(Начало Повести http://proza.ru/2008/01/27/182
У входа в аэропорт стоял Катышевский, а поодаль его страховали двое. Один из них мне показался знакомым, но я все внимание сосредоточил на майоре. Подойдя к нему, кивнул в их сторону:
- Боишься меня, майор? Ну, ты уж извини… Так получилось…
Те двое подскочили ко мне.
- Но… но,… ребятки, спокуха… У нас офицерский уговор… Правда, Юрий Иванович?
- Ты бандит,.. не офицер… Оденьте ему "браслеты", - кивнул сотрудникам.
Но один из них, пристально вглядываясь в меня, вдруг сказал:
- Серега, ты?…
- Васька! Йокелемене!… Стрелок ты мой дорогой…. А ты-то как попал в нашу контору?
Мы обнялись и долго тискали друг друга, сопровождая эту процедуру всяческими возгласами.
Да, это был тот самый стрелок-радист из старенького ТУ-4. Возмужавший, отпустивший усы, он выглядел весьма импозантно. Другого парня звали Игорь.
- Так. Закончили радостную встречу… Пошли в самолет, - хмурясь, сказал Катышевский, - но ты арестован. Поэтому позволь одеть "браслеты",… мы пойдем через служебный вход…
Продолжая балагурить с Василием, я протянул вперед руки:
- Вяжите, парни…
И повернувшись к майору:
- За поясом твой пистолет…
Наручники щелкнули на запястьях. Он тщательно обыскал меня.
- Ребята, - сказал сотрудникам, - возьмите мой чемоданчик и идите вперед - нам надо поговорить с майором.
Катышевский утвердительно кивнул головой на их вопросительный взгляд.
- Ты уж прости, Юра… Мы люди подневольные. У нас, у каждого, приказ. Ты не сердись…
Будем честно играть по предложенному нам сценарию.
- Бандит ты…
- Юра… Ну, извини…
- Ты еще у меня попляшешь…
Я остановился и, глядя ему в глаза, твердо сказал:
- Катышевский! Если хочешь жить, слушайся меня. Во-первых, у нас есть сведения, что твоё служебное удостоверение было не потеряно тогда в Одессе, а было похищено, когда ты находился в так называемом "нетрезвом состоянии". Во-вторых, оно использовано разведкой одной из недружественных стран. Но пока идет игра, со счетом в нашу пользу, тебе опасаться нечего. Кстати, ты знаешь через кого я вернул удостоверение?
- Ну?…
- Через Валеру - Банкира…
- Так я тебе и поверил,… баандит…
- Майор, ты глянь незаметно на крышу вон того склада… Имей в виду, что у того парня хооорошая оптика… Сейчас мы с тобой пешки в очень крупной игре. Пока всё. Пошли, но медленно… и не делай резких движений.
В самолете я сказал:
- Юрий Иванович, сними "браслеты"… Буду спать.
- Обойдешься…
Я посмотрел на него, потом отвернулся и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Но тут же услышал голоса, поднявшегося в самолет, экипажа. Меня что-то насторожило в его поведении. Обычно отдохнувший экипаж, бодро проходя по салону, перебрасывался короткими репликами, шутками, указаниями. А этот же как-то вяло, посмотрев на нас, молча прошел в кабину. Шествие замыкали бортпроводницы. Пассажиры стали занимать свои места.
Моё внимание сразу привлекла молодая женщина в светло-голубом платье, разместившаяся недалеко от нас. Она глянула в мою сторону. Потом наши взгляды еще несколько раз встречались.
После взлета уснул. Проснулся от тихого, но четкого голоса:
- Встань и иди… Встань и иди…
Открыл глаза, толкнул майора:
- Ты чего? Куда идти?…
- Проснись… Охренел с перепугу?… Я тебе ничего не говорил…
- Юра, который час?
- Четыре - десять… Скоро посадка.
Почти все пассажиры спали. Что-то неуловимое тревожное было в этом всеобщем сонном царствии. Это было как в том видении тогда в лесу у профессора Варвары Станиславовны. Нажал кнопку вызова стюардессы, и сказал, протянув руки Катышевскому:
- Снимай быстро!
Он хмыкнул и не спешил, как и не спешила появиться бортпроводница…
- Снимай немедленно, придурок!
Что-то, по-видимому, было в моем голосе такое, что он начал торопливо снимать.
- Что с тобой? Ночное недержание?
- Скорее, Юра! Скорее… Пошли со мной…
И я бросился бежать в сторону кабины. За мной спешил Катышевский. Отодвинув занавеску, закрывающую вход в кабину, увидел лежащих в проходе стюардесс. Бронированная дверь в кабину была приоткрыта. С той её стороны лежал, по-видимому, штурман. Переступив через него, увидел в креслах спящих летчиков. Взял руку командира, она была безжизненна и холодна. Самолет шел на автопилоте, высота - восемь тысяч, обороты турбин в пределе допустимого. Но топливо,… топливо… Выругался вслух нехорошими словами и дрожащим голосом.
- Что ты сказал, Серёга?…
- Юр, оттащи этого парня к стюардессам, - я указал на штурмана, - и помоги вынуть командира.
Уложив пилота на пол, сел на его место и надел телефоны. Только слабый шум…
- Ко мне Васю… Игоря поставь у входа… Никого не пускать. Попробуй найти врача.
Закрыл на мгновение глаза и как видение из подсознания: мы с Катей перед молящейся Кудлачихой, её тихий голос - "Господи! Боже ты наш! Творец всего сущего! Да будет воля Твоя на земле, как и на небе."…
Следующий стоп кадр из подсознания: мы с Катей в самолете…. она сидит у окна, я рядом, около меня, с пистолетом в руке, майор Катышевский все спят, даже экипаж и стюардессы… кто-то говорит: "…встань и иди,… встань и иди,…"
Я тряхнул головой и открыл глаза… Выключив автопилот, взял слегка штурвал на себя, нос самолета послушно пошел вверх. По курсу, над белой ватой облаков, всходило солнце. Нажав кнопку радиосвязи, сказал в эфир хриплым от волнения голосом:
- Внимание! Внимание! Я - борт рейса 754. Кто слышит меня, прошу ответить.
- Прошу ответить… Я борт рейса 754…
В телефонах слабый шум… Вошел взволнованный Василий:
- Серега, что это?
- Внештатная ситуация… Садись на место штурмана и попробуй пошарить в эфире. Вспомни частоты военных. Установи связь с кем нибудь… Давай, Вася, давай…
- Слышь, - сказал он, - может Игоря на правое… Он служил механцом на больших…
- Давай немедленно!
Они освободили кресло правого пилота, и я услышал в телефонах голос Игоря:
- Серега,… командир, я - правый … слушаю…
Дамы и господа! Коллеги! Братья и сестры по оружию! Ребята,… девчонки… и из великой когорты людей стоящих или стоявших в рядах защитников Родины, читающие эти строки!
Вы меня понимаете… Вы понимаете высокий смысл слова "командир". Это значит, что любое (…да,… да…. любое…) приказание и даже желание человека в высоком и ответственном звании командир в определенный момент лишает твоего священного права даже на жизнь.
"…Давид был тогда в укрепленном месте, а отряд Филистимлян - в Вифлееме. И захотел Давид пить, и сказал: кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот? Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа, и сказал: сохрани меня Господь, чтоб я сделал это! не кровь ли это людей, ходивших с опасностью собственной жизни? И не захотел пить ее. Вот что сделали эти трое храбрых!…"
- Игорёха, - сказал я, - следи за турбинами, найди управление реверсом тяги и тумблер, или что там, тормозного парашюта.
- Есть, обороты турбин, реверс тяги, тормозной!
- Смотри, это РУД?
- Да…
- Найди кнопку перекрытия топлива…
…и Василию:
- Штурман?…
- Работаю. Пока ничего…
Появился Катышевский и, наклонившись ко мне, спросил:
- Что думаешь?
- А это твой Ключевский…
- Ну, да…
- Да, Юрий Иванович, да…
- Сука…
- Потом, Юра… Потом…Ты нашел врача?
- Еще нет…
- Иди, ищи…
Обычно в продвинутых кинобоевиках или в литературе о войне, о красных командирах, разведчиках литературные герои, как правило, крутые парни, мастера самозащиты и убийств, твердо и решительно принимающие только верные решения. У меня пересохло горло, дрожали потеющие руки. Весьма некстати подумалось: " Хорошо было этому Шварценеггеру перед камерой изображать…"
- Вася! - крикнул, полуобернувшись. - Ну?
- Ищу…
Включился на работу в эфире:
- Внимание!… Внимание!… Я - рейс 754… Я - рейс 754.
Прошу связь,… прошу связь… нештатная ситуация…
Тишина… Топливо на исходе…
- Я - борт рейса 754,… иду курс 275,… курс 275,… высота восемь, скорость девятьсот…
Я борт рейса 754,… топливо на исходе… Прошу связь,… прошу связь… нештатная ситуация,… нештатная ситуация…
Тишина… Топливо на исходе…
И я закричал в эфир:
- Военные! ПВО страны! Мать вашу… ! Где вы там? Спите на постах, суки? Протрите глаза и экраны… Смотрите,… где я? Мой курс 275,… высота восемь тысяч… Топливо на исходе… Экипаж неработоспособен… Я - пассажир, летчик третьего класса. Буду снижаться… Внизу облачность… (…а дальше непечатный текст, обвиняющий всех и вся…)
Убираю чуть-чуть обороты. Самолет устало проседает. И вдруг в телефонах такой родной спокойный командирский бас:
- Рейс 754,… рейс 754… Вижу тебя,… вижу тебя, парень… Буду вести тебя,… буду вести… Не паникуй, сынок… соберись, пилот, у тебя люди… Приём….
В горле пересохло до спазма. Облизнул губы и прохрипел:
- Спасибо,… командир,… слушаю…
- Ну, вот… Уже лучше. Левым не летал?
- Нет…
- Налет небольшой?
- Так себе…
- Где служил?
- В Крыму…
- Небось, в морской?
- Так точно,… шестнадцатые, ракетоносцы, - уже нормальным голосом.
- Ну, тогда порядок…Ты кто? Я командир полка "сухих".
- Я старший лейтенант. Спасибо, командир…
- Давай, старший, ложись на курс два-семь-девять, выйдешь на нас… Здесь видимость миллион на миллион… До нас километров двести. Дотянешь?
- Попробую…
- Все знаешь, как тянуть? Учти, в тебя в руках не боевая машина. Работай плавно. Ветер твой…
- Да, батя… Снижаюсь.
- Давай,… давай, сынок… Старайся… У тебя люди… Курс 279. Иди над верхней кромкой. Как понял?
- Есть курс два-семь-девять, над верхней!
В авиации, как и на флоте, успех в решении задачи во многом зависит от слаженности коллектива, взаимопонимания и взаимодоверия. Я понимал, что меня ведет опытный "пилотяга" и отличный командир, любимец своих подчиненных. Таких всегда между собой подчиненные называли "батей". И в этой ситуации он понимал, что сначала надо успокоить
меня, не совсем опытного пилота, в такой сложной ситуации …
Голос в телефонах:
- Рейс 754,… рейс 754….
- Я- 754… Слушаю…
- Пробивай облачность… до двух тысяч,… до двух тысяч… Вокруг тебя чисто. Как понял?
- Понял… Две тысячи… Какая длина посадочной? Бетонка? Железка?
- О-о-о! Молодец! Очухался, пилот?…
- Уже…
- У нас бетонка, но для тебя маловата… Поэтому постарайся в самое начало полосы,…. выдерживай глиссаду….
Снижаюсь,… погружаюсь в облака,… иду по приборам,… выхожу из облаков… Степь, да степь,… пустыня…
- Ну что у тебя 754-й?
- Вижу вас!
- Я тоже вижу… Сделай пару кругов… Присмотрись… Учти - небольшой боковик… Заходи тщательно, не промахнись. Будь готов на второй круг…
Сердце колотится часто и глухо…
- Есть, тщательно! Первый заход - пристрелочный… Потом сяду… топливо… боюсь..
- Разрешаю, пристрелочный… Спокойно, пилот, спокойно… Всё будет тип-топ…
И тут он выдал такую матерно ободряющую тираду, что машина от радости аж вздрогнула и уверенно прошлась над ВПП на минимальной высоте.
Внизу суетились люди. Машина "скорой". Пожарных две. Спецмашина. Включил салон:
- Уважаемые пассажиры! Всем, всем сесть, пристегнуть ремни …
Спина мокрая,… пот заливает глаза,… руки прилили к штурвалу,… горло пересохло… Глоток бы водички… (… а может водочки-с, лейтенант?…). Ну, Ключевский,… ну, погоди…я сяду, сяду… Варвара Станиславовна! Господи!… У меня же люди-и-и! А память (подлая!) подкинула когда-то прочитанное заключение медицинской экспертизы: "Смерть наступила в результате расчленения тел." Я знал тех парней…
Сделал два круга. Захожу. Дальний привод. Руководителю:
- 754-й,… на глиссаде,…дальний,… шасси, закрылки выпустил… к посадке готов…
- 754-му посадку разрешаю…
- 754-й посадку разрешили…понял…
Прошел ближний привод… Все… Сажусь… Второго круга не будет… Ну, Клю… Как работают высотомеры? Какова их точность? Мне каждый метр дорог… Где-то в подсознании голос Варвары Станиславовны - доктора медицинских наук:
- … я благодарю Тебя Иисус, что позволяешь мне участвовать в Твоем исцелении душ заблудших…
В телефонах голос "правака" (… молодец Игорь…):
- Высота семьдесят,…. пятьдесят,… двадцать,… десять,…пять,…. один,… полметра… Садись, командир….
Чуть-чуть штурвал (…а может не надо?… надо, Федя, надо… Тьфу, ты…) на себя… Стук - колеса коснулись бетона. Штурвал,… штурвал… ( …вроде ничего сел… Ну, парень!… Даёшь стране угля…)
- Серёга! Молоток! - и радостный мат в телефонах "правого" и "штурмана"…
Конец полосы несется навстречу.
- Тормози! Тормози-и-и!- голос руководителя…
Слышу, как бы, со стороны свой крик:
- Иго-о-рь - реверс!.... парашют!…
Добавляю обороты… Все тело тянет неодолимо вперед …. ( как там пассажиры?...)… Вихрь пыли, песка перед машиной… Ничего не вижу…
… а-а-а-а… м-а-а-ть тво-о… Ключевски-и-ий,…падла-а-а!!!
Знаю, что, выскочив на взлетную, за нами мчатся пожарные и санитарка…
Мы остановились у самого конца полосы,… перекрываю подачу топлива, выключаю двигатели…
Передняя стойка сошла с бетона в песчаную подушку и отыграла нос машины вверх. (Как не сломалась?…).
Отодвинул дрожащей рукой форточку. Запах горящей резины, ветер относит черный дым. Горят покрышки. Фуууу… Ну, это нам уже по-фигу… Ха,… ха,… ха…
Отстегнулся и вылез на дрожащих ногах из кресла. Передо мной стоял бледный, криво улыбающийся Катышевский, а за ним Василий. Сильно хлопнув по плечу майора, закричал на суахили:
Gambo,Youra! Hobary gony? (Привет, Юра! Как дела?)
Продолжение:
http://proza.ru/2008/11/27/206