Страсть к инквизиции. Вечное проклятие человека. Независимое ни от религиозных убеждений,ни их отсутствия, ни от времени. Страсть мучить другого. Чтобы утвердиться самому. Не свойственная природе в общем понимании, потому как не имеет отношения ни к одной особи, ни к одной твари, кроме человека.
Очень уж много у него накопилось для ближнего своего. Так много, что если не пустить в дело – самого разорвёт...
Средневековое христианство( не говоря уж о более древних культах), нацизм, сталинизм – основные долгоиграющие периоды инквизиции, меж которыми – внезапные вспышки разной продолжительности, всегда сбрасываемые сверху вниз – в толпу...
И вся эта гадость неимоверна живуча, потому что время от времени вызывает среди кажущегося благолепия накапливаемое зло, которому надо выйти наконец на свободу, разрядиться на ближнем – дальнем,- какая в сущности разница, если это физиологическая человеческая потребность, как это не прискорбно.
При всей нарочитой или насильственной набожности, дьявол смеётся, выскакивая на поверхность и освобождая многих от непосильной ноши добра и терпимости...
Действительно, сколько можно таить в себе ненависть, это так вредно для собственного здоровья...Заложи душу, и гуляй – не хочу...
В основе своей инквизиция – всегда ненависть, зависть к независимому свободному индивидууму, не подвластному общему гипнозу пропаганды, критичному и самодостаточному, не желающему смешиваться с большинством...
... Вспомнился сеанс гипноза на 5-м курсе у профессора Банщикова...
Вся аудитория была заполнена, мы с приятельницей – в третьем ряду, почти под носом у знаменитого психиатра. В руках у него металлическая сверкающая палочка, на которую он велит смотреть не отрываясь и вслушиваться в его слова : «спать, спать...»
Какое-то время я смотрю на палочку, на лицо профессора и вдруг понимаю, что не хочу ни смотреть , ни спать, и он понимает это тоже. С отвращением отворачиваясь от меня, он переносит силу магнетизма на другие участки аудитории, и через некоторое время я с изумлением вижу, как полегли мои товарищи на поле боя, - ну те, что подальше, и до сеанса успели заснуть,- подрабатывают фельдшерами на «скорой», но рядом – то...! Торчу истуканом среди поверженных сном, в разных позах распластавшись на стульях, моя приятельница отрубилась так быстро, что я и не сразу заметила её отсутствие в этом мире. Дальнейшее представление наблюдаю практически одна, но скорее всего кто-то сзади тоже не дремлет, а иначе кому показывать? Мановением палочки и нежными словами профессор безошибочно отбирает несколько подопытных в состоянии полусна, и под его уверенные команды они сомнамбулически перемещаются на «сцену» - пространство кафедры, занимая места согласно режиссуре. Профессор подходит к одной из девиц( довольно красивой, надо сказать), берёт её под руку и прогуливается по «просцениуму», внушая, что это сад, давая ей нюхать воображаемые цветы и спрашивая, что это за дивный аромат такой... И это дура лепечет в полусне – «розы», потом что-то ещё пахучее( не помню), после чего он отводит её на место и велит проснуться...Кто-то ещё выполняет несложные задания в полусне... К этому времени часть «партера» просыпается и тупо смотрит на происходящее, остальные – из тех, кто дрыхнет по-настоящему, продолжают досыпать своё, пропуская весь спектакль...
К чему всё это вдруг выплыло из памяти? Сопротивление. Моё совершенно осознанное сопротивление. И ненависть к нему профессора.
... Мы снова вступили в это чудовищное пространство полусна – пространство ограничения мысли и воли. И потому так нагло поднимают голоса и головы трусы, циники и проходимцы, косящие под загипнотизированных и загипнотизированные по-настоящему, выдающие чужое за своё... Затаптывая в грязь тех немногих, кто брезгует всем этим,
кто выше этого,- подвергая их провокациям и обливая ложью.
Ведь за ними – государство с волшебной гипнотической палочкой, которого они не отличают от отечества, им неведома разница между ними. Они – ведОмы, направляемы инквизицией отнюдь без «цветочков», они под защитой, и все их жалкие комплексы давно учтены и поддержаны... И вот импотенты мнят себя мачо, шлюхи – феминистками. За такое самоутверждение не пожалеешь мать родную, не то, что
невинную женщину в тюрьме на сносях...
Мадам Арбатова охотно вступила в ряды инквизиции. Случай редкий. В Средневековье
дамы в этом не участвовали, ну вот только в 20-м веке при Гитлере и Сталине, и теперь, как оказалось...
Мадам! Вы думаете, что сделали себе пиар - черный, красно-коричневый - какая разница?
Нет. Вы похерили своё «я» безвозвратно, опустив его в помойную яму.
И сколько бы не выпендривались в дальнейшем, от вас всегда будет очень дурно пахнуть, мягко говоря, и отмыться вам никогда не удастся. Как любому, кто вступает на путь инквизиции,- какую бы цену за это не давали.
А гипнозу вы не подвержены. Так что нечем будет оправдываться.
Посвящается Светлане Бахминой.