Стрекоза

Ой Маланичка, Петривачка:
Не выспалась наша дивочка!
Не выспалась, не наигралась
И с казаченьком не настоялась…

Она вырвалась из хоровода и подбежала совсем близко. Щёки горели кумачом, а выбившиеся из-под венка волосы липли к лицу.
– Что же ты, добрый молодец, не поёшь с нами, не водишь хороводов? Али не люб тебе наш праздник?
Он бросил в траву сигарету и швырнул рядом куртку: июньская ночь была такой же жаркой, как взгляд этой русоволосой барышни.
– Давай-ка лучше под деревом посидим! А, красавица? Я ни петь, ни танцевать не умею!
Она проворно подала руку:
– Как же, не умеешь! Так и скажи, что притаился в сторонке, да рассматриваешь девушек, да выбираешь, какая краше! – в темноте сверкнули её глаза, и тут же потухли. Схватив за руку, она повлекла его за собой, – «Не выспалась наша дивочка! Не выспалась, не наигралась!»
Закружили девушки вокруг костра, закружились звёзды на небе, вокруг Луны, и разлилась по округе песня. Её горячая рука казалась совсем невесомой, а голос вливался в перезвон других, таких же звонких девичьих голосов. Увлечённый, он подхватывал песню, но тут же сбивался, и вновь вплетал в неё свой баритон.
Он не помнил, как долго кружил вокруг костра, какие песни пел, какие лица улыбались ему. Он помнил только эту, русоволосую, с венком из ромашек и красными щеками.

– Вот и наша очередь, – она с кем-то перемигнулась и взялась одной рукой за длинный подол платья, – ай да!
Он понёсся вместе с ней к костру по вытоптанной траве. Ночную тьму разрезали его рыжие языки, и казалось, что там, за костром, уже ничего нет. Она взвилась в воздух и взвизгнула, поджимая под себя ноги и крепко ухватив его за руку. Ещё мгновение – и огонь промелькнул под ними, даже не обдав теплом.
За костром тоже были люди, и все они пели, хлопали в ладоши и с чем-то поздравляли. Он недоумённо повернул голову и спросил её одними глазами: что это значит? Она дёрнула его за рукав, наклонив к себе, и громко зашептала:
– Наши руки над костром не разомкнулись!

– Пойдём, пойдёт скорее! – он тащил её за руку к дереву, под которым осталась куртка.
– Не рано ли, – хмурилась она и отстранялась.
– Нет, не рано! У меня есть для тебя подарок.
Он выпустил её руку и принялся искать куртку, наощупь, в темноте. Но вместо неё в ладонь попадали то трава, то ветки, то брошенный окурок. «Ну где же???» – он чуть не выругался, но вовремя вспомнил о стоявшей рядом барышне.
– Ээх, ну куда могла деться?! – он лихорадочно рыскал руками в траве.
– Ты ищешь вот это?
Он повернулся и обомлел: куртка была на ней, поверх длинного красного платья.
– Да. И ещё кое-что.
Он пошуршал в карманах и протянул ей маленькую золотую брошь в форме стрекозы.
– Ой! Как настоящая! Спасибо…

*** *** ***

Сергей не хотел упускать этого клиента. Полностью оформить второй этаж большого дома – дело куда более серьёзное и прибыльное, нежели выровнять потолок в однушке (что поделаешь – заказы измельчали!). Поэтому когда рано утром позвонили из офиса и попросили приехать, он тут же сгрёб остатки сна вместе с подушками и отправил в шкаф. Да и к чёрту его, этот сон, если в который раз снится одна и та же баба с русыми кудрями!
Первым делом – на кухню. А там непривычно пусто, будто ночью кто-то выудил сквозь открытую форточку всю мелкую технику. И за компанию – стиральную машину. И фотографию из большой рамки над обеденным столом…

В офисе – привычная утренняя толкотня. Но, удивительно: все расступаются, хлопают по плечу, секретарша несёт кофе.
– Мы понимаем, Серёж, у тебя выходной сегодня, – как-то слишком участливо защебетала она, расправляя в руках скомканную салфетку. – Но шеф сказал, чтоб я позвонила на всякий случай. Вдруг не занят? И к тому же отвлечься не помешает…
– От чего отвлечься, Мариночка? – Сергей выхватил салфетку из её пальцев.
– Ну как, от чего? – девушка принялась разглядывать острые носы туфель. – Стресс у тебя, как никак. Развод…
– И что теперь? Развод – не похороны. Все живы и здоровы! Договор заполнила? – она беззвучно кивнула. – Неси!

Дом, в котором предстояло заняться отделкой второго этажа, находился на окраине, в небольшом микрорайоне. Забежав по пути в продуктовый супермаркет, Серёга с ребятами сел в маршрутку и отправился по указанному адресу. Расплачиваясь за проезд, увидел в бумажнике маленькую фотографию. Счастливая семья: муж, жена и сын в один голос восклицают «Чиииз!». Наклонившись, он осторожно вынул её и загнул на оборотную сторону одну треть, оставив только сероглазого мужчину с короткими, немного взъерошенными волосами, и ребёнка – его уменьшенную «ксерокопию».
"Газелька" не пропускала ни одной выбоины на асфальте, и жёсткое кресло то и дело подпрыгивало под пятой точкой. Серёга не раз вспомнил уютное кресло своей легковушки, с лёгкой руки отданной Наташе, чтобы та возила Артёмку в сад.

Открывать калитку вышла хозяйка. Серёга, замешкавшись, при входе даже не посмотрел на неё и только буркнул под нос «Здрасьте». Но потом, когда женщина провела работников в дом, тихо опёрся на дверной косяк и замер.
– Ну что ты, Серый, дай пройти! – и ребята, легонько выдвинув его из дверного проёма, прошмыгнули в дом.
Пока согласовывали, что, где и как, Сергей осторожно рассматривал хозяйку. Не юная, не красавица, но очень милая и добродушная женщина. С очень знакомыми чертами лица. Только где он мог её видеть? Город большой, лиц вокруг мелькает много, и ни одно не запоминается. А вот это – почти родное.
Пока обсуждали детали договора, хозяйка обронила, что вообще-то ремонтом хотел заниматься муж, но у него работы невпроворот – возвращается к полуночи. А у самой отпуск – почему бы не потратить часть времени на обустройство дома? Вернётся дочка из деревни, от бабушки с дедушкой, и не узнает родных стен.
– А рабочий график у вас какой? – уточнила Лидия Степановна, хозяйка.
– Самый оптимальный! – воскликнул один из ребят. – От рассвета до заката, чтоб побольше за сутки успеть!
– Что же, – улыбнулась Лидия Степановна, – тогда вы очень скоро справитесь! Сегодня же самый длинный световой день в году, Иван Купала.

Ремонт продвигался быстро. Смущало только то, что приходилось ежедневно кататься на окраину города и обратно. И, расплачиваясь за маршрутку, вновь и вновь открывать бумажник и непроизвольно останавливать взгляд на фотографии, подломленной с одной стороны.
В один из дней, придя на работу, Сергей отметил, что хозяйка при параде. Причёска, бежевый летний костюм, а на груди… небольшая золотистая брошка в форме стрекозы.
– Вы не смущайтесь, – промолвила Лидия Степановна, – к нам родственники приехали погостить. Поднимайтесь на второй этаж и занимайтесь своими делами, а если я понадоблюсь – зовите.
Сергей пару раз споткнулся, поднимаясь по лестнице, и ребята пошутили: мол, сил нет, раз спотыкаешься – видать, всю ночь над кем-то трудился.
– Ага, потолок красил, – подыграл Серёга, и все понимающе рассмеялись.

После перерыва на «дошираки» решили повозиться с проводкой. Решили – и хорошо, но коробка с розетками куда-то исчезла. Помнили, что покупали вчера – а её нет.
– Я пойду, спрошу у Степановны, – предложил Серёга.
– Сиди уже, ночной работничек! – съязвил один из ребят. – А то ещё расшибёшься на ступеньках. Сам схожу.
– Да чё вы, мужики! Розетки в последнюю очередь, будет ещё время спросить, – вмешался другой.
Сергей молча зашагал к лестнице, а ребята в непонятках переглянулись.

Лидия Степановна суетилась на кухне, колдуя над плитой. Догадавшись, где стоит искать хозяйку, Серёга осторожно проскользнул мимо гостей, чтобы не пугать их своим рабочим «костюмом», перепачканным бог весть чем. Из приоткрытой кухонной двери потянуло ароматом курицы, запечённой с грибами. Хотелось ещё постоять у порога, насыщаясь аппетитным запахом, но Серёга вдруг напомнил самому себе собаку Павлова и, ухмыльнувшись, вошёл на кухню. Лидия Степановна обернулась, и стрекоза на груди блеснула ярким огненным светом.
– Как там мои гости: не буянят? – улыбнулась хозяйка, вытирая руки о фартук.
– Нет, фотографии рассматривают, – будто отчитался он. – Лидия Степановна, Вы случайно розетки никуда не убирали?
Она легонько хлопнула рукой по столу:
– Я-то не убирала, а вот братец мой! Как любопытная Варвара. Всё ему надо посмотреть да проверить. И в розетках, помню, тоже копался. Сейчас у него спрошу, куда дел, подождёте минутку?
– Да, подожду…
Она сняла фартук и направилась к двери, но Серёга не выдержал:
– Скажите, Лидия Степановна! А откуда… откуда у Вас эта стрекоза?
– Какая стрекоза?
Он указал взглядом на брошь и едва успел открыть рот, как хозяйка перебила:
– А, вот эта стрекоза? Мне её дочка подарила. Не на праздник ни на какой, а просто так.
– Ясно. Ладно, спрашивайте про розетки, я Вас жду.

*** *** ***

Красное солнце цеплялось за макушки сосен, высвечивая тропку. Он шёл вперёд, цепляясь курткой за кусты. «Жарко, а я, дурак, оделся как капуста!» – Сергей удивился своей несообразительности и повесил куртку на куст. Впереди заплескалась речка, и он стал расстёгивать рубашку, готовый с разбегу броситься в манящую воду. Пока стягивал носки, до ушей долетел то ли плач, то ли смех. Поднял глаза и присмотрелся: на другом берегу изба, крытая соломой, а возле избы на деревянной скамейке сидит девушка, уронив голову на колени и обхватив её руками.
Запихав носки в карман, он быстро перебежал неглубокую речушку и оказался рядом с незнакомкой. Не поднимая головы, она убрала со скамейки ведёрко с черникой, и Сергей расценил это как предложение сесть.
И тут же ощутил свою беспомощность. Девушка плакала навзрыд, а он не знал, что делать. Спросить, что случилось? Или рассказать анекдот, чтобы отвлечь? Или просто обнять?
Пока он маялся, девушка притихла, насыпала в синюю ручонку ягод и протянула ему.
– Сверчок стрекочет, хозяев из дома выживает. Разве не видит, что их здесь давно нет? – она повернула голову, блеснув красными заплаканными глазами, – и Сергей вздрогнул. Чёрные ягоды посыпались сквозь пальцы… Опять, опять эта же девушка рядом с ним! Значит, опять сон! И нет в мире ни этого леса, ни реки, ни избушки…
– Нет, не сон! – будто услышав его мысли, проговорила девушка. – Во сне я могла бы оставить это займище и идти куда глаза глядят. И очутилась бы в родном доме. А я – не могу!
И её плечи вновь вздрогнули, и красные глаза быстро заморгали, останавливая набегающую слезу.
– Почему же не можешь? – спросил Сергей вслух.
– Потому что я заблудилась. И найти меня может только мой суженый.
– Хех, и где же он? На печи лежит? Я бы такую красавицу одну в лес не отпустил! – не удержался Сергей.
Девушка зачерпнула из ведёрка горсть черники и вновь подала ему. Сергей с удовольствием засыпал всю её в рот, но не ощутил вкуса. Перебирая пальцами растрепавшуюся косу, она ответила:
– Нет, он сидит подле меня на скамейке и ест ягоды. Но от него никакого толка! Лучше бы на печи лежал да бока грел.
Изумлённый таким заявлением, Сергей спрыгнул со скамейки, по неосторожности обернув ведёрко. Хотелось послать барышню «греть бока», но вместо этого он обронил: «Увидимся в другом сне!» – и помчался к речке.
– Стой! Не бросай меня! Больше некому помочь, как же ты не понимаешь!
Взлетев на другой берег, Сергей обернулся: она бежала за ним, босая и грязная. Перед самой водой упала на траву и зашептала, борясь со слезами:
– Пожалуйста… Не уходи… Найди это брошенное займище, эту избу. Я буду ждать тебя…

И тут же заверещал будильник, мгновенно выдернув Серёгу из соснового леса и уложив в горячую кровать.
 

*** *** ***

Одна из подушек валялась на полу. Споткнувшись, Серёга швырнул её на кровать: «Когда уже привыкну к тому, что вторую доставать не надо?!» Кто-то невидимый сжимал виски кулаками, и хотелось встряхнуться, сбросить с себя эти кулаки. А заодно выплеснуть из головы горячую кашу, оставшуюся после сна.

Сегодня предстояло в последний раз съездить к Лидии Степановне. Визит отчасти формальный, потому что работы почти не осталось. Окончательно всё проверить да забрать вторую часть оплаты. Поэтому Сергей отпустил ребят на выходной, а сам рассчитывал освободиться к обеду, чтобы успеть навестить Артёмку. Так непривычно встречаться с сыном раз в неделю…

Хозяйку дома Сергей застал у калитки. Она невнятно затараторила: мол, никаких проверок не надо, ребята толковые, сейчас отдаст оставшуюся сумму, и ей пора бежать. Сергей наблюдал, как женщина судорожно роется в сумке в поисках кошелька, и отметил про себя, что такая «дёрганость» ей вовсе нехарактерна. Наконец Лидия Степановна вытащила кошелёк и попыталась его расстегнуть. Но пальцы не слушались и неуклюже соскальзывали с кнопки.
И в этот момент Серёгу будто ошпарило осознанием собственной беспомощности. Он хотел помочь – и не знал, как это сделать. Робким, будто воровским движением он выудил кошелёк из трясущихся ладоней и едва успел расстегнуть кнопку, как Лидия Степановна всхлипнула, выронив сумку, и потеряла равновесие. Отшвырнув в сторону и кошелёк, и папку с документами, Серёга успел подхватить её под мышки, не дав упасть на землю.
Через минуту хозяйка пришла в сознание и, попросив прощения, принялась суетливо собирать рассыпавшиеся вещи. Серега помог ей и в этом. Лекарства, бумажки, документы… И вдруг – улыбающаяся русоволосая девушка на фотографии. Не хватало только венка из ромашек и красных щёк, но и без них не узнать её было невозможно…
Сергей невольно замер и залюбовался, а Лидия Степановна, сев на траву, заплакала.


Они едва успели впрыгнуть в последний вагон, как пригородный поезд зашипел и тронулся. Рухнув на первое же свободное сиденье, Лидия Степановна пыталась справиться с одышкой, а Сергей молча провожал взглядом деревья за окном. Куда он сорвался и зачем? Сам толком не понимал. Но верил, что девушку на фотографии обязательно найдёт.
Эта девушка – Даша – дочь Лидии Степановны. Недавно она уехала погостить к бабушке с дедушкой, а вчера утром отправилась в лес за ягодами и не вернулась. Связи с городом никакой, и только чудо помогло старикам справиться с мудрёным устройством мобильного телефона, оставленного внучкой на столе, и сообщить Лидии о пропаже. Дашин отец уехал на два дня в командировку, и женщина решила на ближайшем же поезде отправиться в деревню и помогать искать… Вот что узнал Сергей, спросив про фотографию. А потом предложил помочь в поисках. Эдакий благородный бескорыстный рыцарь.
Так зачем он сорвался? Неужели поверил в сны?

Сегодня он уже не встретится с Артёмкой. Не поведёт на аттракционы, не купит новую машинку или робота. Нужно позвонить Наташе и предупредить. Нет, лучше отправить смс. Не хочется слышать её голос, не хочется отвечать на вопросы. Странно: а когда-то этот голос был самым желанным звуком. А что сейчас? Сейчас ничего не осталось. Даже «крыши» на плечах, потому что она съехала набекрень. И сейчас несётся в какой-то непонятный лес, искать избушку из сна и незнакомую девушку. Только потому, что она угощала черникой и просила помочь.


С детства живя в городской квартире, Сергей и не представлял, что есть другая жизнь: в которой мычат недоеные коровы, жужжат на цветках пчёлы да гогочут на пыльных дорогах гуси. И мужики спешат не на иномарках в офисы, а на телегах на сенокос. И женщины, не румянясь и не причёсываясь, тащат неподъёмные вёдра с молоком. Но это было что-то вроде «брейка», после которого все собирались вновь отправиться на поиски девчушки.
Ну, и где искать эту избушку?!

Лидия Степановна, бросив сумку, тут же побежала к своим старикам. Сергей сел на прогнувшуюся лавку перед крыльцом и погладил собаку, прильнувшую к ноге. Вместо ошейника на рыжей шее пестрели разноцветные ленты, переплетённые в причудливый узор. «Что ж ты хозяйку не ищешь? – взглядом спросил Серёга. – Она тебе вон, какой салон навела!» Но та вместо ответа жалобно заскулила и улеглась на самые туфли.

– А ты им кем будешь? – вырос перед Сергеем невысокий мужичок, с сощуренным и давно небритым лицом.
– Я? Я друг семьи…
– Тода ладно, – присел он рядом и достал из кепки папиросу. – Я ужо подумал, жоних Дашкин. Дэк не похож! Может, думаю, нового нашла?
«Ну вот мы и приехали!» – ухмыльнулся Сергей, нарисовав на лице спокойствие.
После двух затяжек мужик протянул ему папиросу, однако Серёга замотал головой:
– А скажи-ка мне, где у вас тут «займище»? И что это такое?
Вместо ответа мужик сощурился ещё больше и спросил:
– А зачем тебе?
– Да так. Слышал в разговоре.
– Ааа. Имеется у нас и займище. Одинокий двор. Только жильцов там нима, и тропы нетоптаны, бурьяном заросли.
– А дорогу знаешь? – Сергей по-прежнему не стирал спокойствия с лица, однако в груди что-то защекотало.
– Можа и знал, да забыл. Вот бурьяном и поросло.
– Нет там бурьяна, – воспротивился Сергей, – там сосновый лес и тропка. И брод через реку.
Мужик выплюнул папиросу, вытер серые ладони об штаны и встал.
– А откудова знаешь?
– Знаю. Дашка рассказывала.
– А она откудова?
– Вот найдём и спросим.
Сергей, утомлённый пустым разговором, встал с лавки, ненароком поддев собаку туфлей. Та хрипло взвизгнула и легла рядом.
– Погоди! – остановил его мужик. – Знаю я, где займище. Там охотники ночуют. Только мы приезжим не выдаём, чтоб на наше не зарились. Сам понимаешь.
Из сеней вышла Лидия Степановна. Не узнать: в старой, цветастой юбке, белой рубахе и косынке. Тут же показались её родители, ещё бодренькие, но уже заметно изношенные сельской работой.
– Покажешь? – почти шёпотом спросил Сергей.
– А тебе нашто? – не сдавался тот.
– Не бойся, на охоту не пойду. У меня и ружья-то нет. Говорят, красиво там. А я историей увлекаюсь и фотографией! – и завертел в руках новеньким смартфоном.
– Тфу ты, придумал! И что ж ты тут хвотографировать-то собрался?
– Как что? Займище!!!


Они пробирались по солнечному сосновому лесу вдвоём, по ковру из хвои, невысокой травы и чёрных бусин черники. Проводник дымил одну за другой, обдавая Сергея терпким облаком, перебивающим устоявшийся сосновый запах. Казалось, что проходят сто раз по одному и тому же месту, настолько всё одинаковое. Как здесь можно ориентироваться? Сергею не хватало городского воздуха, зданий, шума и людей. Здесь он чувствовал себя в одиночестве: едком и бестолковом, заставляющем забыть обо всём, упасть в траву и смотреть на небо в колючем ореоле. Наверное, так же, как Болконский. Потому что кроме дум о жизни и смерти никаких других не было.

Мужик долго шёл молча, потом (наверное, папиросы стали заканчиваться) принялся рассказывать об охоте, о деревне, о своей семье. Сергей ничего не отвечал и почти не слушал, но этот размеренный монолог словно вытолкнул из него чувство одиночества и заставил по-детски удивиться: да, и так люди живут! А как живёт ОНА? Кто она? Неужели такая же, как во сне? Нет, этого не может быть: девушка из сна ошиблась столетиями, и они вряд ли пересекутся. Тогда почему она зовёт его, почему называет суженым? Почему не встретилась на улице, в метро – да где угодно! Может, её вообще нет? Сошёл с ума на почве развода? Надо было слушать Марину и сосредотачиваться на работе, запивая её кофеём. А не смешить людей! Сейчас бы суетился этот мужик в поле, грёб сено да покуривал папироски, а не жаловался неизвестно кому про то, что корове пугой подсекли вымя.

– У тебя выпить есть? – в лоб спросил у него проводник.
– Выпить? Зачем? Я сегодня к сыну собирался…
– Да хоть к дочке! Я что же, должен просто так тебя по лесам водить? Вместо того, чтоб Дашку, будь она неладна, шукать?
Сергей хотел было сказать, что надо не пить, а работать – тогда и жаловаться некогда будет. Но слишком безысходно и пронзительно смотрели глаза из-под косматых бровей, и он сдался.
– В вашей деревне есть магазин?
– А зачем тебе? – обогнал его мужик и, перекрыв собой едва обозначавшуюся тропку, остановился.
– Зачем-зачем! Заглумил своим «зачем»! Я тебе денег дам, а ты купишь и выпить, и занюхать.
– Ааа. Магазин-то есть, да в другой деревне. А выпить я найду, у кого купить. Хотя бы у Саклеты. У неё всегда есть. Так что давай!
Сергей отсчитал пару сотен, сел на корточки и надёргал горсть крупной душистой черники.


Петляющая тропка вдруг выпрямилась, и сосны стали расступаться. Вдали послышался то ли детский шёпот, то ли плеск воды. Сергей ускорил шаг, обогнав мужика, и вскоре казавшийся нескончаемым лес очутился за спиной. А впереди, облизывая каменистые берега, жужжала речка. «А где же изба?» – остановился Сергей, не желая верить глазам: никаких признаков жилья на другом берегу не было. Наспех скинув туфли, он побежал вперёд, догоняемый единственной фразой своего проводника: «Куда ты? Убьёшься!» Едва подлетев к речке, на скользкие от ила камни, Серёга поскользнулся и по инерции подскочил вперёд, рухнув коленями на каменистое дно. Мужик за спиной заливисто рассмеялся, наблюдая за ним с берега.
– Вставай да пойдём со мной. Тут ты ноги переломаешь, течение быстрое, а камни скользкие.
Пришлось осторожно слезть с камней, подобрать туфли и идти за попутчиком.
– Постой, – отряхивая на ходу брюки, спросил Серёга, – здесь же должна быть избушка. Где она?
Мужик откашлялся, сплюнул и потянулся в карман за папиросой.
– Всё тебе вынь да положь! Тут она. Спрятана от чужих глаз.
– Где спрятана?
Проводник вновь сощурился и указал пальцем куда-то вдаль:
– А вон!
Серёга и прищуривался, и наклонялся, но ничего не разобрал. Кусты, сосны, трава…
– Не видишь? Хе-хе, так и надо! Значить, хорошо спрятали.

Речку перешли по броду, который в одиночку Сергей тоже вряд ли бы заметил. И, перейдя, вдруг оказались перед хаткой, наполовину вросшей в землю и облепленной кустиками и небольшими деревцами – если бы не дверь, хатка казалась бы одним огромным кустом. Но рядом с ней никого не было.
– Вот и привёл. Давай, хвотографируй, что хотел! – напомнил о цели путешествия мужик.
Сергей, не раздумывая, потянул на себя дверь. Она застрекотала и отворилась. Тут же в лицо ударило сыростью, темнотой и прохладой. Может, Даша внутри? Ступил на земляной пол и остановился, давая время глазам приспособиться к темноте. И тут, словно из потустороннего мира, перед ним возникло чьё-то серое лицо.

– Ты кто? – спросил настороженный женский голос. В тот же миг Серёгу сильно толкнули в спину, и проводник ввалился в хатку.
– Дашка! Ах ты, ведьма! Чегой-то ты тут сидишь? Всей деревней тебя шукаем!
Сергей уже сориентировался в темноте и видел, как девушка бросила на пол палку – видимо, предназначенную для его головы, в случае чего.
– Дядь Вить! А где же мне быть? Больше и негде! А вы шляетесь по всему лесу, чернику мне вытаптываете. Нет, чтоб сразу догадаться!
– Ах, оторва! А чегой-то домой не пришла?
– Как чего, заблудилась! Я-то слышала про эту хатку, а где она – чёрт её знает!
– Смотри ж у меня, девка! Ой, получишь от мамки!
– Вы что, и её на поиски вызвали?! – девушка присвистнула. – Делать Вам нечего! У неё ремонт, зачем человека зря дёргали? Так, а это кто такой?
И тонкие пальцы бесцеремонно схватили Сергея за рубашку и повлекли из хатки.
– Это друг семьи, Дашунь, очень хороший человек! – засуетился Витька.
– Ясно, что хороший, ты с другими не водишься.
Только сейчас он смог хорошо её рассмотреть. Нет, она не девушка из сна! Лицо, волосы, фигура – всё её! Но та была… женственная, милая, нежная. А эта – хлопец с косой.
– Всё, дядь Вить, попёрли домой, я хочу есть. Да, в хатке два ведра с ягодами, забери.


По пути обратно Сергей материл себя, как мог. И окончательно и бесповоротно уяснил, что из-за развода помутилось в голове. Дашка, эта беспардонная девица, всю дорогу хохотала и о чём-то шутила с проводником, Витькой, изредка поглядывая на второго своего спутника. Когда проводник отлучился «за деревце», она вдруг остановилась, почти прислонившись к Сергею, и что-то защебетала – о городе, о том, что устала. «Наверное, это флирт!» – решил тот, но желания подыграть не было. Вскоре из-за сосен показалась Витькина фигура, и Сергей, подхватив Дашку за руку, быстро повёл её вперёд.
– Ты же… Ты же не такая должна быть! Я же не такую тебя искал! – он сам удивился своим словам, но было уже поздно: Даша круглыми глазами смотрела на него в упор. – И наши руки над костром не разомкнулись. Ты что же, ничего не помнишь?
Даша тихо отстранилась и освободилась от его руки:
– О чём ты, дядя? Небось, и тебя Витёк споил? Ты за ним не гонись, его и ведром самогонки с ног не сшибёшь. Парень мой пытался ему компанию составить, дурак, еле откачали.

Хотелось бежать отсюда без оглядки, чтобы больше никогда не видеть этих людей, не слышать и не думать о них. Но бежать было некуда: «Если я заблужусь в этих соснах, меня искать не пойдут!» – вздохнул про себя Сергей и побрёл в стороне от Витьки с Дашей, как можно дальше, но только чтобы не потерять из вида.


О нашедшейся Даше и её спасителе Витьке вскоре знала уже вся деревня. Сергей постарался незаметно проскользнуть сквозь скопище людей, и ему почти удалось, если не считать мимолётного взгляда Лидии Степановны, брошенного из-за дочкиного плеча. Хотя возможно, она и не увидела Сергея: есть заботы поважнее. Как вор, он бежал вдоль ржаного поля к железнодорожной станции. Всю дорогу домой старался ни о чём не думать. Но получалось плохо, и приходилось занимать голову вспоминанием детских стихов, выученных в школе. Занятие нудное и практически бесконечное: всего никогда не вспомнишь…



Едва повернулся ключ в замке и отворилась дверь, как в нос ударил аромат свежезапечёной свинины с овощами. Сергей осторожно прошёл в квартиру: в его комнате возился Артёмка, сооружая нечто огромное из детских конструкторов. Ведомый ароматом или любопытством, прошёл дальше, на кухню. А там – девушка в халатике колдует над плитой. Загремела под ногами Сергея щётка от пылесоса, валявшаяся на полу, и девушка обернулась.
– Наташа? А ты здесь откуда?
– Как откуда? – улыбнулась она, поправив халат. – Вот, приготовила ужин. Ты вовремя!
– Мы же перенесли встречу с Артёмкой на другой день. Ты, вроде бы, согласилась.
Наташа накрыла сковородку крышкой, подошла к Сергею и обняла…