Глава 12. Софья

В 1973 г. Олег жил у отца в Харькове, а жена его Софья с годовалой дочерью Светланой и старенькой бабушкой жила и работала в Тирасполе, небольшом городе Молдавии. Отец Олега отказался полностью помогать молодой семье, не хотел прописывать жену сына и ребенка к себе, стать на расширение, сделать какое-то жилье семье сына. Нина давно уже стерла с лица маску умиленности и доброты, сын мужа ей и раньше не был нужен, а теперь и подавно. Отцу сын не нужен был также. Жена Олега интуитивно чувствовала в отце мужа врага, и начинала на себе ощущать его подлые замыслы и гнусные делишки. Пару раз за время разлуки Софья приезжала навестить мужа, останавливалась всегда у своей подруги Нади, а не у родителей Олега. Когда-то в 1971 году Софья по просьбе Олега, служившего в армии на Кавказе, зашла к его отцу с его женой Ниной. Супруги разыграли перед ней представление на тему «Какие мы старые и больные». На просьбу Олега приютить Софью, его жену, они ответили отказом: «Нам негде тебя здесь держать. И мы настолько больные, что ты нам будешь мешать.» Софья ответила, что, конечно, она сама всё понимает, но это была просьба Олега, он хотел помочь ей выжить в чужом городе, надеясь, что свои люди помогут. Но Дмитрий с кривой улыбкой заверил Софу, что уж она-то точно никогда для него, украинца, своей не станет. И задал неожиданный для Софьи вопрос: «А что вы после его армии делать собираетесь?» И Софья, ещё не успевшая пересмотреть отношение к его родителям, и не считавшая их врагами, ответила простодушно: «Олег пойдёт в аспирантуру учиться, а я буду работать.» И последовал взрыв. Дмитрий со злобой кричал: «А, вы все, евреи, в науку лезете! Олег – дурак, я умнее его, и то в науку не пошёл. А вы, евреи, своих повсюду пихаете, все лучшие места заняли. Олег должен быть простым инженером, я так хочу.» Софа оробела. Она вспомнила, как униженно и безропотно держал себя с отцом Олег, и невольно стала вторить мужу. Вместо того, чтобы возмутиться, Софа возразила: «Олег придёт из армии и сам решит. Я скоро поеду к нему, в армию, как университет окончу.» Эта фраза, как Софе казалось, должна была бы страсти погасить. Но не тут-то было. Сыр-бор вспыхнул по-новому: «Ты не должна к нему ехать! Я хочу, чтобы он там себе нашёл женщину, и в армии остался навсегда. У нас тут квартирка маленькая, всего 29 квадратных метров, и мы, наконец-то хотим с Ниной побыть только вдвоём. Правда, Ниночка?» С последним вопросом он обратился к Нине, которая только неопределённо хмыкнула. Даже в такой ответственный момент она не хотела подыграть ненавистному мужу, отделавшись лишь неопределённым жестом рукой. Софья окончательно почувствовала, что она здесь не к месту, лишняя. Появилось желание уйти, убежать от этих людей, в которых и человеческого-то давно уже не было. А Дмитрий, почувствовав, что сопротивление ему уже оказано не будет, совсем распоясался. «Поесть мы тебе не предлагаем,» - обратился он к невестке. «Вы все любите кугочек» - нарочно передразнивая не выговаривающих «Р» евреев, произнёс он. «А мы люди бедные, у нас денег на курочек нет. Вот, посмотри, какая на мне рубашка!» - это опять к Софе. Действительно, Софья видела старую, давно не стиранную, вонявшую потом и какой-то грязью рубашку на Дмитрии, и опрятно и дорого одетую Нину, с золотым кольцом на указательном пальце руки. Софья встала и пошла к выходу, разозлившись на себя, что она теряла время на этих фашистов – антисемитов. «Куда я попала, в какую семью! И это мне, всю жизнь живущей на копейки, старающейся никого не обидеть, выговаривать за любовь к его же сыну?!», - подумала она. А Дмитрий продолжал в том же духе: «Все вы, еврейки, проститутки! Разве такую жену я желал для своего сына!» При этом он кривил душой, так как мыслил своего сына лишь как свою собственность; которого он, может быть, когда-нибудь женит на какой-то женщине, чья семья станет ему полезной. Софья, стоя уже в дверях, возразила Дмитрию: «А вы знаете, что Олег у меня первый?» Дмитрий остолбенел. С юности он привык с еврейками не церемониться, это была категория девушек, которых можно было безнаказанно изнасиловать, и некоторые из них действительно первыми среди сверстниц теряли невинность. Но тут же он нашёлся: «Ну, не была, так станешь проституткой!» Нарочито спокойно притворила дверь в квартиру Софа, хотя хотелось оглушительно грохнуть дверью. «Эти люди не любят моего мужа!» - наконец-то дошло до Софы. «Они не любят и друг друга. Да они ненавидят друг друга!» - поняла она. «Этот грязный хам даже не понимает, что Нина, его жена, его обворовывает: ведь у нее одежда нарядная, хорошая, а у Дмитрия тряпки какие-то и стоптанная обувь. А Олег вообще был одет, как нищий. Зимой, когда мы с ним гуляли, он мёрз в легком осеннем пальтишке, постоянно грел руки под мышками, так как перчаток не было. И каким контрастом была добротная одежда у Володи, пасынка Дмитрия и сына Нины: хороший костюм, галстук, красивая и удобная обувь. Да, куда я попала!» И Софья поняла, что как выросла она девчонкой в нищей семье, так и будет дальше жить нищей с покорным и безвольным Олегом. «Нет, мы вместе переломим судьбу!» - подумала она. «Мы станем учиться, упорно работать, и удалимся от той опасной грани, разделяющей выживание от вымирания.»