи и прочие мерзости, понастроенные людьми-захватчиками.
Здесь была ЖИЗНЬ. Новая, другая, не понятая. Чернобыльский пес, вышедший на шум наших шагов из развалин дома, осмотрев нас недружелюбным взглядом, рыкнул для порядку, мол, территория занята и ушел восвояси. Стая слепых телохранителей-рабов, не получив приказа от повелителя не обратила на нас внимания. Могучий Контролер со свитой зомби важно прошествовал по своим делам, одарив нас снисходительным взглядом. Редкие тушканы, перебегая нашу дорогу, смотрели на нас равнодушными глазками. Мы ни кому не мешали.
Выбрав одну из полянок нового леса, Сашка устроил привал. Вольготно развалившись под небесным телевизором, я слушал музыку Зоны. Шелест ветра в листве. Далекие завывания Вожака, зазывающего свою стаю на бой. Писк тушканов, снующих по брошенным домам в поисках еды. Одинокий рев Химеры, нападавшей на крупную дичь. Кузнечики и стрекозы аккомпанировали, добавляя в общее звучание свою не хитрую музыку. Вот только далекое стрекотание автоматов нарушало гармонию звуков.
К вечеру, вдоволь насладившись красотой, мы отправились в путь. Не нужный груз железа я оставил на поляне. Мне было не нужно это не красивое и смертоносное убожество. Идти стало значительно легче. Ноги сами находили тропу сквозь причудливые узоры смерти, скрытые от посторонних глаз. Но я не был посторонним, я их видел.
Сашка умер на закате.
Мы вышли на великолепное место, на вершине холма. Сашка очень любил холмы. С их вершин он наблюдал ЖИЗНЬ. Наблюдал и не мешал. Поднявшись на холм, Сашка раскинул руки в стороны и осмотрел всю округу восторженным взглядом. После этого он лег на землю, свернулся калачиком и затих. Я не трогал его. Алый пожар заката печально догорал, освещая землю кровавым светом. Стояла оглушительная тишина. Все замерло. Зона прощалась со своим Святым.
При свете звезд я похоронил его тело. Сашка подготовился к своей смерти. Он взял саперную лопатку, кусок брезента и свечку. В полной тишине я выкопал могилу, обернул романтика брезентом и положил во чрево земли, по которой он так любил ходить. На маленьком могильном холмике я зажег свечку. Она горела чистым и ровным пламенем. Казалось, ярче этой свечи нет ни чего в мире. Ночное небо молча взирало на похоронный обряд мириадами холодных звезд. Ветер печально шелестел в траве, боясь нарушить скорбную тишину случайным порывом. Мир замер на эту ночь, время остановилось.
Утро встретило меня мелким моросящим дождиком. Всю ночь я простоял рядом с могилой на коленях и плакал. Слезы лились из меня, словно я всю жизнь копил их. Мне было больно. Больно и горько. Горько за нас, людей. Жестоких, жадных ублюдков, разрывающих Зону на части. Алчных воров красоты Зоны. Беспощадных убийц Детей Зоны. Злостных истребители самих себя. Зачем мы пришли сюда? Убивать и грабить! Этим занят каждый сталкер. Каждый. И не важно находит ли он артефакт, отбивается ли от стаи слепых псов. Мы все - незваные гости, которые пришли сюда, как хозяева, и решаем что взять, а кого убить. Зона обороняется от нас как может, но она не всесильна. Она посылает своих детей остановить убийц и воров и дети гибнут, защищая свою прародительницу, свою мать. А на место убитых сталкеров приходят новые любители чужого богатства. И все повторяется вновь. Мы окопались в ее чреве и пытаемся приручить, влиять, использовать. Мы препарируем ее, изучаем, разрушаем. Кто нам дал на это право? Мы сами. Потому что мы – ЛЮДИ. Самое любимое и самое бесполезное творение Господа Бога. Люди. Я тоже человек. Человек…. ПРОСТИ МЕНЯ, ЗОНА! Я НЕ ХОЗЯИН, НЕ ВОР, НЕ УБИЙЦА! Я ТВОЙ ГОСТЬ. ПРОСТИ МЕНЯ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ! ПРОСТИ…..
Наваждение пропало. Я очнулся от ласкового прикосновения ветерка к моей щеке. Зона простила меня. Она приняла меня, как когда-то приняла Сашку Святого.
Перед тем как уйти я бросил последний взгляд на могилу. Маленьким сгустком сине-красного пламени, на месте сгоревшей свечи, едва касаясь земли, качался неизвестный мне артефакт. Я не решался взять его, пока легкое дуновение ветра не сбросило подарок Зоны к моим ногам. Это был дар. Плата Святого, которую он обещал мне за помощь. Мне, как сталкеру. Его дар мне, как человеку, был несравненно дороже. Его не измерить на деньги. И его нельзя у меня отнять. А этот маленький арт сослужит мне добрую службу. И я уже знал, какую.
* * *
- Здорово, Серый!
- И тебе не хворать, брат-сталкер….
- Как делишки, все Зону топчешь?
- А тебе что за дела?
- Остынь, приятель, последние новости слышал?
- Откуда, я ж три недели на Янтаре вшей кормил, снорков гонял…
- А…. В общем, Седого помнишь, ну который охотник?
- Ну, помню, а что ласты склеил?
- Нет, хуже - крышей уехал.
- Да ну, под выброс попал или на Контролера нарвался?
- Не угадал. Дней десять назад он вместе со Святым в Зону пошел, а вернулся четыре дня назад. Один! И без оружия! Пришел в бар, вывалил на стойку ТАКОЕ, что у бармена чуть глаза из орбит не вылезли! Если б продать эту хрень, то с такими бабками на Большой земле можно год жить и не тужить! А он вместо денег заказал на всех водки и жратвы хорошей, тоже на всех. Сказал, что Святого Зона взяла, помянуть его надо. Сказал и ушел.
- Что, прям так и ушел?! А как же водка и хавчик?!
- Как, как…. Народ три дня бухал, бухал и жрал в три горла. Все Святого поминали.
- Да ну….
- Вот тебе и ну! А Седой теперь сам под Святого косит! Прикинь, видели его на Милитари, идет себе с палочкой через аномалии, словно по лесу гуляет. Ни тебе ствола, ни брони хорошей. Совсем человек с глузду двинулся….
- Да хрен с ним…. Бля, такую гулянку прошляпил…. Твою ж мать!
* * *
Я хожу по Зоне. Гуляю. У меня с собой только трехдневный запас еды, воды, спальник, нож, спички и бутылка водки. В КПК Святого нашлась масса пометок типа “ Здесь красивое место”, “Прекрасный вид на лес”, “Тут красиво ночью”. Я посетил еще только четверть этих мест. Но успел найти много новых, не менее красивых. Иногда я помогаю сталкерам, попавшим в беду. Но это редко, очень редко. Я хожу там, где почти ни кто не ходит. Я не люблю людей, я люблю Зону. Я не сталкер, я РОМАНТИК.