Я идиот

Семь утра, поздняя осень. Свежесть полуночного дождя приходит сквозь открытое окно. Безразлично смотрю на своё отражение в зеркале, на котором словно вековой слой пыли, паук плетёт свои сети в правом верхнем углу. Чёрт. Я даже не смыла макияж после вчерашнего времяпровождения в компании своего знакомого-художника и его подруги. Это что-то невообразимое – остатки белой пудры и размазанная тушь, и чёрная помада. Подушка вся чёрная от неё и мокрая от слёз. Я такая жалкая. Совсем другая, нежели на прекрасно выполненных фото-работах, развешанных по всему дому. Я фотография? Возможно. Звук, будто что-то треснуло. Ах, да, я наступила на незакрытую помаду. Иду на пустую кухню в поисках бутылки виски. На крайний случай мне сойдут и остатки вина. Они словно мои мысли, превращённые в жидкость. Сладкие на вкус, но после некоторого времени и от них становится плохо. Пустая чашка кофе на столе. Как бы мне хотелось расколоть её на четыре части своим взглядом. Но она всё так же самодовольно смотрит на меня, словно спрашивая: «Что ты уставилась на меня, неудачница?». В порыве ненависти я беру чашку, и разбиваю её об стену. Белая стена теперь в чёрной кофейной гуще. Стекло в рамке портрета, задетое чашкой, разбито. Нет. Я снова рыдаю. Я ложусь на стол, и рыдаю. Ненавистная чашка была права – я полная неудачница. Даже у неё судьба была лучше. Я бы тоже предпочла лёгкую, быструю смерть таким мукам, которые терзают меня ежедневно. Разве что ли мне бы хотелось погибнуть более красиво. Более величественно, чтобы соответствовать тому, что я хочу из себя представлять. Лягу в пенистую, ароматную ванную, расслаблюсь. Одно движение - мыльная вода станет красной. Я погружусь в полусон. А потом засну. Навсегда. Ведь лучше умереть, когда ты ещё молода, красива и в здравом уме, хотя последнее ко мне уже явно не относится. Я умру – и это будет как вспышка в ночи. Ярко зажглась – ярко погасла. Хотя я не зажглась. Потому что я – идиот. Умру как идиот. Но в гробу я буду лежать пафосно, словно бы и не умерла. Словно я взяла на себя дозу экстази для уверенности, и легла в гроб. Всё как игра. Было бы неплохо если я буду лежать в закрытом гробу вообще. К месту моего последнего пристанища меня будут нести, как королеву мира. Траурный оркестр будет играть что-нибудь вроде Рэя Чарльза “Hit The Road Jack!” или Элвиса Пресли “Old Macdonalds”. Исполненные в стиле похоронного марша, естественно. Ах, как же я любила эти песни в детстве. Меня будут сопровождать отчаянно рыдающие псевдо-друзья, которые меня всегда ненавидели. Я всегда боялась, что они меня уберут с пути, разрушат мои мечты. Поэтому я всегда делилась тайнами с моими вымышленными друзьями. Я ещё до сознательной жизни поняла, что это верный способ спастись от одиночества. Я разговаривала с ними, когда мне было плохо. Хорошо, что у нас всегда были темы для разговоров. Конечно, меня все считали ненормальной. Но я быстро смирилась с фактом, что эти мелкие людишки не любят таких как я. Людей, которые не такие как все. Хотя в наше время не быть как все, это значит не быть серой массой. Но я даже не хотела опускаться до них, и вдалбливать простые истины в их пустые головы. Если мои вымышленные друзья болели, я всегда навещала их. Если у меня не было такой возможности, я говорила с ними по телефону. Когда мы сидели в ресторане, и у них не было денег, я сама одалживала их, или покупала суши, а к ним чай. Только они меня понимали. Но недавно они умерли. Все сразу. У них случилось массовое самоубийство. Я была на их похоронах. Вчера. А потом сразу же пошла на встречу. Я напилась вдребезги. Я уже и не помню, может быть, я участвовала в очередной безрассудной оргии? Я пустышка. Ничего не стою больше. Я променяла всё на море алкоголя, тонны наркотиков и сумасбродный секс. Мой мир опустел. Я одинока. И как печальный крест стоит на кладбище неподвижно, так же я лежу на паркете в гостиной. Мёртвая. Похоже, это передозировка. Холодный мраморный пол, мягкий толстый ковёр. А за окном начинает светить солнце…